Рассказывай

Прогулка Вигдис А., как обычно, затянулась. Женщина очень любила допоздна прохаживаться по улицам Осло, любуясь строгой красотой столицы, ей нравился вечерний город, уже затихающий после жаркого и суетного летнего дня. Все еще было довольно тепло, но уже дул прохладный ветерок. Вигдис А. шагала по узким улицам Бишлета, с лёгкой полуулыбкой глядя на то, как один за другим вспыхивают фонари, и думала о своем беспокойном соседе. Сосед этот, как она помнила, был полицейским, хотя выглядел он совершенно неподобающе. Больше похож на громилу из боевика. Или на Бивиса из мультфильма с MTV. Как там он, этот мрачный беспокойный полицейский с хрюкающим смехом? Почему-то Вигдис А. казалось, что совесть его просто не может быть чистой. Взгляд Вигдис А. скользил по невысоким домам тихой Софиес гате. Так тихо, темно, в окнах почти нет света. Кажется, так и должно быть, в этих домах очень мало жильцов. Может, они все ещё на работе или спят. Вигдис А. помнила, что в одном из этих домов жил тот погибший полицейский, Харри Холе. Бедняга. Прошёл через такой кошмар, немудрено, что сломался. Но какая же страшная смерть — падение в ревущий поток водопада, наполовину покрытого льдом. Вигдис А. поежилась. Что-то сегодня ей не везёт на хорошие мысли. Она встряхнулась и собралась было уже пойти в обратном направлении, домой, как вдруг остановилась. Нечто привлекло ее внимание и заставило сердце забиться чаще. В окне небольшой квартиры дома на Софиес гате горел свет. Неужели это та самая квартира? Очень похоже. Она помнила фотографию этого дома из газет. Неужели предыдущий владелец пустой квартиры, тот жутковатый полицейский, не упокоился на Восточном кладбище, а бродит по дому, который принадлежал ему? А ведь его тело так и не нашли… Неужели это действительно он? Право дело! Вигдис А. обругала себя за излишнее суеверие. Призраки? Бред, полный бред. Просто кто-то уже снова поселился в этом доме. Может статься, даже специально выбрал ту самую квартиру, где жил тот полицейский. Вигдис А. даже рассмеялась погромче, чтобы прогнать от себя эти глупые мысли, но сердце продолжало колотиться. Она ускорила шаг, строго запретив себе гулять по ночной Софиес гате. Призраки! Ну и бред. Вигдис А. завернула за угол, когда из темноты перед ней появилась долговязая фигура. Человек, одетый в полицейскую форму быстро приближался, стуча каблуками по тёплому после летнего солнца камню. Вигдис А. испуганно отпрянула, так и не поняв, что же ее напугало, высокий рост законника, темнота или какое-то сходство с человеком, разбившимся на машине несколько месяцев назад. Высокая фигура промчалась мимо, даже не взглянув на Вигдис А., и, завернув за угол, затоптала тяжёлыми ботинками в сторону дома, где горел свет. Того самого дома на Софиес гате. Вигдис А. покачала головой и широким шагом направилась домой. Призраки, все до единого, были здесь с того момента, как за Харри с негромким скрипом закрылась дверь. Он бросил в угол небольшую сумку и окинул взглядом пустую квартиру. Посреди обшарпанной комнаты стоял диван, у стены все так же стояло зеркало, которое он так и не удосужился повесить. Получается, Андерс даже не пытался снова сдавать эту квартиру? Тем лучше, не пришлось выискивать место для ночлега. Харри прошел на кухню, включил свет и выглянул в окно. Ночной Осло выглядел тихим и каким-то затаившимся. Чуть-чуть зазеваешься, и уже попадешь в его сети. Нет, не сегодня. В этот раз не выйдет. На узкий стол бывший старший инспектор полиции Осло положил наполовину разряженный телефон и обратный билет. Завтра его уже не будет в этом проклятом городе. Завтра, сразу после встречи с Олегом он снова исчезнет, пока чуткий город его не заметил. Харри открыл окно и закурил, всё ещё рассматривая ближайшие дома, пустынную улицу и небо, на котором многовато звёзд по сравнению с Гонконским. Все это отдавало такой ностальгией, что в груди защемило. Здесь нельзя оставаться надолго, слишком много воспоминаний, слишком много призраков. Даже сейчас, когда единственным желанием Холе было ни о чем не думать и просто забыться на время сном после долгого перелета, призраки протянули к нему руки. Среди них не было Ракели, к счастью или нет, Харри пока не решил. Хотелось выпить, но он тут же отогнал эту мысль. Нет, не сейчас. Он вздохнул, выпустил из лёгких сизый сигаретный дым и напомнил себе о том, зачем приехал. Поговорить. Поговорить с Олегом, не по телефону, а вживую, услышать новости, кратко поделиться своими и вернуться обратно в Гонконг, потеряться в этом никогда не спящем муравейнике. Харри докурил и прошел в гостиную, сел на жёсткий диван и снова огляделся. К своему ужасу заметил отсутствие пластинок и проигрывателя. Неужели Андерс продал? Хотя вряд ли, скорее всего, Олег забрал их себе. По крайней мере, Харри надеялся на это, закуривая ещё одну сигарету и выискивая в памяти телефона альбом Стинга. Не сказать чтобы он очень любил Стинга или музыку, воспроизводимую динамиками смартфона, однако сидеть в тишине было невыносимо. Наконец он нашел то, что искал, нажал на воспроизведение и отложил телефон. Из динамиков тихо зазвучала грустная мелодия. «Fragile». Забавно. Когда-то Харри знал ее наизусть, когда-то они с Эйстейном распевали ее дурными голосами в баре «Ревность» после закрытия. Как же это все было давно. Tomorrow's rain will wash the stains away, But something in our minds will always stay. Харри затянулся и прикрыл глаза. Неужели он до сих пор помнит эту песню? Боль в груди немного усилилась, слишком много воспоминаний в этом городе, слишком много. И какой же всё-таки дерьмовый звук через динамики. Громкий и чистый, но отвратительно стерильный и неживой. Конечно, получше тишины, но ненамного. Perhaps this final act was meant to clinch a lifetimeґs argument That nothing comes from violence and nothing ever could. Что ж, именно эта песня неплоха. Харри снял пиджак и улёгся на узкий диван. Пусть музыка играет, в тишине здесь слишком людно, а ему надо спать. Холе закрыл глаза. Стинг продолжал петь о том, как дождь всё идёт и идёт, как слезы далёкой звезды. О том, какие мы хрупкие. Негромкая мелодия усыпляла. Издалека раздалось позвякивание, похожее на звук ключа, который неловко поворачивают в замке. Харри вскочил и тут же весь подобрался. Кто это может быть? Кто может знать, что он здесь? Виллер? Нет, он уехал. А может, это Ракель? Сердце забилось чаще, когда он вскочил с дивана и выглянул в коридор. Это ее силуэт за стеклянной дверью, это ее тень падает на пол в коридоре. Как такое возможно? Неужели он просто задремал здесь, на этом диване, и все ему приснилось? Ракель вернулась, чтобы помириться с ним. Нет, какой же бред. Харри встряхнул головой. Этого просто не может быть. Ракель больше не придёт за ним по земле. Тем более, у нее не было ключа от этой квартиры. Но кто же тогда? Человек за дверью всё ещё возился с замком. Харри достал из висящего на спинке дивана пиджака небольшой пистолет, выровнял дыхание и вышел в коридор, внимательно вглядываясь в фигуру за мутным стеклом. Дверь открылась, и Харри тут же опустил оружие, часто моргая и рассматривая ночного гостя. На пороге стоял высокий парень, одетый в полицейскую куртку. Голова его была низко опущена, плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. — Олег? — Харри удивлённо вгляделся в заплаканное лицо мальчишки, лишь ненамного ниже ростом, чем он сам. — Папа? — Олег Фёуке поднял голову и вытер лицо рукавом. — Что ты здесь делаешь? — Я знал, — голос подвёл мальчишку, сорвавшись на всхлип, — Что… Что ты сюда придёшь. Харри склонил голову набок. Звучало вполне правдоподобно. — Что случилось? — тихо спросил он, делая осторожный шаг вперёд. Олег снова всхлипнул и закашлялся, его приподнятые плечи затряслись. Он старался отвернуться, не смотреть на Холе, только бы он не увидел его детских слез. Старался скрыть дрожь, но выходило из рук вон плохо.  — Пап, я… Я сегодня убил человека… Харри вздрогнул и понимающе кивнул.  — И такое у нас бывает, — он положил руку мальчишке на плечо, — Заходи, рассказывай. Олег закрыл за собой дверь, снял полицейскую куртку, оказавшись без нее совсем маленьким и сжавшимся. Харри проследил взглядом за тем, как мальчишка, продолжая тихо всхлипывать, прошел в комнату и сел на диван, уронив лохматую голову на руки. Харри невольно криво усмехнулся.  — Это что, С-стинг? — сдавленным голосом спросил Олег, — Ты же его не любишь.  — Неправда. Не люблю только новый альбом. Харри прошел следом и уселся на пол, напротив мальчишки, съёжившегося на диване. Достал пачку сигарет и закурил, протянул Олегу. Мальчишка покачал головой.  — Ну, что же, рассказывай, — коротко произнес Харри. Олег судорожно вздохнул и снова провел рукой по лицу. Харри внимательно рассматривал парня, пытаясь найти в нем что-то от нее. От Ракели. Но сейчас не видел ничего, кроме искаженного болью лица Олега, ничуть не изменившегося спустя годы. Мальчишке понадобилось несколько минут на то, чтобы собраться с силами. Все это время в гостиной был полумрак, и Харри был рад этому. Рад, что Олег не увидит выражение лица бывшего старшего инспектора полиции Осло, глубокие грустные морщинки на лбу, которые Ракель разгладила бы большим пальцем. В темноте тихо мурлыкал Стинг, и было слышно только, как мальчишка борется с подступающими рыданиями. Наконец Олег заговорил, коротко и отрывисто.  — Было задержание. Мужчина, Свен Йендем, фанатик, подозрение в убийстве матери и отца. Когда к нему пришли… — Олег шмыгнул носом, — Он уже прирезал свою жену. Столько крови… Харри, мне стало так страшно, я… Я никогда не видел такого, даже когда Густо… — мальчишка зашелся сдавленными рыданиями, закрыв лицо руками.  — Нет, дружище, так дело не пойдет. Харри с едва видимым усилием поднялся на ноги и сел на диван рядом с Олегом. Подумав, снова положил руку на вздрагивающее от рыданий плечо.  — Я трус, пап? Я такой трусливый! Я… Тогда ведь крови не боялся, но здесь…  — Тихо, тихо. Совсем не трус. Знаешь, даже у меня иногда коленки трясутся при виде такого, — Харри коротко улыбнулся, — Башка Оттерсен до сих пор снится. Олег отнял руки от лица и удивлённо посмотрел на Холе.  — Ты? — он недоверчиво смерил Харри взглядом.  — Ну, конечно. Бояться в данном случае нормально, это не из тех страхов, которые можно пересилить. Просто со временем станет как-то… Легче, что ли?  — Но ведь тогда… — Олег взглянул на шрам на виске Харри, и тут же отвёл глаза.  — А тогда был адреналин. Ломка. И юношеский максимализм, — Харри выдохнул облачко дыма. Олег медленно кивнул, рассматривая лежащую на коленях куртку и бездумно водя пальцем по гербу на рукаве. Какое-то время они сидели в молчании, Харри докурил, затушил сигарету о титановый протез и поджёг новую. Стинг сообщил, что не пьет кофе, а только чай.  — Все бы получилось, но его дочка… — Олег снова шмыгнул носом и неловко передёрнул плечами, — Она вернулась из школы до нашего прихода. Мы зашли, и…  — А кто «мы»? — Неожиданно спросил Харри.  — Я и Иисус. С нами ещё была Ли.  — Который?  — Которая. Туриль. Оба невесело усмехнулись. Олег снова поскреб герб и продолжил:  — Он схватил ее. Держал у самого горла нож… — Олег зажмурился, — Время шло, у Ли ничего не получилось. И я ошибся.  — Ты выстрелил? — коротко спросил Харри.  — Он стоял очень близко, а девчонка такая маленькая… — Олег чуть не сорвался на крик, — Я был уверен, что попаду… Плечи Олега снова задрожали, и он отвернулся. Харри невольно вспомнил, как и сам когда-то совершал ошибки. Страшные ошибки. Он глубоко затянулся, медленно выпустил из лёгких дым и откинулся на спинку дивана. Спрашивать не нужно было, но он спросил:  — Куда целился?  — В руку. Я бы попал.  — Попал бы, — Харри криво осклабился, проводя пальцами по старому шраму на виске, — Но зачем так рисковать?  — У девчонки начался приступ. Я так и не понял, но было похоже на припадок. Ее затрясло, изо рта пена… А он все держал нож у ее горла и кричал, чтобы мы уходили. Возомнил себя посланником господа, убивающим демонов… Харри прикрыл глаза и понимающе склонил голову.  — Ты боялся, что она умрет, и решил не затягивать. Хотел выбить из его руки нож.  — Да.  — Но промазал. Олег кивнул, прикусив губу. Где-то вдалеке завыла полицейская сирена, и Харри невольно вспомнил о Катрине. Надо будет спросить о ней и Герте. Потом.  — Я задел ее. Серьезно. Она не выжила. Потеря крови. А ему прострелил сердце, — голос Олега стал бесцветным и твердым, но из глаз всё ещё лились слезы.  — Ты говорил, что убил одного человека. Олег пожал плечами.  — А эту сволочь даже Туриль во внимание не взяла. Мы нашли у него в доме все. Он убил их… Своих родителей… И все время только и делал, что молился. А соседи слышали крики. Мальчишка замолчал. Харри застыл, откинув голову и плотно сжав веки. Постарался дышать ровнее, не обращать внимания на гулко стучащее сердце. Даже с закрытыми глазами он мог почувствовать, что призраки где-то рядом, терпеливые и безмолвные. Стинг тихо призывал невидимого собеседника приходить в назначенный час.  — Иногда не всё идёт гладко, — наконец произнес Харри, — Иногда все катится к чертям. Иногда ты совершаешь ошибки. Серьезные ошибки. Олег весь съёжился, прижав куртку к груди.  — Ты делал то, что должен был. Это страшно. Но надо учиться отпускать, Олег.  — Ты же сам не умеешь так делать, — тихо сказал Олег. Харри запнулся и сел прямо, скрючившиеся пальцы переломили сигарету. А ведь он и правда не умеет отпускать. До сих пор, как утопающий, цепляется за воспоминания о тех, кого уже нет, ни на секунду не отпуская. Просыпаясь иногда в своей маленькой комнате в центре Гонконга, он помнил, что видел во сне Эллен с разбитой головой или Халворсена, изо рта которого стекали ручейки крови. А Ракель… Нет, он точно не умеет отпускать. Он скрестил руки на груди.  — Что сказали Катрина, Хаген… Сама Ли что сказала? — голос прозвучал хрипло.  — Ли все видела, она за меня поручилась. Катрина ничего не сказала, Хаген дал мне выходной. Они оба, кажется, слишком сильно меня жалеют. — Резонно. Ты ведь остался один, — Харри съехал по спинке дивана, вытянув длинные ноги так, что носки ботинок почти коснулись стены. Олег помолчал, а потом встал и направился к окну. Харри видел, что мальчишка сжимает руки в кулаки, стараясь снова не начать плакать. Стинг жаловался на то, что слышит, как зимние гончие преследуют его. Нет, какой же всё-таки отвратительный звук из этого динамика!  — Надеюсь, ты не выкинул мои пластинки? Олег повернулся и изумлённо посмотрел на него.  — Нет, конечно! Андерс сказал, что скоро попытается привести квартиру в порядок, дал мне ключ и попросил забрать все ценное. Пластинки и проигрыватель у меня.  — Надеюсь, в том порядке, в каком я их храню?  — Увы.  — Эх, ты… — Харри с грустной улыбкой покачал головой.  — Не хочешь воскреснуть? Скоро солнцестояние, будет символично.  — Нет.  — Нам тебя не хватает.  — «Нам»? Лицо Олега исказила гримаса, и Харри так и не смог понять, расплачется ли мальчишка или отвесит бывшему старшему инспектору оплеуху. Олег отошёл от окна, сделал несколько широких шагов к нему.  — Катрина. Хаген. Ли и Ли. Скарре. Эуне. Сестреныш. Я… — он запнулся, — Возвращайся. Ты нам нужен. Харри посмотрел на сломанную сигарету, которую все ещё сжимал в кулаке.  — Я взял на завтра билет. Возвращаюсь обратно.  — Пожалуйста… — на лице мальчишки заиграли желваки, он стиснул зубы. Харри вздохнул. Действительно, что может быть проще, просто взять и снова объявиться? Он уже воскресал из мертвых, почему же медлит с возвращением сейчас? Потому что он не может отпускать. Потому что он уже сам мертвец, ведь мертвецы состоят из воспоминаний, а он живёт памятью, которую все никак не отпустит, людьми, которых никак не похоронит. А ещё он приносит проблемы, большие проблемы. Олегу и Катрине они ни к чему.  — Я обещаю обдумать этот вопрос, — лжец, — Только возьми себя в руки, — он ехидно осклабился, — Ох, не таким я тебя растил! Олег ухмыльнулся и вытер лицо рукавом.  — Кто бы говорил!  — Чего?  — А кто башки Оттерсен до сих пор боится? — в темных глазах Олега зажглись хулиганские искры.  — А кто в подвал ходит с фонариком?  — А кто на прошлой неделе до чёртиков испугался водяного матраса?  — А вот это удар ниже пояса. Ладно, уел. На этот раз. Слова Стинга про мечты о дожде и садах посреди пустыни заглушил громкий искренний смех. Отсмеявшись, Харри подобрал телефон и прервал голос «легального инопланетянина». Олег зевнул.  — Черт, черт. Завтра на работу, — буркнул парень, — завтра опять… Туда, — опустил голову и отвернулся. Харри встал с дивана и подошёл к мальчишке.  — Отставить мысли. Или хочешь заработать своих призраков? Олег покачал головой.  — Хорошо. Хаген же дал тебе выходной, пользуйся, — он хлопнул мальчишку по плечу, — Виллер как-то говорил, что где-то в этом районе с утра до ночи подают отличную стеклянную лапшу. Из старого дома на Софиес гате вышли двое. Две долговязые тени, похожие друг на друга, неспешно двигались по остывшему уже асфальту. Внимательный полуночный пешеход мог бы заметить, что схожи они только ростом, в остальном молодой темноволосый полицейский был нисколько не похож на седеющего собеседника, покрытого шрамами. Ещё более внимательный полуночный пешеход был бы крайне напуган, узнав в одном из них погибшего несколько месяцев назад в автокатастрофе инспектора. Они шли и говорили обо всем и ни о чем сразу. Говорил в основном Олег, Харри старался не перебивать. Олег говорил о музыке, что-то безостановочно твердил о новых альбомах Slipknot и Slayer, о виниловых пластинках и том, как лучше их расставить. Внезапно он остановился, и, щёлкнув пальцами, объявил:  — Погоди-ка. А что если загримировать тебя под Игги Попа, включить на фоне Стёрджила Симпсона и в таком виде отправить к Катрине? Харри честно попытался представить это себе. Не получилось.  — Боюсь, не поздоровится ни тебе, ни в особенности мне. Лучше расскажи, как там дела у Эуне? Харри вполуха слушал Олега и смотрел на старый и строгий город. Его город. Вот по кому он скучал, по старому серому Осло. На секунду ему показалось, что рядом тенью шагает Ракель, и он не стал поворачиваться, чтобы опровергнуть это предположение. Правильнее всего научиться отпускать, но Харри Холе, бывший старший инспектор полиции Осло, не мог отпустить слишком многих людей и призраков. Возможно, это неправильно, но как же он счастлив встретиться с ними снова.