— Опять накажешь?

      — Ты постоянно доводишь меня до белого каления своими выходками. Я столько раз говорил тебе: «Не доводи меня, Антош, хуже будет». Но ты вечно меня не слушаешь. Как и сегодня.       Антон смотрит на Арсения своими по-детски невинными, пьяными глазёнками и бесстыже водит ладонями по его груди, хитро улыбаясь.       — Опять накажешь? — насмешливо шепчет он и, глупо засмеявшись, утыкается носом в шею мужчины.       — Придётся, зайка, придётся, — Попов кривится от ударившего в нос противного запаха алкоголя.       Плохая идея — начать ссору, уйти из дома, хлопнув дверью, зная, что ты в корне не прав, а затем начать выпендриваться.       — Ведь так ты сделал, Антон?       Лифт с мягким приятным звуком останавливается. Шастун недовольно рычит, когда врезается спиной в противоположную металлическую стенку кабины, готовый огрызнуться, однако покорно молчит, сквозь действие горячительных напитков ощущая исходящий от Попова холод.       Антон не замечает лёгкой усмешки и поспешно выходит следом за своим парнем.       Перебирая ключи в связке, Арсений чувствует горячее дыхание в макушку и ладони, обвившие его талию.       — Ну Арс, ну прости меня, — проведя кончиком носа по плавному изгибу ушной раковины, виновато пробормотал Антон. — Ну пожа-а-алуйста...       Но мужчина сбрасывает с себя его руки.       Обида?       Злоба?       Нет.       Всего лишь игра.       Шастун громко ойкает, когда Арсений крепко хватает его за руку и грубо затаскивает в квартиру, прижимая парня своим телом к стене.       — Арс…, — последнее, что успевает проскулить Антон, прежде чем чужая рука накрывает его пухлые губы.       — Простить тебя? После твоей выходки? — тихо, но чётко говорит мужчина. — После того, как мне посреди ночи пришлось объехать весь город, чтобы отыскать тебя, напившегося, в каком-то затасканном клубе в компании незнакомца?       Антон обхватил запястье Попова, протестующе замычав в ладонь.       — Я знаю, что ничего не было, солнце моё. Ты способен только выкладывать фото своих похождений в Сеть, чтобы позлить меня. Но знаешь… Мне уже надоело бегать за тобой, как за маленьким, забирать тебя из всяких гадюшников… Пора бы уже повзрослеть, Антош.       Тишину в квартире перебил звонкий свист выдёргиваемого из шлёвок ремня. Арс оценивающе взглянул на чёрную кожу, намотав плотный жгут на кулак. Уголки его губ дёрнулись вверх, когда краем глаза он заметил, что Антон, оставшийся без присмотра, заинтересованно смотрел на поблёскивающий в темноте материал.       Шаст громко пискнул. Ремень грубо проехался по его бедру, сквозь плотную ткань джинсов одаривая парня обжигающим нежную кожу ударом.       — Не бойся, зайка, пороть тебя не входит в мои планы, — ласково проворковал Арсений, почувствовав, как парень под ним буквально вжался в стену. — Ты всего лишь заслужишь моего прощения, милый.       Секунда.       — И ты принимаешь мою игру.       Шастун хрипло стонет, отдаваясь Арсу на растерзание. Он прижимается спиной к стене, опирается на неё, едва держась на ногах, позволяя Арсению жадно кусать его оголённую шею, вымещать на нём всю злость, что накопилась внутри мужчины за эту ночь.       Из обычного скромного мальчика Антон превращается в раскрепощённого монстра, готовый умолять наказать его, чтобы он в очередной раз усвоил урок.       А Арсений только рад стараться.       — В спальню. Быстро, — шипит мужчина, демонстративно складывая ремень пополам.       Как зачарованный, Антон задерживает взгляд на полоске кожи, сжимаемую крепкой рукой. Возможно, алкоголь на него так действует, но парень повиновенно, даже с неким энтузиазмом шагает в комнату на непослушных ногах.       — Стой, — произносит Попов, возвращая одурманенный рассудок парня в реальность.       Юноша замер возле кровати.       Внезапно Шастун почувствовал сильное давление ладонью на плечо. Он упал коленями на твёрдый холодный пол.       Перед его глазами быстро пронеслась чёрная полоска, туго обвиваясь вокруг шеи. Треугольный кончик жгута прошёл сквозь бляху, плотно обтянув ремень вокруг плоти.       — Я не собираюсь играть в доминанта и сабмиссива, — фыркнул Попов у юноши за спиной, наматывая конец ремня на кулак. — Ты будешь вымаливать у меня прощения, тебе решать, что на меня произведёт необходимый эффект. Предложишь мне выпороть тебя, да так, чтобы ты неделю не мог сидеть, — я с удовольствием это сделаю. Захочешь заслужить моего прощения путём ласк и контролем над твоим оргазмом — пожалуйста. Но просто так ты не отделаешься, — Арсений дёрнул руку на себя, заставив Антона схватиться за плотно обвивающую тонкую шею жёсткую полоску. — Я и сам не знаю, за сколько твоих провинностей я захочу тебя проучить, детка, — усмехнулся Арс. — К тому же, не факт, что всё, из предложенного тобой, добавит тебе шансов на прощение.       Попов медленно склонился вниз, притягивая кулак, обвитый чёрной кожей всё ближе к себе, практически уводя его за спину, заставляя Антона хрипеть и пятиться на коленях назад.       — Для начала ты загладишь вину за то, что ушёл из дома. Приступай, — мужчина отпустил конец ремня.       Шастун закашлялся, судорожно стягивая с себя удавку. Бляха звонко стукнулась о пол, потянув за собой длинную полоску кожи.       Антон опасливо оглянулся, увидев, что мужчина по-хозяйски занял место в шикарном бархатном бордовом кресле напротив кровати, кажущимся в темноте тёмно-вишнёвым. Скучающим взглядом он изучал гладкую поверхность потолка, а на губах играла ехидная улыбка, будто предупреждая: «Я серьёзно, Антош. Лучше тебе постараться».       Шастун хитро улыбнулся. Это была совсем не та реакция на слова, граничащие с угрозами. Тем не менее...       Парень аккуратно поднялся на ноги, босыми стопами прошлёпав по холодной поверхности пола к своей прикроватной тумбочке. Антон потянул на себя маленькую ажурную ручку ящичка, который с тихим скрипом выдвинулся вперёд, открыв для юноши своё небогатое содержание, идеально характеризующее хозяина, — разбросанные по углам кольца, цепочки и браслеты, наушники, а самое главное, так сказать, «достояние»: несколько крупных бутыльков лубриканта с различными вкусами, запахами и свойствами.       Сейчас выбор юноши пал на обычную смазку с нежным ментоловым ароматом.       Антон небрежно бросил бутылёк на кровать и принялся медленно раздеваться.       Губы Попова изогнулись в лёгкой улыбке. Однако не из-за предвкушения горячей ночки, а от веселья:       Будучи подвыпившим, Шаст едва ли стойко держался на ногах, стягивая с себя одежду ну уж очень… сексуально. Да, именно так. Мужчину раззадоривал тот факт, что юноша становился только горячее под воздействием алкоголя, и проявлялось это вовсе не в податливости и готовности отдаться везде и хоть как. Причиной тому был одурманенный рассудок парня; плавные, нежные движения тела; слабенький голосок, просящий наконец-таки взять его; бёдра, которые он каждый раз активно вздёргивает от нетерпения... Одна только эта мысль заставила Попова закинуть ногу на ногу.       Антон плавно вёл скрещенными руками вдоль тела вверх, держа пальцами края футболки, для чего-то поднявшись на носочки и выгнувшись в спине. Ночная луна чуть подсвечивала худое тело юноши, точно выделяя крупные бусинки возбуждённых сосков. Джинсы легко сползли с тощих ног, упав на пол под весом вдёрнутого в шлёвки ремня.       Пройдясь почти модельной походкой по периметру кровати, Антон нелепо упал на неё, запнувшись о край коврика. Но не теряя лицо, под аккомпанемент бархатистого смеха за спиной, юноша сделал вид, что так и надо, — дотянулся длинной рукой до ночника на стене, осветив небольшой участок тьмы светом, в который попала и обтянутая чёрной тканью боксёров упругая задница. По довольной усмешке Шастун понял, что сделал правильный шаг.       Арсений всегда любил поиграться с попкой своего парня. Он просто обожал наблюдать, как она постепенно розовеет от шлепков ладонями, обожал целовать половинки, постепенно переходя к самому вкусному, любил поглаживать шелковистую кожу ранним утром, когда Антон ещё спал.       И с каким же удовольствием он сейчас смотрел, как парень тянется на другой конец кровати за подушкой и смазкой, встав на четвереньки.       Положив возле себя ёмкость в чёрной обёртке с ментоловым гелем, Шаст выполнил последний шаг своих приготовлений — медленно приспустил с попы трусики, улёгшись низом живота на подушку.       Холодный свет красиво оттенял мягкие половинки, так аппетитно вздёрнутые вверх. Едва виднеющаяся плотно сжатая дырочка только возбуждала аппетит мужчины и подстёгивала желание, заставляя его расстегнуть держащую в оковах член ширинку.       В ответ на тихое жужжание молнии Шастун широко развёл ноги в стороны, насколько это позволяла сжимающие бёдра резинка боксёров, и приподнял таз.       Судорожный вздох мужчины означал только одно — Антон делает всё чертовски правильно.       — А ты умничка, — выдохнул Попов, впиваясь ногтями в бархатную обивку кресла.       Решив понаглеть, юноша оставил без внимания слова своего мужчины и принялся выдавливать смазку на подушечки пальцев.       Невинно взглянув на Арсения через плечо, специально закусив губу и похлопав ресницами (ох уж этот алкоголь), Антон завёл руку за спину, прохладным гелем прикоснувшись к сжатому колечку мышц.       Сам того не ожидая, Шастун протяжно стонет, всем телом покрываясь мурашками. Прохлада смазки и исходящее от горячего тела тепло действуют друг с другом как катализатор. Юноша аккуратно оглаживает анус, нетерпеливо проникая фалангой указательного пальца вовнутрь. Спальню наполняет общий громкий стон.       Антон оборачивается, наблюдая плавно ласкающего себя мужчину. Арсений облизывает высохшие губы, его грудная клетка размеренно и плавно двигается.       — Продолжай, — хрипло произносит Попов.       Шастун расслабленно постанывает, медленно вставляя палец до конца. Ничего необычного не было для него в этом процессе, однако делать это в ванной одному и перед Арсом — совсем разные ощущения. Знать, что ты делаешь это специально для своего парня, чувствовать его взгляд на своей заднице, слышать как твой мужчина томно вздыхает позади — для Антона это в новинку. И он уже решил для себя, что обязательно повторит этот опыт, и не раз. К тому же, Арс навряд ли будет против.       К первому пальчику осторожно присоединяется и второй. На этот раз Антон действует аккуратнее, соответственно, медленнее — колечко мышц совсем ещё не податливое. Юноша обильнее смазывает пальцы прозрачным гелем, вновь прикасаясь к дырочке пальцами.       Низ живота приятно сводит. Шаст чувствует, как в подушку упирается его член, как первая капелька естественной смазки пачкает наволочку.       И теперь уже два пальца исследуют нежные стенки. Антон разводит их в стороны, толкает глубже, но никак не может отыскать нужную точку.       — Добавь ещё один. Может, будет проще, — хитро советует Арсений, замечая старания парня.       Антон вытаскивает пальцы с донельзя пошлым хлюпом, которого он сам же почему-то стесняется. Он едва заметно вздрагивает, однако это не укрывается от пристального взгляда Попова. Мужчина улыбается, но вдруг замечает робкий взгляд. Шастун с опаской смотрит на своего парня через плечо, словно желая, но в то же время боясь что-то предложить.       — Что такое?       Вместо ответа Антон берёт свой член в руку и направляет его вниз.       Попову остаётся только кончить от такой красивой картины: юношеский член плотно упирается в край подушки, норовя вернуться обратно. Головка смотрит вниз, и смазка продолжает обильно выделяться, стекая с подушки на покрывало. У Арсения прекрасный обзор на крупный, увитый венками, пульсирующий орган, который, возможно, ещё немного, и выпрыснет из себя жидкие белёсые капли.       Чувствуя скорое исполнение предсказания, Антон жалобно заскулил, уткнувшись лбом в постель. Тело совсем не желало слушаться, когда от оргазма его отделяла всего лишь пара движений членом о подушку.       Откуда-то издалека, из реальности, Антон улавливает слова:       — Кончишь — не заслужишь моего прощения.       Юношу трясёт. Он вновь заводит руку за спину, тремя пальчиками массируя вход. Мышцы плавно растягиваются, позволяя пальцам проникнуть вовнутрь.       Арсений громко стонет, сдерживая подступающий оргазм.       — Давай, поищи внимательнее, — рычит Попов.       Словно кнут, рассекающий воздух, действуют на Антона эти слова. Два раза просить не нужно — Шастун толкается вовнутрь, отыскивая наконец чувствительное место.       Антона бьёт крупная дрожь. Он пару раз двигает тазом и из головки его члена рвано выплёскивается вязкая жидкость, покрывая белыми каплями покрывало.       Одного грубого движения рукой хватает Арсению, чтобы бурно кончить. Горячие струи белёсой жидкости мгновенно впитались в плотный деним, запачкали рубашку и обивку кресла. Арсений вскинул подбородок вверх, спешно ловя ртом воздух.       — За уход из дома — прощён, — как в тумане шепчет мужчина, устало обмякнув в кресле. — Теперь за то, что провёл вечер с незнакомцем. Вперёд.       Антон едва может уловить смысл слов Арсения. Ещё с минуту он обессиленно лежит на кровати, и только затем с громким хлюпом вынимает из себя пальцы.       Юноша перекатывается на спину. Он жалобно скулит, проводя рукой по ослабшему члену. Его организм требует сна, отдыха, но прощение само себя не заслужит.       — Может быть, ты хочешь проверить качество выполненной работы, м? — щебечет Шастун.       Не успел мужчина ничего ответить, как Антон резво поднялся с тёплой, мягкой, так и манящей окунуться в сон кровати, и, стянув с себя уже ненужное нижнее бельё, уверенно зашагал к мужчине. И вот — перед Арсением появилась милая невинная мордашка, точно как и полчаса назад в лифте.       Юноша аккуратно взгромоздился на бёдра Попова, которые мужчина резко развёл в стороны, заставив мальчишку зацепиться руками за его шею и громко пискнуть.       — Прости, мне ведь должно быть удобно проводить проверку, — усмехнулся Арсений.       Попов убрал со своей шеи юношеские руки и расслабленно откинулся на спинку кресла. Источник света остался за парнями, и мало что можно было разглядеть при таком освещении. Но Арсению это и не нужно.       Мужские ладони по-хозяйски легли на чужие ягодицы, сжав их. Попов довольно зарычал, звонко ударив по одной, — Антон вскрикнул и застонал, опустив голову вниз.       Пальцы Арсения ловко метнулись к дырочке, успевая немного поиграться с яичками. Попов провёл подушечками пальцев по нежной коже отверстия. Влажный гель, окружающий расслабленное колечко мышц, словно зазывал мужчину вовнутрь.       Шастун вскинул голову вверх, издавая низкий стон. Два пальца плавно погрузились в него, тут же хищно выискивая чувствительную точку.       Мужчине это не стоило никаких трудов. Антон подскочил на его бёдрах, едва ли не упав назад со всей присущей ему грациозностью, благо, Арсений успел прижать его к себе, приобняв за талию. Юноша лбом уткнулся в шею своего парня, выстанывая его имя. Очередная приятная волна прокатилась по его телу, заставив крупно задрожать.       — А-а-арс, — всхлипнул Шаст, принявшись коротко и быстро целовать шею мужчины, положив ладони на его загривок.       Арсений с ума сходил, чувствуя, как парень насаживается глубже, самостоятельно выискивая нужной точкой его пальцы. А последующий тихий протяжный вой или громкий резкий вскрик... м-м-м.       Арс нежно извлёк пальцы, мягко огладив податливое колечко мышц.       Член Попова, ровно как и юноши, давно встрепенулся и стоял колом, истекая смазкой, ожидая действий.       — Ты отлично справился, — рассмеялся Арсений, касаясь губами мочки уха Антона. — Но пока что не прощён. Тебе ещё и за алкоголь извиняться.       Юноша резко засуетился. Он сполз с ног Попова на пол, сев перед ним на колени. Мужчина готов был поклясться, что в полутьме, создаваемой находящимся позади светом, он видит хищную изголодавшуюся улыбку мальчишки.       Ладони Антона плавно прошлись по стройным бёдрам Арсения, оглаживая упругие мышцы, обтянутые плотной тканью джинсов. Шастун развёл мужские ноги в стороны, ближе придвинувшись к паху Попова.       Он обхватил твёрдый член рукой, сделав пару ритмичных движений вверх-вниз, а затем полностью погрузил головку в рот, втянув щёки внутрь. Юноша поднял взгляд хитрых глаз на Арсения, для которого этого было последней каплей, прежде чем он, будто мальчишка какой-то, жалобно заскулил, кусая зубами нижнюю губу.       Антон резво скользил ртом по всей длине, успевая шлёпать головкой члена по языку, чем доводил Попова до полуобморочного состояния.       — Иногда бы твой рот брать и в нужное русло направлять, — усмехнулся Арсений, вспоминая их дневную перепалку, с которой с Шастуновскими матами и криками всё и началось.       Тем временем Шаст выпустил из плена своего рта член мужчины. Он облизнул губы и прикоснулся ими к органу, целуя пульсирующие венки.       — Господи, Шастун, — прорычал Попов, зарывшись пальцами в русую макушку. Мужчина потрепал мягкие волосы, создав на голове юноши беспорядок. Ещё чуть-чуть и Антон готов был бы замурчать, словно кот.       Оставив лёгкий поцелуй на выпирающей тазовой косточке своего парня, Шаст плавно поднялся на ноги. Он хитрым прищуром взглянул на Арсения и медленным шагом направился к кровати. Юноша лёг на живот, широко раздвинув ноги.       — Возьмёшь меня? — спросил Антон, положив ладони на свои ягодицы и раздвинув их, открывая доступ к дырочке.       Словно красная тряпка на быка, сработала на Арсения уловка юноши. Шумно выдохнув, Попов встал с кресла, одновременно стягивая с себя футболку. Теперь уже не нужная вещь валялась где-то в пыльном углу. В два шага преодолев расстояние от кресла до кровати, мужчина быстро стащил с ног джинсы вместе с бельём.       Арс ухватился за тонкие щиколотки, подтянув вскрикнувшего юношу к себе. Помяв в руках мягкие ягодицы, мужчина сел сверху на бёдра Антона.       Шастун охнул — Арсений приставил головку к расслабленному колечку мышц. Он начал медленно погружать её вовнутрь под сладкий стон юноши, но тут же вынул, даже не понимая, кого дразня больше: себя или его. Антон скулит от пустоты внутри, а Попов почти сдерживается, чтобы не зарычать от вида дырочки, легко принимающей его орган и не желающей более стягиваться до конца.       Арсений резко погружает член вовнутрь. Парни громко стонут, перебивая звонкие шлепки тел друг о друга.       Изголовье кровати яростно стучит о стену. Парни наверняка перебудили всех своих соседей шумом и громкими вскриками. Неловкие встречи на лестничной клетке, гневные ругательства в их сторону — всё это будет ожидать их на следующий день, но сейчас им плевать. Для начала им надо выяснить свои отношения.       Арсений активно двигал бёдрами, отрываясь на парне по полной, пусть уже и не было смысла обижаться на Антона за эту нервную ночь. Хотя бы потому, что он уже давно был прощён, а всё остальное было лишь игрой.       Шастун сдался первым. Он закусил зубами мягкую ткань покрывала, звучно застонав от плавно накатывающей приятной волны. Член, зажатый между телом и постелью, отчаянно задрожал. Горячая жидкость выплеснулась из головки — парень кончил.       Звон в ушах постепенно проходит, юноша слышит собственное шумное дыхание и сладкий стон его парня. Антон этого не почувствовал, но Арсений вынул из него член, горячим семенем кончая на его спину.       Мужчина валится на кровать рядом с юношей, готовый моментально провалиться в сон, однако сквозь шумную пелену, обволакивающую его разум, слышит:       — Арс… Я прощён, Арс? А за алкоголь? — затараторил юноша.       — Ч-ш-ш, — шипит мужчина. — Конечно, прощён. Ты просто умничка, ты заслужил прощения.       Антон крепко прижимается к мужчине в знак благодарности, тычась своим носиком ему в плечо.       — За алкоголь потом рассчитаешься.