***
- Я тебя ненавижу, - Сан закрывает глаза и делает вдох выдох, пытаясь успокоиться. Он никогда не ходил на университетские вечеринки, потому что это всегда много алкоголя, сигарет, травы и далеко не самых правильных вещей. Не то, чтобы Чхве был сильно праведным и идеальным, просто времяпровождения в маленьких компаниях со своими друзьями ему импонировали гораздо больше, чем всё это. - Ты не пожалеешь, - улыбается Уён, поправляя свою и без того прекрасную укладку, глядя на своё отражение в очках Сана. - А теперь снимай их. - он тянется к дужкам, чтобы снять, но старший немного откланяется. - Даже не думай, я разрешил тебе меня накрасить, но если прикоснешься к очкам, я тебя зарежу. - Так ты же меня не увидишь, - Чон подмигивает, а потом ему открывают массивную железную дверь. Сан остаётся ещё более недовольным, потому что это даже не какой-то приличный клуб, а забытое Богом место в неведомой подворотне, о которой, прожив практически всю свою жизнь в этом районе, он даже не догадывался. - Ублюдок, за что я вообще с тобой дружу. - Привет, Уён, - голос знакомый, а как только дверь отпирается полностью, челюсть Сана летит к полу и он уверен, что челюстной сустав хрустнул очень громко. - Ебануться не проснуться, Уён-а, как ты его сюда затянул?? - И тебе привет, Хонджун, - Чон улыбается почти невинно и чересчур обыденно, что аж тошнит, а Сан так и остается в немом ступоре. - Хон... Джун? - Чхве всё пытается проглотить ком удивления, что стал поперёк горла и удивлённо хлопает ресницами глядя, то на одного друга, то на другого. Сан всегда считал, что Джун из всей их банды понимает его лучше всего, - мол такой же относительно спокойный, живущий по принципу - больше внимания учёбе, меньше - тусовкам; и когда были проблемы с какими-либо презентациями или работами, именно Ким приходил на помощь. Поэтому сейчас, в закуренной подростками подворотне, Сан до ужаса удивляется, увидев тут еще одного друга и мысленно думает, что не так уж хорошо он знает их компашку.***
- Санни, ну это всего-навсего один бокальчик! Для храбрости, ну, - Уён подвыпивший уже прилично, однако все еще твёрдо стоит на ногах и плюс ко всему, он умудрился где-то раздобыть кошачьи ушки - Чхве думать не желает о том, каким образом Чон добивался их. - Да не хочу я больше! - Сан выпил тоже. Но он стойко решил и даже пообещал себе, что пить больше двух бокалов чего-то не крепкого не будет, ведь завтра еще как минимум защиту нужно писать, да и это дерьмовое чувство похмелья никогда особо не радует с утра. А ещё именно сейчас, когда Уён наигранно хмурится, Сан замечает, что тот очень даже очаровательный; и ненароком думает, что эти ушки ему очень даже к лицу, ещё и такие же пепельно-белые, как его волосы. В голове мелькнула странная мысль - а не прикоснуться ли к его волосам? Уён так часто их высветляет, а они до сих пор остаются мягкими, но как? Сан даже не замечает, как пялит на лучшего друга и пока тот заговаривает зубы бармену, как-то по-идиотски улыбается. А еще Сан соврёт, если скажет, что не сдерживается с трудом , чтобы не посмотреть на чужие крепкие бёдра напротив и, пока его напарник не видит, то всё таки скользит взглядом бегло по обтянутым кожаными штанами мышцам. Вообще-то, это довольно таки странно, он никогда не стал бы заглядываться на Уёна как на что-то большее, чем друга, однако- проклятые ушки. Вероятно, это одна из причин, по которым Сан предпочитает много не пить, а по возможности вообще не. Ведь в прошлый раз, когда он напился до своего полного максимума, то случайно чуть не поцеловал Юнхо, Минги тогда ему почти врезал, но все обошлось. Сонхва это трактует обычно как то, что Чхве по жизни слишком нелюбвеобильный, а когда алкоголь немного раскрепощает - оно всё как-то само наружу лезет. За это Уён и обожает пьяного хёна. - Ну что, пошли? - Чон снимает ушки и мысленно Сан немного огорчается, а еще щурит свои глаза, ибо не совсем понимает о чем говорит друг. - Будем искать тебе кого-то, - младший широко улыбается, а Чхве уже больше по привычке закатывает глаза. - Я же сказал, что не буду спать с кем попало, Уён! - Сан не может понять, что за чувство засело у него в груди; не может догадаться разочарование ли это? А если да, то почему? - Да почему, выпей еще немного и оно само пойдёт, - Уён подмигивает, из-за чего сердце пропускает удар. Старший напрягается, ведь что за дерьмо. - Ох, отъебись, мне нужно в туалет, - от излишних мыслей и громкой музыки виски сводит неприятной болью и Чхве решает удалиться из помещения ненадолго, дабы отвязаться, а вообще мечтает незаметно выбраться домой; но Уён следит, так что этот вариант не подходит. - Фу, как грубо. Сан заходит в помещение, которое сложно вообще-то назвать хотя бы полуцивильным туалетом. Радует только то, что подобные вечеринки делают лишь для особенных и стараются не пускать кого-либо другого. Мол и так замечательно. И как цитировал Уён - лишь избранные знают об этом месте. Именно поэтому людей здесь немного, а три несчастные кабинки пустуют. Но даже в этом случае, Чхве удивляется, что в туалете пусто, он был более, чем уверен, что там будет очередь и её нужно будет занимать на час вперёд, но возле уборной никого не было и парень спокойно зашёл. Сан бегло смотрит на своё отражение в изрисованном баллончиками зеркале и замечает, что взгляд немного пьяный, вряд-ли конечно умывание холодной водой поможет протрезветь, но лишним это не будет; не зря ведь сюда припёрся. А вообще он старается об этом не думать. Хоть один раз может позволить себе в подобном месте развеяться и расслабиться, он бы и сделал это, если бы не Уён, все время подталкивающий и напоминающий, что ему нужен секс. Сан уже, в принципе, не отрицает, но спать с кем попало он действительно не собирается, ни в какой из всевозможных стадий опьянения. Парень собирается мирно выйти, пойти заказать себе апельсинового сока и просто ждать, когда эти бредовые мысли Уёна закончатся, чтобы наконец пойти домой, однако- не тут то было. Чон стоит прям у двери и как только замечает старшего, то сразу его проталкивает обратно, запирая дверь на защелку. - Что ты вообще творишь? - Сан пытается сохранить разум и казаться уверенным, а ещё хотя бы трезвым, но младшему кажется на это вообще плевать. - Почему ты такой упёртый? - Уён держит свои руки на груди напротив и смотрит в глаза. - Наверное потому что мне не безразлично с кем спать, в отличие от тебя? - Сан делает глубокий вдох и задерживает взгляд на кофейных глазах младшего, а после приказывает себе быть более вменяемым. - Уён, дай пройти. - Да подожди ты, - младший хочет взять друга за руку и вернуть его на прежнее место. - Ну вот какая тебе разница? - Сан закатывает глаза. - Да я помочь хочу. - Да ты не помогаешь тем, что просто ищешь кого-то на ночь. - Ну я могу в принципе и без чьей-либо помощи справиться, - блондин меняется в лице и как-то безобразно хитро ухмыляется. - Что? - Что? - Уён подходит в плотную, и сейчас Сан замечает особенно резкий запах алкоголя - таки выпил ещё порцию. Чон делает заключительный шаг, и старший определено точно понимает - он в ловушке - оказывается припечатанным к стене и готов поклясться, что чувствует жар чужого тела через все слои одежды, что между ними есть. Резко становится плохо и душно, так, что, капельки пота выступают на висках, а сердце просто норовит выскочить из грудной клетки и Сан сейчас пиздецки сильно злится на свой организм за невозможность совладать с ним. Вот так просто, Уён делает это так просто. Просто подошел, прижал и все - и ничего больше не предоставляется возможности сделать. Чхве дышит тяжело и младший это буквально ощущает каждой клеточкой своего тела, он склоняется над чужими губами и так зависает, догадываясь, что у старшего сейчас потеют ладошки, ведь он нервничает, и видя то, в каком же он замешательстве сейчас. И блондину это так чертовски нравится, что он не может не ухмыльнуться одним уголком губ. - И почему ты меня не отталкиваешь? - Чхве делает еле заметный судорожный вдох от того, как же сильно дыхание Уёна опаляет его губы. Невозможно. - Что? - кажется, мозг окончательно попрощался, остались только грёбаные чувства, которые, к сожалению Сана, обостряются лишь при употреблении алкоголя. - Ты же не спишь с кем попало. - Что ты несешь вообще? - уверенность теряется так же быстро, как и спиртовое составляющее напитков бьет в голову. Речь парня напротив несколько непонятна, но Чхве привык - Уён порой довольно странный и его поступки и выражения не отличаются особой адекватностью, тем не менее этот человек обладает своим особенным шармом. Чертов ты Чонбудь ты проклят.
- Так... Мне уйти? - светловолосый становится еще ближе, хотя, казалось, расстояния между ними вообще не существует, а сейчас оно и вовсе ничтожно мало. Настолько, что Сан практически ощущает тепло чужих губ и все сильнее впечатывается затылком в бетонную стену. Чужой взгляд уже не выглядит таким пьяным, и лишь только сверлит насквозь так, что старшему становится некомфортно, будто он может прочитать все его мысли. Будь благоразумие на месте, он сказал бы нет, но сейчас другие процессы в его организме преобладают и исходя из желаемого он этого не скажет, и параллельно никогда не признается в том, что не хочет, чтобы Уён ушел или просто остановился. Сейчас эта острая надобность в близости возрастает до невозможного, а когда рядом стоит Чон, так и вообще заводит сердечный мотор до всех ста двадцати, а то и ста пятидесяти ударов.Сан уверен - добром это не кончится. Уён уверен - он действует верно.
Этот жалкий ничего незначащий миллиметр между ними исчезает за считанную секунду и теплые, мягкие губы Уёна накрывают покусанные Сана. Он ничего не делает, стоит так всего ничего и отстраняется на практически незаметное расстояние, чтобы посмотреть на реакцию старшего, а тот, кажется, и вовсе дыхание затаил с мелким электрическим покалыванием в губах.Невозможно. Будь ты проклят дважды Уён, ты своего добился.
Чувство в виде непонятной теплой жидкости расплывается по конечностям и сосредотачивается в области солнечного сплетения - до чего же приятно. Уён снова налегает, на этот раз немного настойчивее. Он влажным языком чуть жмёт на сомкнутые в тонкую полоску губы Сана и тот совершенно не сопротивляется, а когда его рот начинают исследовать в глубоком поцелуе с привкусом какого-то алкогольного лаймового напитка - то совсем отказывается дышать. Лишь рефлекторно кладет руки на чужие крепкие плечи и молится дожить до утра. Он вынужден сделать рваный вдох от того, что Уён прижимается к нему практически всем телом и это блять просто крышу сносит. Младший почти не отрывается, он только немного сдвигается и кратко целует скулу, а потом спускается к линии челюсти, носом ведет к мочке уха и смыкает на ней зубы. Блондин зависает над артерией и слегка касается, он любит это делать - до невероятного невесомое касание, от которого на губах чувствуется чужой пульс. Уён всегда считал, что этот жест для него очень интимный, именно поэтому делал его только с избранными. Сан и не догадывался, насколько чувствительной может быть его шея. - Блять, - слабо выдыхает Чхве, когда Уён ведёт языком по кадыку и останавливается на противоположной стороне шеи, кусая на этот раз там. - Мм, я ведь даже ещё ничего не сделал, - горячее дыхание, которым Чон делится так щедро, опаляет, казалось, до костей. - Не в туалете же! - старший сжимает чужие плечи и надеется, что Уён не видит его миллиардных мурашек, ведь признаться в том, что у Сана такая реакция на своего же друга - в принципе стыдно. Но сука, до чего же приятно. - То есть будь мы в другом месте, ты бы мне дал вообще без вопросов? Уён оставляет краткие поцелуи и каждый из них отдаёт приятным ударом тока, который по нервным окончаниям достигает мозга и, в конечном результате, сопровождается томным вдохом старшего. Чхве чувствует, как он возбуждается и, будь он трезвым, его это смутило бы, но сейчас абсолютно все в порядке вещей, до того, что даже запустить руку в осветлённые волосы младшего кажется абсолютно нормальным и даже желанным.такие мягкие.
Уён чуть прикусывает у основания ключицы, а от фразы "позволь мне сделать тебе приятно, хён" - Сан и вовсе кончить готов; но давайте представим, что он тот же невинный мальчик и в его голове не возникало подобных мыслей; он судорожно вдыхает, понимая, что лёгкие практически парализованы грёбаным Чоном. Рефлекторно сжимает пальцы на затылке блондина - о, да, это точно теперь его любимый жест. Голова невольно откидывается назад - к стене, и пусть она немного мешает - Уёну хватает того вида, что ему открывается. Он своими губами невозможными оставляет ожог на выступающей мышце и усмехается тому, до какого же быстро пульсирует артерия у старшего; хочется поцеловать и её ещё раз, на этот раз чуть сильнее, провести языком и укусить немного крепче положенного, - и ничего ему не помешает больше. Сан ещё раз судорожно втягивает воздух и понимает, что задыхается, когда большой палец Уёна оказывается на соске через тонкую ткань хлопковой футболки. "Ты такой чувствительный, хён" - как будто с издёвкой и Сану становится некомфортно в своей же одежде - скорее бы от неё избавиться; парень себя еле сдерживает, чтобы это не сказать. Алкоголь алкоголем, а планку держать надо, хотя о какой планке может идти речь, когда младший так собственнически играет с его чувствами, а желание растёт вместе с давлением в штанах. Дабы не предавать свои принципы, Сан убеждает себя, что-Уён не кто попало.
Уён не торопится, Чхве на секунду задумывается, что младший специально его изводит, а во вторую секунду убеждается, что это так, - словно хочет до оргазма довести одними поцелуями в шею и Сан готов поклясться - ещё немного и он успешно справится со своей задачей. Пластичное тело старшего изгибается в пояснице, когда мягкие губы напротив оседают приятной крапивой в области груди. Чон немного задирает футболку, но касаться чужой кожи не спешит - дразнит, скотина. Он поднимает ткань ровно настолько, насколько ему нужно, а Сан так и не решается открыть глаза; в паху уже честно больно от стояка, а ещё больнее становится, когда мокрый кончик чужого языка обводит сосок, и сомкнувшиеся зубы после чуть оттягивают его; в помещении прохладно, а тело горит как в огне. И Сан окажется самым настоящим лжецом, если скажет, что Уён не является тем самым огнём, пламенем его возбуждения. Глаза всё ещё зажмурены, а мелодичный стон срывается с чужих губ и это самая что ни на есть колыбельная для Уёна. Сан подаётся бёдрами вперёд, абсолютно не контролируя своё тело теперь и вынужден простонать ещё раз, когда своим возбуждением упирается в чужое бедро. - Не терпится? - шепчет на самое ухо Уён, попутно опуская футболку и при этому бесстыдно ухмыляясь. - Не здесь же, хён. - передразнивает, и Сан клянётся себе, что однажды он его придушит ночью; Чон притягивает старшего к себе за талию и они соприкасаются телами в еще одном жадном поцелуе. - Просто сделай уже что-нибудь, - жалобно скулит Сан, понимая, что терпеть ещё хоть секунду он не способен. - Ты так сильно хочешь, Санни? - Чон дразнить любит, но сам уже практически на грани и к тому же, ему удалось заставить старшего просить - это уже определённый успех, от которого сносит крышу лучше любого другого партнёра, что когда-либо были у парня, ведь-Чхве особенный.
Сан принципиально не отвечает; он чувствует как чужие пальцы ловко расстёгивают пуговицу на чёрных джинсах и всё так же принципиально не смотрит в глаза напротив, ибо уверен - утонет в них к чертям уёньим и никто его уже спасти не сможет. Младший расстёгивает ширинку до страшного медленно, и это будто раскалённой сталью по коже, вообще весь Уён будто сталью по самым чувствительным участкам, любое его прикосновение, взгляд или вздох. Сан наверное впервые задумывается о том, какой же Чон до одури сексуальный, и голос его с хрипотцой до мурашек, и кажется Сану больше не перестать о нём думать. Чхве чувствует странное облегчение внизу и, кажется, понимает, что он остался даже без боксёров. Парень приоткрывает глаза и смотрит из под дрожащих пушистых ресниц. Уён словно ждал этого взгляда; склоняется к чужому лицу максимально близко, но не целует - лишь смотрит на приоткрытые губы. - Ты такой чертовски красивый, - сразу припадает и беспардонно врывается языком в чужой рот, а потом - потом ловит своим ртом вибрацию приглушенного стона с чужих уст, когда рукой накрывает член Сана. Тот подрагивает и лишь крепче пальцами в чужие плечи впивается, лбом ударяясь о ключицу. Уён умело большим пальцем поддевает головку и невесомо ведёт рукой вдоль ствола, нежно целуя под ухом, чем заставляет парня поднять голову снова. Младший широко лижет под линией челюсти, на которую фетишует уже очень давно; сейчас Уён и не вспомнит, когда именно он подхватил этот фетиш - будто так и родился с желанием поцеловать там. Да и вообще весь Сан - это один сплошной комплекс Уёновских фетишей. И сейчас Чон убеждён - старший идеален во всём; даже его стоны способны выбивать последний воздух из лёгких до жгуче приятной боли; его томный взгляд из под прикрытых ресниц и тихое "пожалуйста", как бы невзначай сорвавшееся с идеальных уст. - Пожалуйста, что? - Уён льнёт к чужим губам не в состоянии насладиться ими полностью; он уверен, что даже после у него будет ужасный недостаток. Сан обхватывает парня за шею, притягивает, как можно ближе, он дышит тяжело и прерывисто и проговаривает в самые губы: - Я хочу тебя, чертов Чон Уён, - и по праву, это сносит крышу к ебеням. Чон больше не думает, он нежно целует, делая волну всем телом, от чего Сан снова слабо стонет. Младший повторяет свой любимый трюк с артерией на шее и не отказывает себе в том, чтобы втянуть кожу под ключицей так, чтобы потом обязательно остался след. Ему не будет жаль. Блондин аккуратно становится на колени, а Сан, борясь со стыдом, смотрит прямо в настойчивые глаза Уёна, а потом - потом закатывает свои от удовольствия и откидывает голову, когда младший по кругу облизывает головку кончиком языка. Он вынужден закусить губу, чтобы не простонать в голос; позже парень чувствует во рту привкус крови, но это такая мелочь, что вообще-то плевать. - Оххх, - выпускает на преддыхании Чхве. - К черту гетеро будь моим парнем, - он запускает руку в чужие волосы, в которые за сегодняшний вечер успел наверное влюбиться. - Это мы обязательно обсудим чуть позже, - Чон образует кольцо у основания и касается губами первой понравившейся пульсирующей вены; возможно по-извращенски - думает он, - но к черту. Сначала он губами обхватывает головку и языком скользит по кругу, выпускает так, что остаётся тонкая ниточка слюны. Сан матерится;Уён ухмыляется.
Берёт немного глубже и чуть поворачивает голову, для удобства. Он вырисовывает языком одному ему известные узоры и убирает руку с чужого бедра, позволяя двигаться в своём ритме. Чхве принимает этот жест и не сдерживая себя, толкается вперёд, что Чон полностью принимает и втягивает щеки для отрицательного давления. Старший задыхается и снова ударяется головой о стену. Движения Чхве плавные и сводят с ума. Уён помнит, что старший занимался танцами, но никогда не думал, что это может чувствоваться так. Чон берёт полностью, расслабляя горло, медленно выдыхая через нос; противный узел внизу живота сжимается до размера атома, сдерживая в себе всё и готов распуститься в любой момент. Младший встаёт и целует под ухом, снова прикусывая - Сан уверен, что завтра наденет водолазку с горловиной повыше. - Где ты этому блять научился? - Сан старается заглянуть в глаза напротив, но пелена возбуждения просто не позволяет ему это сделать; поэтому он просто кладёт свою руку на чужую шею и притягивает к себе, дабы поцеловать без капли смущения теперь. - Специально для тебя тренировался, - Уён отвечает и возвращается к губам, улыбаясь в самый поцелуй, не забывая водить по стволу и срывать с чужих уст хриплые стоны. - Иди к черту, - цедит Сан сквозь зубы и откидывает голову опять, когда пальцы Уёна чуть давят на головку, а потом рука скользит по всей длине снова. - Обязательно как-то потом, - Уён резко придвигает Сана к себе так, что его член упирается в чужой и сам же не сдерживает стон, облокачивая голову о плечо напротив. - Ты... ёбаный извращенец... мне сейчас... плохо будет! - с перебоями пытается высказать цельное предложение Чхве, наклоняясь к уху Чона, который так горячо опаляет своим дыханием его ключицу. - Так я этого и добивался, - младший поднимает голову, подмигивает и улыбается так невинно и одновременно вызывающе, что хочется его поцеловать ещё раз, укусить за раздражающе идеальную нижнюю губу и толкнуться бёдрами чуть вперёд, чтобы вызвать чужой стон - что, в принципе, получается чуть лучше, чем идеально. Уёна ведёт. Ведёт от того, что Сан сейчас перед ним и полностью принадлежит ему. Светловолосый разворачивает старшего к себе спиной и целует в загривок, сразу же кусая чуть левее и зализывая это место следом. Сан слышит лязг чужого ремня и сердце пропускает удар. "Блять" - думается кратко в голове. - Расслабься, - томный шепот окутывает ухо. - Я буду аккуратен. Не то, чтобы это очень успокоило разбушевавшееся волнение в грудной клетке Сана, однако, возбуждение оказалось сильнее и последняя мысль, мелькнувшая в опьянённой голове - "а к черту вообще-то". Ведь не каждый день ты стоишь задом перед самим Уёном в каком-то прокуренном туалете и один раз можно позволить себе отключить здравомыслие, - так считает Сан. Уён кладёт обе руки на чужую талию и медленно спускается вниз, очерчивает выступающие косточки и подбирается к паху, понимая, что ему срочно нужно услышать ещё один стон, который Сан ему незамедлительно даёт, и даст ещё столько раз сколько нужно будет; ведь руки на своём члене действуют так умело, что, кажется, он кончит прям сейчас от кольца у основания и горячего дыхания в шею. Чон пододвигается ещё ближе, обильно облизывает пальцы, - Сан не видит, он поклясться готов, что слышит этот пошлый и до ужаса возбуждающий звук, с которым бесстыжий Уён выпускает свои пальцы изо рта. Абсолютно каждая мышца на теле сжимается, как только один палец оказывается у входа и сколько бы раз младший не повторял - расслабься, я не сделаю больно и просто до мурашек по коже чувственное ты можешь довериться мне - тело отказывается слушаться, а неконтролируемый страх за свою задницу в буквальном смысле заполняет каждую клеточку. Уён второй рукой немного давит на поясницу, чтобы старший прогнулся - так будет лучше. Он с трудом проталкивает один палец и целует в плечо, пропуская где-то между поцелуем первым и вторым чуткое "извини". Сан готов поклясться, что он уже не чувствует себя пьяным, а сзади чувствуется неприятное жжение. От настигнувшей из-за боли трезвости, Чхве думает - какого хера я вообще на это пошел. Но потом быстро находит ответ, ведь- Уён ёбаный манипулятор. Сан ещё раз молится дожить до утра и, практически не замечая тихого шёпота младшего, понимает, что постепенно становится легче. - Уён, - сквозь стиснутые зубы говорит старший, когда второй палец проникает немного более болезненно. - Какого хера ты шел в клуб и не взял смазку?! - В клуб я направлялся ради тебя, - Чон снова целует в шею, стараясь отвлечь, а второй рукой гладит низ живота, спускаясь ниже. - Вопрос остаётся всё ещё актуальным, - Сан опирается двумя руками о стену и чуть поворачивает голову, чтобы увидеть сзади чужие глаза, но спадающая челка мешает что либо разглядеть. - Я же не знал, что мне выпадет такая возможность, солнце, - Чхве знает, что Уён сейчас улыбается, а может даже и насмехается, но сейчас не совсем время и место об этом говорить, поэтому он обязательно ему напомнит позже. Со вторым пальцем мороки оказалось меньше, но Чон знает, что сейчас будет гораздо больнее, поэтому просит Сана сделать глубокий вдох и опускает свою руку на чужой член, дабы отвлечь. Он чувствует, что старший сжимается сильнее обычного, готовясь. Уён подходит ко входу аккуратно и говорит много лишнего на ухо, чтобы... Наверное просто, чтобы было, а Сан старается сосредоточиться на тихом шепоте и думать о том, какой же у младшего красивый голос. И может быть это помогло бы, кому-то другому, в какой-либо другой ситуации, но конкретно сейчас и конкретно Сану это не помогает. Уёну стоило войти совсем ничего, а старший уже сжимает зубы до того, что мышцы сводит и ногтями царапает стену, сжимая руки в кулаки. Из его уст срывается непонятный звук, говорящий о болезненности. Надо было пить больше - мелькает где-то в голове. Чон извиняется, хоть это и бесполезно; он старается после незначительных продвижений себя удержать на одном месте, потому что знает, каково это. Младший кладёт свою руку поверх сановой и хочет переплести пальцы; Чхве не сопротивляется и поддаётся. - Сука, - цедит старший и резко выдыхает, когда Уён входит почти полностью, а второй, в свою очередь, снова нежно целует в шею, не обделяя выступающие позвонки; касается губами часто и мелко, будто хочет зацеловать каждый милиметрик его тела; это мелочь, но для Сана сейчас обостряются даже самые незначительные чувства и он благодарен Уёну за его выдержку и попытки помочь. Младший не двигается, пока дыхание Чхве не нормализуется хотя бы на миг, пока ритм его сердца не перестанет оглушать достигающие из зала биты, и, наконец-то, пока Сан не расслабляет руку, теперь лишь спокойно держась за чужую. - Уён, - голос немного хрипит, и есть необходимость немного прокашляться; слова пока даются с трудом. - Да? - Чон шепотом ухо обдает и из-за этого приятное чувство внутри назревает. - Я в порядке, ты можешь... - Чхве сложно договорить, потому что нет, он не в порядке, но растягивать этот процесс длительностью в вечность не хочется. Он, в принципе, догадывался и понимал, что до блаженного чувства нужно пройти тернистый путь из того, что есть сейчас; просто желание покончить с этим как можно быстрее овладевает молодым разумом все больше и больше. - Прости, - Уён извиняется наперёд, прежде, чем начинает медленно идти назад, а потом обратно; руки старшего снова сжимаются в кулаки, а дыхание останавливается; каждая мышца его тела напрягается до своего максимума. - Дыши. - Я пытаюсь, - практически выплевывает эту фразу Сан и снова задерживает дыхание, думая, что, чем меньше сам он будет двигаться, тем меньше будет чувствовать - лживая рефлекторная реакция, такое бывает, Уён знает. - Нет, тебе нужно дышать, так только хуже, - Чон целует шею немного настырнее, чем ранее, чтобы привлечь внимание, потом целует за ухом и языком ведёт к плечу, оставляя распустившиеся сирени на плече. - Ну же, Сан. - рука младшего скользит по груди, под самой футболкой, задевает горошины сосков и подрагивание чужого тела говорит о том, что парень действует в правильном направлении. Губы все еще исследуют шею, а пальцы мягко подушечками оглаживают напряжённый живот и спускаются к паху. Уён ещё что-то шепчет, Сан не уверен, что понимает правильно, но-ему достаточно просто приятного шёпота на ухо.
А ещё Чон необычайно нежный - в этом старший убеждается совершенно неожиданно, исходя из всех движений, слов, поцелуев и просто стараний, благодаря которым, Сан уверен, ему уже не так больно. - Так лучше? - выпускает своё горячее дыхание за самым ухом и ведёт рукой по стволу, большим пальцем поддевая головку. Сан начинает снова дышать. Тяжело и несколько беспорядочно, но это, в целом, не так уж и важно. Он перестаёт замечать неприятные ощущения от того, что блондин двигается в нем немного свободнее и невольно думает, что ещё совсем немного и будет гораздо проще. Уён выходит почти на всю длину максимально медленно и осторожно и, скользя кольцом из пальцев к основанию, толкается вперёд, тяжело выдыхая, потому что сдерживать себя сейчас очень сложно; ещё и хён такой узкий, что страшно за свою же выдержку. Младший повторяет трюк и с уст Сана срывается тихий стон, а за ним и второй. Уён говорит себе, что он молодец, а еще жадно хочет слышать эти стоны несколько вечностей подряд. Парень повторяет ещё - толкается несколько раз с перерывом, а когда Сан уже дышит более свободно и расслабляется, то нормализует темп до тягуче медленного и такого, что старший начинает двигается с ним в унисон. Уён успешно настигает простату и Чхве это выбивает из колеи, он позволяет себе откинуть голову назад - на уёново плечо - и дразнить его своей невозможной шеей и блуждающим туда-обратно кадыком. Чон вторую руку кладёт на лоб старшего и поднимает влажную от пота челку, а потом целует в висок и спустившись к уху, позволяет себе сказать: - Ты такой горячий, хён, - из Сана вырывается невнятный смешок, сменяющийся новым стоном. Уён позволяет себе двигаться несколько быстрее и старший не сопротивляется, давая ему больше возможностей. А ещё Сан старается не стонать громко, Чона это, конечно же, разочаровывает, но в целом, они оба оценивают ситуацию объективно, понимая, что лишним ушам это лучше не слышать. - Охх, Боже, - на замену стонам приходят короткие слова и тяжелые вздохи, от которых у младшего лишь мурашки по всему телу. Уён, дабы