Take me to Church

Кайл задыхается. Скорее из-за собственного возбуждения, чем из-за массивной руки Картмана, которая слегка придушивает еврея. Не таким Брофловски представлял «самый крутой секс в жизни», но спорить с Эриком ве равно, что биться головой об стену. И Кайлу страшно. Он не видит, что с ним творит любовник, ведь его глаза завязаны темной тканью, не может пошевелиться. Руки туго привязаны к спинке кровати веревкой. Наверное, рыжий сейчас выглядит, как развратная шлюха, с разведенными в стороны ногами, стекающей по подбородку слюной и безумно красным лицом. Из горда вырываются лишь полу-хрипы полу-стоны, кровь отдает пульсацией в барабанных перепонках, плотно прижатый к животу член истекает смазкой и явно требует внимания. Картман, наконец, убирает руку с шеи парня и отстраняется, будто никуда не торопится. Кайл лишь чувствует на себе пристальный взгляд, он знает — Эрик его жадно разглядывает, пожирая ненасытными карими глазами, которые помутнели от похоти и безумия. Еврей вздрагивает. В комнате жарко, безумно жарко, дверь предусмотрительно закрыта, пахнет духами Картмана и играет приглушенная музыка. Атмосфера немного пугает, даже больше, чем взгляд любовника. — Эрик, пожалуйста…— Брофловски только и остается умолять. Ему кажется, что его сейчас разорвет от возбуждения, стыда и всех этих ощущений, когда ты будто себе не принадлежишь. — Заткнись, Кайл, — тяжело вздыхая приказывает Картман таким тоном, что по телу пробегают болезненные мурашки, — тут я главный. И Кайл послушно замолкает, начиная материть Эрика всеми самыми изощренными матами, которые только знает. За то, что тот медлит, за то, что вообще уговорил на все это, за то, что он, Кайл, так хочет, чтобы этот мудак немедленно трахнул его. Это же какая должна быть выдержка для такой долгой прелюдии. О, знал бы Брофловски, как тяжело это дается его возлюбленному, что каменный стояк в штанах Эрика уже скоро их просто порвет. Долго ждать Картман не заставил, нависая над евреем, целуя его так страстно и нетерпеливо, как некогда, кусая до крови губы парня, настойчивая пропихивая язык ему в рот, лаская небо, переплетая их языки, углубляя поцелуй, Кайл просто наслаждался моментом, постанывая и извиваясь, требуя большего. И как же Брофловски был разочарован, когда напоследок облизнув искусанные губы визави, Картман разорвал действо, спускаясь все ниже, сперва оставляя яркие багровые засосы на нежной шее, потом выписывая лишь ему понятные узоры на груди, кусая до боли и тут же зализывая бусинки сосков, будто извиняясь за излишнюю грубость. И от этого всего Кайл готов был кончить. До боли хотелось освободиться от «оков», запустить пальцы в каштановые волосы и направить ненасытный рот к разгоряченной плоти, но Эрик прав —это он хозяин положения. То, чем они занимаются грязно, неправильно и нездорово, тогда почему Кайлу это нравится настолько, что правильный до мозга и костей Брофловски забывает о всех рамках приличия. Картман, кажется, даже не планирует прикасаться к любовнику. Он опять отстраняется. Слышится звук возни, бляшка ремня громко ударяется об пол, следом звук расстегивающейся ширинки. Штаны отлетаю в неизвестном направлении. К черту выдержку, самоконтроль и все эти игры. Эрик больше не может терпеть. — Знал бы, как ты выглядишь сейчас, Кайл, то сам бы обкончался, — Эрик, как демон искусить, шепчет на самое ухо, опаляя его горячим дыханием. Кажется, в комнате стало еще душнее, или рыжему так показалось. Почти невесомыми касаниями Картман очертил изгибы изящного тела еврея, доходя до ягодиц, хватая так, что явно останутся синяки. От размышлений о последствиях всего этого, Брофловски отвлекло ощущение тягучей неги, заплетающейся комом внизу живота. Картман приставил язык к пульсирующему анусу любовника, проталкивая его вовнутрь, жадно вылизывая рыжего изнутри. Кайл в панике содрогнулся, протяжно застонав. На место языка пришли пальцы, при чем, сразу два. Картман разводил их ножницами, массируя бархатные стенки. — Сколько бы я тебя не трахал, ты все равно такой узкий, еврейчик, это слишком ахуительно, да, просто шикарно, — Эрик явно не хотел униматься. Брофловски закусил губу, чтобы не стонать в голос, это бы означало некое поражение. Но все это полетело к чертям, когда Картман нащупал чувствительное местечко, заставив парня прогнуться в спине, поддаваясь вперед, насаживаясь на пальцы любовника. Кайл надеялся, что эта сладкая пытка закончится и его наконец заполнит что-то побольше пальцев, да и сам Картман был на пределе. — Я хочу, чтобы ты это видел, — рыкнул Эрик, срывая повязку с глаз парня, в момент подхватывая того за ноги и закинув на широкие плечи. Прелюдия действительно слишком затянулась и раз уж у них тут такая игра, кареглазый не собирается быть шибко нежным и не будет церемониться. Он входит сразу и до упора. Из груди еврея вырывается болезненный стон, с лица стекают капли пота, а из глаз карают слезы. Картман сразу же набирает удобный для него темп, стараясь попадать по простате. И сперва Брофловски хрипит, что ему больно, но потом неприятные ощущения сменяются эйфорией и кайфом, так что рыжий запрокидывает голову, стонет и фактически кричит, все время произнося имя любимого, подмахивает бедрами. И в награду за прекрасный вид, громкие вскрики стоны, получает все такие же жадные и приятно грубые поцелуи, пошлые фразочки по типу «в тебе так узко, что я уже готов кончить», или «у меня аж яйца звенят оттого, как в тебе ахуенно, ты весь такой ахуенный», и прочее, что вгоняет в краску. И надолго Кайла не хватает. Когда Эрик болезненно впивается зубами в исцелованную шею, будто стараясь откусить кусок, Брофловски с громким «Эри-и-и-к» поджимает пальцы на ногах, закатывает глаза м изливается себе на живот, в порыве оргазма сжимая в себе любовника так сильно, что тот и сам громко стонет, кончая в парня, конвульсивно дергая бедрами. У Кайла все тело ломит, мушки перед глазами, кружится голова и руки затекли, но это действительно того стоило. С неприличным хлюпающим звуком Картман выходит из любовника, и дабы не придавить своей тушкой хрупкого еврея, бессильно уваливается рядом. — Погляди-ка, ты кончил только от моего члена в заднице, я же к тебе даже не притронулся, похотливый Кайл, беззлобно смеется Эрик. — Заткни ебало, не порть момент, — холодно отзывается рыжий. Брофловски чувствует, как сперма вытекает из слегка побаливающей дырочки и стекает на простыни, но ему уже все равно и на стыд и на то, что нужно бы сходить в душ, догоняя остатки того блаженного чувства, что он сейчас испытал, охрипшим голосом Кайл заявляет, что ненавидит Эрика. — Я тоже тебя люблю, Кайл, — мило улыбаясь, отвечает на это Картман, приподнимаясь на локтях и развязывая веревки. И действительно, стоило бы сходить в душ, но рыжий лишь устраивается под боком своего парня, целует куда-то в подбородок и через пару минут уже мирно сопит. Завтра он будет злиться, обижаться и пить обезболивающее весь день, а сейчас Кайлу хочется побыть мазохистом, которой испытал самый яркий оргазм от грубого обращения. И Эрику лишь остается умиляться, прижимая к себе уставшее тельце. *** — У кого-то была веселая ночка? — Марш не смог удержаться от язвительного комментария, заметив, с каким трудом Кайл сел за парту, ну и засосы со смачным следом укуса на шее друга, а еще измотанный, но одновременно самодовольный вид Картмана. Брофловски кинул на Эрика взгляд, говорящий «я убью тебя», а потом и на смеющихся Кенни со Стэном. Это однозначно того стоило. Эрик не соврал. Это был лучший секс в жизни Кайла.