Детектив, а что такое зависть?

– Детектив Рид, а что такое зависть? В участке уже никого не осталось. Только Гэвин и этот чертов кусок пластика, как называл детектив новую модель андроида-детектива. Капитан Фаулер как с цепи сорвался. Ему кровь из носа нужны были отчёты за последний месяц. И в идеальном состоянии. С этим у Рида и была проблема. Бумажная работа – не для него. И поэтому все приходилось переделывать. – Банка консервная, тебе что, заняться нечем? Тогда присоединяйся ко мне и пиши мою часть отчётов. Если я их не сдам в срок, то пизды и ты получишь. Гэвин раздражённо сжимает в руке компьютерную мышку и ещё более раздражённо смотрит на уже остывший кофе, принесённый девяткой около часа назад, но так и не тронутый. – Просто следует сразу все делать нормально.– Фыркает RK900. И когда он научился так искусно копировать мимику людей?– И по моим подсчётам при каждодневной работе с продуктивностью, как сегодня, вы справитесь к концу недели. Гэвин молчит. Его так бесит этот кусок пластика, что не ушел к остальным андроидам в спящий режим, а сидит тут, и вместо помощи в отчётах, помогает выйти из себя. Андроид тоже молчит. Даже не смотрит на детектива, лишь бросает короткие взгляды на столы Коннора и Хэнка. Гэвин не обращает на это внимание. Это не его ума дела, что там просчитывает в своей жестяной головешке этот ведроид. Он не обращает внимание, но замечает. – Детектив Рид.– Снова нарушает воцарившую тишину девятка. Гэвин хочет вырвать ему тириумный насос, или что там у них вместо сердца, чтобы эта банка с проводами заткнулась навсегда. – Блять, тостер ебаный, ты можешь меня не отвлекать и загуглить это в своей ведроидной башке!? – Я загуглил. Зависть– это чувство досады, вызванное успехом или благополучием другого. – Так и чего ты от меня хочешь, жестянка тупорылая?– Ядовито и раздражённо выплевывает детектив, прожигая взглядом в напарнике черную дыру. RK900 склоняет немого голову на бок, прям как Коннор, и с минуту смотрит на детектива, не отрываясь и не моргая. Его диод горит жёлтым. Явно думает, чего же ему ещё надо. Ну и пусть думает, ведро тупое, а Гэвину нужно возвращаться к отчётам, если он хочет закончить хотя бы к 12. И он возвращается, стараясь забыть о бесящем куске пластика напротив. – Я хочу понять, что чувствуют люди, когда испытывают зависть.– RK900 протяжно смотрит на стол Коннора. Не моргает. Не обращает внимание ни на что. Неужели это подобие кофемолки завидует Коннору? Неужели оно вообще умеет завидовать? От эти мыслей Гэвину захотелось заржать в голос, но он кое как сдержался, выпустив наружу лишь всхлип. Впрочем, андроид и так все понял. А если нет, то пора ему на свалку. – Ну, зависть – это когда вот смотришь на человека, а у него все есть. И ты понимаешь, что тебе это тоже пиздец как нужно. И тебе хочется задушить этого человека, пристрелить на месте. А внутри будто бы все выжигается. Словно внутренности в пепел превращаются. А что, жестянка, Коннору нашему завидуешь?– Теперь Гэвин ржёт в открытую. Но не долго. Его одинокий смех в пустом помещении звучит глухо, скользко, мерзко. RK900 молчит. Он все так же рассматривает стол Коннора, что так похож на человеческий, в отличии от стола RK900. На столе у Коннора стоит его фотография с Сумо, наушники и плеер, хоть это совсем не нужно андроидам. Лежат какие-то папки и документы, которые тоже андроиду не нужны. Все ведь можно посмотреть в электронном виде. Где-то на столе валяется полпачки жвачек. Сейчас их не видно, но они там есть, девятка видел. Справа от компьютера стоит органайзер с кучей разноцветных карандашей и ручек, там же валяется парочка монеток. А на другой стороне стоит маленький кактус. На компьютере висят три разноцветных стикера. > «Сегодня прекрасный день, чтобы творить добро» > «Улыбнись, ведь это твой день» > «Сделай свою жизнь историей, которую стоит рассказать» RK900 помнил все фразы с этих цветных листочков. Он помнил каждую мелочь со стола своей более старенькой модели. Переведя взгляд на свой стол, девятка увидел абсолютно чистую поверхность и выключенный компьютер. Сотрудники, что не работают в этом отделе, посчитают, что этот стол пустой, и что за ним никто не сидит. Что никого тут нет. – Слышь, ведроид, ты мне вот объясни, че ж ты завидуешь этому пластиковому говнюку? Ты ж типа умнее, быстрее, сильнее, продвинутее. Андроид молчит. Он и сам не знает, почему тириум нагревается при одном взгляде на Коннора, и почему навязчиво всплывает пару окон с ошибками. Неприятными ошибками. Озарение сильно бьёт по затылку. Так сильно, что короткие импульсы пробегаются по всему телу. – У Коннора есть семья.– Говорит девятка. Тихо, еле слышно, но четко и уверенно. Гэвин чуть ли не давится воздухом от такого заявление. С каких пор это старикашку-алкоголика можно считать семьёй? С каких пор навороченные модели андроидов хотят себе в семью этих самых старикашек? – У Коннора есть с кем провести вечер, выходные. Есть тот, кто сможет поднести ему пакет с тириумом в случае перегрева. У него есть тот, кто о нем заботится. У него есть тот, с кем он может проводить обеденные перерывы, есть кому дарить подарки на новый год, есть вместе с кем смеяться и уходить после очередного рабочего дня домой. У него есть Хэнк. Гэвин не знает что ответить. Он упрямо смотрит в терминал, не решаясь посмотреть в голубые глаза напротив. А если бы посмотрел, то несомненно бы увидел в них грусть и лёгкое раздражение. А андроид не замолкает. Его будто бы прорвало. Он продолжает перечислять то, чего у него нет, не смотря на улучшеные показатели модели. – У Коннора есть собака. Он с ней гуляет и вечерами смотрит бесполезный телевизор. Он ее вычесывает, кормит, ночью слушает ее сопение. Гэвину хочется ржать, от представления сцены, где Коннор, вслушиваясь в ночную тьму, наслаждается хрипением старой собаченцыи. – У него есть место, где ночевать. Он чей-то андроид. – А ты что? Ты ж такой же пластиковый урод. В чем проблема? Побегай и найди себе старого пердуна с хатой в городе и облезлой псиной. – Гэвин снова ядовито усмехается, не понимая в чем проблема. – Дело совершенно не в жилье, детектив. Мне удобно и тут. Просто... Я ничей. Свой. Собственный.– Раздражённо отводит плечи назад и хмуро смотрит на детектива. Гэвин смотрит на напарника с нескрываетмым интересом. Он раздражен? Серьезно? Это становится до дури смешным. – Так разве не за это вы все боролись? – Нет. Они боролись за свободу выбора, за признание равными людям... А не за то, чтобы стать одинокими. – Обречённые нотки проскальзывают в уверенном ответе. RK900 встаёт со своего места и пристально, даже с какой-то ненавистью смотрит на напарника. Гэвин и не ожидал, что этот робот может испытывать такие эмоции. Ха, Гэвину удалось его довести. Ну что ж, можно и гордиться собой. Или это не его заслуга? Или ведроид сам себя довел? – Кому нужна свобода, если её не с кем разделить.– Повторяет андроид, словно в первый раз его не услышали.– У меня ведь даже нет имени. Диод пару раз мигает красным и возвращается в прежнее состояние. От интонации девятки смеяться больше не хотелось. Хотелось поджать губы, плюнуть на отчёты и уехать домой. Как же точно брошенная андроидом фраза описала жизнь Гэвина. Андроид легко развернулся на каблуках и зашагал прочь, со своей идеальной, кукольной осанкой. Гэвин, косо усмехнувшись, плюнул на все это и громко заржал, хоть ржать и не хотелось. Но ведь эту стычку можно считать победой? Можно считать выигрышем? Он ведь довел сранного ведроида? В любом случае, это все проблемы гребанного RK900. И они совершенно не колышат Гэвина Рида. Его волнует отчёт, выполненный лишь на 30%, его волнует дождь барабанивший за окном, ( а Гэвин как на зло не брал зонта), его волнует отсутствие еды дома, придется ещё заезжать в круглосуточный. Его волнует усталость и перегоревшая лампочка на столе. И ему совершенно посрать на печальные глаза какого-то там одинокого тостера, что держит новую лампочку в своих бледных пальцах и протягивает ее детективу. Ведь посрать же?