По утру

Майкл медленно просыпается, постепенно выходя из теплого, смутного, но приятного сна, в неясное похмелье с ужасной головной болью, которая дает ему понять, что это реальность. «Блядь!» — думает он и еще некоторое время не открывает глаза, цепляясь за призрачную надежду. А затем слышит тихий голос с шотландским акцентом с другой стороны комнаты: — Вот же пиздец! — словно поправляет его мысли Дэвид. И это, похоже, самое точное описание как нынешней ситуации, так и той, в которой он, по видимому, был несколькими часами ранее. Майкл одновременно открывает глаза и принимает сидячее положение, о чем сразу же успевает пожалеть. Когда Дэвид моргает и раскрывает глаза в неподдельном сожалении, ему не становится легче. «Сраные тусовки», — думает Майкл, у них есть неприятное свойство заканчиваться, заставляя идти на отчаянные, нелепые, а порой даже опасные шаги: «Этот день же больше не повторится!», «Пусть мальчики повоюют!», «Да мы же больше никогда не встретимся!». Взять хоть к примеру это утро. — Я не хотел будить тебя, — тихо сказал Дэвид, опустив телефон, по которому разговаривал. — Не, не, порядок, — Майкл смотрит на прикроватные часы. Как и все часы в гостиничных номерах, они выглядят слишком ярко и словно осуждают, говоря Майклу, что уже час дня. — Я должен идти, — Дэвид надевает рубашку. — Конечно. — Если наткнешься на второй… — Дэвид коротким движением показывает единственный найденный черный носок. Майкл опускает взгляд и видит, что Дэвид надел свои ботинки без них. — Я его тебе отправлю. — Спасибо, — Дэвид улыбается, а Майкл от того вспоминает как именно оказался в этом положении. — Еще увидимся. — Пока. Майкл падает обратно на кровать, о чем вновь, сразу же жалеет, так как каждая клеточка его тела напоминает ему, что находится едва ли не в агонии. Спустя время, за которое он взвесил все «за» и «против», натянул на себя одежду и ползал в поисках парацетамола, как человек, проведший недели в пустыне, в поисках оазиса, его телефон зазвонил. Протянув вслепую руку и пошарив ей на тумбочке, он взял его в руки. Это была СМСка от Дэвида: «Я здорово провел время» Майкл колеблется: «Спасибо за все» — отправляет он сообщение в ответ. «Для шотландца и валлийца», — думает он, — «Это был самый английский способ разрулить ситуацию».

***

Он не ожидает, что это вновь повторится, так как у него с Дэвидом слишком много совместных фотосессий для прессы. Майкл считает, что Дэвида очень легко любить, и с ним сложно спорить. Во второй раз, когда они просыпаются в одном гостиничном номере, Майкл чуть менее пьян и столь же менее хочет остаться один, чтобы подохнуть. — Как насчет завтрака? — спрашивает он улыбающегося и одетого наполовину Дэвида. Его рубашка расстегнута, а волосы растрепаны даже больше, чем обычно. На нем, как отмечает Майкл, надеты оба носка, хотя пропажу они так и не нашли. — Отлично, — Дэвид садится в кровати и берет меню обслуживания номеров, хотя Майкл был бы не против выйти. «Может, так будет лучше», — думает он. — Полный английский или континентальный? — спрашивает Дэвид. Где-то в этих словах затерялась какая-то непристойная шутка, но Майкл задумался и все пропустил мимо ушей. — Я буду то же, что и ты, — отвечает он. Было ясно, что ему нужен какой-нибудь крепкий напиток, чтобы растормошить его мозг. Но вместо этого он поедает яичницу и Сторновейский пудинг в кровати с Дэвидом, а когда Дэвид говорит, что ему пора идти, коротко целует его в щеку.

***

Однажды — случайность, дважды — совпадение, трижды — привычка. Им стоило бы поговорить о намерениях друг друга, обсудить то, к чему ведут их встречи, но ни Дэвид, ни Майкл об этом не говорят. Вместо этого они лениво лежат поздним воскресным вечером на диване, на этот раз в доме Майкла, а не в отеле. Дэвид наконец вздыхает и говорит: — Я должен принять душ и валить отсюда. — Может останешься на ужин? — говорит Майкл. Случайное предложение, которое больше похоже на просьбу. Вместо ответа Дэвид целует его. — В другой раз, — говорит он и исходя из его слов, это звучало как обещание.

***

Майкл просыпается рано, разбуженный солнечными лучами, что проникают в комнату с иной стороны, нежели обычно. Ему нужна всего минута, чтобы вспомнить. Его новый дом. Их новый дом. Цена была шокирующей, — даже сейчас экономный Майкл содрогается от воспоминания, — но спустя пять лет они с Дэвидом живут вместе в Лондоне. Пять лет ежедневных скитаний, вместе ложиться спать и вместе просыпаться. Пять лет споров и выдумок, пять лет семейных проблем, пять лет интернет-слухов и фото папарацци. Майклу всегда жаль этих фотографов. У них не выходит сделать много фотографий его и Дэвида, держащихся за руки около ресторана в Тауэр-Хэмлетс или в театре в Стратфорде. — Доброе утро, — бормочет Дэвид. Майкл поворачивается к нему лицом. — Доброе. Взгляд Дэвида падает на часы. — Ты рано, — улыбается он той же улыбкой, в которую Майкл влюбился много лет назад. Влюбился еще до вечеринки по окончанию съемок, — Ты куда-то уходишь? — Нет, мне некуда идти, — отвечает Майкл и притягивает Дэвида к себе.