Часть 1
16 августа 2019 г. в 15:03
Обычно Рыжику льстили долгие взгляды Майлза в свою сторону, но в данный момент, с горечью осознавал Рыжик, его тщательно инспектировали. На сегодняшнюю вечеринку ему нестерпимо хотелось пойти в своём новом костюме, но судя по тому, как Майлз на него смотрел, дальше порога Рыжик в нём не выйдет. Он прекрасно осознавал, что был одет простовато по сравнению с Майлзом, впрочем, как и всегда, но именно этим вечером разница была как-то особенно ощутима.
Майлз облачился в синие шелка и сверкающее серебристое кружево, что удачно обнимали его во всех стратегически важных местах, подчёркивая его мягкость. Сапфир обручального кольца прекрасно сочетался с этим образом, в ушах его сияли звёзды. Бриджи и не пытались скрыть идеально стройные икры в тончайших чулках, подразнивая любого, кто бы ни взглянул. Образ этот был явно позаимствован у французских аристократов, превратившись в нечто положительно неприличное.
А Рыжик, прости Господи, был в простом костюме. Он-то думал, что было и так весьма дерзко с его стороны при заказе выбрать тёмно-зелёную ткань вместо обычной чёрной, а теперь чувствовал себя глупо. Он выглядел… обычным.
— Нет, дорогой, так не пойдёт, — наконец вынес вердикт Майлз. — Тебе просто необходимо переодеться.
— А что не так с моим костюмом? — возмутился Рыжик, неожиданно почувствовав обиду за свой наряд. В конце концов, костюмчик был недешёвый. Со стильным, по его мнению, покроем; даже его портной — уж этот-то человек должен знать толк в подобных вещах — был с ним в этом согласен.
— Всё с ним так, если только ты задумал отправиться на собрание Парламента, — пояснил Майлз, пренебрежительно отмахиваясь, словно его хоть на миг могло воротить от мысли о комнате, полной с иголочки приодетых мужчин. — Это костюмированная вечеринка, Рыжик! Мне не хотелось бы, чтобы мои чудесные новые парижские друзья думали, будто мой муж — кошмарный зануда.
«Я хочу, чтобы ты им понравился», — невысказанными повисли в воздухе слова: Майлз никогда бы не позволил себе так открыто демонстрировать слабости, но Рыжик умел читать его между строк.
Как правило, он не задавался целью рядиться на вечеринки. В прошлом ему вполне хватало просто стоять в сторонке. Скромно, не мешая участникам костюмированного веселья. Как он планировал и в этот раз; вот только накатывало осознание, что так просто его теперь не отпустят. Кто угодно, но не Майлз.
Что ж, от Рыжика не убудет потакнуть его капризам этим вечером, однако главный вопрос оставался по-прежнему нерешённым:
— Не сказать, что вокруг меня всё прямо-таки усеяно костюмами! Да и сейчас уже слишком поздно идти куда-то и покупать другой, — в его понимании, либо он идёт в своём наряде, либо остаётся дома — и Рыжик знал, как сильно Майлз хотел пойти вместе, так что второй вариант отпадал сразу.
— Не беспокойся, дорогуша. Мамочке есть во что тебя принарядить! — без промедления заверил его Майлз, устремившись в их спальню, по дороге любовно похлопывая Рыжика по голове. Тот покорно следовал за ним, мысленно вопрошая, что же такое Майлз может ему откопать.
Хотя в росте между ними и была разница в добрые несколько дюймов, в остальном их параметры были схожи. Рыжик вполне мог бы позаимствовать его вещи в момент крайней необходимости — и момент этот определённо наступил. Им нужно было быть в шато уже через час.
Рыжик наблюдал, как Майлз продирался сквозь весь свой гардероб в поисках идеального наряда. Как он вообще мог что-то там отыскать, Рыжик не имел понятия. Шкаф практически лопался, столько всего в него было напихано. Майлз как-то уверил его, что это и рядом не валялось с тем, каким его гардероб был в Англии. Если это правда, Рыжик даже был рад, что никогда не бывал в майлзовой комнате до Парижа. Хотя сам он не сильно помогал делу, позволяя Майлзу покупать любые яркие вещи или украшения, привлекавшие его внимание.
В конце концов, как он вообще мог отказать Майлзу?
— Вот оно! Будет прекрасно смотреться, дорогой, поверь мне.
Мгновенно в руки Рыжику впихнули кучу одежды. Он изучил её, но и рта не успел раскрыть, чтобы озвучить своё мнение, как Майлз уже был в дверях, крича напоследок, что ему и самому нужно закончить наводить марафет.
Всё было каким-то золотым и оранжевым — самостоятельно такое Рыжик бы никогда себе не выбрал. Но опять же, в этом и был смысл маскарадов, разве нет? Он разложил вещи на кровати и с ноткой грусти и разочарования снял свой костюм.
«В другой раз, старина», — сказал он про себя, повесив его обратно в свой (прямо-таки пустующий по сравнению с майлзовым) шкаф напротив.
К тому времени, как Рыжик переоделся, Майлз закончил пудрить носик, как буквально, так и фигурально. На глаза он нанёс тени, смесь серебра и синевы, подчёркивающую остальной наряд; губы были тёмно-красными, под нужным углом отдавая скорее фиолетовым, нежели его привычным вишнёвым оттенком.
Захлопнув пудреницу и возвратив в карман, Майлз улыбнулся тому, что предстало перед его взором в дверном проёме:
— Милый мой, ты выглядишь просто божественно! — рассыпался в восторгах он, приближаясь и втягивая в быстрый, но всё же глубокий поцелуй.
— Боюсь, я не совсем понимаю, что именно я должен этим изображать, — признался Рыжик, когда они оторвались друг от друга. По фасону костюм был похож на предыдущий, но на этом всё сходство и заканчивалось — в основе была ткань самого невозможно яркого оранжевого оттенка, а жилетка блестела золотом.
— Что, неужели не очевидно? Ты Солнце. Сияющее и вдыхающее в нас жизнь. А я, — Майлз широко обвёл себя рукой, — я запретный любовник Солнца. Луна.
Теперь, когда Рыжику объяснили, всё встало на свои места, и он почувствовал себя чуть увереннее, хотя бы зная, что был частью общей картины. Майлз никогда бы не дал ему идти в таком виде в одиночку.
— Тогда, думаю, ты готов выдвигаться? — спросил Рыжик, и Майлз наградил его улыбочкой, говорящей, что одной лишь сменой наряда ему не отделаться.
Он за руку повёл Рыжика к своему туалетному столику, на котором по-прежнему была разбросана косметика.
— Мы с тобой ещё не закончили, — объяснил он, надавливая Рыжику на плечи, чтобы тот присел перед зеркалом. — Нужно ещё заняться твоим лицом.
Рыжик бессчётное число раз видел, как Майлз делает макияж, но никогда и не думал носить его сам. Он просто для этого не подходил. Его черты были не так мягки и женственны, как у Майлза. Сплошные углы.
— Я буду выглядеть нелепо, — начал протестовать Рыжик, пока Майлз копался в куче палитр с тенями в поисках нужного оттенка. — Майлз, ты слышишь меня?
Майлз угукнул, давая Рыжику понять, что да, он его услышал, и лицо его неожиданно приобрело очень строгое выражение:
— Неужели ты всерьёз думаешь, что я позволю тебе выйти в свет, выглядя при этом менее чем идеально? Я горжусь своей работой, — твёрдо сказал он, смотря Рыжику в глаза через зеркало. — Это не то, что я прошу от тебя каждый вечер, дорогой мой, но научись хоть иногда расслабляться. Предполагается, что мы идём веселиться.
Рыжик ведь доверял Майлзу? Они были мужьями, чёрт побери, тот бы не стал намеренно выставлять его на посмешище. Кроме того, у Майлза был талант к макияжу.
— Хорошо… Но только сегодня, — смягчился Рыжик и увидел, как мгновенно оживился за его спиной Майлз. Лицо его осветила лучезарная улыбка, и Рыжику подумалось, что это он должен был быть Солнцем. В конце концов, вне всякого сомнения, Майлз дарил Рыжику жизнь.
— Ты станешь моим лучшим творением, Рыжик Литтлджон. Вот увидишь! — уверил его Майлз, расставляя необходимое. Некоторые предметы выглядели знакомо, и то лишь потому, что Рыжик видал, как их использовали, но вот их назначение было не разобрать. Кисточки различных размеров, флаконы с кремами и палитры, заполненные пигментом. Словно это был набор художника — только полотно было иного рода.
Майлз принялся делать ему макияж, и Рыжик сел смирно, почти застыв как изваяние, так боялся всё испортить. Нанесённая сначала пудра — база, как объяснил Майлз, — защекотала ему нос, и в итоге он чихнул.
— Так всё время будет? — спросил он, почёсывая нос в попытке избавиться от никак не прекращающегося зуда глубоко внутри. Майлз уверил его, что нет, целуя Рыжика в макушку, и вернулся к работе.
Большую часть времени следовать инструкциям Майлза было просто: держать глаза закрытыми для теней, открыть для туши. Точно это был какой-то ритуал.
Стало худо, когда пришло время подводки.
— Сиди смирно или, боюсь, лишишься глаза, — объяснил Майлз, удерживая его лицо, и приблизился с заточенным карандашом. Глаз тут же задёргался, и Майлз большим пальцем оттянул нижнее веко на место.
— Как ты можешь так спокойно такое говорить, Майлз! — начал возражать Рыжик, уклоняясь от надвигающейся угрозы.
Майлз закатил глаза, словно со стороны Рыжика было совершенно неразумно не желать, чтобы ему выкололи глаз:
— Мой милый, я лично подводил себе глаза ещё с юности. Годами! И, как ты видишь, оба моих глаза пока при мне, — спокойно сказал он, хоть в его голосе и чувствовались нотки раздражения. Они уже безбожно опаздывали!
Рыжик медленно выдохнул, успокаиваясь перед тем, как кивнуть:
— Ладно уж, давай.
По несколько невыносимых секунд ушло на каждый глаз. И пусть это и не было болезненно, но вновь такие муки Рыжик бы не пережил. Что ж, хотя бы с этим покончили, и оставался последний штрих.
Помаду, что Майлз для него выбрал, на вид часто использовали, и Рыжик распознал в ней его обычный оттенок. Было словно нечто кощунственное в том, что в этот раз её наносили на него — кого-то, по красоте столь далёкого от Майлза.
И вот с макияжем закончили. Изучив себя в зеркале, Рыжик нашёл, что в итоге выглядел не так уж и плохо. Странно, да. Ему было совершенно непривычно носить косметику, тем более на всём лице, но смотрелось не ужасно. По сравнению с видом Майлза этим вечером, его собственный был более сдержан: оттенки оранжевого и жёлтого были мягче, чтобы не затмить костюм, к которому они шли. Он и не осознавал, как неполон был его наряд до этого, но теперь он действительно чувствовал себя готовым к вечеринке.
— Восхитительная работа, Майлз, — признал Рыжик, и тот наградил его взглядом, сообщавшим, что он и без его комплиментов отлично знал, как хорошо потрудился. Скромняга, как и всегда.
— Говорил тебе, что ты станешь моим шедевром, — ответил Майлз. — Я бы расцеловал тебя, но не хочу испортить всю свою работу, когда ночь ещё даже не началась.
На вечеринку им нужно было ехать за город, и Рыжик задумался: неужели Майлз действительно удержит руки в узде и не размажет весь его макияж ещё до того, как они прибудут на место. Был только один способ узнать наверняка. Он схватил Майлза за руку, переплетая их пальцы, и они устремились в ночь.
Луна в небе бледнела по сравнению с той, что сидела с Рыжиком в машине, а Майлз не видел ничего, кроме Солнца.