«Люсьена»

— Алло. — Нацу, привет, дружище, не разбудил тебя? — раздался задорный голос на другом конце. Я взглянул на часы: было четыре часа дня. — Почти нет, — ещё сонно проговорил мой хриплый голос. — Что тебе надо, Лео? — Хотел извиниться перед тобой —, к сожалению, я сегодня не смогу присутствовать на нашем еженедельном мероприятии, — моё лицо съёжилось от недовольство, и я невольно издал разочарованной вздох. — Но, — вдруг резко продолжил мой собеседник, — я нашёл кое-кого, он сможет заменить меня сегодня. — Исключено, — отрезал я. — Ты меня дослушай, — ласково, словно кот, продолжил он. — Это моя самая давняя и самая лучшая подруга. Я за неё ручаюсь своей головой и причиндалами. — Меня тошнит от твоей манеры общения, — честно признался я. — Не разочаровывать же остальных, подумай о них. — Мы и втроём прекрасно проведём время. Не хотелось, чтобы в нашу дружную мужскую компанию вклинилась какая-то непроверенная женщина и своими известными чарами всё в ней разрушила. — Нацу, не глупи. — Нет и точка. Что-то ещё? — А если я скажу, что у неё много денег и ещё больше связей. Это изменит твой негативный подход к данному обсуждению? — И у неё нет никакого двухметрового мужа, который смог бы меня разукрасить? — усмехнулся я и тут же понял, что этой фразой дал возможность Лео вновь напасть на меня своими аргументами. — Такого нет, но, — мой давний друг как-то замялся, — я бы не советовал тебе иметь с ней какие-либо близкие взаимоотношении. — Объясни. — Это не моя тайна. Но поверь, не стоит к ней лезть. — Звучит как вызов, — на моём лице расцвела улыбка. — Нацу, я… — Пусть приходит, — прервал его я. — Там всё и будет ясно, — собеседник собирался сказать что-то ещё, но я вовремя сбросил трубку. Сегодняшним вечером намечалась крупная игра в старый добрый покер, и поскольку именно в этот раз были повышенные ставки, возможно поэтому Лео покинул нас. Казалось, я ждал этого момента с самого зарождения вселенной. Азарт взвывал во мне смысл самого существования и уверенности в следующем дне. Снаружи я всегда старался быть спокойным и сдержанным, как и воспитал отец, но внутри меня так и плясали какие-то маленькие чёртики и даже не думали о том, чтобы угомониться, глаза с сумасшедшей скоростью бегали по комнате, ловя каждую мелочь, сигнал, звук или изменение дыхание. Этим вечером всё кроме игры уйдёт на задний план, от этой мысли захотелось глубже дышать, запоминая аромат и привкус томительного ожидания. Я уже радовался предстоящему событию: стоя нагим перед зеркалом после освежающего душа, я чувствовал себя невероятно свободным от тягостных невзгод всего человечества. Передо мной возвышался красивый молодой человек в накаченным телом, приятному взгляду загаром, невероятными розовыми волосами, горящими пламенем жизни зелёными глазами и неисчерпаемым природным обаяниям. Да, я чертовски люблю себя. Мы всегда играем в одном и том же месте: в подвале, в комнате, похожую на огромный сейф с толстой металлической механической дверью, которая находится под известным ювелирным магазином недалеко от туристического центра города. Хозяин за символическую плату любезно предоставляет нам возможно играть там на круглые суммы денег. Эта комната всегда соотносилась у меня с настоящим раем на земле. Местные разноцветные побрякушки так и игрались со светом ламп, притягивая взгляды всех смертных. Золоту неподвластно время — пятьсот лет назад на него так же, как и я, смотрел пират, пересёкший полмира в поисках заветного сокровища. Здесь, в сейфе, было всегда так тихо: не было ни семьи, ни ненужных знакомых, ни проходивших мимо людей, ни лишних звуков, только мои хорошие надёжные друзья, это казалось мне тем же удовольствием, которое сравнимо со съеденной сладкой конфетой перед обедом вопреки запретам. Я, как зачинщик мероприятия, прибыл на место первым, с любезной улыбкой забрал у владельца ключи, спустился вниз, зажёг свет и расставил спиртные напитки: крепкий ром, добротный виски, а для дамы решил взять хорошее полусладкое красное вино — вечная классика. Затем я выдвинул изящный деревянный игральный стол, запрятанный в углу комнаты, со всем знакомым зелёным покрытием, честное слово, я могу смотреть на него вечность. А следом и мягкие кожаные коричневые кресла. Вдохнув запах знакомой мебели, приобретенной мною на аукционе, я почувствовал приятное опьянение души. Немного погодя пожаловал наш дилер, так называется человек, который раздаёт карты, не заниматься же нам этим самостоятельно, верно? Он являлся одобренным лицом каждого из игроков. Парень взаправду работает в казино и зарабатывает этим на жизнь, ведь сложно найти честного и неподкупного человека, когда тот имеет постоянные и очень близкие взаимоотношения к тому, что многие называют соблазном. Вопреки ожиданиям, наш верный помощник совершенно не выносил людей, особенно в больших количествах. Поэтому по пятницам и выходным, когда в казино нечем дышать, он выбирался на частные мероприятия, такие, как наше. Жерар, так его зовут, всегда приходил в костюме, но обычно снимал пиджак, оставаясь в светлой рубашке, наверное, для того чтобы отличаться, но казаться не таким статным, как игроки. Была у него и своя особенность — наш дилер всегда надевал изящные белые перчатки, это придавало ему и самой игре некое изящество и очарование. А что уж говорить о его золотых руках — мастер своего дела, карты подчинялись его манипуляциям, как марионетки. Он был что не на есть обыкновенным отстранённым пареньком нашего возраста. Белая кожа выдавала в нём домоседа, печальные чёрные глаза разочарованность в жизни, а темно-голубые волосы запертого в душных рамках общества мечтателя. Меня всегда радовало его приятное и непредвзятое отношение к людям, как говорится, видел во всех только хорошее. Сразу после него в дверь постучали мои сегодняшние соперники и друзья — Грей Флубастер и Гажил Редфокс. Первый, высокий и молчаливый брюнет с томными чёрными глазами, всю мою жизнь был мне ближе родного старшего брата, ведь мы выросли бок о бок. Он, как и я, был человеком из обеспеченной семьи со схожими увлечениями и горячим, бурным нравом. Но между нами было намного больше отличий, чем может показаться на первый взгляд. Можно сказать, что Грей был моим антиподом: человеком расчётливым, преднамеренным, когда я просто везучим. С Гажилом же я не имел столько давнего знакомства, но знали мы друг друга, наверное, уже лет пять. Поначалу мы не сдружились, но наша вражда быстро прошла мимо. Признаться, он всегда внушал мне уверенность в собственных словах и действиях, хоть никогда и не был особо разговорчивым или предприимчивым. Ещё он ужасно скрытен, знаю я лишь то, что вырос он где-то на отшибе, и зарабатывает хорошие деньги лишь потому, что оказался в нужном месте в нужное время. Наши общие знакомые даже поговаривают, что он работает с мафией. Но всё это конечно сплетни, разумеется. РедФокс представлял из себя здорового, на вид даже страшного бугая с вечно не уложенной причёской, пирсингом в носу и ушах и красными недобрыми глазами. Признаться, я всегда завидовал его бицепсам. Я ввёл парней в курс дела: — Зная нашего альфонса Лео, — вздохнул Грей, — это будет какая-нибудь полноватая женщина за тридцать с крашенными блондинистыми волосами и голубыми глазами. — Думаю, на ней будет кокетливое чёрное платье не по возрасту, красно-алые губы и чёрная подводка — как в классическом фильме про покер, — закончил его мысль я. — Не знал, что женский пол знает, что такое покер, — развёл плечами Редфокс. — Могу сказать по опыту, — вставил слово наш дилер, перемешивая колоду изящных пластиковых карт, — что женщины играют лучше мужчин. Быть может дело конечно в везении, все наслышаны об их умопомрачающих чарах. Но у меня есть теория, что игроки-мужчины бояться дам, поэтому никогда не приглашают их за стол. — я забыл упомянуть, что Жерар был сторонником теорий, в том числе и заговора. — Сегодня мы развеем твои замысловатые теории, — уверено парировал я. К назначенному времени в дверь снова постучали. Это должна была быть она, без всяких сомнений. Жерар решил открыть дверь нашей гостье, так как мы уже сели на свои места. Свободное место между мною и Греем мы решили оставить для дамы, посчитав, что Редфокс не сможет вести себя с ней достаточно галантно, а ведь нужно произвести на неё должное впечатление. Поэтому наш бугай сел слева от меня. Дилер привёл нашу гостью: — Знакомьтесь, — объявил он, — это Люсьена. Мы по очереди представились ей, вот только Гажил слегка запнулся, произнося своё имя. Она была не такой, как мы её представляли. Это была совсем молоденькая девушка с ещё детским личиком, встретив её на улице, я не дал бы ей и больше семнадцати. Даже стоя на тонкой шпильке с круглым носиком Люсьена была ниже меня. У неё была хорошая, подтянутая фигура: плоский живот, тонкие руки, накаченные ягодицы и бедра, а её ровная осанка и уверенная походка говорили громче любых слов. На ней были немного свободные серые офисные штаны с высокой талией и белая рубашка, застёгнутая на все пуговицы. Мы угадали из всего этого только чёрные стрелки, так как блондинкой она была настоящей, а глаза были карие. Мне показалось это необычным сочетанием в наши дни. У неё был строгий чёрный кожаный дипломат с деньгами, который она отдала нашему дилеру — я такие уже лет пятнадцать не видел. Когда она села возле меня, я смог рассмотреть её лицо: светлая кожа с маленьким коричневыми веснушками только в области носика, который был прямым, аристократичным, но задранным немного вверх. Идеально уложенные брови и хорошо прокрашенные ресницы говорили о её серьезном подходе к вещам — такой уж у девушек язык. А волосы были собраны в высокий, но не строгий пучок на макушке. — Что ж, — отвлёк меня дилер, — давайте начнём. Он выдал каждому по одинаковому количеству разноцветных фишек. Я тут же взял одну из самых дорогих в руку — таков был мой обычай. В начале игра всегда идёт не очень интересно, начинается разгар, когда в крови кипит азарт. Жерар за секунды раздал каждому по две закрытые карты, и мы, быстро взглянув на них, сделали торги (поставили фишки) в пятьсот золотых. Что такое пятьсот золотых по сравнению с пятьюстами тысячью золотых, на которые каждый из нас сегодня играет. Подумать только, кто-то унесёт два миллиона. Мысли мои тут же окрылились, а на устах, как и после звонка Лео расцвела улыбка. Десять черви и девять пики, кто знает, может будет стрит, какова вероятность, что из семи карт будут пять карт по порядку независимо от масти? Без понятия, слишком много переменных. И, как говориться, дуракам везёт, после первого же флопа, моему взору из трёх карт было две, что подходили мне: дама крести и восемь черви. Оставалось надеяться, что четвертой или пятой картой окажется валет. В колоде пятьдесят две карты, из них три уже на столе и две у меня, ещё шесть у трёх остальных покеристов, но я не знаю их карт, значит и у них может быть такой нужный мне валет. Тэк. Тогда, если в колоде 4 валета, то моя вероятность где-то четыре к сорока семи. Это где-то чуть меньше, чем один к восьми. Я поднял ставку с остальными. Жерар положил тёрн, так в игорном бизнесе называют четвертую карту. Неудача — четыре буби — совершенно ненужная карта. По глазам игравших я видел, что все жаждут продолжения без поднятия ставок. Я стукнул по столу и коротко произнёс слово «чек», что означало открытие новой карты без поднятия ставок. Все поддержали меня. За тёрном последовал ривер — вскрытие пятой карты. И вуаля, это оказался крестовый валет, которого я так сильно ждал. Грей и Гажил быстро выбросили карты, как мусор, показывая всем видом, что у них нет ничего стоящего. Первой из оставшихся двоих вскрылась Люси: я опешил — у неё было два валета буби и черви. Вместе с тем, который сейчас лежал на столе у неё была тройка. Блондинка перевела на меня взгляд, ожидая моего ответа. — Мне жаль, — с неудержимой улыбкой воскликнул я, — вы были так близки, милая леди, но у меня стрит, — и я красиво выложил карты поверх её валетов. Моему довольству не было предела, я с первой же партии почувствовал этот азарт, будоражащую грань между проигрышем и выигрышем, пролилось приятное, оживляющее тепло по всему телу. Я перевёл взгляд на единственную девушку нашего вечера — она никак не реагировала — была спокойна и ни капли не разочарована, а как только увидела, что я перевёл внимание на неё, улыбнулась, как бы поздравляя с победой. — Давай я выпью за тебя, — с восхищением пропел я. Таков уж мой нрав — совершенного не могу скрыть эмоции при сокрушаемом выигрыше. Я готов был расцеловать эту даму на месте.