Ну же, Сан-и, ты чего, спать вообще не собираешься? Возьми себя в руки, обними шибера и спи
Голос Уёна в голове здоровому сну никак не способствует, вместо этого только заставляет думать, думать и думать о тёплых руках и крепких объятьях. О том, что для него это не более, чем привычка, а не что-то особенное, вызывающее трепет и уже надоедающих бабочек в животе.Сан даже не задумывается, что эти ощущения могут быть вызваны далеко не пресловутыми бабочками
Они расстались несколько месяцев назад, подумали, что ничего из этих отношений уже не выйдет: проговорили всю ночь и остановились на том, что просто останутся друзьями, и у них действительно это получалось. По крайней мере, у Уёна точно. У Сана - первый месяц. Слишком тяжело отказаться от отношений с человеком, который настолько близок, понимает с полуслова и мог бы дать ему всё, что требовалось. Мог, но не стал. И Сан честно старается не винить его в этом. Он понимает, как может быть тяжело отдавать себя другому человеку, когда не можешь помочь даже самому себе. Вот только Чхве был готов на что угодно, бросался к нему сломя голову и раздирая колени в кровь, стоило только понять, что Уён не в порядке.Сан слишком сильно влюблён
Уён - совершенно нет
Постоянные мысли о том, что могло бы быть, мешают ему дышать. Чувства сковывают, вынуждают строить никому не нужные воздушные замки и во всём искать надежду на что-то. Сан не понимает, на что именно, но уверен в одном: он не должен показывать всё это, не должен дать Уёну повод думать, что он ещё не перегорел, не остыл, не вернулся к модели отношений «друзья детства». Он старается отвечать как обычно, вести себя как когда-то раньше и отгонять мысли о том, как же хочется взять его за руку, переплести пальцы и никогда не отпускать.Сан ещё не понимает, что запертые внутри чувства сыграют с ним в игру на выживание
Когда начинается учёба, он думает, что всё не так плохо: расписание у них разное и поэтому они практически не пересекаются. Сан впервые так сильно рад тому, что почти все пары Уёна проходят в другом корпусе, а преподаватели заваливают с самого первого дня. Вот только с такой же скоростью, с которой у него накапливаются долги по всем дисциплинам, приходится попрощаться со сном, хотя бы немного здоровым питанием и оставшимися нервными клетками. Сан не успевает дышать, с каждым днём что-то давит на него всё сильнее, и когда он уже готов не проснуться, обеспокоенному Уёну всё-таки удаётся вытащить его в небольшое кафе возле общежития. Сан старается найти что-то подходящее из одежды, что не будет так сильно висеть на исхудавшем теле и сможет скрыть непонятные синяки, ведь заставлять Уёна переживать он не хочет от слова совсем. Ему кажется, что если на него обратят ещё больше внимания, то он взорвётся фейерверком из чувств и сгорит: осядет искрами на бежевой рубашке друга и исчезнет. Вот только Уён всё равно начинает беспокоиться сильнее, когда видит острые скулы, мешки под глазами и бегающий взгляд. Всё в порядке? Как ты себя чувствуешь? Выглядишь как-то неважноДа, в полном Просто преподы заваливают, времени не хватает, ну ты понимаешь, хаха
Когда Сан узнаёт, что Уён начал новые отношения, в сердце что-то кольнуло. Чувство, словно его проткнули чем-то насквозь и оставили в таком состоянии: с непонятной занозой внутри. Слушая, как он с восхищением рассказывает о своей девушке, Сан искренне поздравляет его и, кажется, впервые за месяц, улыбается. Ловит себя на мысли, насколько для него важно счастье Уёна и если оно будет каким-либо образом зависеть от него самого, он отдаст всё, чтобы ему ничего не помешало: свои чувства, и без того запертые на замок, прячет ещё глубже.Вернувшись домой, Сан не находит сил встать, наблюдая за тем, как синяки словно вздуваются и сквозь кожу просвечивают красные пятна
Однажды он уже читал истории о "цветах, проросших в сердце". Кто-то писал, что они появляются от беспросветного отчаяния, а кто-то, что это всё из-за слишком сильных эмоций. Якобы когда человек всеми силами подавляет свои чувства и держит в себе, они формируются в цветы и вырываются наружу насильно. Астры - когда-то сильные воспоминания, гиацинты - отравляющая ревность.Чувства Сана превратились в маки
Ему не страшно. Только пить хочется в несколько раз больше, из-за чего приходится носить с собой несколько бутылок воды, которых с натяжкой хватает на время пар. О тренировках Сан вынужден забыть: бесконечная, тянущая к полу усталость даёт ему сил ровно на дорогу от общежития до университета, короткие перебежки между аудиториями и обратно.Так проходит неделя, после которой посещать занятия становится равно пытке
Внутри пусто. Сан мёрзнет сильно, натягивает на себя все футболки-толстовки-свитера, находит все самые тёплые носки, но всё равно чувствует себя так, словно его окунули в северный-ледовитый. Он читал о том, что после первых проявлений болезнь развивается быстро и в прямом смысле съедает заживо. Но ему всё ещё не страшно и объяснения такой реакции не находится. Разве что хочется оказаться в крепких объятьях. Желательно даже пропасть в них на целый день. Желательно в руках Уёна. Вместе с первым снегом в жизнь Сана влетает Уён, с разбега разбивая выстроенную им тонкую стену из стекла и попыток загрузить себя. Чтобы отвлечься, чтобы не думать о цветах под кожей, во внутренностях и самом сердце, чтобы перестать строить замки, в которых у них двоих ничего не закончилось. Уён помнит, где Чхве хранит запасной ключ от старой небольшой квартирки, в которой прячется, когда больше нет сил справляться с окружающим его миром. Уён беспокоится, переживает, волнуется и сотни прочих синонимов, потому что Сан пропал и не отвечает нигде, и поэтому сначала расспрашивает всех преподавателей, одногруппников и соседей Чхве в общежитии, но не узнаёт ничего, кроме «Его никто не видел уже недели две». Уён громко хлопает дверью, вбегает в квартиру и не может унять бешено бьющееся сердце, потому что боится. Он помнит болезненный вид Сана во время их встречи в кафе, ему страшно, что с ним что-то случилось, страшно, что опоздал, страшно, страшно, страшно. Сердце покрывается липким слоем тревоги и падает куда-то вниз, дальше, чем просто в пятки, когда взгляд цепляется за худую фигуру на полу: Сан лежит, свернувшись в позу эмбриона, абсолютно не реагируя на посторонний шум. Уён перестаёт дышать и бросается к нему, как в бреду повторяя пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.Сан открывает глаза, оказавшись в таких нужных руках
Сидя на кровати и держа в руках чашку с чем-то горячим, у него не получается ответить внятно ни на один вопрос Уёна: ни про то, когда он последний раз ел (по словам Чона, острые кости чувствуются даже через тысячу свитеров), ни про то, сколько он уже в таком состоянии. Сан только из последних сил старается не уронить посуду на постель и топит взгляд в её содержимом. Но стоит услышать тихий голос и наполненное волнением «что случилось?», он ломается и сгибается пополам от прошибающей насквозь боли: маки пускают корни по венам, добираясь до кончиков пальцев и ушей, пытаясь подчинить себе всё тело. Сан обхватывает себя руками, прижимает голову к груди и кричит. Кричит так, как никогда до, словно это поможет справиться с дикой болью и мешающими растениями внутри.Уён не понимает, не видит наливающихся красным бутонов под множеством слоёв одежды, но обнимает и гладит по голове, пытаясь хоть немного успокоить
Когда боль немного проходит, Сан понимает, что плечо под его головой насквозь мокрое. Он лежит на Уёне, вновь свернувшись в подобие кокона, и понимает, что хочет рассказать ему всё. Что так будет правильно, легче и, наверное, честно. Приподнимает голову, чтобы посмотреть прямо в глаза, открывает рот иничего
Чон смотрит с недоумением, но Сан не может выдавить из себя ни единой мысли, что так назойливо копошатся в его голове, ни единого звука. Получается спросить про что угодно, сказать какие-то глупости, но ничего, что касается его чувств и состояния. И он вспоминает. Вспоминает, как читал про случаи с полным контролем: растения не дают ему выдать их, не дают нужным словам найти выход, не дают даже написать про это, заставляя пальцы онеметь.Сану впервые за всё это время становится страшно
Уён уходит спустя несколько дней, оставив много вкусной еды и наставлений: не забывать про сон, еду и иногда отчитываться о своём состоянии. Вновь оставшись в пустой квартире, Сан стягивает с себя все футболки-толстовки-свитера и падает на ледяной пол. Через кожу просвечивают ярко-красные бутоны, готовые раскрыться в любой момент, а на местах, где когда-то были видны пересечения вен, теперь цветочные стебли и корни.страшно страшно страшно
Он срывается и изо всех сил царапает полупрозрачную кожу: цветы вырываются наружу, разрывая тонкую преграду, наливаясь всё ярче и ярче. Кровь из ран смешивается с чем-то зелёным, маки раскрываются по всему телу, заставляя Сана кричать от невыносимой боли, но в душе продолжает крутится навязчивая пластинка из чувства вины, добивая и ломая окончательно. Поджимает колени к груди, обхватывает руками так, как позволяют силы и чёртовы маки, не дающие сделать вдох. Сан зажмуривает глаза, надеясь, что всё это окажется до ужаса реалистичным, но всё-таки кошмаром, сном, плодом его воспалённого сознания,и больше не просыпается