Последний раз

      Тяжёлые стены прохладного помещения давят на меня одним лишь своим существованием сквозь таинственную завесу мрака. Этот мир потух окончательно несколько часов назад, но я по-прежнему стараюсь сохранить в своей памяти образ больницы: её белые, местами потрескавшиеся стены, высокие потолки и окна, выходящие на серые городские многоэтажки.       Чувствую холод и тону в объятиях дыма любимых сигарет. На тумбочке должна лежать ещё целая пачка, но слишком трудно протянуть руку до драгоценной упаковки. Оставлю сил хотя бы ещё на полчаса.       В коридоре слышатся разговоры врачей и близких. Их голоса дрожат и, кажется, вот-вот сломаются под действием эмоций и подступающей к горлу боли. Мои разведённые родители впервые за десять лет встретились, но, увы, совсем не на положительной ноте. Ещё будучи ребёнком, я желал снова увидеть их счастливыми рядом друг с другом, и, как жаль, мои мечты так и останутся просто наивными детскими мечтами.       За стеной слышатся шаги, за которыми следует и быстро растворяется в тишине болезненный плач. Вероятно, мать и отца уводят принять дозу успокоительного или ещё какую-нибудь дрянь. Ей же пытались и меня напоить, но, к счастью, желудок отказывается принимать даже крохотный глоток воды. Только никотин, моё единственное лекарство, всё ещё сладко обжигает лёгкие. Эта боль кажется приятной, заставляет убедиться, что я всё ещё существую.       Успеет ли он?       Слышу настойчивый стук настольных часов. Сложно представить, сколько времени я нахожусь в состоянии, подобном безжизненной марионетке.       Нужно стараться больше думать и беречь силы, чтобы пробыть ещё немного. Спать сейчас слишком рискованно, хотя, лёжа в полной темноте и без каких-либо движений, держу себя в сознании из последних сил.       Мои мысли прерывает скрип входной двери, за которой слышится осторожное приближающееся движение. Сразу узнаю по голосу Чжухона:       — Минхёк?       — Я живой, — хриплю, поворачивая голову в сторону исходящего звука. Весьма иронично, учитывая, что окончательно ослеп я несколько часов назад.       — Извини, немного испугался, — произносит парень и садится рядом.       Каждое слово даётся мне с огромным усилием, из-за чего пустая болтовня меня совсем не интересует. Самое важное сейчас — остаться в живых до его прихода.       Время. Много ли мне нужно? Будь у меня выбор, лежал бы здесь ещё целую вечность, лишь бы удовлетворить своё предсмертное ожидание. Ведь единственная мысль, которая тревожит меня в данный момент — только бы он не опоздал.       — Тебе нельзя сигареты.       — Я знаю.       Чувствую, как дышать становится всё тяжелее. Невольно хочется схватиться за что-то, взять кого-нибудь за руку, но внезапно мою кисть поражает очередная судорога.       — Чжухон, мне страшно.       Парень без раздумий сжимает мою ладонь, крепко-крепко, и я, словно находясь на границе, впиваюсь ногтями в его нежное запястье, как за последнюю нить, связывающую с реальностью.       Его холодные руки дрожат. Так непривычно.       Один из немногих, он знает, что практически все органы чувств начали постепенно отказывать несколько часов назад, и теперь я бесконтрольно теряюсь в этом новом для меня настоящем.       Темнота, такая необъятная, такая таинственная, я ощущаю, как постепенно становлюсь её частью. Она медленно забирает меня, укрывая тело своим тяжёлым дыханием. Тьма давит мне на грудь, шею, и в мыслях невольно проносится вопрос: "Неужели пора?.."       — Он так и не пришёл?       — Он... — запинается друг, но спустя секунду продолжает: — Он приходил. Хёнвон рассказал мне, что очень скучает по тебе и очень жалеет, что когда-то вы выбрали разные пути. Он извиняется перед тобой и надеется, что ты сможешь простить его. Ему жаль.       — Спасибо, — отвечаю я и поворачиваю голову, кажется, в сторону потолка.       Я знаю, что он не приходил, и Чжухон понимает это. Он действительно старается сделать мои последние минуты счастливее, и даже становится обидно за собственную эмпатию.       Я уверен, что прямо сейчас умру.       Умру с мыслями о когда-то самом дорогом мне человеке. Исчезну навсегда, так и не услышав его голос в последний раз.       Н а в с е г д а.       Так вот, что чувствуют люди перед смертью.       — Почему же умирать так больно?       — Минхёк..       — Всё в порядке, Чжухони. Всё в порядке.       Это ведь не впервые, верно?       Я ломался от бессилия, когда мы отдалялись друг от друга без каких-либо причин.       Задыхался из-за равнодушия по отношению к себе.       Захлёбывался воспоминаниями, когда думал о нём каждый свой день.       Обжигался его жестокими словами, когда ему было всё равно на нас. Всё равно на меня.       Я умирал, когда в конце концов остался в полном одиночестве с миллионом вопросов в собственной голове.       Я умирал так часто и почему же теперь мне всё равно больно?       Слёзы предательски катятся по щекам, а Чжухон всё сильнее сжимает мою руку.       — Прощай, Хёнвон. Это будет последний раз.