Самое важное худи в его жизни

Уилл был зол. Нет, не так. Уилл был в бешенстве. Он понятия не имел кто мог воткнуть ему такой нож в спину, но будьте уверены он не собирается закрыть на это глаза. После того как он обыскал свой шкаф, посмотрел за кроватью, под кроватью, и возле кровати (никогда не знаешь), а также в ванной, он пришел к выводу, что нужно рассмотреть самый плохой вариант развития событий. Его обокрали. Его, главу блядского дома Аполлона, главного целителя лагеря, обокрали. Нет, даже больше — вырвали кусок из сердца, где теперь образовалась пустота, которую он собирался заполнить насилием и чужой кровью. Он этого так не оставит. — Где оно? — спросил он обращаясь к Остину. — Кто? — непонятливо переспросил тот. — Мое худи. Где оно, — с расстановками произнес Уилл, пытаясь не заорать на брата. — Я откуда знаю? Может сушиться после стирки. Или в дальнем углу шкафа. Почему ты меня спрашиваешь? — Я видел как ты на него смотрел. Не притворяйся, я знаю ты его взял, — лучшая тактика — это нападение, и хоть обычно Уилл не брался за методы бессмысленных обвинений, этот случай был исключением. — Эй полегче со словами окей? У меня своей одежды навалом. Да и зачем оно мне нужно? На улице лето, кто вобще носит теплое худи летом? — Остин оборонительно поднял руки, проходя мимо Уилла в ванну, отпихивая маленьких жителей лагеря с его пути. «Нужно провести с ним воспительную беседу» сделал себе мысленную пометку Уилл, а потом чертыхнулся. Нет, нужно правильно расставлять приоритеты. Сначала худи, потом порядок в доме. Он решил перед завтраком опросить все домики в лагере. «Клянусь рекой Стикс, я разберусь в этом». Солас не знал действует ли мысленная клятва, ещё и данная самому себе, но суть от этого не меняется. Так, до завтрака он успел прижать к стене братьев Столасов и заставил их поклясться, что это не одна из их идиотских шуток и что никто из дома Гефеста его не брал; получил пару оскорблений насчёт его стиля от детей Афродиты (на «я бы на твоём месте только спасибо сказала, что это худи теперь где угодно кроме твоего шкафа» его терпение дало сбой и Дрю продолжила оскорблять его чувство стиля уже в стихах); имел неосторожность слишком грубо разговаривать с детьми Ареса (видимо фраза «где моя одежда?» с натянутой тетивой и готовой стрелой выглядела слегка агрессивно) в связи с чем теперь у него имелась ещё и ссадина на левой скуле; «Прекрасно» подумал Уилл. Он заметил вдалеке Джексона и Грейса сидящих на кулаке Зевса, и наверняка затевающих очередную опасную хуйню, потому что по другому у них попросту не бывало. Издалека он заметил как Перси вроде как собирался прыгать, но тут заметил его и быстро дёрнул на рукав своего друга, и вдвоем они начали метаться по камню думая куда убежать и что будет если глава дома Аполлона узнает об их замысле (в чем он был хотел разобраться конечно, эти двое попадали к нему в лазарет с завидным постоянством: каждую среду, поочередно после завтрака, но приоритеты уже были расставлены). — Уилл, мы все можем объяснить, — уже было начал Перси, схватив Джейсона за футболку и толкая вперёд себя будто это помогло бы ему. — Успокойтесь, Биба и Боба, я узнаю что здесь происходит позже. Сейчас мне нужна более важная информация. Где мое худи? — он уже было не надеялся на что-то существенное, но видимо три сестры таки решили над ним сжалиться. — Ярко-розовое с капюшоном на заявязках и большим карманом? — уточнил Грейс и это только напомнило Уиллу почему он должен продолжать искать. Понимаете это его ЕДИНСТВЕННОЕ худи. Он захотел его ещё в Нью-Йорке, как только увидел в витрине Zara прошлой зимой. И даже ценник в 88$ («блять за что???») не помешал ему. Он ничего не мог с собой поделать, в конце концов всем детям Аполлона передается его упорство в достижении предмета своей одержимости. И как полукровке ему конечно негде было заработать денег, так что приходилось оказывать услуги всему лагерю, драить посуду 6 дней в неделю после ужинов, взамен на 5 баксов с человека. Это не было весёлым времяпрепровождением. Но боги, каким взрослым и самостоятельным он себя чувствовал, когда пошел и забрал его из магазина (спасение жизней и борьба с монстрами не была для полукровок чем-то из ряда вон, а вот заработать собственные деньги и на них что-то себе купить в реальном мире, это уже было покруче. Стандарты немного другие когда твой отец бессмертный, а ты полубог). Он потратил на это худи 3 недели, за которые устал больше, чем за всю войну с Геей и Кроносом вместе взятых. Так что он не собирался просто так сдаться и оставить плод своего труда какому-нибудь зазнавшемуся сыну Деметры или Сомнуса. — Ты ничего не помнишь со вчерашней ночи? — хитро улыбнулся Перси и переглянулся с Джейсоном. — Ну помню очень спать хотел, рядом сидел Нико и вы, мы пели, жарили маршмэллоу, а потом я пошел к себе, — он понимал все меньше и меньше. — Наш тебе совет Уилл: иди на завтрак, там все поймёшь, — теперь они уже не скрываясь посмеивались над ним. — Тогда и мой совет вам: если я не найду там свое худи, я вернусь и лично выясню почему вы травмируетесь каждую неделю и закрою вам вход в лазарет на следующий месяц, так что лечиться будете сами. Уилл конечно этого не сделает, его комплекс врача ему не позволит, и эти двое наверняка тоже это знают, но решили выбрать безопасное молчание. Он врывается во время завтрака и начинает бешено вертеть головой по всем сторонам так, что она начинает немного кружится. Солас даже мог бы порадоваться прекрасной погоде, тёплому ветерку и лёгкому запаху с клубничный полей, если бы ему не хотелось найти и обезглавить чертового вора. — Уилл? Только один человек мог заставить его чувствовать себя так будто он выпил целый литр амброзии, на вкус как все самое лучшее в его жизни, просто произнеся его имя. Солас улыбнулся и тихо надеясь, что его румянца не будет видно, повернулся лицом к своему другу (хотя не то чтобы он был удовлетворен этим статусом) Нико ди Анджело. И в ту же секунду потерял дар речи. Пред ним стояло розовое облако и где-то в середине него виднелись черные волосы, мягкие на ощупь (хотя не то чтобы Уилл знал), немного впалые глаза с черными тенями под ними, и бледное лицо. Черный меч из стигийской стали у его бедра, кольцо с черепом на пальце, и все это удивительно хорошо смотрелось с его розовым худи и драными джинсами с цепями. Стоп. — На тебе мое худи, — ещё не отойдя от шока выдавил он. — Да, про это, — ди Анджело не встречался с ним глазами — я хотел тебе его отдать ещё этим утром, но оно слишком удобное и я решил немного подождать с этим. — Откуда оно у тебя? — Ты ничего не помнишь? — кажется в его голосе звучит разочарование, — вечером было очень холодно, я начал дрожать, а ты заметил и снял с себя худи и отдал мне. Впрочем ты тогда такой сонный был что я и не удивлен, что ты ничего не помнишь. Ты почти сразу после этого пошел спать. Нико не говорит, что он никогда не принимал чужую одежду до этого, предпочитая мёрзнуть чем ощущать на себе чужой запах. Нико не говорит, что как только Уилл ушел он натянул на голову капюшон и вовсе не из-за холода, а чтобы почувствовать ещё больше тепла Соласа. Нико не говорит, что он всегда всё замечает и что его забота в разы приятнее всего остального в этом лагере. Уилл не говорит, что никогда и никому не отдавал свою худи, даже девушкам на прогулках, даже братьям и сестрам. Уилл не говорит, что готов отдать ему каждый элемент своего гардероба. Уилл вобще не говорит. Он просто сокращает между ними расстояние, поднимает его подбородок, не отрывая взгляда, и ожидает, что Нико его отпихнёт, пока он приближается к нему. Этого не происходит. И они целуются. Ну точнее Уилл прикасается своими губами к Нико на пару секунд, а потом быстро отстраняется, потупив взгляд в пол. На закоулках его сознания, той части что ещё работала, проносится «ЧТО ДЕЛАТЬ Я ТАК ДАЛЕКО ЕЩЁ НЕ ПЛАНИРОВАЛ». Хорошо что он тут не один. — Это значит что я могу оставить его себе? — с неотличимым смешком в голосе произносит Ди Анджело. Уилл поднимает голову и точно: он усмехается и смотрит теперь прямо на него. Грудь Соласа немного спирает. — На тебе оно смотрится определенно лучше. Сглаживает твою ауру Мальчика Смерти. — Тебе не нравится моя аура? — игривый тон не покидает его голос. «Мне в тебе вобще всё нравится» про себя произнес Уилл. Глаза Нико округлились. Его щеки сливаются с цветом худи и он кажется ещё больше в нём растворяется, подчёркивая насколько одежда Уилла ему велика. Ну, видимо в голос. В этот раз действует он. И пока Нико кладет одну руку ему на щеку, а вторую на талию, все о чем он может подумать это «если я и кому отдам свое худи, это будешь только ты». Ди Анджело снова ухмыляется. «Надо срочно научиться контролировать что я говорю вслух. Потом как-нибудь» — Если я и приму от кого розовое худи это будешь только ты, — его шепот оглушает Уилла. Они не понимают, что стоят на месте, куда выходят столы из обеденной зоны. Перси и Джейсон дают друг другу пять не глядя.