Волшебная пыльца

      Предыстория: Юэ Ци, бывшая помойная крыса, управляет хлопотным розничным бизнесом (*кашель*, криминальная империя, *кашель*) под именем Юэ Цинъюань. Шэнь Цзю — его друг детства, оказавшийся втянутым в дела мафии. Он протянул полумертвому Юэ Ци руку помощи и пригласил в мафиозный мир. Ло Бинхэ — ребенок, на которого Шэнь Цзю наткнулся, пока прятался на заброшенном складе, и подобрал.       — Шифу! — входная дверь с грохотом открылась, вслед за этим сразу раздался звук шагов. — Шифу!       Грохот отвлек Шэнь Цзю от его вдумчивого конспектирования, а Юэ Ци — от созерцания Шэнь Цзю. Старый друг выглядел обиженным, что означало, что он по-настоящему взбешен. Должно быть, книга была хороша.       Дверь чайной комнаты распахнулась и хлопнула о косяк, после чего внутрь влетела черная смазанная тень и поцеловала Шэнь Цзю в губы.       Шэнь Цзю молниеносно уложил своего ученика на лопатки, взяв ногами в треугольный удушающий захват. И смотрел так, словно вымыл бы свой язык с мочалкой и мылом, будь он кем-то другим, не собой. Юэ Ци переплел пальцы, чтобы унять дрожь в руках.       — Объяснись, сопляк, — в голосе Шэнь Цзю звучало эхо будущих неминуемых взрывов, тех самых, его фирменных.       Ло Бинхэ скривился от отвращения, а затем расслабился:       — Хвала небесам, — выдохнул он с облегчением.       Но странным было не только это, размышлял Юэ Ци. Для начала Шэнь Цзю не мог заломать своего ученика с тех пор, как тому исполнилось шестнадцать. В то же время Юэ Ци наконец-то уступил уговорам и взял Ло Бинхэ на дело. Это, можно сказать, стало началом конца, потому что прошло совсем немного времени, и Шэнь Цзю достало взрывом (организованным не им самим, как ни странно), после чего он вынужденно ушел в отставку. Несмотря на потерю своей, на тот момент, лучшей части, подпольная империя Юэ Ци устояла. Потому что если Шэнь Цзю был его шахматным слоном, то Ло Бинхэ занял ранее пустующее место ферзя.       Слону ферзя не свергнуть, это нормально и естественно. Очевидно, Ло Бинхэ был выбит из колеи даже сильнее, чем они изначально подумали.       Второй отец Ло Бинхэ (ужасно жаль, что этот факт они оба будут отрицать вплоть до последнего вздоха), казалось, тоже это заметил. Шэнь Цзю повторил то, что сделал в своей жизни лишь однажды: выпустил жертву из захвата, позволяя уйти целым и невредимым. Однако (и Юэ Ци отметил это, ощущая немалое самодовольство с налетом удовлетворения, которые быстро скрыл) руку Ло Бинхэ не протянул.       Не то чтобы тот нуждался в помощи. Ло Бинхэ согнул ноги в коленях и подхватился с пола, поднимаяясь в одно плавное движение. В ответ на мрачный взгляд Шэнь Цзю он пожал плечами и затрещал:       — Я уже думал, что по мне психушка плачет, шифу, — непонятно чему радуясь, выдал он. — То есть, если бы меня влекло к тебе. Господи, ты вообще можешь это представить? Слава богу, обошлось. Хотя — в топку христианство, — Ло Бинхэ глубоко вздохнул, он выглядел очарованным. Это тревожило. — В южной Швейцарии я встретил бога, сошедшего на землю. Он чертовски красив. Моя гетеросексуальная душа очистилась и прозрела. Быть геем — естественный порядок вещей. Мой бог, — и Ло Бинхэ заскулил. — Мой бог так красив.       Шэнь Цзю и Юэ Ци обменялись взглядами поверх головы сбрендившего парня. Это было нетрудно, потому что Ло Бинхэ стёк обратно на пол в полном блаженстве.       Что, черт возьми, с ним случилось.       Он твой ученик, тебе и разбираться.       Единственное, что я умею — избавляться от мусора.       Ты не можешь каждый раз использовать одну и ту же отмазку, это очень по-детски.       Шэнь Цзю осуждающе фыркнул и отмахнулся от аргументов Юэ Ци, демонстративно взяв в руки вычурную перьевую ручку. Юэ Ци слегка обиделся, но не стал настаивать, опасаясь нарваться на обвинение в том, что называет лучшего ученика Шэнь Цзю мусором. Неважно, что Шэнь Цзю знал и умел многое сверх полевой работы. Он отлично подмечал мелкие детали, особенности одежды, внешности и привычки. Его навыки наблюдения за людьми могли соперничать со способностями Шан Цинхуа, и его можно было брать с собой на светские мероприятия. Не то чтобы Шан Цинхуа не знал, как себя вести, он просто не мог переложить теорию на практику. Юэ Ци не настаивал — в мире и так чертовски не доставало искренних людей.       — Ты кого-то встретил, Бинхэ? — спросил Юэ Ци.       — Я встретил Бога, — поправил его Ло Бинхэ, как будто за два предыдущих раза они не запомнили. Он нашарил в комоде Шэнь Цзю свою чашку и поставил ее на стол. — И он выглядел в точности как шифу, понимаешь? Те же волосы, те же подбородок и скулы. Может быть чуть ниже ростом? Я даже сначала подумал, что это сам шифу, подошел к нему, но затем он повернулся ко мне и улыбнулся, — в голове Ло Бинхэ словно произошло короткое замыкание. — Его улыбка была как солнце, озаряющее васильковое поле на рассвете. Кажется, я даже услышал звон колоколов. У него на лбу блестела небольшая капля росы или, может, это был пот, и она сияла тысячей обещаний счастливого будущего.       Первое, что Юэ Ци понял: у Шэнь Цзю есть двойник, и та его часть, что являлась Юэ Цинъюанем, уже просчитывала несколько запасных планов с учетом нового обстоятельства. Затем он сопоставил известные ему факты: Шэнь Цзю ненавидел Европу и почти пять лет как оставил полевую работу.       — От твоего восторженного взгляда можно диабет заработать, — раздраженно сказал своему ученику Шэнь Цзю, и это, кстати, тоже стоило принять во внимание. Ло Бинхэ был пугающим молодым человеком, внешне игривым, но внутренне таким же бешеным, как Шэнь Цзю. Шэнь Цзю стал немного спокойнее, спустя годы после того, как Юэ Ци принял его в семью, но не было ничего, что могло бы похожим образом смягчить острые углы в случае с Ло Бинхэ.       До этого дня. Юэ Ци заранее жаль тех, кто посмеет навредить объекту одержимости этого парня, хоть до этого вряд ли дойдет. Но если кто-то однажды все же решится — отдачей неудачников сотрет в порошок, и Юэ Ци будет нечего жалеть. Поэтому он мысленно посмеялся несколько секунд, а затем снова обратился в слух.       — Он спросил, в порядке ли я, — продолжил Ло Бинхэ. — Он был таким участливым, так беспокоился за абсолютно незнакомого человека. В этом мире так мало хорошего, и всё это сосредоточено в одном волшебном создании, как две капли воды похожем на шифу. Представляешь? А потом я рассмотрел его полностью.       Когда Ло Бинхэ начал описывать тонкую талию своего нового знакомца, Шэнь Цзю выронил ручку. Когда тот перешел к длинным стройным ногам — сбросил со стола чашку своего ученика. Та со звоном разлетелась на осколки. Прямая угроза столбняка под ногами Ло Бинхэ не остановила.       Шэнь Цзю перевел взгляд на собственную чашку, ярко-розовую с ещё более розовым узором из цветочных водоворотов. Единственным не розовым элементом на ней была блестящая золотая надпись «Навеки моему вечному». Поразмыслив немного, он ее все же не разбил, и на сердце Юэ Ци потеплело.       Это уродливое чудовище было шуточным подарком Юэ Ци, когда он еще думал, что у Шэнь Цзю есть чувство юмора. Он отвел на розыгрыш две недели, чтобы у Шэнь Цзю было вдоволь времени покиснуть над кружкой, и тот со смутным отвращением пил из нее и чай, и кофе, и простую воду. С мрачной решимостью человека, обреченного на смерть, но все же. К моменту, когда две недели подошли к концу, Юэ Ци не нашел в себе сил принести настоящий подарок: небольшую изысканно изогнутую флягу. Так навеки вечная чашка осталась.       Ло Бинхэ подробно рассказал про длинные, мягко трепещущие ресницы объекта своей безрассудной страсти, про неописуемое очарование его акцента на английском, и именно тогда Юэ Ци наконец-то понял, что мальчик смертельно серьезен, как не был ни разу за предыдущие шестьсот с лишним интрижек. Хах.       Шэнь Цзю, кажется, тоже это понял — чтобы избегать чувств, он научился улавливать их с удивительной точностью — и поэтому, подхватив книгу, заметки и уродливую кружку, уже хромал вниз по лестнице.       Юэ Ци смотрел, как он уходит, и больше десятка прекрасных логичных предлогов удалиться сгорели, так и не сорвавшись с его языка, во внезапной вспышке полного всеобъемлющего сочувствия.       Поэтому вместо того, чтобы оградить себя от болезненного опыта, Юэ Ци повернулся к Ло Бинхэ, беспомощно улыбнулся и с искренним интересом и бесконечным терпением спросил:       — Как ты думаешь, Цанцюн Ритейл добьется успехов в Швейцарии?       Глаза Ло Бинхэ засияли, и это окупило практически всё.