Твой День Нерождения

Я проснулась от громкого стука в дверь. Следом вошла девушка, одетая в форму горничной. Она нервно стояла на пороге, пока я пыталась сквозь дымку сна понять, что происходит. Повернув голову в ту сторону, где находится служанка, я кивнула и она прошла внутрь, закрывая дверь. — Доброе утро, леди, — сделав поклон, она прикатила небольшую тележку со шприцем, пару баночек, тюбик, а на нижней полке лежала, по всей видимости, сменная одежда. При виде шприца мои глаза округлились. Да тут и амнезия не сотрет полностью страх перед этой штуковиной! Я посильнее вжалась в подушку, накрываясь одеялом. Я уже начала придумывать план побега, лишь бы избежать укола. Черт бы побрал этого лекаря! Об уколах речь вчера не шла! — Госпожа Шерон попросила мне нанести вам мазь и дала сменную одежду на выбор, что вам больше приглянется: платье или рубашка с брюками. Пожалуйста, приспустите ночнушку, — она взяла в руки мазь и, открыв крышку, выдавила из тюбика обильное количество прозрачной субстанции и подошла ко мне. Я села спиной к ней и позволила нанести мазь на уродливые синяки, от которых ныло все тело. Но сегодня мне значительно лучше. Я уже могу понемногу двигаться. Вот почему я так уверена в своем побеге. Конечно, не стоило бы нагружать тело, но ситуация крайне страшная, и мне ничего другого не остается. Служанка растирала холодную мазь по поврежденным участкам спины, рук, груди и даже на ногах! Хотя я пыталась ей доказать, что могу и сама справиться, но она упрямо игнорировала мои отказы. Затем пробормотала что-то про витамины, и я начала воплощать свой план в жизнь. Я как бы случайно ногой задела стойку и она откатилась, от чего девушка ойкнула и отшатнулась в сторону. Я сделала невинное лицо и извинилась за свою неуклюжесть. С тележки попадали склянки и брюнетка присела и стала их собирать по полу. Я приметила одежду, что лежала на нижнем ярусе тележки и хищно оскалилась. — Ох, кажется одна из них закатилась под кровать! — оповестила я ее, ожидая, пока она полезет под нее. Мне нужно в театрах выступать с такой игрой! — Ох! Далеко как укатились! Погодите секунду, я ее достану и мы продолжим, — как только ее голова скрылась под кроватью, я рысью кинулась на вещи и, выбрав белую рубашку и слегка мешковатые черные брюки, начала впопыхах одеваться. Когда рубашка была застегнута на пару-тройку пуговиц, я принялась надевать штаны. — Кажется, вам показалось, госпожа, я не нашла здесь ни одной, — раздался приглушенный голос служанки. Проклятье! Я должна еще немного потянуть время! — Но как же так, я ведь совершенно точно видела, как она укатилась под кровать! Может, вы не там ищите? — мои руки немного дрожали, пока я пыталась затянуть ремень. Если она увидит, что я пытаюсь удрать, она побежит за мной и у меня не будет форы, чтобы оторваться от нее. — Что же такое! Куда она закатилась? — я, наконец-то, расправилась с ремнем и тихонько выскочила за дверь, прикрыв ее, а затем побежала сломя голову, на бегу застегивая оставшееся пуговицы. Где? Где же можно спрятаться?! Ну же! Хоть что-нибудь! Я оглядывалась в поисках любой комнаты, но мне не хотелось прятаться в первой попавшейся, потому что там меня легко можно найти. Сзади уже слышались чуть приглушенные крики горничной, которая искала меня. Я еще больше дала деру. Коридор уже заканчивался и у меня был выбор: пробежаться до конца и выпрыгнуть в окно, и, возможно, разбиться насмерть, потому что я не знаю, на каком этаже я нахожусь или же срулить вправо, в очередную комнату. И я выбрала второе, ибо умирать мне совершенно точно не хотелось. Я еще должна восстановить свою память и вернуться домой, где меня ждут! Толкнув массивные деревянные двери, я вбежала внутрь и захлопнула их. Прижавшись спиной к ним, я сползла вниз и попыталась отдышаться. Более-менее восстановив свое дыхание, я поднялась с пола и огляделась: да это же вчерашняя гостиная! Пройдя вглубь комнаты, я увидела удивленную за столом Шерон и гнусно усмехающегося мужчину. Проглотив сладость, он еще больше расплылся в дурной улыбке. — Госпожа Шерон, а я ведь говорил Вам, что она прибежит сюда в этой одежде. Кстати говоря, как вам маленький сюрприз? — пепельноволосый сплел свои пальцы и прислонил их к губам, тем самым стараясь сдержать смех. Я сначала не поняла о чем он говорит, но потом мои глаза ошалело распахнулись и меня обуяла ярость. Чертов клоун! Так значит, это он? — Так это был ты? — я скрипнула зубами и, пройдя к софе, взяла подушку и швырнула в наглую улыбающуюся рожу, но он уклонился, а вот от второй не успел, и она попала в цель. — Сволочь, — выплюнула я, сжимая и разжимая кулаки. Шерон испуганно переводила взгляд то на меня, то на циркового клоуна. — Братец Заркс, что ты опять затеял? — с укоризной спросила девушка, сложив руки на груди. Она выжидающе смотрела на своего визави, пытаясь добиться правды. Мужчина поднял обе руки, в знак того, что он сдается и вновь хихикает. — Ничего такого, госпожа, честное слово. Просто моя шалость удалась на славу, только и всего, — он развел руками, и кто-то ему поддакнул: — Фу, противная мелкая! — раздался скрипучий голос у плеча Брэйка. Я испугалась, когда заметила, что страшноватого вида кукла зашевелилась. — Она что, говорящая?! — завопила я, не в силах поверить в увиденное. Брейк хихикнул в кулак и добавил: — Это крошка Эмили, миледи. Вчера ее со мной не было, а так она всегда на моем плече. — Ты меня ЗАБЫЛ! Как так можно было?! — закряхтела тряпичная кукла (!). — Прости, моя дорогая. Я забылся. Конфетку? — он дурашливо подмигнул кукле и предложил ей конфету, на что она только фыркнула и умолкла. Пока я пыталась переварить увиденное, двери распахнулись и ввалилась внутрь та самая служанка, с нее водопадом стекал пот и ее дыхание было сбивчивым. Чуть отдышавшись, она завидела Шерон и начала поспешно извиняться: — Прошу прощения, госпожа! Миледи сбежала, не захотев ставить уколы, — она повинно склонила голову, сплетая пальцы. Рыжеволосая хмуро посмотрела на Брэйка. — Так это ты учинил? Зачем? — она сложила руки на груди. — Госпожа, это всего лишь моя маленькая безобидная шутка. Ее реакция — выше всяких похвал. Я, конечно, знал, что она сбежит, но не подумал бы, что она прибежит сюда именно сейчас, — в то же время я зашипела, увидев в руке служанки шприц и отскочила за спину Зарксиса. Чертов безумец оценил мое поведение себе в выгоду и хищно улыбнулся: — О, миледи, вы испугались и ищете во мне поддержку? — он весело посмотрел на меня через плечо. Во мне забилось острое желание сомкнуть руки на его бледной шее и сдавить да посильней. Но вместо этого я парировала: — Да ну что вы, я просто хочу, чтобы вас укололи первым, — и сжала его плечи, как бы если он хотел вырваться. Но я даже не удивилась тому, как он продолжал вальяжно восседать на стуле, попивая чай со сладостями. Пепельноволосый не сдержал смешка: — Ох, вот оно как. Вы так злопамятны, — хохотнул мужчина, отвечая все также непринужденно. В этот самый момент во мне расцвело какое-то теплое ощущение. Будто бы я так уже делала в прошлом. Наваждение ли? Шерон извинилась за поступок Брэйка и сказала служанке, что уколы мне не нужны. А я, между тем, села на стул дальше от этого паршивца, потому что нет уверенности в том, что он вновь не выкинет какой-либо фокус. Мне стало интересно, откуда он прознал про того человека из моего кошмара. Когда я решилась спросить об этом, то услышала уклончивые ответы. Меня бесило, что меня обходят стороной, словно от прокаженного, но я не могла злиться на их осторожность. Я не отрицаю того, что я могу оказаться кем-то вроде шпиона, особенно, когда некая пустота пожирает меня изнутри. Я даже не знаю, стоит ли искать воспоминания. Может, было бы лучше жить дальше, не вспоминая прошлого? Вдруг оно было настолько отвратительным, что мой мозг подсознательно стер эти неприятные моменты из моей жизни? Вот только… он стер все подчистую. Когда беседа затихла, я откланялась и вышла из комнаты, так ничего и не поев. Аппетита не было, да и в общем не хотелось сидеть рядом с госпожой и ее слугой. Шагая по мягкому бордовому ковру в коридоре, я осматривала особняк и пыталась найти свою временную комнату. Я хотела поймать нужный момент, чтобы удрать отсюда. Лучше стать отшельником и жить в лесу в избушке, чем в этом вычурном особняке во главе с маленькой девочкой и ее странноватого слуги. По пути, сквозь дымку мыслей я услышала знакомые голоса. Но я просто прошла мимо, даже когда столкнулась с кем-то плечом, и даже когда меня окликнул высокий мальчишеский голос. Я не собиралась оборачиваться и, тем более, заводить с ними светские беседы. Мне нужно немного побыть одной и все еще раз взвесить. Поплутав по особняку около получаса, мне удалось отыскать свое скромное жилище. Закрыв дверь изнутри, чтобы ко мне никто из любопытных не вламывался, я пошлепала босыми холодными ногами до кровати. Сев по-турецки, я немного расстегнула рубашку и осмотрела свое тело. Губы растянулись в горькой усмешке. Вещи хорошо скрывали все мои синяки. Но на моей бледной коже они были подобны заразе, которая распространяется по всему телу, отравляя организм. Не сомневаюсь, что те люди, если бы увидели это уродство, в их глазах плескалась бы жалость. Именно поэтому я должна постараться прятать их, пока они не сойдут. Я вспомнила про свое кольцо на пальце и тут же стянула с пальца, вертя его, я пыталась вспомнить хоть что-то. Я пыталась напрячься, чтобы хоть как-то моя тупая голова начинала вспоминать забытое. Я бездумно вертела серебряного цвета кольцо в пальцах, пока не заметила какую-то грязь внутри. Разглядев поближе, я заметила, что это была вовсе не грязь, а надпись! Я старалась напрячь глаза и прочесть написанное: «До-гой… Га-ет… от М» это первое, что я смогла разглядеть. Еще сильнее сощурившись, я попыталась вновь разобрать надпись, и мне удалось это, спустя несколько минут. Надпись повергла меня в легкий ступор: «Дорогой Гарриет от М.». Значит… мое имя Гарриет? «Гарриет!» «Гарри!» Я обернулась на возникшие голоса, но я была в комнате одна. Значит… воспоминание? Голоса были такими четкими, будто бы здесь кто-то был на самом деле. Первый голос был наполнен радостью и теплом, но одновременно почему-то вызывало зябкое чувство грусти. Второй голос был слегка хрипловатым, и отдавал любовью и уютом. Хотелось услышать больше этого голоса. Он казался таким родным сердцу. Я судорожно вздохнула и не сразу поняла, что мои щеки обжигают слезы. Я пыталась их стереть, но они текли не переставая. Я не знаю, кому принадлежал этот голос, и кто вообще его обладатель, но я почувствовала ностальгию. Не постесняюсь сказать, что я соскучилась по этому тембру. Я утерла слезы, размазывая их по щекам и глубоко вдохнула и выдохнула. Это было короткое воспоминание, но довольно щепетильное и даже личное. И, судя по всему, меня на самом деле зовут Гарриет. В этом был плюс. Прошло практически два дня, и я уже вспомнила свое имя. Хотя, думаю, это бы еще заняло кучу времени, если бы кольца не было. Упав спиной на подушки, я смотрела бездумно в потолок. Все мысли исчезли, а по телу разливалась усталость и ноющая боль от гематом. Перед глазами начало все плыть, веки стали тяжелеть, а все мысли таяли, как кусочки сахара в горячем чае, унося меня в мир грез, где всегда светит солнце. Все последующие две недели, я как могла избегала всех слуг, владелицу и назойливого клоуна, а также его приспешников. После того дня, когда я вспомнила свое имя, мне больше ничего не снилось, и больше не было вспышек воспоминаний. Мое состояние было для самой себя загадкой: я злилась и расстраивалась. Но чаще всего меня не покидало чувство пустоты и беспросветного одиночества. Это было моим основным состоянием. Возможно, это все было причиной стресса, потому как я не оставляла мысль, что меня разберут на опыты, убьют или посадят в темницу. Чаще всего я могла смотреть бездумно в потолок или стену несколько часов подряд. Ела урывками, на себя я так и не смотрела с самого того дня, как я тут оказалась. Я видела лишь длинные белые волосы, что спутались за последние дни, и челку, что лезла мне в глаза. Сама идея посмотреть на себя в зеркало вызывало отвращение, потому как я увижу этот рассадник гематом по всему телу. Однако, не могу сказать, что меня устраивало самокопание и пустые гляделки в никуда. Просто… ничего уже не хотелось? Я пыталась хоть что-то чувствовать. Как тогда, когда надо мной подшутил Зарксис. Злость и страх сыграли свою роль; и та перепалка с ним была тоже как глоток свежего воздуха. Но все это было мимолетно, потому как я не являюсь ни членом их сомнительной организации, ни другом, ни кем-то еще. Смотреть на всех них в том огромном помещении было слишком для меня. В тот момент мне хотелось исчезнуть, рассыпаться как песок. Здесь у меня никого нет из близких. Мне не на кого положиться, не с кем обсудить свою проблему. Я могу лишь полагаться на себя и свои ощущения, потому как чувства неизменны, и тело помнит лучше, чем память. Это очень странно для меня, но так даже лучше. Мое внимание привлек стук в дверь. Я, как и всегда, промолчала. Снова служанка с лекарствами и мазью? И я не ошиблась. Дверь открывается и в мои покои входит та самая девушка с той же знакомой тележкой. Вот только все было не совсем, как обычно: вслед за ней вошла Шерон. Заметив меня, ее глаза округлились, а рот не аристократично раскрылся чуть ли не до пола. Я усмехнулась и вновь перевела взгляд в стену. — Приготовьте, пожалуйста, горячую ванну, — вежливо наказала девушка, и дождавшись, пока служанка закончит обрабатывать мои синяки и уйдет, рыжеволосая закрыла плотно дверь и подошла ко мне, беря мое лицо в свои хрупкие ладони, отчего я, словно от огня, отбиваюсь от ее рук, затравленно смотря на нее. Она бы долго еще вглядывалась в меня, если бы я не выдержала ее прожигающего взгляда: — Ну что? Выгляжу уродливо, жалко? Так оставьте меня в покое, или убейте уже, наконец! — я, сама того не понимая, плююсь ядом, что скопился во мне в последнее время. Но извиняться за грубость я не собиралась. Мне изрядно надоела эта игра взаимного недоверия. Я ожидала ответную грубость, или, на худой конец — раздраженный взгляд и уход из покоев. Но никак не то, что девушка со всей силы ударит меня по щеке. Моя голова вернулась в сторону, а от резкого хлопка зазвенело в ушах. Я, распахнув глаза от удивления, повернулась к девушке, чье лицо омрачила злость и был какой-то отголосок желания мне помочь. — Прекрати, пожалуйста! — ее мягкость тут уступила место раздражению, — Так как я несу за тебя ответственность, то никто тебя не тронет и пальцем, и убивать тебя тоже никто не будет. Я не позволю умереть невинному человеку. Даже если ты окажешься нашим врагом, до сей поры, пока ты не отыщешь свои воспоминания, я буду нести за тебя ответственность. Потому что, как только ты оказалась в этом поместье, все уже было решено. И я также приношу свои извинения за то, что ты неверно истолковала нашу недосказанность. Дело было даже не в том, что ты можешь быть из дома Баскервилей или что-то такое. Мы хотели, чтобы ты немного пришла в себя, привыкла к здешнему дому и людям, что здесь находятся. А уже после, когда бы ты была настроена услышать всю правду, мы бы ответили честно на твои вопросы. Но я и подумать не могла, что ты истолкуешь иначе. Я от всего сердца прошу у тебя прощения, — она повинно склонила голову, чем это вызвало у меня усмешку. — Не нужно передо мной распинаться, госпожа Шерон, — подчеркнуто вежливо говорю я, продолжая выливать всю грязь на девушку. — Что с того, что вы взяли опеку надо мной? Возомнили себя такой важной? Или вы просто спасаете всех сирых и убогих, потому что они похожи на побитых щенков? — меня невероятно злило то, что она пытается оправдаться. Нужно было сразу мне все пояснить. А вообще, лучше бы меня так там и оставили бы в том помещении. Или увели к другим людям, которые тоже состоят в их организации. Это было бы куда лучше, чем выслушивать подобный бред. — Прекрати паясничать! — чуть повысив голос, раздраженно выпалила рыжеволосая, — Думай как хочешь, но… Я не оставлю тебя в одиночестве, слышишь? Не позволю твоим демонами проглотить тебя! Вспомни, ведь у тебя есть цель, которую ты хочешь достичь: вспомнить себя и свою жизнь. Я… мне и раньше удавалось видеть таким же злым и с нескрываемым отвращение на весь белый свет одного человека. Человека, который мне до сей поры не безразличен. Он не видел себя в будущем. И… Кое-кто ему помогал. Долго, мучительно, но вытаскивал его из трясины, что топила его душу. Сейчас он абсолютно не похож на того человека, коим был раньше. И тебя не брошу. Мне, конечно, не понять твои чувства, но тот самый человек бы смог. И, наверняка, он это понял. Так что прошу, позволь тебе помочь, — ее голос в конце немного дрогнул, что вызвало у меня удивление. Говорила она искренне и с непонятным чувством надежды. Хотя это вообще я должна чувствовать ее, а не наоборот. Я вновь промолчала, пытаясь переварить сказанное мне девушкой. Мне все еще было сложно поверить ее словам, ведь кто в здравом уме захочет взять незнакомого человека под свое крыло? Да еще и ничего не прося взамен. Меня, несомненно, пугала эта неизвестность. — И? Что будет после, когда я все вспомню? Если я достигну этой цели, а она не принесет мне радости? — я старалась сдерживать свои эмоции, но меня будто бы прорвало. Мне было ужасно плохо оттого, что мне некому рассказать о том, что у меня на душе. Я излила ей всю душу, вывернув себя практически наизнанку, выдавив из себя эти слова. Я понимала, что должна была закрыть рот, и не обнажать свою душу перед малознакомым мне человеком, но я так устала. Прошло всего-то какие-то две недели, а я уже устала от такой жизни. Мне было неоткуда черпать силы, чтобы двигаться дальше, и только продолжала утопать в этом вязком болоте. Прикрыв глаза, я принялась ждать ответной реакции. Мне уже было все равно: посмеется, выскажет свое недовольство или что-либо еще. Но вместо этого я почувствовала теплую руку на своей голове. Я подняла взгляд на девушку. Она вновь мягко улыбалась и ласково трепала меня по голове, как-то слишком по-сестренски. — Наконец-то, ты рассказала о том, что тебя гложет. Но прежде, чем мы продолжим разговор, тебе нужно освежиться и привести себя в порядок, юная леди, — она вздернула курносый нос и уперла руки в бока. В этот момент в дверь постучала прислуга с известием, что ванна готова. И девушка потащила меня за руку в ванную комнату и наказала двум служанкам позаботиться обо мне, и скрылась из ванной, оставляя этих двух стервятниц на мою голову. Видел бог, я терпела. Я понимаю, семья этой маленькой интриганки очень богатая, и они к такому привыкли, но мать вашу, когда тебя хотят полностью вымыть с головы до пят, я не стерпела. Пинками выгнала служанок и опустилась с головой под воду, пытаясь свести это противное чувство, которое появилось в тот момент, когда ко мне начали прикасаться девушки. Мне не нравятся чужие прикосновения. Это я взяла на заметку. Хотя тут, наверное, кому угодно такие прикосновения не понравятся. Я продолжала лежать в теплой ванне, обдумывая свои дальнейшие планы. По сути, не так все плохо, как мне показалось на первый взгляд. Просто буду искать свои воспоминания вне стен этого особняка. Может быть, меня кто-то увидит из знакомых и расскажет мне, что и как. В последний раз ополоснувшись, я замоталась в полотенце и нашла на спинке стула сменную одежду. Только на этот раз это было длинное до пола сиреневое платье с розовыми оборками и рюшами по краям. Той одежды, в которой я ходила на стуле, не оказалось. И я застонала от досады. Заметив краем глаза какое-то движение, я обернулась: на меня смотрела осунувшаяся девушка с серо-голубыми глазами, а ее спутанные пепельного цвета мокрые волосы ниспадали по плечам, словно водопад. Я несказанно удивилась: это я? Девушка из отражения, лет двадцати-двадцати пяти, в точности повторяла мои движения. Также в глаза бросались синяки, что уже сходили и становились бледнее, но тем не менее, они все равно не вызывали ничего, кроме отвращения. Особенно на спине их было очень много. Я отвлеклась от зеркала и окинула взглядом платье, глубоко вздохнула. Что же, раз я прогнала всех слуг, то мне придется самой заняться корсетом и шнуровкой на спине. Первое, что мне уже не понравилось и вызывало панику — то, что корсет мне был явно мал. И дело было далеко не в том, что я была слишком широкая, дело в другом… кхм… платье было, несомненно, красивым, но чересчур выпирающая грудь вот-вот готова была разорвать все платье к чертям. Выглядело это весьма вызывающе, и поэтому я, не сумев справиться со шнуровкой, обмотала ее вокруг бедер и туго завязав, накинула сверху на плечи накидку такого же цвета, что и платье, с большим широким бантом посередине алого цвета. Главное — дойти до Шерон и попросить ее завязать шнуровку. Ничего лучше, кроме как пойти в ту обширную комнату, где я очнулась, мне на ум не пришло. Судя по всему, они частенько там находятся. Я хотела быстро с этим разделаться, но я то и дело наступала на платье и падала лицом вниз, так что бежать я не рискнула, уж очень я хочу дойти до комнаты без излишних происшествий. Дойдя с горем пополам до заветных тяжелых дубовых дверей, отворяя их, я увидела, как за столом чинно сидя за столом, чаевничала излюбленная парочка: Брэйк и Шерон. Оба обернулись на звук отворяющихся дверей. Шерон тепло улыбнулась, а Брэйк хитро сощурился и растянул губы в привычной ухмылке. Мне захотелось резко провалиться сквозь землю, потому что оба разглядывали меня очень долго, пока я не почистила горло и не подошла поближе к Шерон. — Ах, чудесно! Оно на тебе сидит просто великолепно! — девушка вся сияла аурой доброй мамочки. Я вздохнула и сжала вспотевшие ладони в кулаки. Я понимала, что сейчас Брэйк не удержится от издевок и смеха. Я поймала заинтригованный взгляд алых глаз и вновь перевела на девушку. — Шерон, можешь, пожалуйста, помочь мне? — я начала отчаянно заливаться краской, ожидая мерзкий хохот сидящего рядом клоуна. Девушка склонила по-птичьи голову вбок и ее глаза выражали немой вопрос. Я набрала воздуха в грудь и попросила ее правильно завязать мне корсет. И только тогда две пары глаз устремились на туго завязанные веревки на талии. Брэйк ожидаемо спрятал улыбку за широкими рукавами своего камзола и только его глаза подозрительно блестели, смотря в мою сторону. Все бы ничего, если бы не его подрагивающие плечи. Шерон зашипела на него, отчего, он, не сдержавшись, звонко расхохотался. Шерон сильно ударила его по макушке веером, и гневно посмотрела в его сторону, после чего он попытался подавить смех, что так и рвался из его груди. Рейнсворт повернулась ко мне и улыбнувшись, с радостью согласилась мне помочь. Я благодарно кивнула и развернулась спиной, чтобы пройти в свои покои, как услышала, как ахнула девушка. Взглянув через плечо на хозяйку поместья, я увидела, как ее глаза распахнулись, а ее ладони были плотно прижаты ко рту. И смотрела она… Меня как холодной водой окатили. Я вспомнила о синяках, что были на моей спине. Она была практически вся обнаженная и было видно большой участок поврежденной кожи. Я тут же развернулась лицом, пряча спину. Я готова была проклясть себя за такую глупую оплошность. Я потихоньку отступала назад, растерянно смотря то на опешившее лицо светловолосой, то на нахмурившегося мужчину. Я продолжала отступать, пока не оступилась, случайно наступив на край платья. Я упала, больно ударившись о стенку спиной, и так некстати с меня слетела накидка, обнажая то, что так отчаянно хотелось скрыть. В этот момент двери открываются и входят уже знакомые мне люди: девочка, хамоватый мужик Гилберт, и зеленоглазый мальчишка. Неловкая пауза. Я испуганно хватаю накидку и прикрываю вульгарно выпирающую грудь из корсета, не спеша вставать. Первым отмирает блондин и галантно подает мне руку, за которую я неловко взялась. Он потянул меня на себя, помогая мне встать на ноги, а затем одним ловким движением стащил с себя зеленый пиджак и накинул мне на плечи. В комнате все еще стояла тишина, от которой мне становилось все труднее и труднее дышать, и я, вырвав свою руку, поспешно вылетела прочь из зала, в свою комнату. Я пулей залетела внутрь, сползая вниз по стене и подгибая под себя ноги. Спина до сих пор неприятно ныла от удара об стену. Я прикрыла глаза и уткнулась лицом в колени. А за стеной я услышала чьи-то торопливые шаги.