Happiness in slavery

      Чёрная иномарка медленно подползает к воротам. Полицейский мельком осматривает непроницаемое лицо в очках, строгий костюм, пропуск с двуглавым орлом на лобовом. Стекло машины опускается, и на несколько секунд воздух взрывается нечленораздельным ором и грохотом. Водитель прикладывает магнитную карточку к датчику, машина проскальзывает под шлагбаум. Стекло ползёт вверх и вновь наступает тишина. На фразе: «Stick my hands through the cage of this endless routine, just some flesh caught in this big broken machine» я выключаю зажигание. Советник государственной гражданской службы первого класса прибыл на работу.       Ели, лужайки, клумбы, жёлтые здания, белые колонны, триколор… Дом Правительства. Медленно прохожу турникет, не глядя на надоевшую лепнину и никому не нужный стеклянный потолок. Лифт, третий этаж. Галерея. Здравствуйте. Здравствуйте. Здрасьте. Дежурная улыбка. Кабинет 315. Знакомый звенящий звук при включении лампы, голубой отсвет экрана. Введите пароль. Рабочий день стартовал.       Повестка дня весьма разнообразна. Прежде всего, необходимо проверить вчерашние согласования и закинуть документы дальше, на утверждение министру. Каждое письмо — маленькое совершенство. Точно выверенные обороты, идеальная пунктуация и лаконичные формулировки, грамотные ссылки на законы. Чёткая инструкция для заявителя. Жаль, что адресат не оценит. Скорее всего, он будет очень зол и в очередной раз обматерит Правительство, Губернатора и министра. И, конечно, меня. Хорошо, если не позвонит.       Проклятые бюрократы опять отказали. Снова им нужно что-то от него. Замордовали народ. Он просто хочет этот участок бесплатно. Он просто хочет продолжать торговать водкой в своём киоске. Он просто хочет отхватить пять метров земли у соседа. Просто хочет построить двухэтажный дом на участке под благоустройство. ПОЧЕМУ ОН НЕ МОЖЕТ? Чёртовы чинуши.       Оставить этот идиотический бред без рассмотрения я не могу. Сказать им, что я думаю об их желаниях — тоже. Моя задача — попытаться найти решение. Помочь.       Люди обожают обобщать. Все чиновники — бездушные коррумпированные мрази. Даже если твоя зарплата менее тридцати т.р. и ты никогда не видел не то что взятки, а сраной бутылки коньяка. Ты сидишь над чужими проблемами до вечера, думаешь о них за рулём, под душем, в постели. Наконец, решаешь запутанный вопрос. Кто-то, сэкономив на дорогих юристах, даже не подумает сказать «спасибо». Мы получаем порой меньше, чем учителя и врачи, однако — ввожу поисковый запрос — есть ли профессиональный праздник у государственных служащих? У них каждый день праздник — отвечает мне интернет. Почему же я завтракал не чёрной икрой?       День проходит незаметно, я опять закурил благодаря новой коллеге, после пары ходок в арку в творческом порыве создал несколько документов, сделал запросы в департамент, подготовил совещание, запустил постановление Правительства и ответил на десяток звонков. Мозг упрямо игнорирует бессмысленность моих занятий и всепоглощающую скуку. Он умудряется обманываться и раз за разом подкидывать вдохновение.       Однако я лишь обслуживающий персонал для населения. Уязвимая прослойка между гражданами и аппаратом. Каждый раз смешно, когда кто-то считает эту работу идеальной и даже завидует, пока не узнает круг обязанностей и оклад.       Я знаю, что есть охреневшие сволочи там, наверху. Но прошу вас, не поддерживайте разговоры о «проклятых чиновниках», лучше лишний раз скажите спасибо за помощь непосредственному исполнителю, даже если кажется, что вам и так это должны. Должно государство, но не конкретный специалист. В том числе из-за этого презрительного отношения рано или поздно случится так, что все нормальные люди действительно уволятся с государственной службы. И тогда вы почувствуете разницу.       Устало бреду по мокрой аллее вниз, к парковке. Старый форд приветливо мигает сигналкой. Два года лишений, чтобы позволить себе эту «роскошь». Магнитола читает только диски. «Slave screams!» — снова орёт Трент Резнор. Полицейский сонно провожает взглядом мятую машину и её не менее мятого хозяина. Закатное солнце светит прямо в глаза. Сотрудник какого-то министерства какой-то области покидает работу.