Семья

      После очередной ночной охоты Лань Сычжуй, Лань Цзинъи, Цзинь Лин и несколько учеников из других орденов, в сопровождении Ханьгуань-гуньян* и Старейшины Илин, решили остановится на одном постоялом дворе. Вэй Усянь и Лань Ванцзи, сняв себе комнату, решили поужинать там. В то время как молодые были предоставлены сами себе. Они сидели и разговаривали о разном, как вдруг один из учеников сказал. — Эй, как-то скучно. Давайте закажем вино? — Да, да точно. — сказал другой, поддерживая идею первого, а затем обратился к хозяину заведения, — Хозяин. — Чего молодые господа желают? — спросил у них подошедший мужчина. — Да, можно нам четыре сосуда вина. О… и ещё закуски. — сказал тот юноша, что звал хозяина. Через пять минут у ребят на столе стояли четыре сосуда с вином, закуски и семь пустых пиалок. Ученик в синих одеяниях стал наполнять пиалки и отдавать товарищам. Когда он наполнил последние две, поставил их перед Ланями. — Лан Цзэ, мы не будем. — сказал Лань Сычжуй. — Да, знаем про ваши правила. Но мы сейчас не в Облачных Глубинах. Да и никто не узнает. — сказал Лан Цзэ. — А как же Ханьгуань-гуньян? — сказал Лань Цзинъи. — Я не думаю, что она спуститься в ближайшее время. Так что, хотя бы для поддержания компании выпейте с ним. — сказал Лан Цзэ. — Но правила… — начал было Лань Сычжуй, но был бесцеремонно прерван одним из товарищей. — Да не волнуйтесь, ну выпейте две чарки, никто и не узнает. — Ну, давайте. — стали поддерживать другие. — Да что вы к ним прицепились, не умеют — пусть не пьют, нам больше достанется. — сказал Цзинь Лин взяв в руки пиалку и понюхал вино. — А молодой госпоже, дядя разрешает пить? — спросил Лань Цзинъи. — Мне то ничего не будет, а если и будет, то никто не узнает. Это ты просто испугался. — со злым лицом сказал Цзинь Лин. — Да мне не слабо. — сказал Цзинъи и, взяв в руку пиалку, выпил залпом и не поморщился, а затем, поставив пиалу, сказал, — Вот. Я все выпил. — Ничего себе! — раздались удивлённые возгласы юнош. — Лань Сычжуй, позже присоединяйся. — сказал Лан Цзэ. — О… ну… э… у меня же нет выбора. Тогда давайте. — сказал Сычжуй, не зная как отвертеться. Все остальные поспешили осушить свои чарки. — Хей, а добавки. Столь чудесное вино не должно простаивать. — сказал Лань Цзинъи, протягивая свою пиалушку Лан Цзэ, который наполнял пиалки вторым кувшином. — Вай, какие слова от благопристойного адепта Ордена Гусу Лань. Удивлён, ну честно. — сказал один из товарищей. — В этом нет ничего удивительного, ведь хорошее вино, как красивая девушка, должно вдохновлять. — сказал Лань Цзинъи. — Лань Цзинъи, какие красивые слова! За это надо выпить. — сказал юноша в зелёных одеяниях. — Да. — поддержали ребята, и все выпили свои чарки, после этого закусив. — Давай ещё. — весело сказал Лань Цзинъи. — О, Лань Цзинъи, а тебе не много? Хоть вино и не сильно крепкое, но все равно может ударить в первый раз. — сказал Цзинь Лин, обращаясь к другу. — Да нет, у меня ещё не во одном глазу. Вино для меня, как вода. — заявил Цзинъи, забирая новую пиалку. В доказательство своих слов он поднёс пиалу ко рту и, сделав пару глотков, тут же закрыл глаза и упал лицом на стол. Пиалка упала на стол, с характерным звоном разливая вино. Увидев всю эту картину, все подскочили к Лань Цзинъи с криком «Цзинъи!!!» и стали его трясти. — Цзинъи, что с тобой? — сказал Лань Сычжуй, тряся соклановца. На шум вниз спустились Лань Ванцзы и Вэй Усянь, когда они пришли, то увидели Лань Цзинъи, лежащего на столе и окружного шестерыми взволнованными учениками, которые трясли его, и четыре сосуда вина. — Что у вас случилось? — спросил Вэй Ин, спустившись со второго этажа. — У-учитель… Вэй, Хань-Ханьгуань-гуньян, Цзи-Цзинъи начал пить третью чарку и вдруг у-у-упал. Мы не знаем, что с ним. — испугано заявил Лань Сычжуй. К Лань Цзинъи подошла Лань Чжань и, прощупав пульс, сказала: — Спит. — О, ясно. Лань Чжань, проследи, чтобы они разошлись спать, а я пока отнесу Цзинъи к нам. — сказал старейшина, взяв на руки уснувшего юношу, и пошёл в комнату. — Мгм. — сказала Ханьгуань-гуньян, а затем повернувшись к ребятам добавила, — Расходитесь. Я накажу вас завтра. Лань Ванцзы, взяв со стола последний сосуд для Вэй Ина, поднялась наверх. Зайдя, она увидела, как ее супруг аккуратно уложил Лань Цзинъи на кровать. Она поставила сосуд на стол и подошла к кровати. — Лань Чжань, это в крови у всех Ланей — засыпать от опьянения? — спросил Вэй Ин, подойдя к столу и взяв кувшин. — Нет, но мы все плохо переносим алкоголь. — сказала она, садясь на кровать и аккуратно укладывая юношу к себе на колени. — Ясно. — сказал Вэй Ин, присаживаясь к супруге. Тут вдруг на коленях послышалось движение и супруги дружно посмотрели на юношу. — Ма… мама. — неуверенно сказал юноша, смотря прямо в глаза женщине. — Я здесь, А-И.**- сказала Лань Чжань, погладив Лань Цзинъи по волосам. Вэй Ин же удивленно посмотрел на женщину, но столкнулся со взглядом, который говорил «Я все объясню, только позже». — Мама любит А-И? — спросил Цзинъи, смотря прямо в глаза. — Люблю. — коротко сказал Лань Чжань. — Мама правда любит А-И? — заново спросил Цзинъи. — Мама любит своего А-И. — улыбнувшись сказала она, укладывая Лань Цзинъи на свою грудь. — Мама, а я хороший мальчик? — спросил он поудобней укладываясь на груди женщины. — Хороший. — сказала Лань Ванцзы. — Ты лжёшь. — заявил он, обиженно надув губки. — Почему ты так думаешь? — спросила она, удивленно посмотрев на ученика. — У меня дурной характер, в отличие от Сычжуй. Меня чаще наказывают. А ещё я думаю, что двоюродный дедушка во мне разочарован. — начал перечислять он. — Почему ты думаешь, что дедушка разочарован в тебе? — поглаживая Цзинъи по волосам, спросила Лань Чжань. — Каждый раз он разочарованно вздыхает, когда говорит о моих результатах. — пожаловался Цзинъи. — Ты умничка, такой же талантливый как я и твой отец. Просто ты не можешь проявить себя в Облачных Глубинах. — сказала Ханьгуань-гуньян, поцеловав его в лобик. — Не правда! Не правда! Если… Если бы я был хорошим сыном, то… то папа не бросил бы нас. — закричал Цзинъи, а потом стал плакать. — Папа не бросал нас. — сказала Лань Чжань, прижимая сына сильнее к груди и укачивая. — Если бы не бросал, то был бы рядом. — заявил Цзинъи. -Он просто не знал. — ответила она, продолжая укачивать ребёнка, а затем добавила, — А-И, ты устал и должен поспать. — Мама споёт мне как в детстве? — спросил он, посмотрев на женщину щенячьими глазами. — Да. — ответила Лань Чжань и тихо запела колыбельную, укачивая Лань Цзинъи. Все это время за ними смотрел Вэй Ин. Он был очень удивлён, и не мог понять, это Лань Чжань подыгрывает пьяному ученику или она и правда его мать. Эти мысли крутились в его голове пока он не услышал плач. Вновь посмотрев на парочку, Вэй Ин услышал подтверждение его мыслям. Лань Цзинъи и правда сын его супруги. Но тогда кто отец? Да, Усянь знал, что не первый у Лань Чжань. Она сказала ему, что первый раз был по пьяне. С кем, Вэй Ин не узнавал, ведь это было много лет назад. Он стал вспоминать на кого может быть похож Цзинъи, чтобы понять, какой мерзавец бросил ребёнка. «Я рад, что этого мерзавца нет с моей Мэймэй***, но этот гад не захотел воспитывать даже своего сына.» Вдруг Вэй Усянь услышал нежный голос, который напевал что-то усыпляющее. Старейшина смотрел на эту милую картину — как его жена поёт колыбельную юноше, при этом нежно, успокаивающе укачивая его. Вэй Ин непроизвольно улыбнулся и подумал: «Ах, как это мило. Лань Чжань такая хорошая мать. Может предложить завести маленького.» Когда Лань Ванцзы прекратила петь, она уложила заснувшего сына к себе на колени. — Он заснул? — спросил Вэй Ин у своей жены. — Мгм. — сказала она. — Объяснишь? — спросил Вэй Ин. — Да. Я хотела тебе рассказать. — сказала Лань Чжань, смотря прямо в глаза мужа. — Почему не рассказала раньше, что Цзинъи твой сын? Я бы принял как А-Юаня. — сказал обиженно старейшина Илин. — Не успела. Сначала поиски дражайшего друга, потом наша свадьба, и сразу же после свадьбы эта охота. — стала объясняться Лань Ванцзы. — Расскажи тогда сейчас. — сказал Вэй Ин, беря супругу за руку, чтобы поддержать. — Ты не помнишь наверное. Четырнадцать лет назад, за месяц до резни в Безночном городе. Я встретила тебя во время одной из ночных охот. Ты был пьян, очень пьян. Я хотела с тобой поговорить. Случайно перепутала пиалу с чаем, и выпила вино. Я честно не помню, что было потом, но утром я проснулась в одной кровати с тобой. Я… Я очень испугалась и убежала. А после осады горы Луань Цзан я узнала, что жду А-И. — посильнее сжав руку мужа, она начала говорить, а под конец её стало подтряхивать. — Это правда? — с ошарашенным взглядом спросил Вэй Ин, не веря в её слова. — Чистая. — сказала Лань Чжань, искренне посмотрев в глаза Вэй Усяня, боясь того, что будет дальше. — Цзинъи правда мой сын? — всё ещё не веря, спросил Вэй Ин. — Чистая правда. Лань Цзинъи твой сын. — сказала женщина. — Лань Чжань, я и правда заслуживаю звание самого ужасного человека в мире. — сказал Вэй Усянь с печальной улыбкой, а затем добавил, — Я виновен в сотнях смертях. А теперь ещё оказывается я оставил тебя и А-И без мужской поддержки. Лань Чжань, прошу, ударь меня за это. Ударь за все страдания, что причинил твоему сыну. За все те слезы, что вы пролили и не смогли пролить. — Не правда! Ты не виноват. Это я не знала, поэтому не сказала. И я не буду тебя бить. — сказала Лань Чжань. — Не хочешь ударить за себя. Тогда ударь за страдания СВОЕГО сына. — продолжал настаивать Вэй Ин. — Я не буду из-за НАШЕГО сына. — сказала она. — Лань Чжань, ты и правда святая. После всего, что я сделал, ты продолжаешь считать меня его отцом. — сказал Вэй Ин. — Я всегда так считала. Я всего тебя любила. — сказала Ванцзы, притягивая мужа к себе для крепких объятьев. — Спасибо. — сказал мужчина, приходя в себя, а затем нежно поцеловал супругу, после чего, посмотрев ей в лицо, попросил, — Расскажи мне всё, а если не можешь, то скажи мне причины его слез. — сказал старейшина. — Я могу рассказать тебе всё, но я хочу, чтобы и он тебе рассказал всё сам. — сказала Ханьгуань-гуньян и затем продолжила, — А насчёт слез. У А-И было тяжёлое детство. Я узнала, что беременна, когда была в уединении. Когда старейшины узнали об этом, они приняли решение, чтобы я не позорила свой статус и орден, выдать моего сына за сироту. А-И был с детства умным, но таким непослушным. Поэтому я предложила ему игру, когда ему было три года и моё уединение должно было закончится. Мне было больно, когда он ночью прибегал ко мне и плакал. А в последние годы ему тяжело даётся учеба. Нет, я не хочу сказать, что он не унаследовал наши таланты, но ему тяжело учиться в ордене в котором более четырёх тысяч правил. От разом нахлынувших воспоминаний её глаза покраснели, но не одной слезинки так и не скатилось. Увидев мокрые глаза супруги, Вэй Ин устроился поближе к Лань Чжань и устроил её голову у себя на груди, и стал гладить ее по волосам, приговаривая: — Лань Чжань. Моя Мэймэй. Прошу поплачь. Тебе станет легче. А завтра мы закончим вашу игру. И тогда я, ты и А-И будем вместе, одной семьёй. Лань Чжань и Вэй Ин не заметили как заснули. На следующий день, как только солнце появилось, часы показали пять утра, Лань Чжань открыла глаза. Она почувствовала, что лежит на груди у мужа, а на её коленях посапывает их с Вэй Ином сын. Лань Чжань выпрямилась и хотела было переложить Лань Цзинъи, чтобы встать, но была остановлена сильной мужской рукой, которая прижала обратно к своей груди. Женщина удивлённо посмотрела на мужа, что морщась от сна, буркнул: — Спи. Побудь с нами ещё. Так они проспали до восьми, пока не услышали тихие стоны мучения от Цзинъи. Лань Чжань и Вэй Ин тут же открыли глаза и посмотрели на страдающего ребёнка. — Ма… — сказал Цзинъи туманным после сна взглядом, увидев такие знакомые белые одеяния, но его взгляд быстро прояснился и он увидел Вэй Усяня, тут же исправился и, вскочив и схватившись за голову, которая слегка побаливала, сказал, — Хань-Ханьгуань-гуньян?! У-у-учитель Вэй?! Что… что я здесь делаю? — Ах, Цзинъи, Цзинъи, тебе не стоит больше пить. Ты напугал всех своих друзей. — начал Вэй Ин. — Я сильно извиняюсь перед вами и обещаю, что когда вернёмся в Облачные Глубины, я перепишу все правила, стоя на руках, десять раз. — стал извинятся Лань Цзинъи перед старшими, преклонившись. — А-И, не стоит. — начала говорить Лань Чжань, поднимая сына с преклонного положения, а затем, посмотрев ему в глаза, ласково сказала на одном дыхании, когда её голос дрогнул, — Цзинъи игра закончилась. Теперь я всегда буду твоей мамой. И я… я должна тебе рассказать правду. Сынок, я долго хранила это в тайне от всех. Даже от дяди Сичэня. Но сейчас я спокойно тебе это скажу. Твой отец — Старейшина Илин, Вэй Усянь. — Но… но как? — удивлено проговорил он. — А-И, А-И, тебе уже четырнадцать. Хоть ты и чувствуешь себя совсем взрослым, но ты ещё такой малыш. И я думаю, тебе рано говорить о пестиках и тычинках. — весело сказал Вэй Ин, заставив сына покраснеть. — У-у-у… Учитель Вэй! — закричал от смущения юноша. — Ха-ха-ха, Лань Чжань, ты только посмотри на ушки нашего сына, он краснеет также как и ты. — залился смехом мужчина, а затем с серьёзным тоном сказал, — Лань Цзинъи, ты теперь мой сын. И должен звать меня «папа», а не учитель Вэй. Ты меня понял? — Да! Я понял вас, у-учи… то есть папа. — взволновано и чуть не уверено сказал Цзинъи. — Нууу… уже лучше, но ты должен привыкать звать нас папа и мама. — сказал Вэй Ин и, расставив руки и улыбнувшись, добавил, — А теперь обнимашки! Лань Цзинъи сначала удивлённо посмотрел, потом, увидев тёплую улыбку, тоже улыбнулся и кинулся в объятия отца. Вэй Ин обнял его, а затем, держа в объятьях своего ребёнка, поманил к себе супругу. Лань Чжань увидев действия своего супруга улыбнулась и тоже обняла своих мужчин.