***
Теперь же мне давно было за двадцать пять, и к трупам я наконец привык. Каждый новый день по пути на работу видел лежащие на земле остывшие тела. Остекленевшие глаза, смотрящие в никуда, заставляли содрогнуться и прибавить шагу, с ужасом поглядывая на спешащие ярко-зелёные секунды. Первыми погибали те, кто совершенно не ценил, не следил и не помнил о времени. Однажды я сам чуть не стал одним из них. Этот вечер запомнился мне навсегда – тоска и депрессия охватили до такой степени, что хотелось уйти в запой и не вернуться из него никогда. После того, как скончались родители, я изо всех сил держался, стараясь найти в этой жизни хоть что-то, рядом с чем не витал бы дух смерти. Одиночество, одолевавшее теперь всё больше и больше, душило, заставляя корчиться от боли и безумной нехватки времени. Ужасно высокие цены на жизнь действительно, как и говорила мама, заставляли крутиться, словно белка в колесе: времени катастрофически не хватало на себя самого, поэтому задумываться о ком-то, друге или девушке, было бесполезно. И настал тот день, когда терпение иссякло окончательно: многим сегодня не выплатили зарплату. Я стал одним из них. Теперь же, сидя в тёмной комнате на полу, чувствовал, как постепенно холодеют руки. Чёткие цифры постепенно ускоряют свой бег. Насколько же всё-таки забавно наблюдать за тем, как быстро бежит время. Особенно, когда над этим не задумываешься. Быстрый взгляд на часы: осталось всего двенадцать минут. Прикрываю глаза, устало отворачивая голову в сторону. Организм за столько лет подобной жизни привык почти всегда находиться в движении, спешить куда-то, суетиться. Именно поэтому сейчас было трудно сидеть без дела, осознавая, что скоро всему этому придёт конец. Скорее всего, меня даже найдут не сразу. Если вообще найдут. Хотя, смотря кто искать будет: если ублюдки, ворующие время у простых людей, безжалостно убивающие, наплевав на других только ради того, чтобы спасти свою шкуру, то они явно огорчатся, увидев пустой счётчик. Усмехаюсь собственным мыслям: о чём я думаю в последние минуты? О справедливости этого мира? Нашёл, о чём поразмыслить. Открываю глаза и вновь опускаю взгляд на цифры. Прошло три минуты. А казалось, будто мысли тянулись вдвое дольше. Наконец тело не выдерживает и требует движения. Пытаюсь встать так, чтобы в следующий же миг не завалиться в сторону. Бутылка, сопровождавшая мой вечер, падает и со звоном ударяется о пол, проливая остатки содержимого. Чёрт с ним, после смерти не мне терпеть запах случайно пролитого спиртного. Пошатываясь из стороны в сторону и методично придерживаясь стен, направляюсь к окошку на кухне. Чувствую, что времени остаётся совсем немного и убеждаюсь в этом – пять минут. Что ж, проведу их с пользой, в последний раз посмотрю в тёмное ночное небо, необычайно красивое этим вечером. Маленькие огоньки звёзд смотрят сверху-вниз, мерцая в усмешке. Голова становится свободной от мыслей, душа от тяжкого бремени жизни. Внутренние часы всё громче отстукивают оставшиеся секунды. И в миг время останавливается. Мне показалось, будто сердце перестало биться, и, закрыв глаза, я приготовился отдать душу тёмному небу, чтобы встретиться с родными. Но на протяжении некоторого времени лёгкий ветерок подсказывал, что душа всё ещё была в теле, а тело продолжало стоять у окна. Открыв глаза, осмотрелся по сторонам: ничего не изменилось. По привычке резко взглянув на руку, почувствовал, как к горлу подкатил неприятный ком: на коже виднелись обесцвеченные нули, вместо уже привычных ярко-зелёных цифр. Кожа постепенно покрылась мурашками, и липкое чувство страха словно пропитало всё тело. Что это, чёрт возьми, значит?! После этого я долго расхаживал по квартире в глубоких раздумьях. Каждые несколько минут поглядывая на руку, вновь еле заметно вздрагивал, вспоминая о вставшем счётчике. Алкоголь довольно быстро выветрился из организма, но руки ужасно тряслись. В голове проносились мысли о бессмертии, но проверить их правдивость я боялся. Стоило только взять нож и подумать о том, что сейчас мне нужно будет воткнуть его в себя, как всё тело словно паралич охватывал. В итоге, так и не решившись сделать это, я попробовал лечь спать.***
Открыв глаза следующим утром, первым делом посмотрел на руку. Всё же вечером не показалось. На счётчике так и значилось тринадцать нолей. Собравшись с силами, встал и направился на кухню. Схватив кухонный нож двумя руками, зажмурился и посильнее воткнул его в грудь, постаравшись не промазать. Жгучая боль моментально прошлась от кожи до самого сердца, распространяясь по всей ране. Пошатнувшись, прислонился к стене, стараясь устоять на ногах. Наступил шок, и всё это время я истуканом простоял посреди кухни с ножом, даже не выдернув его обратно. Кровь окрасила разорванную рубашку в красный и тяжёлыми каплями начала падать на пол. Когда, наконец, более-менее пришёл в себя, резко вытащил и откинул нож на стол, с ужасом осматривая руки в крови и ощущая невыносимую боль. Но больше всего ужас парализовал лишь от одной мысли о том, что прошло уже достаточно времени, а я всё ещё был способен стоять на ногах, хоть и пошатываясь, и что рана, кажется, постепенно затягивалась. Так я узнал о своём бессмертии. Весь день провёл дома, боясь даже высунуть нос на улицу. Нужно было срочно придумать, что с этим даром делать, ведь если заметят меня живым при пустом счётчике – даже не знаю, что предпримут. Откуда вообще это бессмертие взялось? С какой радости? Идти на работу и получать там время было рискованно – слишком много людей вокруг, которые могли бы заметить неладное. Просить у кого-то на улице – тоже не очень хорошая идея: навряд ли кто-то согласится поделиться своим драгоценным, а даже если и согласится, то, увидев пустой счётчик – неизвестно, что сделает. В итоге мне пришла одна идея в голову, но, чтобы реализовать её, нужно было всё продумать и хорошенько морально подготовиться. Вечером я вышел на улицу, стараясь скрыть руку под длинным рукавом плаща и никому не попадаться на глаза. Вокруг было пусто и тихо, лишь автобусы иногда проезжали мимо, ослепляя ярким светом фар и ламп в салоне. Но не всё в это время в Гетто было спокойно: довольно часто люди после тяжёлого рабочего дня шли в бар, чтобы развеяться и забыться, потратить время, заработанное на заводе, на отдых. После подобного развлечения многие вываливались вусмерть пьяные, тут-то их и поджидали похитители времени. Оттаскивая отключающегося на ходу человека, они быстренько считывали с его счётчика всё время и сливались, чтобы никто не заметил. А несчастный так и оставался лежать до утра, пока кто-нибудь из работников бара не вынесет мусор после вечерней попойки. Именно эти мерзавцы, безнаказанно забирающие чужие жизни, и нужны были мне. Брать грех на душу не очень хотелось, но что, если это будет ради справедливости? Ведь кто знает, может, они уже поджидают свою жертву в тёмном переулке. А может, и я сам привлеку их своим поведением. В Гетто сразу видно того, кто не беспокоится о времени: вальяжная, спокойная походка, никаких взглядов на часы, уверенность. Вот только что подобные люди забывают здесь – загадка для меня. Однако такой манерой можно запросто вызвать интерес похитителя, поэтому я буду блефовать. В одном из переулков услышал тихий голос: — Что вам от меня нужно? Я просто проходил мимо, оставьте меня в покое, — просил парень, пятясь к стене. Перед ним стоял человек и медленно засучивал рукава, готовясь вырубить свою жертву. Проскользнув за спину похитителя, прихватил валявшуюся на земле бутылку, стараясь действовать максимально тихо. Но парень, которого хотели обокрасть, спалил моё присутствие своим взглядом, и его противник развернулся ко мне. В следующий миг я почувствовал острую пульсирующую боль в виске и стекающую по нему горячую кровь. Похоже, у этого гада был кастет. Перед глазами всё поплыло, а попытка устоять на ногах не увенчалась успехом. — Что, героем себя возомнил? — усмехнулся похититель, склоняясь надо мной. — Похоже, сегодня у меня будет праздник. На его лице возникла едкая ухмылка, а у меня за это время хоть немного прояснилось зрение. Нащупав бутылку под рукой, ударил ей наотмашь и попал прям по красивому для такого урода лицу. Удар оглушил его ненадолго, а осколки оставили многочисленные порезы на бледной коже. Тот, кто до этого момента был жертвой, со всей дури шибанул напавшего чем-то тяжёлым по голове, и похититель упал на влажный асфальт, вырубившись. — Ты в порядке? — откинув в сторону импровизированное оружие, незнакомец подошёл ко мне. — У тебя кровь идёт. — Не переживай, со мной всё хорошо, — слабо усмехнувшись, мазнул рукой по виску, стирая и размазывая кровь. — Нужно скорее разобраться с ним, пока не пришёл в себя. Поднялся на ноги, опираясь на стену, и подошёл к похитителю. Присев рядом с ним на корточки, быстро перевернул с живота на спину и посмотрел на чужой счётчик: пять месяцев. В последний раз такие цифры я видел довольно давно. Не хило этот гад успел наворовать. Но времени размышлять не было, ярко-зелёные минуты шли слишком быстро. Перехватив руку похитителя, попытался забрать пару месяцев, но произошло непредвиденное: время считывалось, но на моём собственном счётчике всё ещё значились нули. Что за чертовщина?! — Что с твоими часами? — вдруг тихо спросил парень из-за спины, и я резко отдёрнул руку, чтобы ненароком не убить запросто так похитителя. — Я сам толком не знаю, — пожав плечами, сказал правду и взглянул на незнакомца. Он не выглядел на двадцать пять лет, а часы были скрыты. Воцарилось неловкое молчание. Я же соображал, что теперь делать. Какой толк от моих действий, если время мне теперь в принципе не нужно было. А о последствиях всего этого дела можно будет потом подумать. — И что собираешься делать? — Для начала, проучить этого гада и попробовать кое-что. Позволь свою руку, — не надеясь на доверие, протянул свою, а второй, с часами, приготовился дотронуться до руки похитителя. С минуту незнакомец думал, явно взвешивая все «за» и «против», после чего наконец согласился. Почувствовав прикосновение холодной ладони, я приложил вторую руку к запястью негодяя. Время вновь начало считываться, но на этот раз не в пустую.***
Минут через тридцать мы сидели в моей квартире с бутылкой пива на двоих и рассуждали каждый о своём, иногда обмениваясь терзающими души мыслями. — То есть ты бессмертен? — переспросил Джей, кивнув на пустой счётчик и пригубив горлышко бутылки, а после отставляя пиво в сторону. — Похоже на то, — слабо кивнул, думая, что ещё можно ответить в такой ситуации. — Вот только что делать с этим — фиг поймёшь. — Ну да, сложно. Даже на работу не выйдешь. Да что там, в магазин за продуктами не сходить, — протянул парень, посмотрев на меня округлившимися глазами. До меня стала доходить вся безысходность ситуации. С другой стороны, раз я бессмертен, то и в еде не нуждаюсь, наверное. «Ничего, привыкну к вечному голоду», — усмехнувшись своим мыслям, взглянул на нового знакомого. — Чем займёмся? — Я, наверное, домой пойду, поздно уже. Спасибо за помощь, гостеприимство. И время. Не забуду этого, — похлопав меня по плечу, парень встал и отправился в коридор, одеваться. — Слушай, давай контактами обменяемся? Будем на связи, вдруг что. Я согласился. Впервые за долгое время появился человек, предложивший общаться. В глубине души, конечно, засели сомнения о том, не выдаст ли он меня, но мысль, что наконец надоевшее одиночество может исчезнуть раз и навсегда, убеждала в обратном. Так в моей жизни вновь появился смысл, теперь заключавшийся в единственном друге, поддержавшем и не оставившем в омуте безысходности. С момента нашей встречи прошло несколько дней, всё это время он молчал и даже не отвечал на звонки, но вскоре постучался в дверь моей квартиры и, стоило мне открыть, завалился с огромным пакетом еды. «Прости, что молчал. Работы было очень много, старался разгрести и не набрать долгов, чтобы выходные спокойно прошли. Я тут накупил всякого, давай посидим?» После этого каждый вечер Джей приходил в гости, и мы общались, играли в карты, смотрели старые фильмы, с интересом наблюдая за жизнью, в которой людям время было не так важно. Иногда выходили гулять и шатались полночи по тёмным улицам, стараясь не привлекать внимание. Проблем совершенно не хотелось. Теперь я чувствовал себя лучше, спешить никуда не нужно было, волнения о многом просто отпали, и даже образовавшуюся за эти дни скуку удавалось развеять. Но теперь мне становилось печально от того, что у меня нет сил помочь другому человеку, ведь я не мог заработать время и просто отдать его Джею, несмотря на своё бессмертие. К сожалению, время неумолимо. И недолговечно. Это известно каждому жителю Гетто, и тем более лучше всех об этом знает бессмертный. Стоит только привязаться к кому-нибудь, и время безжалостно отберёт у тебя этого человека или любое другое существо. Обязательно сделает так, что ты не успеешь ничего сделать, а после будешь долго страдать из-за небольшого просчёта, крохотной ошибки… В один миг я вновь умудрился потерять весь смысл и интерес в жизни. На этот раз по своей вине. Мы договорились встретиться у магазина, недалеко от моего дома. Был уже глубокий вечер. Воздух, слишком душный, чтобы спокойно им дышать, предвещал надвигающуюся грозу. Нужно было поскорее сходить с Джеем по делам, чтобы потом прийти домой и со спокойной душой отдохнуть за просмотром какой-нибудь комедии давних лет. Вот только подойти вовремя я не успел… Быстро спустившись по ступенькам, в приподнятом настроении направился к магазину, но заметил, как от двери отбежал, оглядываясь, человек, а на асфальте остался безвольно лежать парень, ужасно похожий на Джея. Сорвавшись на бег, упал на колени перед бездыханным телом друга. Счётчик пустой. Хочется кричать, звать на помощь, да хоть обокрасть кого-нибудь! Но толку от этого будет ноль. Тринадцать цифр пустоты продолжат смотреть на меня с руки друга, пока солёные слёзы об утрате последней надежды предательски побегут по щекам. Вспомнив о сбежавшем незнакомце, сорвался с места и выбежал за угол, но успел увидеть лишь удаляющийся в темноте силуэт. Похититель скрылся с места, и остановить его было некому: ноги словно вросли в асфальт, а боль в сердце парализовала тело, не позволяя и шевельнуться. Беспомощность сжала горло, шипя и плюясь в лицо ядом. Не оставалось ничего, кроме как самому похоронить последнего друга. Несправедливый мир.