Шлепок получается таким сильным и звонким, что Пак прогибается в спине ещё сильнее и хватается за ягодицу. В тот же момент смех заливает комнату и некоторые из мемберов сгибаются к полу. Тэ, стоя поодаль, слегка улыбается на пару секунд, а потом — безразличие.
Юнги падает рядом и слегка хлопает по плечу, что вызывает удивление. Ким поворачивает голову и видит этот взгляд, который говорит: «Я все знаю». И это заставляет поджать пальцы на ногах до боли и незаметно сглотнуть, чтобы фанаты не заподозрили ничего. Менеджмент постоянно напоминает об этом: о внимательных взглядах Арми и о том, что любое неверное действие может стать последним. И черт, да. Он ненавидит их за это. Будто с намеком в голосе и взгляде исподлобья. А действительно, чего он хотел? Потому что только слепой ничего не заметит, а фанаты — не слепые, как и менеджеры. И если первые его не осуждали за это, то вторые не проявляли благосклонности абсолютно. Наоборот, каждый раз при их совместном контакте — препятствия, проблемы, вопросы.
Хотелось взяться за голову и выдрать мозг к чертям потому, что они добились своего. Гук больше не тянется к нему. Лишь моментами Тэ ловит его взгляд и поджатые губы, при упоминании их «дружбы». И эта реакция, проникая глубже, отравляет его. Такой отчужденный вид, будто ничего и не было. И Ви не может знать, всегда ли это происходит «после».
Зато, он может знать, что такое ревность. Такая дикая, всепоглощающая. И злость. Злость на менеджеров за то, что они позволяют им все, что не позволяли ему. Злость на Чимина, который прекрасно все видит. Злость на всех, а в первую очередь на себя. Это его вина.
Гукки всегда был прямолинейным и упёртым, прям бык, ну или баран. А Тэ… Тэ с детства прятался. Когда папа начинал кричать, когда мама начинала ругаться, когда мальчишки на улице, смеясь, кидали в него камни. Он находил самое темное и незаметное место, где сидел и ждал: когда голос у отца охрипнет и он замолчит; когда мама устанет и просто сядет смотреть телевизор; когда мальчишки разойдутся по домам.
Так и с Чонгуком. Когда менеджеры начинали промывать мозг, Ви просто прятался в себе, не смотрел в эти глаза, не дотрагивался до этой кожи и стоял поодаль, занимаясь самобичеванием. А когда стафф успокаивался и забывал о них, Тэ просто подходил и обнимал со спины. Тогда все налаживалось: взгляды, улыбки, касания и счастливое сияние в глазах. А потом все снова, и так круг за кругом.
Вот только, копающийся в себе Ким, никогда не замечал, что происходит с Гуком.
Когда это произошло в первый раз, Чон просто потерял дар речи, ведь ещё вчера они мило болтали и улыбались друг другу. Сначала он подумал, что Тэ плохо себя чувствует или не в духе, а уже после понял, что просто попал в игнор. Чонгук терзал себя два дня, прежде, чем обратиться за помощью к Чимину, как к одному из макнэ лайн. Он считал, что старшие хёны его не поймут. И вот, Пак спокойно выслушивает его, а после обнимает и просит немного подождать. С того момента, все и начало катится к черту. Добродушный Чимин или непостоянный Тэхён? И конечно, Ви понимает, что выбор очевиден.
День за днём проходит: а улыбок все меньше, а проблем все больше и больше. От этих мимолётных прикосновений Гука к чужим рукам, там, глубоко внутри что-то больно сжималось и не пускало. И буквально в ту же минуту Ви понимал, что он попал. Может Чон и маленький, ничего не понимает, но Тэ осознавал гораздо быстрее. Они никогда не дружили. С первого взгляда на эти кроличьи зубы стало ясно, что сердце будет падать вниз, как только они растянутся в улыбке. И как же он надеялся, как же он, блять, надеялся на глупость Гукки. Пусть это не будет взаимно, пусть сложно, однако, он всегда будет знать, что тот в порядке.
— Ви, сейчас не время, — тихий шепот в ухо заставляет поёжиться. Мысль ускользает и Ви улыбается, будто Мин только что не пнул его мысленно, а рассказал анекдот.
Ребята всё ещё веселятся, пытаясь как можно сильнее ударить друг друга. Намджун неловко улыбается, когда Хосок бьёт Чимина, а после повисает на нем, будто извиняясь. И Тэ машинально смотрит на Гука, силясь прочитать все эмоции на его лице. Он не прогадывает, макнэ прикусывает щеку и опускает взгляд, как тогда, когда они серьезно поссорились в первый раз. Таких моментов за всю программу просто не счесть.
***
Мемберы едут молча, измученные сегодняшним днём. Раздается лишь мерный звук мотора и свист ветра в ушах, который просачивается через приоткрытые окна. Они проезжают мимо горящих вывесок и почти пустых улиц. И внутри от этого все успокаивается, скручиваясь в приятный комок, что заставляет хотеть лечь под одеяло и уснуть.
Парни выходят и ленивым шагом следуют к лифту. В тесноте становится напряжнее, поскольку Гук стоит спиной к Тэ. Тот рассматривает его затылок и понемногу просыпается, вместе с желанием прикоснуться и погладить против роста волос. Ви чувствует, как становится труднее дышать, как в кровь просачивается адреналин и мчит по венам, будто он сейчас на байке гонит по шоссе полного машин со скоростью 200 км/час. Просыпается буря, а энергии столько, что хватит на целую электростанцию. Тэ, с собственного разрешения, подвигается максимально близко и, видя, что Гук напрягается, примыкает носом к шее и ведёт медленно, к волосам. Целует его куда-то в голову и отодвигается, прикрыв глаза. Коленки трясутся и Ви не желает открывать глаз, зная, что ребята осуждающе смотрят, кроме, возможно, Юнги. Потому что, хоть Тэ и рассеян в последнее время, он часто смотрит в сторону Чимина, к которому липнут все. А что странно, так это, вечно оберегающий свое личное пространство Мин, в числе этих людей. Пожалуй, Ви никогда не видел его таким ластящимся. Однако Чимин, он не смотрит дальше лица Чонгука. И если Тэ сам виноват в своей глупости, то Шуга не заслужил этого.
Лифт издает писк и шум открывающейся двери, заставляет Кима разлепить веки. Ребята не смотрят на него и молча выходят. Возможно, он благодарен им за это.
***
Когда время близится к полуночи, свет в их общей, с Гуком и Хосоком, комнате наконец гаснет. Тэ отворачивается к стене и поджимает ноги к животу, скручиваясь в калачик. Он хотел бы, чтобы мама пришла и обняла его, погладила по голове и сказала, что все будет хорошо, что завтра новый день и все наладится. А вместо этого он слышит тихое сопение Гука и ощущает мурашек, бегущих по позвоночнику. Приходится сжать челюсти, чтобы не было слышно и вздоха, пока одинокая слеза катится вниз, к подушке. Вероятно, Хосок ещё не уснул. Горло сдавливает комок и напряжение внутри заставляет скривиться, оглушая почти полностью и ткань становится все более влажной.
А потом… Потом его просто отпускает.
***
Утром, совсем рано звенит будильник и все понемногу просыпаются. Постепенно шум на кухне нарастает и в комнатах становится пусто. Лишь Ви сидит на кровати, сверля взглядом стену, а потом переводя его на зеркало и поджимает губы. Он так много плакал ночью, что смотреть больно. От стука в дверь сердце делает кульбит и он, ударяясь головой о быльцу, поворачивается к стене. Дверь скрипит и шаги раздаются совсем тихо, а через секунду стихают и слышится смешок.
— Ты так трясешься, будто тебя мама впервые за просмотром порно спалила. Думаешь, кто-то поверит в твой сон?
Тэ поворачивается к Мину и садится на кровати в позу лотоса.
— Выглядишь паршиво.
— Спасибо, хён, но я и сам вижу.
— Слушай, может я и кажусь тебе странным в последнее время, но если ты не заметил, то мы в одной лодке. И кажется, она с самого начала с огромной дырой.
Вт сглатывает и отводит взгляд.
— Я веду к тому, что мы сами в неё сели, и нам же из неё выбираться. Тэхён, я знаю, что сейчас будет очень сложно, поскольку мы с ребятами всегда вместе и отвлечься на кого-то не получится, но в этом и есть плюс. Мы есть друг у друга и я прошу тебя, не держи это в себе.
Громкий шмыг разлетается по комнате, а колени Тэ уже мокрые.
— Звучит смешно, учитывая, что ты прячешься от этого в своей студии, — сипит он.
— И то верно. Признаки юмора — это хорошо. Но, серьезно, ты знаешь к кому обратиться, Ви. Я буду рядом, и прошу… — Юнги опускает взгляд и вздыхает. Он явно смущён. — Тоже будь рядом со мной.
Тэ улыбается и прыжком достигает хёна, обхватывая его двумя руками. Они стоят так пару минут, пока слезы окончательно не высыхают и, с поднятием духа, проходят на кухню.
— Доброе утро! — широкая квадратная улыбка, а в душе грусть накатывает, когда он ловит его взгляд.
«Я справлюсь» — мелькает в его голове, когда Шуга хлопает его по плечу, проходя мимо.
Спасибо тебе за все, Гукки.
