***
Как только они вернулись из Японии, Дазай легко и непринужденно перебрался обратно в квартиру Чуи, а тот и не возражал. Учитывая, что Дазай все еще был не в себе, тот мог в любой момент проследить за ним, заставить поесть и даже обнять (не то, чтобы Чуя хвастался, но последнее они делали довольно часто). При всех последних обстоятельствах, Чуя не ожидал, что Дазай будет слишком уж активным (пару недель уж точно), поэтому приложил все усилия, чтобы сделать квартиру более-менее уютной. Он хотел, чтобы Дазай чувствовал, что это и его дом тоже. Все шло очень хорошо, особенно если сравнивать с тем, что было несколько месяцев назад. Тогда Дазай, когда оставался на ночь, ночевал в студии на диване, что было весьма неловко, но еще более неловко было, когда Чуя просыпался и понимал, что заснул на брюнете. Но теперь, спустя всего лишь несколько недель, он мог легко упасть в кровать рядом с Дазаем и проснуться, прижавшись к его груди. Иногда Дазай не выходил из спальни Чуи целыми днями. В других же случаях Дазай ночевал в студии парня и часами слушал, как рыжик репетирует, не издавая ни звука. А еще реже, но все же бывали дни, когда Дазай не отпускал Чую вообще никуда. Он продолжал держать его за руки или обнимать за талию, говоря обо всем, что только приходило на ум. Чуя не был психотерапевтом, но примерно понимал, что мог чувствовать парень. Он хотел находиться рядом с ним, чтобы выслушать все его волнения в нужный момент; он хотел, чтобы Дазай чувствовал, что Чуя доверяет ему. Медленно, но верно, Дазай возвращался к своему прежнему раздражающему «я». Но, если честно, Чуя очень любил того Дазая. Того, что был печален и мрачен, который иногда смотрел вдаль, погружаясь в свои мысли. Он хотел, чтобы Дазай не притворялся, что все в порядке, чтобы не надевал эту глупую маску. Дазай охотно позволял себе быть уязвимым и исцеляться, разумеется, с помощью парня, и Чуя чувствовал, что брюнет пытается изо всех сил. И этого было достаточно.***
— «Fabulous love»? Чуя вскочил со скамейки, едва не столкнувшись лбами с Дазаем. Он был так поглощен перебиранием нот на пианино, что даже не услышал, как брюнет вошел в студию и уже успел подойти к нему, с интересом разглядывая бумаги перед парнем. — Черт возьми, Дазай, — прошипел Чуя, переводя дыхание. — Почему ты не стучишься, как все нормальные люди? Дазай проигнорировал вопрос парня, поднимая бумаги и бурча себе под нос: — Что это такое? — Это название альбома. Можешь глянуть, если хочешь. — Выдохнул Чуя. — Ты не будешь называть его «Haitoku no Kodou»? — Нет, я хочу, чтобы это название носила только песня, а не весь альбом. — Вдобавок к этому Чуя отрицательно покачал головой. — Ну и ну… — Промурлыкал Дазай. Он протянул руку и скинул бумаги обратно на пианино. В них можно было найти практически все: десятки текстов песен, использованных или еще нет, концептуальные рисунки, которые Чуя рисовал сам, пытаясь уловить смысл текста. Где-то даже виднелась одна маленькая бумажка, в углу которой был нарисован еле заметный саксофон. Чуе нравилось наблюдать за Дазаем, когда тот что-то оценивает. Всегда было так интересно улавливать мельчайшие изменения в его мимике. Если ему что-то нравилось, его глаза расширялись, а уголки губ слегка приподнимались. И наоборот, если Дазаю что-то не нравилось, он мог нахмурить брови и слишком часто моргать. Дазай был просто очарователен. Наконец, брюнет заговорил: — Мне нравится «Trash Candy». — Я не буду так называть свой альбом. — А почему бы и нет? — Спросил Дазай, с любопытством склонив голову набок. — Ты назвал так одну из своих песен. Даже не взглянув на него, Чуя невозмутимо произнес: — Я назвал одну из своих старых песен «Baby Bad Boy», теперь я могу делать все, что захочу. Дазай расхохотался. Он попытался сдержаться, но, похоже, замечание Чуи рассмешило его настолько, что на большее его не хватило. Ему даже пришлось схватиться руками за живот, чтобы унять приступ. Тем временем Чуя ошарашенно уставился на Дазая. Это был первый раз за последнее время, когда Дазай позволил себе так искренне рассмеяться, не пытаясь заглушить звуки, которые срывались с его губ. Сам про себя Чуя отметил, что его смех был великолепен. Он уже почти забыл, как он звучит. — Чиби такой глупый, — прохрипел Дазай, успокаиваясь. — Эй, — воскликнул Чуя, — я же почти ничего не говорил! — Расслабься, mon petite rockstar, — мягко сказал Дазай, проводя рукой по волосам Чуи. — Я вовсе не хотел тебя разозлить, просто забыл, что ты пишешь музыку для себя, а не для кого-то еще. От прикосновения Чуя чуть вздрогнул, слегка повернувшись, чтобы облегчить брюнету доступ к свои волосам. Несколько секунд парень обдумывал слова Дазая. — Я и понятия не имел, что ты так относишься к музыке, — пробормотал Чуя. Дазай лишь пожал плечами. — Наверное это потому что я всегда думал, что чтобы добиться успеха, я должен написать то, что, по моему мнению, будет хорошо продаваться. — И что же заставило тебя передумать? — Ты. — Дазай поднял голову и встретился взглядом с Чуей. Тот непроизвольно втянул в себя воздух. Он не осмеливался разрывать зрительный контакт, независимо от того, насколько горячими становились его щеки. Это был важный момент, и Чуя не собирался отступать сейчас. В последнее время Дазай, казалось, разлюбил музыку, что окончательно разбило сердце рыжего. Всякий раз, когда Чуя чувствовал себя подавленным, расстроенным, радостным или любым другим сильным чувством, он всегда направлял его в свою музыку. Было в этом что-то очень успокаивающее. Чуя надеялся, что эта часть Дазая все еще существует и жаждет музыки как отдушины. В конце концов, всего пару месяцев назад он сам участвовал в создании «Haitoku no Kodou». Чуя печально улыбнулся, поднося руку к щеке Дазая. — Что мое, то и твое. Если ты когда-нибудь захочешь воспользоваться моим оборудованием, то можешь даже не спрашивать. Дазай улыбнулся в ответ с гораздо большей надеждой. Через пару дней Чуя вернулся в пустую квартиру. Он ушел на пробежку, а когда вернулся, вокруг царила почти полная тишина. Чуя сморщил лицо, сбитый с толку. Дазай не говорил, что куда-то собирался. Убедившись, что все в порядке, Чуя начал проверять каждую комнату. К тому времени, когда он закончил обходить гостиную, он заметил слабый свет из-под двери, ведущей в его студию. Парень тихо подошел к двери и прижался ухом к дереву. Через дверь можно было различить прерывистые звуки пианино. Он улыбнулся, понимая, что Дазай принял его предложение. Не желая больше подслушивать, Чуя молча попятился назад и направился в ванную, чтобы принять душ. Дазай пытался исцелиться, и Чуя даст ему столько времени, сколько нужно. Пока Чуя был рядом, все было хорошо, и это главное.***
Осаму Дазай (☞ ﾟ ∀ ﾟ) @nolongerhuman — 3 мес. почему это похоже на Чую: ᕙ (⇀ ‸ ↼ «) ᕗ Чуя Накахара @taintedsorrow — 3 мес. @nolongerhuman мы сидим рядом друг с другом, просто обрати на меня внимание! Чуя Накахара @taintedsorrow — 3 мес. Пока Дазай не видит, то… это очень похоже на него: ヽ(^ o ^)ノ
***
— Хей, Чуя? Рыжий только хмыкнул в знак того, что слушает. Сейчас он был поглощен книгой, которую он начал читать на прошлой неделе и уже почти закончил. И ничего, даже та чушь, что собирается сказать Дазай, не помешает ему её дочитать. — Могу я пригласить тебя на ужин в пятницу? Чуя поперхнулся, чуть не выронив книгу. Он повернулся к Дазаю, сидевшему по другую сторону дивана, и заметил, что тот тоже смотрит на него, ожидая ответа. Видимо, это была довольно веская причина, ведь рыжий загнул уголок страницы и отложил книгу. Чуя следил за каждым действием парня, пытаясь убедиться, что тот сказал это на полном серьезе. — Ты это серьезно? — Ну да, — смущенно пробормотал Дазай. — Я знаю, что обещанный год почти прошел, как бы странно это не звучало, но я предполагал, что ты захочешь продолжать наши отношения. — Конечно я хочу этого, но чего хочешь ты? — Вздохнул Чуя. Дазай непонимающе уставился на парня. Он слегка наклонил голову, явно смущаясь из-за замечания рыжего. Сдерживая очередной вздох, Чуя решил сжалиться над парнем. Казалось, что его идиотский бойфренд никак не мог переварить своей черепушкой слова рыжего. — Дазай, тупица, это и твои отношения тоже. Я не собираюсь ходить на свидания только для того, чтобы нас засняли папарацци. Я и раньше делал это дерьмо только потому, что должен был. Мне нравится проводить с тобой время, и если ты тоже не хочешь, чтобы нас преследовали папарацци, то можем остаться дома, мне все равно. Дазай уставился на Чую, стараясь переварить то, что он сказал, а после бросился вперед и обхватил руками за шею. В результате этого неожиданного поступка Чуя даже выронил свою книгу, пребывая в шоке. Воспользовавшись случаем, Дазай умело расстегнул колье парня, откинув его вслед за книгой, и принялся выцеловывать шею рыжика, от ключиц до подбородка, остановившись у губ. — Я и не знал, что Чуя так ко мне относится~ Чуя застонал. Он уже начинал чувствовать, как у него начинает болеть голова от такого раздражающего Дазая, потому что тот так быстро менял настроение, что за ним было почти невозможно уследить. Серьезно, какой нормальный человек в считанные секунды меняет настроение с грустного на возбужденное? Решив не обращать внимания на настойчивые поддразнивания своего парня, Чуя запустил руки в волосы Дазая и притянул к своему лицу, предлагая вернуться к поцелуям. — Пожалуйста, ради бога, — стонал Чуя от каждого поцелуя, — не останавливайся. Дазай радостно замурлыкал, целуя кожу парня. Спустя некоторое время они, не удержав равновесия, упали на диван, так и не отрываясь друг от друга. Вскоре после этого Дазай принялся выцеловывать старые отметины, делая их ярче, и полностью забываясь в парне. Ну, а Чуя совсем забыл о своей головной боли, да и о книге тоже.***
Со временем Чуя всерьез начинал чувствовать давление, когда пытался завершить работу над альбомом, который не должен будет уступать «Haitoku no Kodou». Альбом был уже почти полностью продуман, но должен был выйти только через месяца два, вместе с песней, так что вполне разумно было начинать работать над ним сейчас, чтоб закончить вовремя. И если Дазай правильно угадал, а он всегда угадывал все с точностью до мелочей, то эта песня станет довольно успешной, что довольно напрягало Чую, ведь тот, кроме пары твитов, больше никак не комментировал произошедшее, и мысль о том, что придётся показываться на публике, ни черта не успокаивала. И черт возьми, Чуя не хотел этого делать, ведь он никогда не видел такого огромного количества слухов и освещений в прессе в свою сторону. Парень очень надеялся, что эта песня сама докажет публике, что рыжий сочувствует Дазаю, доверяет ему и не хочет, чтобы все это заканчивалось. Поэтому чаще всего Чуя пытался писать тексты или сочинять музыку, потому что это, казалось, отвлекало Дазая от размышлений и плохих мыслей. — Что ты об этом думаешь? — спросил Чуя, что-то бренча на гитаре. — Что это вообще? — Спросил Дазай. — Новый альбом. — Я думал, что ты больше любишь джаз. — Так и есть, — подтвердил Чуя. Дазай с отвращением сморщил нос. Чуя усмехнулся над чересчур драматичными выходками парня. — Мог бы просто сказать, что тебе не понравилось. — Ладно, мне не понравилось. — Как, черт возьми, тебе это могло не понравиться? — тут же ответил Чуя, даже не давая Дазаю закончить. — Ты хоть когда-нибудь писал хоть что-нибудь в этом жанре?! — Ну, нет, но- — Тогда как же ты можешь знать, о чем говоришь?! Вместо ответа Дазай лишь многозначительно посмотрел на Чую. Ну да, конечно. Он был гребаным гением. Как рыжий мог забыть об этом? Он же мог прослушать буквально половину песни и тут же сказать, станет ли она хитом. Ну и засранец. Чуя просто заворчал и начал бренчать что-то другое. — Ты дуешься, — заметил Дазай. — Вовсе нет. — Ну Чуя, ты сам велел говорить мне то, что я думаю, — заскулил Дазай. — Но я думал, что тебе понравится! — Я просто считаю, что эта мелодия недостаточно хороша для тебя, — мягко сказал Дазай. — Я не хочу, чтобы Чуя выпускал такую слабенькую песню. Чуя тупо моргнул, глядя на Дазая. Наконец поняв, что сказал парень, рыжий покраснел от смущения и восхищения. — Твои методы оказания помощи совершенно бесполезны, — невозмутимо заявил Чуя. — Почему ты сразу не сказал мне об этом? — Потому что тогда ты бы старался сделать мелодию как можно лучше, а не играл, что хочешь, а после попытался бы убедить меня, что та мелодия, что ты придумал, была самой удачной. Чуя надулся. Он никогда бы этого не признал, но Дазай был прав, как в своих методах, так и во мнении о песне, и было довольно приятно иметь кого-то, кто был готов подтолкнуть рыжего к совершенству. Дазай тихо покачал головой и усмехнулся. — Кстати, о занозах в заднице, — сказал Чуя, — когда ты покинешь мою гребаную квартиру? Дазай пожал плечами. — Ты хочешь, чтобы я ушел? Чуя притворился, что не услышал его, бренча на гитаре и записывая понравившиеся ему ноты. Разумеется Чуя не хотел, чтобы Дазай уходил. Вопрос был задан не с целью обидеть, а, скорее, со страхом потерять брюнета. Вместо того, чтобы выпытывать из парня ответ, Дазай просто сказал: — Если ты хочешь, чтобы я ушел, то пожалуйста. В конце концов, у меня есть дом. — А? Мне трудно в это поверить, учитывая, что ты буквально живешь у меня. — Я понимаю. Он на Кальварии. Чуя чуть не порвал струны своей гитары, мгновенно впадая в шок. — Как это?! — Да, разве я его никогда не показывал? — Спросил Дазай, притворяясь невинным ангелочком. — Он находится на склоне горы, он очень красивый, тихий, просторный. — У тебя есть своя гребаная гора?! — Она не моя, mon petite rockstar, — поправил его Дазай. — Я просто живу рядом с ней. — Как, черт возьми, такой некультурный и немодный человек, как ты, смог выкупить такой хороший дом? — Раздраженно спросил Чуя. Дазай лишь пожал плечами, достал свой телефон и начал пролистать фотографии с различными комнатами и углами своего жилища, останавливаясь на некоторых и показывая их рыжему. — На самом деле, он мне не очень нравится… — он отдал телефон Чуе. Брюнет наблюдал, как Чуя листает фотографии, рассматривая каждую по несколько минут. Каждая фотка изображала мастерски оформленные комнаты, обставленные современной мебелью, с картинами на стенах, а также с гигантскими окнами, пропускающими тонны солнечного света в дом. Однако с каждой фоткой до него постепенно доходило, почему Дазай так отозвался о доме. Он выглядел пустым. Почти ничего не указывало на то, что в этом доме кто-то живет. Если бы Дазай не сказал, что это его дом, то он бы решил, что это фото из какого-нибудь популярного журнала, что рекламирует новые дома. Внезапно Чуе поплохело от мысли о том, что он только что чуть не выгнал Дазая. Ему нравилось, что парень живет с ним, как бы тот его не раздражал. Он, конечно, не отказался бы от лишнего свободного места, но, если честно, ему и так было вполне неплохо. Он уверен, что Дазай тоже это понимал. Чуя вернул ему телефон, проглотив небольшой неприятный комок, вставший в горле. Ему было больно от осознания того, что Дазай был так одинок до встречи с ним, до съемках в фильме, до того, как он, наконец, открылся ему. — Ты ведь знаешь, что можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь? — Робко спросил Чуя. Дазай кивнул, улыбаясь еще шире и избегая всех взглядов рыжего. Чуя неловко кашлянул, пытаясь снять напряжение. Было приятно от того, что они понимали друг друга без слов, особенно во время таких сложных разговоров. Чуя чуть подвинулся, вновь умещая гитару на бедре. — Можно я сыграю тебе что-нибудь другое? — Спросил он. — Конечно, — ответил Дазай.***
Через полторы недели Дазай и Чуя отправились на свое первое настоящее свидание. Они решили остановиться на чем-нибудь простом: ужин и поход в кино. Это также было первое появление на публике за последние несколько месяцев, после столь долгого затишья. Первоначально Чуя предложил им тщательно замаскироваться, но Дазай быстро отказался от этой идеи. — Я устал прятаться, — сказал Дазай, — я устал от людей, распространяющих слухи и ложь. Я не стыжусь наших отношений, и я хочу защитить то, что у нас есть на данный момент. Удивительно, но Чуя быстро согласился. Хоть они и были готовы к худшему, но такого наплыва папарацци, что преследовали их на каждом шагу, они не ожидали. К счастью, такси, что они вызвали, высадило их уже у ресторана, поэтому все прошло хорошо, но вот прогулка до кинотеатра была сущим адом. — Накахара, каково это — быть заменой? Вы обижены на Сакуноске Оду? — Правда, что вы скоро расстанетесь? — Дазай, есть ли у Вас какие-нибудь комментарии по поводу того, где Вы прятались в течение последнего месяца? — Накахара, Дазай, не хотите ли ответить на слухи о том, что все ваши отношения были ложью? — Дазай, каково положение «Бродячих псов»? Будет ли фильм отложен? — Накахара, как Вы считаете, Дазай любит Вас? — Почему на Вас так много бинтов, Дазай? Терпение Чуи лопнуло. Во время этого «нападения» парни молчали, держась за руки и глядя вперед, перед собой. Но по мере возрастания личности вопросов, Чуя все крепче сжимал руку Дазая. Брюнет пытался безмолвно успокоить парня, поглаживая большим пальцем тыльную сторону его ладони, но этого было недостаточно. Как только вопросы начали склоняться в сторону психического здоровья брюнета, Чуя не выдержал. Рыжий развернулся на каблуках, поворачиваясь лицом к камерам и журналистам. Он был в ярости. Некоторые из тех, кто стоял ближе всего к Чуе, вздрогнули от взгляда парня. — Отвалите, — прорычал Чуя, повернувшись лицом к растерянному Дазаю, и его взгляд сразу же немного смягчился. Не теряя времени, Чуя потянулся вперед, сжал в кулаке воротник рубашки Дазая и дернул его на себя, целуя. Другую руку рыжий, с выставленным средним пальцем, вытянул к камерам. Когда они отстранилась друг от друга, Дазай задержал дыхание, его глаза мрачно сверкали. Никто так и не осмелился подойти к Дазаю, особенно пока рядом был Чуя. — Напишите лучше об этом, — выплюнул Чуя с опасной ухмылкой. Чуя прекрасно понимал, что никто не будет цитировать его ругательства или публиковать фотографии, на которых он их прямым текстом посылает. И это радовало. Чтобы добить репортеров, Дазай и Чуя переплели свои пальцы и направились в сторону кинотеатра, продолжая своеобразное и приятное свидание.***
смотрите бродячих псов в ноябре @nolongerhuman — 2 мин. Простите, это правда???? неужели Чуя правда сделал это???? [изображение.jpg] [изображение.jpg] [изображение.jpg] [изображение.jpg] ник (ﾉヮ) ﾉ*: -ﾟ ✧ @zodiachuuya — 2 мин. это самый лучший концепт!!! CHUUYA TOPS @CHUUYATOPS — 2 мин. ЧУЯ ТОП ТОП ТОП ТОП ТОП ТОП ЧУЯ ЧУЯ ЧУЯ ЧУЯ ЧУЯ ЧУЯ ЧУЯ ЧУЯ ТОП ТОП ТОП ТОП ТОП ТОП ЧУЯ ЧУЯ ЧУЯ Двойной Черный вернулся @kingofchuuya — 2 мин. все шутки в сторону, я очень рада видеть Дазая и Чую вместе. Я даже не могу представить, что они пережили, но они явно очень счастливы.
***
Джаз был жестким жанром, и Чуя вскоре сам понял, как много у него нюансов и деталей, а также огромный акцент на фристайле. Он хотел воздать должное этому жанру, но в то же время оставался верен своим корням. В конце концов, он все еще рок-исполнитель. Иногда Чуя просто сидел в ютубе, просматривая видео за видео, пытаясь найти хоть какое-то вдохновение или понять, где он ошибается. Даже Дазай, казалось, был полон решимости помочь Чуе. Часто брюнет присоединялся к нему и указывал на то, что же упускал рыжик. Они развалились на диване. Дазай прижался спиной к подлокотнику, вытянув ноги так, чтобы Чуя мог легко поместиться между ними. В руках рыжего был телефон Дазая, а сам брюнет обнимал Чую за талию, положив голову на его плечо; оба парня просматривали различные видео. После того, как видео, что они смотрели в данный момент, закончилось, Чуя прокрутил ленту вниз, чтобы посмотреть рекомендации. Он резко остановился, а палец завис над фанкамом его песни «Rain Beat live». Еще более поразительным было то, что красная полоска под видео была заполнена, указывая на то, что Дазай смотрел эту запись. Чуя нажал на видео. Кто бы ни вел запись, но он начал ее в тот момент, когда Чуя объявил название следующей песни, но был встречен молчанием. Когда видео продолжалось, Чуя был поражен тем, каким уязвимым он выглядел на сцене. Он даже понятия не имел, что закрыл глаза, чувствуя музыку, и, возможно, думая о Дазае. Он и не подозревал, что его голос слегка дрожал во время высоких нот, и понятия не имел, что выглядит как влюбленный. Блять. Неудивительно, что его товарищи по группе потом так нахваливали его. Когда видео закончилось, Чуя чуть повернулся, чтобы посмотреть на Дазая. — Я не могу поверить, что ты действительно смотрел это, — сказал Чуя с явным недоверием в голосе. Дазай игриво закатил глаза. — Тогда Чуя действительно скучал по мне. После этого видео я понял, что люблю тебя. Чуя уставился на Дазая. — Неужели? Дазай кивнул. — Мне, правда, потребовалось немного времени, чтобы признать, что любовь — это нормально, и что я должен признаться тебе. — Я все еще думаю, что ты сделал это неправильно. — Я пытался, — протестующе заскулил Дазай. — Я собирался отвести тебя на Чертово колесо! — И все равно бы все испортил. Чуя, после слов брюнета, попытался привести сорванное дыхание в норму. Дазай был действительно серьезен, говоря об этом. Не то чтобы Чуя не верил ему… Он был просто ошарашен, учитывая обстоятельства той весенней поездки. Дазай, у которого были планы и идеи на все случаи жизни, казалось, в тот день полностью подавлял свои порывы признаться, планируя сделать все правильно. Несмотря на всю эту боль, непонимание и гнев, чувства брюнета, по-видимому, всегда были искренними. Чуя едва сдерживал улыбку. Но нужно же было Дазаю испортить такой момент… — Тем не менее, Чуя сейчас у меня на коленях, так кто же победил на самом деле~ — Сучка, это не соревнование. Все взаимно. — Полагаю, да. — Дазай немного помолчал, размышляя. — Но если бы это было соревнование, я бы все равно победил. В конце концов, сначала ведь я влюбился в Чую. — Ты… — воскликнул Чуя, но тут же был перебит смехом Дазая.***
Вещи, которые Чуя ненавидит: когда Дазай называет его «Чиби» и использует его в качестве подлокотника. Вещи, которые Чуя абсолютно точно любит: поцелуи и объятья брюнета, которые он чувствует прямо сейчас. Чуя лежит на своей кровати, а Дазай нависает прямо над ним, удерживаясь на одних локтях и перебирая волосы рыжика. Каждый раз, когда Дазай делал это, Чуя начинает таять. Он любит это чувство безопасности в объятиях Дазая. И когда Дазай вот так нависает над ним, кажется, что они единственные люди в мире. Дазай медленно целует Чую, не торопясь, исследуя его рот, а рыжик и не возражал. Чуя любил проводить время вот так, показывая Дазаю, насколько он красив и любим. Также Чуя любит медленно водить руками вверх и вниз по груди и торсу Дазая, запоминая каждый дюйм. Чуя не уверен, как долго они могли так целоваться, но понимал, что могли проходить целые часы. Он никогда бы не признался в этом Дазаю, но он целуется лучше всех. Всё, вплоть до пьянящего причмокивания губ, сводило Чую с ума. Вот почему Чуя слегка заскулил, когда Дазай начал отстраняться. Он попытался догнать губы Дазая, потянуть его обратно вниз, но брюнет только усмехнулся и прижал руку к груди парня, толкая на кровать. — Полегче, тигр, — сказал Дазай, усмехаясь. Чуя фыркнул от этого дурацкого прозвища. Он практически чувствовал, как ярко покраснели его губы и щеки. — Почему ты дразнишь меня сейчас? — Спросил Чуя. — Все так хорошо шло… — Ого, — ответил Дазай с блеском в глазах. — Дазай, — почти простонал Чуя. Он снова попытался поддаться вперед, пытаясь поймать губы Дазая в ответном поцелуе, но парень остановил его. — Я хочу кое-что сделать, — настаивал Дазай. — Клянусь всем добрым и святым в этом мире, если ты наденешь на свой член крошечную шляпку или что-нибудь в этом роде, я тебя убью, — сказал Чуя, закрывая рукой глаза и уже представляя себе весь этот ужас. Дазай рассмеялся. — Ничего непристойного в этом нет. Вытащи свой разум из сточной канавы. Чуя почувствовал, что Дазай соскочил с кровати. С закрытыми глазами парень слышал только то, как брюнет начал ходить по комнате, после чего последовал звук, свидетельствующий о том, что парень разблокировал телефон. Через несколько секунд Дазай отложил его и снова забрался на Чую, продолжая, наконец, целовать его, ухмыляясь. Вот только что-то было немного по-другому… По комнате, отбиваясь эхом от стен, звучала мелодичная песня, убаюкивающая Чую. Да и про саму песню, была ли она обычной? На этот раз настала очередь рыжего отстраниться от Дазая. — Серьезно? — Игриво спросил Чуя, слегка приподняв бровь. — А что тебе не нравится? — ответил вопросом на вопрос брюнет. — Я думал, что тебе понравится плейлист, который я сделал специально для тебя… — Сейчас сюда больше подойдет какая-нибудь спокойная и соблазнительная мелодия, а не это, — возразил Чуя. — А? — Спросил Дазай чуть высоким голосом, изогнув бровь. — Что может быть более соблазнительным, чем наши голоса, звучащие в унисон? Как по команде, песня достигла момента, где Дазай и Чуя пели вместе, как один. Чуя раздраженно вздохнул, наблюдая за Дазаем, что внимательно слушал каждую ноту. — Ты немного фальшивишь, правда? — Поддразнил его Дазай. — Эй, — воскликнул Чуя, ударив Дазая в грудь. — ты что, совсем спятил? Слезь с меня и смени эту чертову песню. Я не хочу целоваться под свой собственный голос! — Ты такой требовательный, — проскулил Дазай. Однако это не помешало брюнету выполнить просьбу Чуи. Дазай снова сполз с кровати и направился к телефону, а после переключил песню. Заиграла другая мелодия. Звуки пианино начали наполнять комнату, задавая гораздо более подходящий тон. Ноты показались рыжему знакомыми, хотя он не мог вспомнить, откуда они. Довольный собой, Дазай начал пробираться обратно к Чуе. И тогда начался первый куплет. — Дазай, какого хрена? — Сказал Чуя, не зная, смеяться или плакать. Он поднял руку, останавливая брюнета. — Что такое? — Невинно спросил Дазай. — Ты сам сказал, что не хочешь слушать свой голос. — Идиот, твой голос я тоже слушать не хочу. — Это даже не имеет никакого смысла! Несколько минут назад у тебя не было с этим проблем! — Меняй, или я не подпущу тебя к себе. Дазай поворчал, но сделал то, что от него требовали. Он снова подошел к телефону и в очередной раз переключил песню. Заиграла другая мелодия, на этот раз это была акустическая гитара. Но Чуя сразу же узнал эту песню. — Серьезно? — Спросил Чуя. — Неужели весь этот плейлист состоит только из твоих песен? — Я думал, Чуя захочет послушать, как я пою, — пожав плечами, ответил Дазай. — Нет, ты, эгоистичный ублюдок. Дазай надул губы. — Не делай такое лицо, — сказал Чуя с легким смешком. — Давай выключай и возвращайся обратно, ко мне. Дазай, казалось, был в замешательстве. Он с тоской посмотрел на Чую, но потом снова перевел взгляд на телефон. Заиграл припев самой последней песни, которую выбрал Дазай, и по какой-то причине, недоступной пониманию Чуи, она пленила брюнета больше, чем его. — Ты что, издеваешься надо мной? — Спросил Чуя, привстав. — Неужели у тебя нет ничего нормального? — Я получил «Грэмми» за эту песню! — Дазай, я жду тебя уже несколько минут, не можем ли мы уже заняться сексом? — невозмутимо произнес Чуя. — И все же? — Я не могу в это поверить. — Ну только одну? — Взмолился Дазай. Чуя вызывающе поднял бровь. — Если ты сейчас же не вернешься ко мне, то будешь спать на диване. Думаю, излишне говорить, что брюнет в ту ночь так и не пошел на диван. После всего, что они вытворяли, Дазай был слишком слаб, и сил хватило только на то, чтобы ухватиться за Чую, после чего он тут же заснул.***
Чуя за свою жизнь побывал на многих красных дорожках. Его первый опыт случился, когда ему было чуть больше пятнадцати лет, сразу после того как он дебютировал, и его попросили побыть гостем на каком-то мероприятии. Тогда Чуя познакомился с брюнетом лично. Тогда же и случился первый скандал, в последствии которого рыжий чуть не выбил парню зубы. Он объездил весь мир ради этого мероприятия. Токио, Пекин, Шанхай, Сеул, Париж, Лондон, Нью-Йорк, Лос-Анджелес. И Чуя думал, что все они одинаковы, какое бы направление у них не было. Но, судя по всему, с кино была другая история. Чуя был совершенно не в своей стихии. Здесь было так много людей, гораздо больше, чем на музыкальных мероприятиях, а энергия была совсем другой. Все вокруг были возбуждены и излишне взволнованны и напряжены. Возможно, это потому что сегодня был первый показ «бродячих псов», и вся их работа будет либо награждена по заслугам, либо проигнорирована. В любом случае, это заставило Чую держаться ближе к Дазаю. Кроме того, он чувствовал себя странно, ведь на него почти не обращали внимания. Все вопросы были адресованы Дазаю, Чуя же был «второстепенным персонажем». — Вы оба отлично выглядите, — сказал один из репортеров, когда парни подошли к нему. Дазай улыбнулся и крепко поцеловал Чую в щеку, из-за чего тот нахмурился. Он чертовски ненавидел, когда Дазай устраивал такие сцены (как это лицемерно с его стороны). — Красиво, верно? — Взволнованно спросил Дазай. — Сегодня я даже уговорил Чую отказаться от своей обычной шляпы и колье. — Тц, как будто я сделал это только из-за тебя, идиот. Я впервые на киношной церемонии, поэтому и подумал, что ради такого можно и нарядиться. — Цыкнул Чуя. — Конечно, конечно~ Чуя был одет в кремовый костюм-тройку. Как и сказал Дазай, он отказался от своих обычных аксессуаров, поэтому сейчас волосы парня были распущены, челка падала на глаза, а рыжие локоны слегка развивались на ветру. На шее виднелась галстук-бабочка. Дазай же был одет в темно-коричневый костюм, зеленый полосатый жилет и такой же коричневый галстук. На самом деле именно Чуя велел Дазаю оставить пиджак расстегнутым, ведь он подчеркивал глаза парня, что так любил рыжий. Чуя фыркнул и подтолкнул Дазая, чтобы тот продолжал. — Да, но все равно спасибо, — сказал Дазай с легкой улыбкой. — Итак, Дазай, каково это — закончить свои первые съемки? — Спросил репортер. — Все равно, что ураган. — Ответил Дазай. — Я буду очень рад увидеть фильм на большом экране. — Разве Вы его еще не посмотрели? Дазай отрицательно покачал головой. — Нет, я смотрел только отдельные фрагменты. Однако Чуя вообще ничего не видел. Репортер взглянул на Чую, который просто кивнул. — Я знаю только то, что знают все остальные. Дазай ни за что не расскажет мне, что Ш… — Чуя едва удержался от ругани, прикрыв ее легким кашлем. Дазай лишь понимающе посмотрел на него. — Неважно. — Неужели? Ну, а у тебя есть какие-то надежды или ожидания, Накахара? — Спросил репортер. Парень посмотрел на брюнета. Дазай тоже смотрел на него с любопытством, казалось, он был искренне заинтересован тем, что скажет Чуя. Рыжий слегка сжал руку Дазая, после чего начал отвечать. — У меня нет никаких теорий или чего-то в этом роде, — ответил Чуя, к большому удивлению Дазая. — Но я уверен, что это будет потрясающе. На самом деле, я никогда не понимал, почему все смотрят на этот фильм свысока только потому что в нем снялся Дазай? Я никогда не видел, чтобы Дазай принимался за проекты, которые, по его мнению, обречены на провал. Как только он находит что-то, что ему нравится, он начинает совершенствовать свои навыки, а после выкладывается по полной. — Чуя резко оборвался, заметив, как засиял брюнет. Чуя редко мог похвалить его так открыто. Особенно на людях. Но, правда, было довольно много комментариев про то, подходит ли Дазай для этой роли. Многие говорили, что он был недостаточно профессионален, и все, что он умел делать, так это петь и красиво выглядеть, и что фильм, скорее всего, провалится. Чуя видел, как сильно Дазай давил на себя, поэтому сам для себя решил, что судить фильм будет справедливо. Но также он не собирался рисковать своей репутацией только для того, чтобы защитить брюнета. Чуя снова посмотрел на репортера. — Это прямой эфир? — Спросил он. — Я хочу изменить свой ответ. — Прости, Накахара, но да. Чуя что-то пробормотал себе под нос, пытаясь оттащить Дазая подальше, однако тот остался твердо стоять на своем месте, искоса поглядывая на парня, и на его лице появилась слабая тень ухмылки. — Еще один вопрос, Дазай? — Да, конечно. — Как Вы прокомментируете свои отношения с Сакуноске Одой? Глаза брюнета тут же посуровели. Несмотря на свое напряжение, он ответил довольно спокойно: — Я уже высказал по этому поводу все, что хотел. Спасибо, что уделили мне время. На этот раз уже Дазай потащил Чую прочь, пробираясь по красному ковру к большому зданию. Каждое последующее интервью проходило по схожей схеме. Большинство вопросов были адресованы Дазаю, а Чуя кивал на отдельные комментарии парня или смеялся над его шутками. Также все всегда заканчивалось на Оде. Дазай продолжал отвечать одно и то же: «я уже высказал по этому поводу все, что хотел. Спасибо, что уделили мне время.» Не говоря больше ни слова, Дазай уводил Чую прочь, который не задавал лишних вопросов и просто шел вслед за парнем. Но также он восхищался им, считая, что это был самый профессиональный способ сказать «пошел ты», не прибегая к мату и скандалам.***
Сам фильм, по скромному и беспристрастному мнению Чуи, был просто прекрасен. Он всегда считал, что драма — не его, и ему было скучно от того, что всегда можно было предугадать, кто выиграет — добро или зло. Но что по-итогу с «бродячими псами»? В фильме не было ни одного персонажа, которого Чуя мог бы открыто любить или ненавидеть. Персонаж Ацуши, Отто Кумата, был мил, но в то же время был настолько зациклен на справедливости (он был буквально ослеплен ей), что игнорировал все ужасные вещи, что делал сам. Персонаж Акутагавы, Хидео Хигаки, был грубым, он всегда готов сражаться и показать себя, но все же за этими высокими стенами, что он выстроил, скрывалась неуверенность. Даже Шуджи Цушима, каким бы ужасным и самоуверенным он ни был, все еще нравился Чуе, и тот болел за него до конца. Всякий раз, когда он появлялся на экране, независимо от того, как он выглядел, рыжий чувствовал, будто Шуджи знал, что нужно делать и планировать. Даже когда он впадал в безумие, в нем было что-то невероятно человеческое. Никто не мог бы сыграть Шуджи лучше, чем Дазай. По своей сути «бродячие псы» — это история о битве между правильным и неправильным, о справедливости и несправедливости, и как донести эти мысли обществу. Каждый из персонажей — Шуджи, Отто и Хидео — сражался за то, что считал правильным. Отто был самым младшим из них троих. Возраст персонажей не указывался в фильме, но это был видно по его глазам, что были широко раскрыты, полны жизни и надежды. Он хотел быть полезным, чтобы люди были в безопасности. Была причина, по которой он так сильно верил в агентство, в котором работал. Хидео был обеспокоенным. Его характер был довольно сдержанным, вполне подходящим для человека, который провел в Мафии всю свою жизнь. Но было в нем что-то такое… Словно он устал от того, что окружающие используют его в своих интересах, словно хотел наконец взять контроль в свои руки. Шуджи был главным вдохновителем всего этого. Чемпион по шахматам, скучающий гений, босс Мафии, который когда-то сам был в центре всех событий, но скрылся после смерти своего друга. Пока Отто наслаждался перешедшим на него вниманием, а Хидео прятался в тени, Шуджи пытался понять, каково это — жить две разных жизни одновременно. Были моменты, когда казалось, что Шуджи — ходячий мертвец. В его глазах не было ни намека на жизнь, только мертвые зрачки, следящие за тем, что было необходимо. Его поза всегда была невероятно жесткой, плечи прямыми, а манеры требовательными. Однако когда двери закрылись, все это исчезло. Также Шуджи был ленив, он выглядел так, а его психическое здоровье явно ухудшалось с начала фильма. Единственный раз, когда Шуджи выглядел счастливым, это когда он застрелил страдающего человека, чтобы «освободить его от страданий». Один выстрел превратился в два, а потом и в пять, пока Шуджи не стал улыбаться, как сумасшедший. Смех клокотал у него на губах. Его широко раскрытые глаза смотрели, как труп дергается от каждой пули, кровь окрашивает его собственные щеки в красный цвет. Шуджи остановился только тогда, когда кончились патроны, и бросил уже бесполезный пистолет на тело мертвеца. Моргнув, парень вернулся к своему обычному состоянию, даже вытер кровь, как будто это была всего лишь пылинка. Пару раз Чуя усиленно моргал, не веря своим глазам, и его рот непроизвольно приоткрывался. Эта сцена тоже вызвала такие эмоции. Другие сцены были менее впечатляющими: в первой Шуджи ударил Хидео по лицу, во второй впервые повысил голос, а в третьей решился снять бинты, чтобы показать, что было под ними. Наконец-то он увидел круглые следы ожогов и смесь толстых и тонких порезов по всей бледной коже парня. Все части были сложены вместе. Чуя потянулся к руке Дазая, а тот легко переплел их пальцы, нежно поцеловав тыльную сторону ладони Чуи. Сейчас рядом с ним был Дазай. Не Шуджи, не тот монстр, в которого он смог превратиться. Это действительно успокаивало. Весь фильм был похож на игру в кошки-мышки. Отто хотел найти Шуджи и арестовать его ради общего блага, а Хидео хотел избавиться от него по личным причинам. Даже работая поодиночке, они всегда сталкивались. Шуджи наслаждался этим. Но когда кому-то из них удавалось загнать Шуджи в угол, все заканчивалось плачевно. Был один момент, когда Хидео смог поймать Шуджи, выходящего с собрания, приставив к шее парня клинок. Шуджи только улыбнулся и наклонил голову так, что кончик ножа впился ему в кожу, кровь закапала вниз, попадая на бинты. — Ты собираешься убить меня, Хидео-кун? — Тон был даже нечеловеческим. Хидео выронил нож, словно тот резко накалился до предела. Шуджи цыкнул и ушел, как будто ничего не случилось. Разочаровался? Возможно. Но для него это не имело значения. В конце концов, все было напрасно. Шуджи получил то, что хотел. Он стоял на краю одного из самых высоких зданий в городе, глядя вниз. Хидео и Отто оба были там, ошеломленные таким поворотом событий. Каким-то образом, даже перед лицом смерти, Шуджи одержал победу. Парень развернулся на каблуках, глядя на обоих молодых людей. — Закон, личная выгода — все это не имеет значения, — прокричал Шуджи сквозь ветер. — Самое главное — это они. — Шуджи махнул рукой вниз, навстречу всем ничего не подозревающим людям, толпящимся на улицах. — Когда они счастливы, — продолжал Шуджи, — все это не имеет значения. Наша жизнь, наш бизнес — им все равно. Они не хотят видеть мою голову на вертеле, потому что не знают, кто я такой. Они не знают, что я делаю для них, и что беру взамен. — Это неправда, — воскликнул Отто. — Количество незаконных действий, которые ты совершил, обязывает меня засадить тебя за решетку! — Неужели? — Спросил Шуджи, широко раскрыв лишенные жизни глаза. — Тогда скажи мне, Отто-кун, чем ты отличаешься от меня? Ты убивал, это наказание высшей степени, почему же ты не поплатился за это? Отто сделал два шага назад, слегка ошеломленный словами Шуджи. — Как- — Это потому, что никто не знает, да? Они забили на это, потому что ты им помогаешь. Их жизнь все еще продолжается, счастливая, блаженная, в то время как мы роемся в мусоре, как бродячие псы в ночи. Хидео внимательно следил за удаляющейся фигурой Отто, будто пытаясь выяснить, правда ли это. Но брюнет еще не закончил. — Хидео-кун, если бы передо мной поставили выбор, то я выбрал бы тебя своим самым нелюбимым подчиненным, — усмехнулся Шуджи. — Ты не знаешь, чего стоишь, всегда пытаешься доказать мне это, хоть я и принял тебя много лет назад. И все же, несмотря на всю эту бессмысленность, у тебя все еще есть причина жить. Шуджи снова посмотрел вниз. В этот раз его взгляд смягчился, он выглядел довольным результатом. — Теперь я понимаю, что больше не гожусь в вожди. Я упустил из виду их важность, и продолжать было бы несправедливо. Если позволите, я передам власть вам. Да, сейчас вы можете считать, что я эгоист, но моя история закончена, и вы двое будете единственными, кто запомнит, как она закончится. Создайте новый баланс. Шуджи сбросил плащ, а после и перчатки. Бинты, которые когда-то прикрывали его глаз, развязались. Он взглянул на Отто и Хидео обоими глазами и улыбнулся. Наконец, Шуджи закрыл глаза, заваливаясь назад, пока не исчез из кадра. Не было слышно ни глухого удара о землю, ни криков, ни сирен, ничего. Все произошло так, как будто Шуджи Цушимы никогда и не существовало. Вместо этого люди продолжали жить и ходить по улице, прямо под Отто и Хидео. Чуя чуть задрожал, когда Шуджи начал падать. Он вспомнил, как нашел Дазая, замерзшего и сломленного, на крыше того бара. Дазай, его настоящий и живой Дазай, слегка приобнял его за плечи. Чуя тесно прижался к брюнету, чувствуя себя слишком свободно и уязвимо. Заключительная сцена фильма начиналась с того, что Отто, теперь уже в перчатках Шуджи, шел на работу. Он вернулся на свою работу, но там произошло одно важное изменение. Теперь, вместо тесной каморки, он имел свой собственный кабинет с табличкой «Директор Отто Кумата». Хидео Хигаки, напротив, покидал свой пост. Знакомые двери из красного дерева находившиеся напротив его рабочего стола, показывали, что теперь он был боссом Мафии, занявшим старый офис Шуджи. Хидео был одет в длинный черный плащ брюнета, что сидел на нем почти идеально. Фильм закончился так же, как и начался, сосредоточившись на двух парнях, живущих своими жизнями. Шуджи был прав. Мораль, личные обиды — все это не имело значения. Пока Отто и Хидео работали вместе, пытаясь защитить свой город, обе цели были выполнены. Все присутствующие разразились аплодисментами. Чуя медленно хлопал в ладоши, едва замечая, что происходит вокруг него, полностью погружаясь в свои мысли. Он понятия не имел, понравилось ему или нет. Все было так запутано. В конце концов, ничто и никогда не будет иметь одного цвета. Никакой конец не будет правильным или неправильным. Чуя даже понятия не имел, что в какой-то момент он заплакал. Только когда Дазай протянул руку, чтобы вытереть его слезы, Чуя заметил, что все еще плачет. Рыжий чувствовал себя чертовски опустошенным. Дазай лишь сочувственно улыбнулся, оставив Чую гадать, как, черт возьми, он держался в течение нескольких месяцев.***
Чуя почувствовал настойчивое жужжание телефона прямо около уха. В первый раз он проигнорировал его, решив, что это что-то несущественное, да и сейчас он впервые разговаривал с Дазаем после того, как тот уехал на премьеру фильма «Бродячие псы», и он хотел насладиться этим моментом. На этой неделе у брюнета почти каждый вечер были красные дорожки и премии, а в свободное от них время он путешествовал. Чуя даже понятия не имел, что за такое короткое время он так сильно затоскует. Но когда он почувствовал вибрацию телефона во второй раз, то соизволил оторваться от телефона и посмотреть на звонящего. Глаза парня вмиг расширились, и он понял, что не может не принять вызов. Какое же неподходящее время… — Дазай, — тяжело дыша, произнес Чуя, — Коё на второй линии… Дазай застонал в трубку. — Переведи ее на голосовую почту. — Дазай, — слабо запротестовал Чуя. — Чуя, — промурлыкал в ответ Дазай. Звонок Коё снова был оставлен без ответа. Чуя застонал, ведь если он не ответит и в третий раз, то она заподозрит что-то неладное. Он должен был перезвонить ей прежде, чем она сделает что-то поспешное, например, придет к нему домой, ведь все это может закончится довольно плохо. Несмотря на то, что Чуя был взрослым человеком, согласившимся на серьезные отношения, последнее, что ему сейчас было нужно, так это то, чтобы его менеджер — кто-то, кого он рассматривал как старшую сестру — нашла его содрогающимся от оргазма на кровати и с Дазаем на другом конце провода. Кстати об этом. Чуя открыл камеру и сфотографировал свое тело, намеренно стараясь скрыть все интимные зоны. Все тело парня было раскрасневшимся и покрыто тонким слоем пота, который блестел на свету, щеки побагровели. Губы у него были красные, опухшие и ноющие, особенно потому, что он постоянно кусал их. На самом деле он до сих пор прикусывал нижнюю губу, даже не осознавая этого. Это должно хоть немного развлечь Дазая. Он отослал фотографию. — Дай мне две минуты, — сказал Чуя, пытаясь вернуть себе самообладание. — Если ты кончишь, я не буду разговаривать с тобой до конца выходных. Затем Чуя повесил трубку под хныканье брюнета, после чего сразу набрал девушку. — Парень, — невозмутимо ответила Коё. — Извини, Анэ-сан, — тут же извинился Чуя. — Что случилось? — Ты занят? — Можно и так сказать, конечно. — Ну, я рада, что вы с Дазай-куном все уладили. Каким-то непостижимым образом лицо Чуи стало еще краснее, чем до этого. Он что-то пробормотал, на что Коё только хихикнула. — Мы можем разобраться со всем как можно быстрее? — Чуя фыркнул. Коё легко рассмеялась, после чего ввела Чую в разговор. Он был в основном об альбоме и определенных днях, в которые будут записываться песни (или же устроены различные встречи). Чуя беспокойно скрючился и разогнул пальцы ног. Все, чего он хотел, — это снова услышать грешный голос Дазая. Коё говорила что-то о каких-то музыкантах, но для рыжего ее слова звучали просто как белый шум. Вместо этого он вспоминал горячее дыхания Дазая на своей шее, шепот хвалебных слов и тихие стоны брюнета, вкус его губ. Ему становилось все труднее слушать Коё. Чуя начал нервничать, скучая по Дазаю все больше и больше, поскольку этот разговор занял больше времени, чем ожидалось. — И еще кое-что, — сказала Коё. — Это насчет Дазай-куна. Это привлекло внимание Чуи. — Что еще? — Куникида связался со мной из-за Дазай-куна и его заявления о Сакуноске Оде.- объяснила Коё, — он утверждает, что тот не хочет больше комментировать этот вопрос и также добавил, что он достаточно уверен в своих отношениях с тобой, поэтому не чувствует необходимости продолжать ворошить свое прошлое. Глаза Чуи резко распахнулись, глаза остекленели еще больше, и единственное, что промелькнуло в его голове, это мысль о Дазае. Жар сразу же прилип к низу его живота. — Он мне этого не говорил, — выпалил Чуя. Чуя мог поклясться что слышал, как Коё закачала головой. — Если он еще раз причинит тебе боль, дай мне знать. Даже не попрощавшись, Коё повесила трубку. Чуя почувствовал себя немного нехорошо от того, что даже рад, что это случилось. Только самую малость. Он быстро перезвонил Дазаю. Дазай ответил еще до того, как прозвучал первый гудок. — Чуя, опаздываешь, — выдохнул он. — Ублюдок, прошло только пять минут, — простонал Чуя, на этот раз больше от раздражения, чем от возбуждения. — Только не говори мне, что кончил. — Нет, — простонал Дазай. Чуя услышал слабое шуршание. Видимо, Дазай перекладывался на другой бок. — Но Чуя так усложнил мне задачу, без твоего голоса я не мог ничего представить! — Ах, вот как? — Поддразнил его Чуя. — Ты трогал себя, представляя меня под тобой? — Подло, — ответил Дазай, явно напрягаясь, — Чуя поступил подло, не позволив нам связаться по видеосвязи. — Вот что я тебе скажу, — сказал Чуя, чувствуя себя лучше. — Если я первым сдамся и захочу к тебе, то в выходные мы созвонимся по видеосвязи. Однако, если ты сдашься первым, то тебе придется рассказать о том, как ты себя чувствуешь, находясь в отношениях со мной. Дазай только захныкал.***
[Скумбрия]: привет [Скумбрия]: привет [Скумбрия]: Эй, Чуя! [Скумбрия]: Чууууя [Скумбрия]: Чуя, это очень важно! [Скумбрия]: привет [Скумбрия]: привееет [Скумбрия]: угадай что!!!!!! [Я]: О мой гребаный бог, что? [Скумбрия]: я люблю тебя. [Скумбрия]: Чуя? [Скумбрия]: Чуя краснеет~ [Я]: Я ненавижу тебя. [Скумбрия]: я скучаю по тебе. [Я]: заткнись***
На самом деле в том, что Дазай уехал на некоторое время, были и положительные моменты. Дело было не в том, что Чуя хотел побыть один или что ему больше не приходилось готовить на двоих. Да даже не в огромной постели, которая на данный момент принадлежала только рыжему. На самом деле Чуя ценит эти моменты больше всего. Но все же, дело было в том, что он наконец-то мог пригласить Черных ящериц на репетицию. Одна из причин, по которой Чуя не решался пригласить свою группу, заключалась в том, что он не знал, как отреагирует Дазай. Прежде всего Чую беспокоил уют брюнета, который может разрушиться из-за посторонних. Но теперь, когда Дазай отсутствует, можно попробовать решить некоторые свои проблемы. И, боже, это будет сложно. Даже просто глядя на ноты, Чуя чувствовал, как у него начинает болеть голова. Им предстояло нанять трубачей, саксофонистов, скрипачей и, вероятно, целый оркестр, который Коё и Мори сочли бы подходящим. — Это будет сущий ад, — объявил Чуя, когда все заинтересованно оглядывали студию. Тачихара, Хигучи и Гин тупо уставились на него. — Не обижайся, Чуя-сан, — сказал Тачихара, — но когда у нас все было легко? — Тот факт, что ты признаешь, насколько тяжело это будет, означает, что это будет действительно тяжело, — добавила Хигучи. Чуя посмотрел на Гин, чтобы узнать, говорит ли команда правду, или опять преувеличивает. Он всегда мог рассчитывать на ее жестокую честность и справедливость. Гин только пожала плечами и кивнула. — Они правы, — сказала Гин. — И честно говоря, я не верю, что ты сам все это сочинил. — перевела тему она. Хигучи и Тачихара кивнули. — Haitoku no Kodou — это что-то другое, — сказала Хигучи. — Ты сказал, что тебя вдохновил на это Дазай-сан? — Да, — застенчиво ответил Чуя, смущенно потирая затылок. В любом случае, идея о создании песни принадлежала Дазаю. И Чуя никогда не должен был привязываться к этому так сильно. Он должен был просто сделать свою работу. Но сейчас… он еще даже не выпустил песню, а уже начал нервничать из-за выступлений. Честно говоря, Чуя даже не думает, что сможет это сделать. Переживая все грустные и душераздирающие моменты, так и вырывающиеся наружу, не давая и шанса хоть немного успокоиться… Меньше всего на свете Чуя хотел расплакаться на сцене из-за Дазая. Даже если бы он хоть немного любил Дазая, это было бы так унизительно. Чуя позволил своим пальцам скользить по клавишам пианино, играя неизвестную мелодию. Он не хотел даже говорить о том, как много эта песня значила для него. После нескольких минут почти полной тишины, парень предложил команде снова погрузиться в редактирование.***
Спустя три часа и две порции пиццы раздался стук в дверь. Чуя был особенно смущен, потому что гостей он сегодня больше не ждал. Может быть, это была Коё? Правда, они созванивались совсем недавно, но вполне возможно, что она решила навестить и увидеть его в живую. У Чуи же, в свою очередь, было, что ей показать. — Войдите, — крикнул Чуя, надеясь, что его было слышно. Дверь открылась довольно нерешительно, чем ожидал Чуя. Низко склонив голову, он увидел, на удивление, не галантную девушку с поразительно розовыми волосами, а слегка взъерошенного Дазая, держащего в руках букет наполовину красных, наполовину розовых камелий. — Дазай, — ошеломленно произнес Чуя. Он вскочил со своего места, повинуясь внезапному порыву. — Привет, — неуверенно сказал Дазай, махнув свободной рукой. — Хей, — выдохнул Чуя, и легкая улыбка тронула уголки его губ. Не прошло и трех недель, а он уже скучал по Дазаю больше, чем мог себе представить. Тачихара откашлялся, напомнив Чуе, что в комнате есть и другие люди. Тот сразу же почувствовал, как его щеки запылали. — Э-э… — пробормотал Чуя. — Вы, ребята, наверное, знаете Дазая. Дазай, это Мичизу Тачихара, Ичие Хигучи и Гин Акутагава. — Чуя указал на каждого по-порядку. Дазай вновь обратил свой взор на Черных ящериц. — Приятно познакомиться, Хигути-тян и Тачихара-кун, — сказал он. — Гин-тян, я так рад снова тебя видеть. — Я тоже, Дазай-сан. — Ты его знаешь? — Прошипел Тачихара. Гин только пожала плечами. Как только Тачихара принялся донимать девушку, Чуя повернулся к Дазаю. — Ты рано вернулся. — Вообще-то я и так планировал вернуться примерно в это время, — ответил Дазай. — Просто хотел удивить Чую. Рыжий протянул руку, чтобы провести ногтями по бокам Дазая. Брюнет вздрогнул, глупая улыбка расплылась по его лицу. — Ну, ты испортил сюрприз, который я хотел подготовить к твоему возвращению, — ответил Чуя. — И в любом случае, считай, что мы квиты. Сюрприз за сюрприз. — Тогда я могу узнать, что это за сюрприз? — Ни в коем случае, придурок, — сказал Чуя обманчиво мягко. — То, что ты знаешь о нем, не значит, что я раскрою все свои карты сразу. — А ты не можешь сделать исключение? — Для твоей тупой задницы? Ни за что на свете. — Ну пожалуйста! Неосознанно оба уже начали наклоняться друг к другу. Руки Чуи опустились на бедра брюнета, а взгляд Дазая то и дело скользил вниз, к губам Чуи, потрескавшимся от долгого пения. — Что происходит? — Спросил Тачихара, явно шокированный происходящим. — Вы двое собираетесь целоваться? Какого хрена? Хигучи и Гин обвиняюще уставились на Тачихару. Блондинка даже потянулась вперед, чтобы хлопнуть его по руке. Тачихара поморщился, Дазай только усмехнулся, остановившись на поцелуе в висок. — Я найду что-нибудь поесть, пока Чуя будет собираться. — Поставь цветы в вазу, ублюдок, — крикнул Чуя, когда Дазай, по-видимому, направился на кухню. Он не мог не улыбнуться тому факту, что Дазай ел сам, без всяких уговоров. Затем Чуя развернулся к своим товарищам и увидел весь спектор эмоций, что отражался на их лицах. Тачихара был подавлен, Хигучи чуть ли не теряла сознание, а Гин удивленно приподняла брови. — Что? — Растерянно спросил Чуя. — Чуя-сан, — сказала Гин, — как давно вы встречаетесь с Дазай-саном? Чуя напрягся. Он до сих пор никому не говорил, что их отношения в течение первых восьми месяцев были сплошной фальшью. — Десять месяцев — солгал Чуя. — А как долго вы работаете над этим альбомом? Чуя облегченно вздохнул. Гин, казалось, поверила ему. — Шесть с лишним месяцев. Гин лишь многозначительно посмотрела на Хигучи и Тачихару, последние двое застонали. — Что такое? — Снова спросил Чуя, на этот раз уже более смущенно. — Я не могу в это поверить, — растерянно воскликнул Тачихара. — Он даже не видит разницы! — Я не понимаю, — сказал Чуя. — Ясно… — раздраженно сказал Тачихара. — Чуя-сан, — сказала Хигучи, — просто с тех пор, как Дазай-сан появился в твоей жизни, твои музыкальные способности волшебным образом улучшились, а писательские способности стали более обширными. Мы думаем, что он является причиной всему этому. Чуя тупо моргал, глядя на своих товарищей. Он был уверен, что в этот момент его щеки соответствовали его цвету волос. Черт возьми, Дазай действительно проник в его жизнь легче, чем Чуя думал изначально. Дело в том, что он действительно хотел давить на себя так же сильно, как Дазай давил на него. Чуя хотел, чтобы Дазай, как и он сам, гордился собой. И весь этот альбом был истинным свидетельством этого, поводом для гордости. Чуя кашлянул, пытаясь скрыть свое смущение. — Ну, я думаю, что на сегодня достаточно, что насчет перерыва, ребята?***
Чуя Накахара @taintedscarecrow — 1 мес. Две недели… [изображение.jpg] Чуя Накахара @taintedscarecrow — 1 мес. О, я сожалею, но Дазай что, единственный, кому позволено быть чересчур драматичным и публиковать объявления без всякого предупреждения? Чуя Накахара @taintedscarecrow — 1 мес. Ну тогда хорошо, что Дазай был вдохновителем для моей следующей песни. Может быть, я взял слишком много страниц из его книги? Чуя Накахара @taintedscarecrow — 3 нед. Скоро… [изображение.jpg] Чуя Накахара @taintedscarecrow — 2 нед. Сегодня в полночь… [изображение.jpg] Чуя Накахара @taintedscarecrow — 2 нед. НАКОНЕЦ-ТО! Я вложил в эту песню всю свою душу, и я очень надеюсь, что вам всем понравится. Спасибо @nolongerhuman за то, что стал моей музой. [link.com] стримте Haitoku no Kodou! @nolongerhuman — 2 нед. @taintedsorrow я так так горжусь тобой Чуя ﾍ (=∇) ﾉ это действительно произведение искусства! Интересно, что же будет дальше~~~~