Bloody hell!

      — Так, ребята, соберитесь, я ведь чуть не надорвался, пока выпрашивал для нас возможность выступить на публике, да ещё и в таком известном клубе, нам просто нельзя облажаться, — тараторил крупный барабанщик, размахивая палочками и пытаясь подбодрить своих друзей, чтобы те выступили на все сто. — Да-да, мы тебя услышали. Какой ты молодец, — саркастично протянула смуглая высокая девушка с ярко красной гитарой наперевес и такого же цвета волосами. — Все будет зашибись, Нэд, что ты вообще паришься, мы их покорим, билеты на наш следующий концерт разойдутся, как горячие пирожки, и тебе не придётся ни о чем договариваться, — с улыбкой похлопал друга по плечу стройный кудрявый парнишка по имени Питер Паркер. — Ладно, пора выходить, три-четыре, — члены группы протянули в центр ладони, и в командном жесте подняли их вверх, хором выкрикивая, — Чёрная вдова! Вперёд! Минуя тяжелые бордовые кулисы, музыканты выбрались на сцену и разошлись каждый по своим точкам. Нэд сел за барабанную установку, посильнее закатав рукава своей фланелевой рубашки и обнажая предплечья, гитаристка Мишель настраивала усилитель, а Питер подошёл вплотную к микрофону. Он окинул взглядом собравшуюся перед ним небольшую толпу, укрытую во мраке ночного клуба. Глаза еще не до конца привыкли к темноте, а в лицо светили софиты, поэтому было сложно разглядеть, что происходило на периферии площадки, но перед собой Паркер увидел нескольких странных выжидающих людей. Они были одеты чересчур откровенно, поголовно обтянутые кожей, а их лица закрывали маски. Питер искренне удивился такому своеобразному дресс-коду, но виду не подал, да и не особо понял, что тут происходит. Он набрал в легкие побольше воздуха, и, когда ребята начали играть, запел. Он пел невероятно волнующе и чувственно, полностью отдаваясь процессу, пропуская голос сквозь каждую собственную клеточку, а затем будто отбирал у воздуха каждое новое слово. Его веки медленно опустились, когда в очередном движении его тела стал рождаться звук, и потом почти сразу же распахнулись, когда Питер пропел: Погружаясь в твою кожу, Испытать маленькую смерть… В этот раз нет кодового слова, Только беспричинная, но ежедневная борьба Рождающая мечты о погружении в сладкую любовь… Тут его взгляд падает на недвижимо стоящего по центру зала мужчину среди хаотично двигающейся толпы. Этот человек чем-то отличался от остальных, хоть и выглядел как большинство из пришедших — на нем была миниатюрная маска, больше как аксессуар, чем как попытка сохранить анонимность, а губы растянулись в хищной ухмылке. В какой-то момент, Питеру показалось, что глаза мужчины блеснули красным в отражении двигающегося света, и юноша стал пристально разглядывать своего слушателя. Тот был умопомрачительно красив в своем угольном костюме, надетом на обтягивающую черную футболку. Они поймали взгляды друг друга, и стало казаться, что Питер не выступает с концертом в клубе, а поет лично для этого загадочного человека, максимально откровенно и плавно извиваясь вокруг стойки с микрофоном, мастерски управляя потоком собственного голоса. А мужчина стоял, смотрел и голодно облизывался, будто это все особого вида прелюдия. Едва стоило музыке остановиться, Питер на одних носках ускользнул за кулисы и схватился рукой за футболку в области груди, глубоко и порывисто дыша. Он испытал безумное возбуждение на сцене, ведя себя так откровенно и воображая, что бы мог с ним сделать незнакомец, будь он на расстоянии вытянутой руки.  — Пит, это что вообще такое было? — усмехнулась Мишель, раскладывая по местам музыкальный инвентарь, — мне казалось, что еще пара секунд, кто-то из вас двоих сорвется, и вы займетесь сексом прямо на сцене. Питер покраснел, как будто это не он только что чуть не станцевал эротический танец в жанре бурлеск, а какой-то бес завладел его сознанием на время выступления.  — Д-да ладно, не было там ничего такого, — он пытался отнекиваться, но его вид говорил сам за себя — грудь ходила ходуном, а глаза переливались нахлынувшим возбуждением от той картины, которую ему преподнесла гитаристка: обнаженный незнакомец берет Питера прямо на сцене этого чертового клуба.  — И не говори мне, что после такого ты спокойно пойдешь домой и не познакомишься с ним, — подруга продолжала вгонять парня в краску, — ты буквально на днях весь исстрадался, что у тебя давно никого не было, так вот он, бери и наслаждайся.  — Ну я не буду прямо с ним знакомиться… Но тут, пожалуй, задержусь немного — дальше же тоже должен кто-то выступать, интересно посмотреть, с кем мы работаем на одной сцене, — прозвучало как-то чересчур оправдательно.  — Да-да, конечно, главное помни про защиту, — сказала Мишель, окинув Питера ехидным взглядом.  — Ну не сразу же! — воскликнул юноша, чем с потрохами выдал все свои желания относительно планов на вечер, — ой, все, я пошел, — и Питер устремился к выходу из закулисья, откуда тут же вылетел Нэд, чуть не сбив друга с ног. Тот опять застрял в туалете после выступления, бедный парень мучился с медвежьей болезнью.  — Там такое!!! — барабанщик размахивал руками и трепыхался, как рыбка без воды, — я, блин, офигеть, я такое видел, там люди это, — он то хватался за голову, то за стены, чтобы не упасть.  — Ну?! — хором выкрикнули остальные члены группы.  — Там люди трахаются! — выпалил Нэд так, будто он тринадцатилетняя девочка, и ему надо сказать слово «пенис» на уроке анатомии.  — В смысле, ты ничего не перепутал? Мы же только что со сцены, — осведомился Питер, который в начале выступления внимательно осмотрел зал.  — Точно! Там, по углам, где было темно, а еще в соседних комнатах и залах! Капе-е-ец, — протянул барабанщик, но уже стал немного приходить в себя. В этот момент Мишель высунулась в дверной проем, чтобы проверить, насколько эта чушь может быть правдой, и на сто процентов убедилась, что так оно и есть.  — Охренеть, — констатировала девушка, — не знаю, как вы, ребята, а я сваливаю отсюда.  — Да, я думаю, мы все уже готовы идти, — Питер закинул лямку рюкзака на плечо и подошел к приоткрытой двери, чтобы оценить масштаб проблемы, как его взгляд уперся в знакомое, укрытое маской красивое лицо. Только глаза не переливались красным, а были обычного карего цвета. Парень замер, а через секунду уже пришел в себя и распахнул легкую пластмассовую дверь, представ прямо перед мужчиной.  — Добрый вечер, Мистер… — юноша сделал многозначительную паузу. Издалека незнакомец казался немного выше, но зато вблизи можно было ощутить запах его мускусного парфюма, от которого у Питера приятно потянуло в паху.  — Тони Старк, — ответил мужчина низким бархатным голосом, улыбнувшись одними глазами, — как я могу обращаться к тебе, малыш?  — Ээм, Питер, ты идешь? — из-за спины высунулся Нэд, который уже мечтал поскорее убежать из этого странного места.  — Он остается, — откуда-то вышла Мишель, чтобы спасти друга от ответов на неудобные вопросы, — у него тут дела, пойдем уже. Или я тебя до дома не повезу, сам поедешь.  — Да всё, иду я! Пока, Пит, — помахал барабанщик своему другу, уже разворачивась к выходу. Святая простота, так спокойно отреагировал на то, что у Питера могут быть здесь какие-то «дела». За это он и любил Нэда, тот никогда и ни о ком не думал ничего плохого, да и совершенно не отличался проницательностью.  — Значит, Питер, — услышав вновь этот необыкновенный голос, парень сглотнул подступившую к горлу вязкую слюну, и Старк приблизился к нему еще на шаг, так, что между ними практически не осталось расстояния, — расскажи-ка, что за дела у тебя?  — Это зависит от Вас, сэр, — Питер понимал, что довольно странно обращаться таким образом к мужчине, с которым ты знакомишься в клубе, но никак иначе просто не получалось, — но мне бы очень хотелось отсюда уехать. После чего Старк совсем вплотную подошел к Паркеру, опустил голову в место, где шея плавно переходит в плечо, и глубоко вдохнул запах его нежной кожи. От этого шумного действия у Питера подкосились ноги, и из груди вырвался высокий стон, который он не смог, а точнее, попросту не захотел в себе сдержать.  — Пойдем, малыш Питер, — мужчина обжег своим дыханием ушную раковину парня и, приобняв его за талию, повел сквозь толпу к выходу. Паркер послушно шел, оглядываясь по сторонам и сталкиваясь глазами с окружающим его безумием: неподалеку на креслах была девушка, над которой сжимались мужские ягодицы во время фрикций. Декорации помещения были выполнены в стиле БДСМ, что с самого начала показалось Питеру странным, но он решил, что это дань моде, пока к распятию у стены не привязали обнаженного человека и не стали сечь его розгами. Все это напоминало какую-то вакханалию, буквально сад земных наслаждений, только здесь не сияло солнце, а горел теплый приглушенный свет. Это зрелище завораживало и пугало одновременно, как и его спутник, однако Питер ощущал непреодолимое желание провести с ним эту ночь. Они вышли из клуба и направились к припаркованной прямо у дверей шикарной белоснежной машине, от вида которой Питер разинул рот, а Тони, заметив это, усмехнулся и открыл перед парнем дверь.  — О, спасибо, — Паркер уселся, пристегнулся и поглубже вжался в кресло. Когда Старк оказался рядом, Питер стал прятать взгляд где-то в районе автомобильного коврика.  — Слушай, если ты передумал, я тебя не держу, — прозвучало с соседнего сидения, и Питер поднял глаза на мужчину. Тот был также невероятно красив и притягателен, как с самого начала, но вне атмосферы клуба на Паркера накатило осознание того, что он собирается поехать неизвестно куда с незнакомым ему мужиком, чтобы, вероятнее всего, заняться сексом. Юноша заметался и уже практически готов был выпрыгнуть из этой дорогущей тачки, но тут Тони снова наклонился к нему и прошептал в самое ухо, — но я был бы очень рад, если бы ты остался, — и горячий язык скользнул по розовой мочке. От действий мужчины у Питера вся кровь устремилась к паху, оставляя мозг без питания, и он понял, что не простит себя, если сейчас даст деру. Но все же, некоторая настороженность не отпускала:  — Мистер Старк, а вы точно не маньяк? — спросил Питер в надежде неизвестно на что. Какой бы ответ ему не дал мужчина, правду Паркер узнает только если поедет с ним.  — А ты сам-то как думаешь? — ответил Тони, лучезарно улыбнувшись и обнажая едва выделяющиеся клыки.  — Поехали, — твердо сказал Питер, у которого внутри бушевал ураган из противоречивых эмоций, одной из которых было чувство надвигающейся опасности. ***       Квартира Старка находилась на последнем этаже одного из манхеттенских небоскребов, куда они достаточно быстро добрались по пустому ночному городу. Питер постепенно привыкал к присутствию сексуального незнакомца, и несмотря на некоторое беспокойство, точно знал, чего хочет. Сразу за порогом он прильнул спиной к зашедшему после мужчине, потираясь ягодицами о его пах, ощущая набухающее возбуждение сквозь несколько слоев ткани. — Вот ты где, — сказал Тони, разворачивая Питера лицом к себе, — мальчик, который был на сцене. Я рад снова тебя увидеть. Паркер подобное высказывание расценил как вызов и принялся вести себя максимально распущено. — Да-а, я здесь, мистер Старк, — развязно протянул юноша, — что вы хотите, чтобы я сделал? — и он уже потянулся своими губами к губам напротив, но его тут же оттолкнули. — Я хочу, чтобы ты спел для меня, — попросил Тони то, чего Питер от него точно не ожидал, — и проходи, пожалуйста, вперед. Хочешь выпить? На Паркера накатила волна обиды и разочарования, ведь он-то ехал к горячему красавчику домой не песни петь. Но Старк вел себя очень вежливо и обходительно, Питеру он был симпатичен, да и петь юноша очень любил, так что решил не отказывать. Он прошел дальше по коридору, осматривая серые стены с различными постерами на них, и зашел в светлую минималистичную гостиную, посреди которой стоял огромный белый рояль. — Мне бы что-то легкое и прохладное, — попросил юноша, — на Ваш вкус. Мне сюда? — Паркер указал пальцем табурет около инструмента. — Да. Если ты играешь, — Питеру показалось, что глаза мужчины снова стали красными, но тот поспешил опустить взгляд и приступить к изготовлению напитка. Одного. Парень опустил свои тонкие пальцы на клавиши, заиграл простую, заключенную буквально в паре аккордов, мелодию и после недолгого вступления — запел. Вот он, я, Весь — осколки моей личности. Моя голова идет кругом, точно карусель. Мир за окном, быть может, все еще прекрасен, Но мне по нраву эта клетка. Тони со спины любовался тем, как плавно поднимались и опускались локти юноши, затем слегка обогнул рояль и смог наблюдать за нежными розовыми губами, пропевающими каждое слово. Мужчина подошел и поставил бокал с красной жидкостью на рояль так тихо, что Паркер ничего не заметил, ведь глаза его были закрыты. Мои ноги онемели, я просто не могу встать. Досмотришь ли ты весь спектакль О моей жалости к себе и распутстве? Стоило Питеру взять особенно высокую ноту, он ощутил прикосновение чего-то теплого и мягкого к своей коже. Парень резко убрал руки с инструмента, желая все свое внимание подарить мужчине, но губы Старка незамедлительно покинули его шею. — Пой, — приказал хозяин дома, и Питер повиновался, ощутив прилив возбуждения от такого приказного тона. Тони проводил дорожку из поцелуев от ключицы до самой ямочки за ухом, прикусывая мочку, в то время как голос Паркера дрожал, но он продолжал петь, ведь знал — если перестанет, эта умопомрачительная ласка прекратится. Руки мужчины стали гулять по талии парня, забираясь под футболку и нежно оглаживая живот, поднимаясь выше, едва задевая соски. Юноша практически трясся на своем табурете, но не мог ничего с этим поделать. Он должен был петь. Поймай меня, Да, я признаюсь, Я онемевший, и мне плевать, потому что это только обёртка. Почему мы с тобой не можем просто выкинуть всё из головы И пойти ва-банк? На последних словах Старк резким движением разорвал ткань футболки на спине Питера, обнажая мраморную кожу, которую покрывала черная паутина и пристроившийся на левой лопатке паук. — Как красиво, — Тони проводил пальцем по паутинкам, заставляя Паркера вздрагивать от каждого его движения, — Паучок, — прошептал Старк и впился зубами в нежную плоть, но не прокусив до крови, желая причинить лишь немного возбуждающей боли. Питер выстонал последние слова и еле-еле доиграл финальные аккорды, потому что каждое нажатие на педаль вызывало мучительное трение паха о бедро. Старк содрал с него остатки футболки, взял бокал с напитком и приставил к чужим губам: — Пей, — новый приказ, и Паркер повиновался, приникая к холодному стеклу и отпивая несколько глотков ярко алой жидкости. Кажется, там есть виски. И вишня. Вкусно. Тони придерживал его за голову, сминая в кулаке каштановые кудряшки, а Питер с упоением продолжал высасывать содержимое бокала и разглядывать идеальные черты лица мужчины — точеные скулы, идеальную бородку с легкой проседью и расположенные под густыми ресницами светящиеся красным глаза. Стоп. Что?! Юноша резко отбросил от себя напиток, разливая остатки по белоснежному ковру, после чего мышцы словно налились свинцом. Преодолеть оцепенение помогает внутреннее рацио, и он не отталкивает мужчину, а спрашивает: — Мистер Старк, что с вашими глазами? — Питер надеется, что это какое-то редкое заболевание, о котором он не слышал, и совсем не рассчитывает на тот ответ, что в итоге получает: — У вампиров всегда краснеют глаза, когда они возбуждены. И когда чувствуют голод, — ответил Старк, и Питер ощутил пронизывающий каждую его клеточку первобытный страх.