Игра в кубики

Идея собраться в конце августа всей большой компанией после летних каникул, чтобы отпраздновать начало новой концертной программы, в этот раз исходила от Шурика. И если в прежние годы это был обычно коллективный выход в какой-нибудь пафосный ресторан с разрекламированной кухней и не менее разрекламированной шоу-программой, то сейчас местом встречи определили загородный особняк, купленный Шурой почти два года назад, и все эти два года медленно и верно доводившийся до ума. Просторный двухэтажный дом из светлого камня на берегу реки утопал в зарослях дикого винограда, краснеющих рябинок, плетистых красных и белых роз, и своими декоративными башенками, мостиками и разноцветными витражами напоминал маленький европейский замок. Вместо порядком надоевшей еды из ресторана сошлись на том, что сами на любой вкус нажарят барбекю (мясо, рыба, овощи) и приготовят настоящий узбекский плов на открытом огне, над которым Шурик, талдыча о своих восточных корнях, вызвался колдовать лично. Гости начали собираться ближе к вечеру пятницы. Катившийся под откос август радовал припекающим солнышком и ясным небом, ветерок лениво перебирал листву в кронах деревьев, где переговаривались какие-то птицы. Перемешивая в огромном котле кусочки баранины с луком и морковью, Шура насторожился, услышав, как подъехал и остановился за воротами автомобиль, хлопнули дверцы. - Лёвчик приехал! - и тут же сунул проходящему мимо Максу в подмышку шумовку, которой пару секунд назад перемешивал плов. – Замени меня, будь другом? Макс поудобнее перехватил шумовку, глядя, как Шурик чуть ли не вприпрыжку несется к парадной калитке. - Черт… Чего мне делать-то с твоей культяпкой? И вообще, откуда ты знаешь, что это именно он? Гостей сегодня много! - А у них с Лёвчиком просто фантастический нюх друг на друга, - улыбнулась Лиза, накрывая неподалеку в беседке большой стол. – Шурик не ошибается. Сколько раз уже такое было. Словно в подтверждение ее словам, на мощеной белым камнем дорожке в глубине сада почти сразу нарисовалась знакомая фигура в темных очках, держащая на руках малыша в джинсовом комбинезоне и голубой панамке. Следом за Лёвой шли Ася и Авив. Замыкал шествие Шурик. Лиза улыбнулась, сняла с платья повязанный фартук. - Ну вот, семейство Бортников полным составом. - Дядя Лёва! – громко взвизгнула играющая на детской площадке Ева и, тут же побросав все игрушки, маленьким ураганом пронеслась по лужайке и повисла на второй свободной Лёвиной руке. - Ого! Ева! - Лёва чуть присел, перехватывая малышку поудобнее. – Ты стала такой большой! Такая красавица! Правда, Давид? Но белокурый ангел на его руках, казалось, был совершенно другого мнения на этот счет. - Это не твой! Это мой папа! – тут же ревниво заявил он, увидев, как Ева собственнически обнимает Лёву за шею. - А мой папа – вот! - девочка показала пальчиком на Шуру, который вместе с Лёвой очень старался не рассмеяться. И снова прижалась к Лёве. – А это мой дядя Лёва! У меня сразу их два! Понятно? Папа! И Лёва! Шурик и Лёва весело расхохотались. - Только не ссориться! Ладно? Мы обещаем, что будем общими. - Ну всё! Уже поделила всех! – подоспевшая Лиза с трудом забрала дочку, явно не желающую расставаться с надежными мужскими руками, что ее так крепко держали. – Лёвчик, Ася… с приездом, дорогие, - поцеловала в щечку каждого, попутно передавая Еву мужу, - молодцы, что привезли мальчишек с собой, будет моей непоседе компания. - Мы чуть пораньше подъехать решили, - сказала Ася, - подумала: может, помощь тебе какая нужна, да и наши большим взрослым мальчикам… - она обернулась, глядя, как отставший от них Шурик, не обращая внимания даже на Еву, что накручивала на свои пальчики его длинные волосы, жестикулируя одной рукой, что-то рассказывает Лёве, а тот, не отрывая многозначительного взгляда от лица лучшего друга, кивает и чуть поднимает уголок губ в понимающей улыбке, - наверно, тоже есть о чем поговорить. - Ой, - Лиза только махнула рукой, - и не говори. Последние дни Шурик мне своим Лёвчиком все уши прожужжал. Я уже и не вникаю даже. Подумаешь, всего месяц какой-то не виделись, а впечатление такое – будто на десять лет расстались. Пойдем, Ась, нужно еще фрукты разложить, да и Олика кормить пора. - Идем-идем. Пока взрослые накрывали столы, малыши облюбовали песочницу и, орудуя под руководством более старшего Авива формочками, ведерками и совочками, лепили тортики и куличики, украшая их сорванными травинками, камушками и цветами. Наблюдавшие за ними в сторонке Лёва и Шура переглянулись. Чуть сделали шаг друг к другу, легко соприкоснувшись плечами. В глазах каждого светилась та особенная теплота и нежная гордость, которая, наверное, появляется только тогда, когда мужчина становится отцом и понимает, что он дал этому миру пока еще хрупкое, беззащитное продолжение себя, но которое открывает тебе новый смысл жить дальше. Не сговариваясь, улыбнулись друг другу. Помолчали, снова глядя на играющих детей, словно привыкая один к другому после долгой разлуки. Наконец, Шурик заглянул Лёве в лицо, отмечая, как в глазах друга плещется искрами такая знакомая безбрежная синева. Оглянувшись вокруг на случай невольных свидетелей, он коротко потерся носом о Лёвино плечо. Лёва тут же обнял его, нежно, едва ощутимо касаясь губами лба. - Ты как тут? – спросил одними губами. - Соскучился, - честно признался Шурик. – Тебя нет, и всякая ерунда в голову ползет. А ты? Лёва рассмеялся. - Честно говоря, в моем таборе некогда было скучать, - и, увидев, как изменилось лицо Шурика от этих слов, тут же незаметно переплел его пальцы со своими. – И тебе больше этого не позволю, понял? - А больше и не надо, - Шурик тряхнул своими патлами, не отрывая красноречивого взгляда. – Ты же приехал. Лёва сам не очень понял, как его руки легли на плечи друга. И как его губы оказались на столь заманчивом и опасном расстоянии от других губ - тоже. Громко выдохнул, наслаждаясь такой долгожданной близостью: - Я тоже… соскучился… - и замер на полуслове, услышав чей-то вопль: - Эй, кто там по казану главный? Совсем мышей не ловите! Плов горит! - Черт… Прости, Лёвчик. Шурик коротко выругался, с сожалением фиксируя, как тут же отпустили его Лёвкины руки, и бросился на крик. Отодвинул в сторону замечтавшегося Макса, отбирая у него шумовку, быстро перемешал все, добавил в свое варево немного воды и масла. - Лакмус! Ты куда смотришь, болван! Я же тебе свое самое святое доверил! – проследив за завороженным взглядом бас-гитариста, уткнулся как раз в тот самый укромный уголок под двумя кустами сирени, где они стояли с Лёвой пару минут назад. Лёвы там уже не было, и Шурик машинально завертел головой, пытаясь выцепить друга. – Все, я сам теперь. Иди-иди, вон топай барбекю к Андрею жарь. Спустя какое-то время, уже собрав всех, кто должен был приехать в этот пятничный вечер, и наевшись сочного и ароматного плова (подгорело, к счастью, совсем немного, и Шурик подчеркнуто заставил это съесть лично растяпу Лакмуса), барбекю и всевозможных нарезок и салатов, запили все это изрядным количеством вина. Когда солнце начало потихоньку клониться за горизонт и с реки потянуло прохладой, начали потихоньку переползать в дом, располагаясь в гостиной на первом этаже. - Никаких гитар и песен, - демонстративно предупредил Шурик, услышав от кого-то из гостей предложение спеть. Уселся на диван между Борей и Лёвчиком, наслаждаясь редким состоянием крайней расслабленности. – Ну, нефиг еще такой вечер в репетицию превращать. Давайте лучше еще вина накатим. - Нет, лучше будем строить домик! – заявила Ева, устраиваясь на полу возле дивана, где сидели взрослые. Из большой матерчатой корзины, которую держали Авив с Давидом, полетели разноцветные кубики. – Папа! Давай! - О господи! Ева! Мне кажется, тебе вообще давно пора спать, – Шура закатил глаза. И тут же почувствовал, как справа от него стало свободно, даже пусто, потому что Лёвчик скользнул с дивана на пол, усаживаясь по-турецки и принимаясь сгребать всю эту разноцветную кучу в одну сторону. Подмигнул ему смеющимися глазами. - А что? Давай… И Шурик тут же переместился к нему, заняв позицию напротив. Оседлав отцовские коленки, трое малышей, затаив дыхание, смотрели, как папа и дядя Шура (дядя Лёва) в четыре руки возводят из кубиков настоящий сказочный замок. Впрочем, смотрели не только они. Разговоры в гостиной стихли как-то сами, когда большая часть мужской тусовки сгрудилась возле импровизированной стройплощадки и принялась наперебой давать советы – что, как и где еще можно достроить. - Теперь, кажется, я понял, зачем нужно заводить детей, - заявил Звон, - это когда еще хочется поиграть, а статус уже не позволяет. А так… железное оправдание. - Просто в любом мужике до гроба живет маленький мальчик, - рассмеялся Лакмус. – В наших – так точно… Пацаны. Ой, ловите! Самая высокая башня угрожающе качнулась, норовя упасть и превратить в руины левый угол замка. Две руки тут же синхронно взметнулись вверх, крепко фиксируя пошатнувшийся кубик. Пальцы соприкоснулись друг с другом, почти переплелись, поправляя конструкцию. - Держу, - тихо сказал Лёва, не отрывая взгляда от лица Шурика. Их взгляды, казалось, вели какой-то только им понятный, безмолвный диалог. - И я… Улыбнулись друг другу, почти не замечая ничего и никого вокруг. Чуть позже, снова вернувшись на диван и терпеливо снося возню младших, пытавшихся оккупировать сразу их обоих, что, естественно, получилось далеко не с первой попытки, также вдвоем на ходу сочинили про построенный замок незамысловатую сказку, населив его принцессой, драконом и прочими волшебными обитателями. И одновременно умолкли, заметив, что малыши в их руках начали клевать носами. Протянув руку, Лёва легко убрал прядь длинных разметавшихся Евиных волос, налипших на щеку Шурика. Шебутная, неугомонная Ева теперь напоминала настоящего ангела. Усталость за долгий суматошный день на свежем воздухе брала свое, и очень хотелось закрыть глаза и, как и Еве, приклонить куда-нибудь свою гудящую голову. Шумная компания рассосалась как-то сама собой. Гостиная опустела. Кто-то ушел на речку подышать воздухом, кто-то варил во дворе на треноге глинтвейн и курил в беседке ароматные кубинские сигары. Лиза и Ася, заручившись помощью подруг Бори и Макса, убирали на стол смежной с гостиной кухни грязную посуду. Чуть сдвинув заснувшую дочку в сторону, Шурик негромко позвал: - Иди сюда, - и тоже в умиротворении прикрыл глаза, ощутив, как на подставленное плечо с душераздирающим зевком опустилась взлохмаченная Лёвкина голова. Поворочалась немного и замерла где-то между шеей и ухом, приятно щекоча кожу. – Засыпаешь, да? - Как ты это понял? – спросил тот, в очередной раз удивившись тому, как хорошо знает его друг и как развита у него интуиция. - Наверно, это заразно, - Шурик тоже зевнул, устраиваясь поудобнее и пропуская руку куда-то за спину Лёвчику. Ладонь легла аккурат на талию между ремнем и чуть задравшейся футболкой. – А хочешь кофе? Для бодрости? Я приготовлю… И больше почувствовал, чем увидел улыбку, скользнувшую по лицу друга. - Чуть позже, хорошо? Сиди. - Что так? - Просто ловлю момент. Балдею. Можно сказать, чуть ли не мурлыкаю. Ты рядом, и... больше ничего не надо, хотя… - Лёва немного приподнял голову, сбоку заглянув Шурику в лицо, читая в нем практически те же чувства. – Если еще и за ушком почешут… Шурик тихо засмеялся, и его смех тёплым мёдом разлился между ними, лаская слух. - Всегда знал, что Лёвчик – просто-напросто большой кот. Неужели жена не чешет? -Угу. Кот-переросток. Ну почему же, чешет. Но… хочу не так. Шурик фыркнул. - Значит, хочешь довериться в этом вопросе другим рукам? - Я доверяю в этом мире только одним рукам, ты же знаешь… Лёва почти на самом деле замурлыкал, когда Шурик, не удержавшись, чуть склонился к нему и действительно осторожно тронул губами где-то за ухом… Из кухни большая часть гостиной была, как на ладони. И Лиза, время от времени бросающая взгляды на мужа с дочкой и сидящего рядом Лёвчика с младшим сыном, вдруг растерянно обернулась к расставляющей тарелки по ячейкам посудомойки Асе. Позвала негромко: - Ася? Иди-ка сюда… - Что такое? – Ася остановилась рядом с Лизой в арке, отделяющей кухню от гостиной. - Погляди. Ты… ничего не замечаешь? - Чего? - шепотом спросила Ася. - Дети заснули. Мужики наши, кажется, готовы последовать их примеру. - Да я не про это. Тебе не кажется, что между ними весь вечер происходит что-то странное? - Странное? В смысле? - Ну… - Лиза покраснела, облокотившись на арку, снова кинув быстрый взгляд на мужа и Лёву. – Я даже не знаю, как это назвать… - Говори уж, как есть, - сказала Ася, пряча легкую усмешку. - Ты видела, как они друг на друга смотрят? Они… они, в общем, если бы я не знала, что это мой Шура, а это – твой Лёва, сказала бы, что они похожи на влюбленную парочку! – выпалила Лиза. - Я дура, да? - Ася едва удержалась от желания рассмеяться в голос. – Ась, ну ты чего… - Хочешь сказать, никогда раньше не замечала подобных картинок? Они же даже особо и не прячутся. - Я? Нет… Стой, Ась, получается, что для тебя это не новость? Да? Они что, действительно… - Лиза растерянно перебегала глазами то на смеющееся лицо Аси, то на две головы, склонившиеся друг к другу. – Нет, это полный бред… - Ну почему же? Ты, правда, веришь, что за столько лет, что они вместе, они сумели сохранить дистанцию и остаться просто друзьями? - Дистанцию? Я не понимаю, что ты имеешь в виду? - Лизины глаза неверяще расширились. – Подожди, ты хочешь сказать - они… любовники? - Они не просто любовники. - В... в смысле? - Они любят друг друга. - Что? – Лиза хлюпнула носом. Ася мягко взяла подругу за руку. - Лиз, давай вернемся обратно на кухню. - У меня сейчас такое чувство, будто мир перевернулся... – Лиза в полном изнеможении опустилась на стул. - Выпей воды. И постарайся успокоиться. Тебе еще Оливера кормить, не хватало, чтобы из-за такого пустяка у тебя молоко пропало. - Хороший пустяк! Мой муж – голубой… Просто прекрасно! - Прекрати. Они такие же голубые, как мы с тобой розовые или фиолетовые. Что за глупости? Вот скажи и сама себе ответь: Шурик с тобой спит? Исполняет свой супружеский долг? - Почти каждую ночь… Блин, и, правда, глупо как-то, - Лиза сделала попытку улыбнуться сквозь слезы. – Ладно. Я обдумаю все это. Одно только непонятно: твой мужик в пушку, так же, как и мой, а ты так подозрительно спокойна. Ты что, ничуть его не ревнуешь? - К кому? К Шурику? – Ася тихонько рассмеялась. – Вот еще! Мне, честно говоря, вездесущие поклонницы куда больше проблем доставляют, чем Шурик. Он же не женщина, Лёву из семьи не уведет, детей на стороне не настрогает. Вот и скажи, зачем мне изводить себя ревностью, вламываться туда, куда тебя не просили, ломать то, что было построено не тобой таким трудом? Кому из нас будет лучше, если я начну Лёве истерики закатывать? Из всех женщин в мире он выбрал меня одну. Но меньше всего на свете я хочу его заставить когда-нибудь выбирать между мной и Шуриком… - Тебе Лёва всё сам рассказал? Да? Ася отрицательно покачала головой. - Ну, во-первых, у меня глаза есть. А во-вторых, мы с ним коснулись этой темы лишь однажды. Много лет назад, после которой Лёва ушел ночью из дома. И ответ на свой вопрос я узнала уже позже, из уст его мамы и больше туда не лезу, - Ася вздохнула. – Это старая история. В общем, когда Шурик собирался уезжать с родителями в Израиль, Лёва планировал ехать с ним вместе. Сразу. Но его отец сказал категорическое «нет». А спустя несколько месяцев мама нашла Лёвчика дома в ванной истекающего кровью с перерезанными венами. Его спасло только то, что, дурак, он не вдоль, а поперек перерезал. Историю, конечно, быстро замяли, якобы, там какая-то девушка оказалась виновата, не ответившая на чувства. Правду знают только Лёва и его мама. Но именно сразу после этого отец подписал ему все бумаги на выезд… Лиза шмыгнула носом. - Я все равно не понимаю. Шурик же постоянно говорит, что любит меня. И детей он просто обожает, на все ради нас готов. Да и я сама это чувствую… Я знаю, он не врет, не фальшивит. Но тогда… как во все это укладываются его отношения с Лёвчиком? - Лиз, - Ася налила ей еще воды, - представь себе две параллельные прямые. Ну, как в школе, которые идут рядом и никогда не пересекаются. Они любят нас. С этим трудно спорить. Любят детей. Это тоже очевидно. Но при этом любят и друг друга, и эти чувства никак не сталкиваются и не мешают одно другому. Как те параллельные. И не помешают, если мы с тобой не будем лезть в это. Лёва – не угроза твоему дому, а Шура – моему. Мужики, особенно те, которые в творчестве – сама же понимаешь, все немного с левой резьбой, с нами их бесполезно сравнивать… - Угу. - И – хочешь совет? Даже не совет – больше просьбу. Ничего не говори Шурику, хорошо? Пусть все остается так, как оно уже есть. - Я… я понимаю. - Ну тогда вытирай слезы и пошли быстренько растаскивать ненаглядных и детей по кроватям, а то ведь пустят корни на этом диване… *** Они молча курили, стоя на маленьком деревянном пирсе, глядя то на темнеющую воду, то в бескрайнее августовское небо. Река под полной луной серебрилась мириадами огоньков, баюкая на водной глади лунную дорожку. Вокруг была оглушительная тишина: ни криков птиц, ни плеска воды, ни вездесущих цикад. Лёва вздрогнул, когда ощутил, как шершавая ладонь коснулась его, медленно прочертила путь до лопаток, потом вернулась к пояснице, и руки Шурика, наконец, сцепились в замок где-то на его животе... Уложив детей спать, они наотрез отказались ложиться сами, кое-как убедив жен, что им нужно покурить и ненадолго проветриться. - У тебя здесь так спокойно...– мурлыкающий голос Лёвы заставил кожу покрыться мурашками. - Так тихо. Вот так бы всегда. И чтобы никого, кроме нас... - Да... - Шура только теснее прижался к нему, чувствуя, как любимый откидывает голову на его плечо. - Шурик… - Лёва развернулся и крепко обнял его, целуя в висок. Громко вздохнул, вбирая в себя аромат тела друга. В глазах Шурика отражалась полная луна. Лёва смотрел на эту луну во все глаза, не моргая, боясь спугнуть, лишь зрачок пульсировал в глубине его синих озёр. Шурик потянулся к нему, свободной рукой обвивая плечи, вдыхая его запах полной грудью до предела, до боли в лёгких, прижимаясь все теснее… По телу практически сразу разлился сладкий дурман, напрочь отрезая окружающий мир. Их губы встретились и замерли в микроне друг от друга, затем соединились, обращая поцелуй во что-то само собой разумеющееся, жадное, волнующее, бесконечное, снимающее все ограничения и запреты. Можно так стоять и целоваться пару секунд или миллион лет – большой разницы уже не будет. Жаркие ладони, задравшие Лёвкину футболку, оглаживали позвонки, колено судорожно втискивалось между ног, сердце частило где-то у горла, стучало кровью в ушах, а возбуждение завязывалось в тугой узел внизу живота и рвалось наружу. - Ты у меня, и правда, совсем изголодался, - прошептал Лёва, утыкаясь в лоб Шурика своим лбом. - Просто я теперь наглядно понимаю выражение «снести крышу», - хрипло выговорил Шурик, глотая воздух. – Ты хуже любого алкоголя, курева и наркоты вместе взятых. И противоядия от тебя не существует. И я все не могу понять, хорошо это или нет. Лёва тихонько рассмеялся, легко сжимая его в кольце своих рук. - Конечно, хорошо. Иначе… как я без тебя? И я знаю другое название всему этому. - Да? – Шурик зарылся лицом в его плечо. - Любовь... Странная вещь, но ее чувствуешь сразу. Даже если она на первый взгляд невозможна. - Невозможна? Ну и кого из нас и когда это останавливало? Мы уже столько раз делали с тобой самое невозможное возможным. Лёвчик… - голос Шуры внезапно сел, став властным. - Первая же ночь, как только вернемся в Москву – наша. Ври, что хочешь и кому хочешь, но ты - будешь только мой. До самого утра… Каким же бездонным кажется небо, если смотреть на него снизу вверх, лежа на пирсе! Переплетенные пальцы, огоньки сигарет, ленивые поцелуи, счастливые глаза, незримое сплетение душ - всё, что спрячет за темнотой притихшая ночь. А сверху только звезды. Целое море звезд.