Голод

Юичиро без слов стягивает майку, в которой спал, через голову, кидает ее на стул. Он спокоен и расслаблен; для него то, что происходит поутру, уже давно стало неотъемлемой частью жизни. Кровать едва слышно скрипит, когда он садится, упираясь ладонями за спиной и откидывая голову, чтобы встряхнуть лохматыми волосами - слишком уж настырно лезут в глаза и мешают смотреть на Мику. За небольшим окошком мерно стучит дождь; свинцовые тучи довлеют над землей, обещая дождливый день. Но это и неплохо, думает Юи, все равно у них обоих сегодня выходной, и можно будет провести его вдвоем, вдали от мирской суеты и шумных друзей. Юи очень любит друзей, но иногда желание остаться с Микой наедине сильнее. В отличие от Юи, Микаэль скован и напряжен. Он стоит у большого зеркала, одетый в мятую пижаму, и Юичиро прекрасно видны и его сгорбленные плечи, и опущенные уголки губ, и то, как белеют его костяшки, когда он сжимает руки в кулаки. Мика смотрит на свое отражение каждое утро, и каждое утро Юи читает отвращение в чертах его лица - «тварь», «вампир», «мерзость» - хотя с окончания последней войны минуло уже столько лет. Увы, даже тот факт, что мир стоит на пороге новой эры, в которой вампиры и люди, наконец, готовы учиться сосуществовать друг с другом, не способен унять той ненависти, что Мика до сих пор испытывает к себе. - Ты тянешь время, - зевает Юи, проводит ладонью по кровати, откидывает одеяло в сторону и, усмехнувшись, похлопывает рукой по алой простыне. Постельное белье он выбирал сам, правда уже не помнит, на какой именно праздник подарил его Мике. Помнит только, что получил удар в челюсть, а потом Мика вернул подарок и не разговаривал с ним несколько дней. Мика вообще не терпит шуток на тему пищи и крови, хотя, казалось бы, за столько лет близости между ними не должно было остаться барьеров. Но в этом весь Мика - он словно упрямый огонь, который отчаянно боится обжечь свое самое драгоценное сокровище. - Иди сюда. - Не хочу, - Мика обнимает себя за плечи, сбегает в противоположный угол комнаты, где расположен стол для письма. Начинает привычно шуршать бумагами, перебирая их, складывая в стопки, разглаживая уголки. Его пальцы дрожат, острый клык выступает изо рта, он лихорадочно трет губы, закрывает рот ладонью. Юи не ждет, пока тело Мики начнут сводить судороги, поднимается с кровати и бесшумно подходит ближе. Когда Мика в таком состоянии, Юи предпочитает действовать, ведь смотреть на мучения родного существа невыносимо. - Хо-чешь, - по слогам выдыхает Юи, ведет носом по шее Мики, чувствуя, как тело под незамысловатой лаской выгибается дугой. Он заключает Мику в объятия, сцепляет руки в замок на его животе, чтобы больше не сбегал. Все должно быть наоборот - сейчас Мика должен вылизывать его шею перед укусом - но Юи сам ведет языком по его бледной коже, медленно продвигается к сгибу шеи и дальше, на соблазнительное плечо, с которого сползает пижама. - Прекрати, - беспомощно хрипит Мика, пытается отстраниться, однако Юи быстро пресекает глупую борьбу. Прижимает его к себе крепко, касается щекой его щеки, запускает пальцы под пижаму и гладит его бок - совсем не ласково, а твердо и настырно. Как хорошо, что за последние годы они сравнялись в росте. Вернее Юи подрос и возмужал, а Мика так и остался собой, и теперь Юи очень нравится временами смотреть на них обоих в зеркале, ведь по росту и телосложению они почти равны, разве что плечи у него чуть шире. - Это ты прекрати глупить. Идем, - рык срывается с губ помимо воли. Волнение вынуждает Юи быть нетерпеливым, и он тянет Мику за собой, пятится к постели, не разрывая объятий. Мика идет неохотно, держит ладони на его локтях, будто все еще размышляет, вырваться ли ему, оттолкнуть ли или все-таки сдаться. Ведь если он не сдастся, то придется искать замену - замену Юи. Но Юи знает, что они оба этого не хотят, поэтому трется виском о затылок Мики и умоляюще шепчет, - Мика, дурачок, идем. Юи опрокидывает их обоих на кровать, приземляясь спиной на мягкие подушки. Мика переворачивается тут же, седлает его бедра, хрипло дышит - должно быть, к этому моменту сопротивляться жажде становится уже невыносимо. Юи видит оба его выступивших клыка и то, как сводит нервным тиком его скулы. Он вытягивает шею и поворачивает голову слегка набок, убирая мешающиеся прядки волос. Поднимает бедро, подталкивая Мику ближе. Пальцы Мики чиркают по его груди, он стонет - как-то по-звериному, утробно, этот стон всегда возбуждает Юи. - Юи, прости, - Мика всегда просит прощения перед тем, как его клыки смыкаются на его шее. В ответ Юи молча зарывается ладонью в солнечные прядки волос. Боль от укуса уже настолько знакома, что он даже не морщится. Расслабляет тело, отдаваясь в знакомые руки, гладит Мику по спине. Мика никогда не разрешает себе выпить лишнего глотка; Юи кажется, что проходит всего мгновение, а Мика уже зализывает ранки, растянувшись поверх него и удерживая его лицо в ладони. А он просто наслаждается тем, как щекочут его чужие прядки волос и как от ласки языка разбегаются по плечам стайки мурашек. Тем теплом, что неизменно зарождается между ними. Будто они одно целое. Еще бы пижама, да собственные штаны не мешали. Говорят, что вампиры совершенно равнодушны к прикосновениям, но после завтрака Мика может ласкаться часами, если его не отвлечь от той неги, в которую его погружает свежая кровь. Юи пользуется моментом, чтобы избавить Мику от мешающейся одежды. Мика послушно выпрямляет руки, не противится, когда он стягивает с него штаны. Обнаженный, он лишь продолжает льнуть к нему, хотя теперь вместо языка в ход идут губы, и Юи довольно мычит, приветствуя вереницу неторопливых поцелуев вдоль подбородка. Мика тыкается в его бедра коленями, и Юи с удовольствием сплетает с ним ноги, устраивая их обоих на боку. Близость распаляет. Не стыдясь, Юи позволяет себе исследовать руками нагое тело: податливый изгиб спины, упругие ягодицы, крепкие бедра. В ответ Мика кусает его ключицу и проводит рукой по его груди. Похоже, сегодня он не против задержаться в постели, и Юи очень этому рад. Мика всегда чересчур ответственен и серьезен, и большую часть его жизни занимает работа - чертовы вампиры и чертова дипломатия. На самом деле, Юи редко удается задержать его после завтрака, хотя Мика и приходит к нему частенько «переночевать» - просто побыть с ним, пока Юи спит, как убитый. А спит он как убитый, потому что дел в армии предостаточно. - Успокоился? - довольно спрашивает Юи, когда Мика устраивается на его плече, прикрыв глаза. Ответом ему служит невнятное мычание; видимо, Мика совсем не желает выныривать из омута неги. Но, ничего, Юи знает, как его взбудоражить. - Может, добавки? - задорно предлагает он, и в следующую секунду Мика хватает его рукой за подбородок и резко запрокидывает его голову назад, будто хочет оторвать ее к чертям. Юи смеется, шутливо сопротивляется, и они возятся на постели, как малые дети, до тех пор, пока Юи не приземляется на полу вместе с подушками. Там же он и устраивается с улыбкой до ушей, благо, пол покрыт пушистым ковром. - Ты невыносим, - обреченно вздыхает Мика, глядя на него с высоты кровати, но его выдает румянец на щеках. Не проходит и минуты, как он сползает на пол, устраивается у него в ногах, и его руки решительно подцепляют край его штанов. Юи только поднимает бедра, позволяя стянуть с себя последний предмет одежды. Правда, он совсем не ждет того, что Мика вдруг согнет его ногу в колене и скользнет поцелуями по внутренней стороне бедра, к паху. Мика вообще редко его балует. Конечно, они уже давно не девственники и кое-что успели попробовать в постели, однако обычно Юи безумно сложно уговорить его на что-то большее, чем незамысловатые поцелуи. За это Юи его ни в коем случае не винит, понимает, что Мика до сих пор надеется, что он свяжет свою жизнь с какой-нибудь девушкой и заведет настоящую семью. Раньше Юи часто поднимал эту тему в разговорах, хотел убедить упрямца, что его вполне устраивает текущее положение вещей, но Мика постоянно сердился и твердил свое, поэтому Юи и отступил, решил доказывать свое убеждение иначе - просто быть рядом. Мика трется щекой о его живот, проводит языком по полувозбужденному члену и двигается ниже, тут и там прикусывает нежную кожу, гладит руками его бока. Юи расставляет ноги шире; ему хватает минуты подобных ласк, чтобы возбудиться не на шутку. Он тянется себя погладить, но Мика отталкивает его руку и сам подбирается к его члену, жадно обхватывает его ртом. Юи теряет голову от такой непривычной прямоты, и лишь усилием воли ему удается не зажмурить глаза. Ему хочется смотреть на Мику: на то, как поднимается и опускается его голова; на то, как размыкаются его губы, впуская его член все глубже и глубже; на то, как он прерывается, чтобы сделать глоток воздуха; на то, как его изящные пальцы играются с головкой члена, прежде чем снова взять его в кольцо и придержать у основания. Жар устремляется к паху; Юи тяжело дышит, сдерживаясь из последних сил, чтобы не вжать светлую макушку в свои бедра. Вместо этого он хватается за плечо Мики, потому что не хочет остаться один на один с наслаждением. Ему нужен Мика, его родной запах, тепло его тела; ему нужно чувствовать ответное желание, подарить ласку в ответ. И эта нужда настолько сильна, что он не выдерживает. Ему плевать на собственное удовольствие, он заставляет Мику выпустить свой член изо рта и тянет его за плечи, подминает его под себя. - Не надо, - Мика снова упрямится, но его тело куда честнее. Юи тщательно облизывает пальцы, не жалея слюны, ловит его упругий член в захват, прижимается к нему своими бедрами. Мика оказывается в ловушке из его тела и рук, и теперь Юи уверен, что сможет довести дело до конца. Ведь бывало и так, что Мика сбегал, стоило ему потерять контроль над происходящим в постели. Мика всегда боится потерять себя, боится причинить ему боль, совершить непоправимое. Может быть, и поэтому секс случается у них так редко - чаще, когда кто-то из них, или оба, на грани, и оторваться друг от друга уже невозможно. - Сегодня - надо, - серьезно говорит Юи, двигая бедрами так, чтобы их члены ласкали друг друга. Кажется, Мика бросает на него взгляд, после чего крепко обвивает его плечи руками и подается навстречу. Минуты расплавляются под жаром лихорадочного дыхания, сплетающихся тел и ритмичных движений. Юи чувствует, как по спине катится пот. Он ласкает их обоих руками - не дразнится, а уверенно ведет обоих к черте. Мика сжимает его бока ногами, изгибается, повторяет его имя до хрипоты. У Юи перед глазами расстилается белая пелена, когда он кончает, но он не позволяет себе раствориться в ней, потому что Мика падает вслед за ним в ту же безумную бездну, и на секунду его вампирская суть ликует, вырывается на свободу в самый беззащитный для хозяина момент. Юи прижимает Мику к полу, держит крепко, держит, пока тот не берет внезапную жажду под контроль. А потом Мика всхлипывает и со стоном приникает лбом к его груди. Юи гладит его по растрепанной голове, успокаиваясь сам и ловя остатки ускользающего наслаждения - горького, как, пожалуй, и вся их жизнь. Мика позволяет себе десять минут объятий, а потом стыдливо ускользает, и Юи вынужден его отпустить. Если не отпустит - снова поссорятся. - Я найду его, - твердо обещает Юи. - Найду способ сделать тебя человеком. Может быть, тогда ты окончательно примешь меня, как свою семью. Мика роняет вещи, которые собирается надеть, переступает через них, шагает к нему, падает на колени, затем зарывается ладонью в его волосы на затылке и тянет его голову к себе - резко, жестко, больно, но в том поцелуе, что он оставляет на его губах, слишком много чувств, чтобы Юи мог обмануться деланной грубостью. - Ты идиот! Идиот! - отчаянно ругается Мика, но в глазах его - голод.