Мама

         Мы шумной гурьбой вваливаемся в дом и, продолжая обсуждать что-то до неприличия веселое, пытаемся говорить все и сразу. При этом шутим, смеемся, перебиваем друг друга и не забываем строить забавные рожицы и дразниться. За спиной три дня безграничного счастья! Два из них я провела наедине со Светкой, не выходя из квартиры, а сегодня утром, заехав за детьми, мы устроили активный отдых. До этого момента я только надеялась, что самая важная троица в моей жизни поладит между собой, теперь же знала наверняка - поладили! Не знаю, как Светику удалось так быстро найти общий язык с Мартёмками, но они уже через полчаса общались так, будто знали друг друга всю жизнь. При этом я отчетливо видела, как Светуля перед встречей с ними переживала. Но это же Сурганова! Перед ней не могут устоять ни взрослые, ни дети! Она околдовывает одним взглядом и очаровывает одной улыбкой.          Прошедших дней слишком мало, чтобы привыкнуть к Светуле в моей жизни, поэтому я нуждалась в постоянных прикосновениях к ней. Я то за плечи ее обниму, то за талию, то за руку возьму, то по ней же проведу, то пальчики сожму, то растрепавшийся ежик поправлю. И при всем при этом не свожу с нее счастливых глаз. Светка смущалась от такого пристального внимания, но не одергивала меня, наоборот, изредка отвечала мне тем же. Большую часть ее внимания сегодня занимали мои дети. А я не обижалась. Я любила эту троицу!          Вот и сейчас, избавившись от лишних кофт и обуви, я снова сжимаю руку Сургановой и тащу ее в гостиную. Но едва мы оказываемся там, как с дивана поднимается моя мать. Я замечаю ее осуждающий взгляд, но сказать хоть что-то она не успевает, ей мешают орущие Мартемки, которые последовали за нами.          - Здравствуйте, Галина Анисимовна, - первой здоровается Светка и сильнее сжимает мои пальцы. Волнуется. Я ободряюще смотрю на нее, стараясь поддержать, и веду вглубь комнаты.          - Здравствуй, - бросает она в ответ, а затем обращается к детям: - Артем, Марта, поднимитесь к себе, мне нужно поговорить с вашей матерью.          Понимаю, что сбежать от разговора не получится, но и сдаваться просто так не собираюсь.          - Шуруйте в душ и спать, - добавляю я, замечая как погрустнели Мартемки. Недовольно нудя, они медленно потопали к лестнице на второй этаж.          - Диана, что происходит? - только когда смолкли шаги, мама повернулась к нам.          - А что-то происходит? - хмыкнула я, все еще надеясь избежать неприятного разговора.          - Как все это понимать? - повысив голос, она указала на наши со Светкой сцепленные руки.          - Так как есть, - улыбнулась я, прижимаясь плечом к плечу Светика. Она напряглась от прожигающего взгляда моей матери, и я хотела хоть как-то поддержать ее. - Мы наконец-то вместе, - я скользнула взглядом по любимой и адресовала только ей счастливую улыбку.          - Что?! - от возмущения мать едва не задохнулась. - Ты... ты в своем уме?          - Теперь - да, - я не собиралась вестись на провокации, и намерена была сохранить приподнятое настроение.          - Слышать ничего не хочу, вы сейчас же распрощаетесь, и Светлана отправится к себе, - будто строгая учительница, не терпящим возражений голосом, отсчитала она нас, как первоклашек.          - Еще чего! - хмыкнула я. - Теперь мы со Светкой друг без друга никуда! - я бросила на мать красноречивый взгляд, надеясь на то, что она поймет, что нужно остановиться, а затем снова посмотрела на Сурганову, которая все больше мрачнела.          - Дочка, давай ты успокоишься, и мы завтра обо всем поговорим, - наверное, она уловила молчаливый посыл от меня и пошла на попятную.          - Ты права, давай ты успокоишься и мы завтра поговорим, а я и без того спокойна, - облегченно вздохнув, сказала я. - И счастлива! - не в силах сдержать себя, добавила я. Как оказалось - зря. На мать это подействовало как красная тряпка на быка, и она с новой силой бросилась на амбразуру, то есть на меня. И Светку.          - Диана, одумайся! - заголосила она. - Ты собираешься жить с женщиной?!          - Мам, прекращай! - недовольно поморщилась я. - Что за сцену ты пытаешься разыграть? Все давно знают, что мужчины меня не интересуют, более того, знают, кто конкретно мне нужен. Поэтому твой спектакль тут ни к чему.          - Света, ну ты же мудрее, как ты можешь допустить все это? - она неожиданно переключилась на все это время молчащую Светулю, видно надеясь найти поддержку в ее лице. Но не тут-то было! Мой заяц не собирался сдаваться!          - Ваша дочь счастлива, неужели Вас это не радует? - ее голос прозвучал твердо и уверенно, но я слишком хорошо знала свою любимую, чтобы понимать, что она им маскирует страх, который начал овладевать ею.          - Радует?! - с новой силой заорала мать. - Да я ей добра желаю! Добра, а не упреков в спину! - размахивала руками она.          - Да какие упреки?! - влезла я. - Ты сама последнее время постоянно твердишь, что хочешь видеть меня счастливой. Вот тебе Светка и говорит, что я счастлива. Что не так?          - С мужчиной счастлива, Диана! - тяжело дыша, выкрикнула она. Я тут же почувствовала, как замерла Света, ее ладошка внезапно вспотела и онемела. Только сейчас я окончательно поняла, что нормального разговора у нас не получится и все что мне остается, это наступать, а не оправдываться.          - Да какой мужчина?! - едва не заорала я. - Ты меня вообще с мужчиной видела когда-нибудь?          - Но дети... - стушевавшись, изумленно начала она.          - Ты-то куда? - я вконец разозлилась. - Мы никогда не разговаривали об этом, но неужели ты правда думала, что они появились путем естественного зачатия? - горланила я. - То, что ты не хочешь принимать правду, не значит, что этой правды нет!          - Господи, Диана, я столько лет пыталась оградить тебя от всего этого! А ты... - ее лицо некрасиво исказилось, в глазах появилось разочарование вселенского масштаба.          - Ты это делала, чтобы не слышать упреков в свой адрес, будь честна хотя бы сейчас, - не реагируя на неожиданное затишье и понимая, что оно перед настоящей бурей, говорю то, что думаю. - А я и так потеряла слишком много лет вдали от Светки и больше без нее не намерена жить ни дня.          - Мне не удалось остановить тебя двадцать с лишним лет назад, - мама снова перевела взгляд на Сурганову, - но сейчас я не позволю тебе разрушить жизнь моей дочери! Поэтому если ты любишь ее хоть немного, ты сейчас же выйдешь вон из этого дома и...          - Так! Довольно! - со злостью перебила я ее. Не хватало еще, чтобы она давила на Светика! Та и так стоит молча, не влезая в наш диалог, понимая, что это не к месту. - Она никуда не пойдет! Ты плохо слышала? Я повторю! Мы любим друг друга и намерены жить вместе. - Ни черта у тебя не получится нас разлучить, так и знай! - Пока правда не решили где и как, но точно вместе, - я выпускаю ледяную ладонь Светки и, встав так, чтобы она стояла передо мной боком, обнимаю ее, пытаясь согреть. - И тебе придется это принять! - повернув голову к матери, бросила я.          - Этого не будет! Я не позволю! - срывающимся на истерику голосом, завизжала она.          - Я не спрашиваю твоего разрешения, я ставлю тебя в известность, - на удивление спокойным голосом, ответила я.          - Убирайся отсюда, дрянь! - вначале оглушенная жестокостью и оскорблением, я даже не поняла, к кому она обращается. - Ты уже однажды разрушила жизнь моей дочери...          - Замолчи! Сейчас же! - закричала я, лишь бы остановить ее. - И больше никогда не смей обзывать ее! Это понятно? - заметив расплывающуюся бледность на лице любимой, а в глазах застывшие слезы, я с трудом сдержалась, чтобы не подлететь к матери и как следует не встряхнуть ее, приводя в чувства. Я мимолетно целую Свету в висок, затем отпускаю и встаю перед ней, закрывая ее собой от мамы. Руки тянутся назад в желании защитить ее, но в данном положении я могу позволить себе только положить ладони на ее бедра. Она прижимается ко мне, сжимает пальцами футболку у меня на спине и упирается лбом в затылок. Сейчас она кажется такой маленькой, что мне хочется разнести весь мир, лишь бы защитить ее. - Жизнь она мне разрушила?! - словесно бросаюсь я на мать. - Да если бы не Светка, жили бы мы сейчас в своем Мухосранске и перебивались от зарплаты до зарплаты. Все, что я сейчас имею, все, что имеешь ты, только благодаря ей! - я чувствую, как Сурганова начинает дрожать, меня и саму начинает бить дрожь. Никогда и никому я не говорила того, что сказала сейчас. - Если бы она не вытащила меня в Питер, не было бы группы, ты что не понимаешь этого?! За что ты ее ненавидишь? - я заводилась все больше и больше и остановиться уже не могла. - За то, что живешь сейчас имея все, что захочешь? Ты ей в ноги кланяться должна, а не устраивать здесь этих идиотских сцен! - напоследок выплюнула я.          - Я?! Ей?! - ошарашенно взвилась мать. - Да если бы не она, жила бы ты сейчас нормальной семейной жизнью и вместе с мужем растила детей! О них ты подумала, прежде чем тащить ее в свой дом?          - Подумала! - огрызнулась я. - Они прекрасно поладили! Поэтому не лезь в мою жизнь и смирись с тем, что происходит!          - Смириться?! - будто я ей предлагала чашу яда выпить, с новой силой закричала она. - Ни за что! Если останешься с ней, я отсужу у тебя детей! Они не будут жить в этом доме разврата! Они... - ее несло, но замолчать она была не в силах.          - А вот это было лишним, МАМА, - внутри меня разлилась такая злость, что поглотила буквально все чувства. Мне было плевать, что передо мной стоит моя мать, сейчас я готова была растерзать и ее только за то, что она посмела угрожать мне. Мои пальцы на бедрах Светы сжались, а лицо от ярости перекосилось.          - Дин!.. - Светка неожиданно обняла меня и крепко сцепила руки на моем животе. - Динка, не надо!.. - она достаточно хорошо меня чувствовала, чтобы понимать, какие демоны сейчас борются внутри меня. Странным было то, что ее тихого шепота, крепких объятий и горячего дыхания, которым обдавало мою шею, было достаточно, чтобы привести меня в чувства. Сейчас уже не я защищала ее, а она придавала мне уверенности.          - Ты только что окончательно перегнула палку, - злость не исчезла, но в этом не было ничего странного. - Это мои дети и жить они будут со мной, а где именно, решать буду я! Здесь, в Питере или за границей - не твое дело! Не нравится, что я буду со Светкой, дверь открыта - никто не держит!          - Ты... ты гонишь меня из дома?! Из-за нее? - изумление на лице матери было таким настоящим, будто она действительно не понимала, сколько всего ненужного только что наговорила.          - Это мой дом! И я хочу здесь отдыхать и быть счастливой! Я не намерена ругаться с тобой, выслушивать твои оскорбления или чувствовать гневное сопение в спину. Если тебя не устраивает мой выбор, можешь прямо сейчас начинать собирать вещи. Потому что от Светки я не откажусь. Это понятно?! - я положила ладони на руки Светика и осторожно провела по ним, накрывая их сверху своими. - Я не собиралась тебя выгонять, и я не думала, что реакция на НАС будет такой. Но если ты не в силах справиться с этим, я тебя ни в чем убеждать не буду. - Я на самом деле не думала, что опущусь до шантажа, и не думала, что так сильно поругаюсь с матерью, но другого варианта у меня не было. - А пока ты будешь все обдумывать, подумай заодно и о том, куда ты переедешь отсюда. Раз ты терпеть не можешь Светку и считаешь, что она испортила мне жизнь, значит и о любой квартире, которую я могла бы тебе купить, придется забыть. Все заработанные миллионы хоть косвенно, но связаны с ней. Ты же не будешь жить в квартире, купленной за ее счет? - я понимала, что перехожу все дозволенные границы, к тому же я разговаривала с матерью, но мне было плевать. Она причинила мне боль, оскорбляя любимую и угрожая забрать детей, поэтому я платила ей ее же монетой. - А вот квартиру там, откуда я тебя забрала, я могу купить на свои сбережения. И раз тебе надоела обеспеченная жизнь и не хочется видеть рядом наконец-то счастливую дочь, то переедешь обратно и перейдешь на государственную пенсию. А внуков будешь видеть только по праздникам!          - Диана, ты... что... как... - она побледнела, не ожидая от меня таких условий. Наверное, думала, когда заводила этот разговор, что отчитает меня и я, понурив голову, выставлю Сурганову за дверь. Но не тут-то было! И теперь она это отчетливо понимала.          - Больше никогда не смей мне угрожать! - повысив голос, недовольно сказала я. - Ты моя мать и я за многое тебе благодарна, но твоих упреков в адрес Светы я не потерплю! Как и не буду терпеть твоего недовольства нашими отношениями! - Я высвободилась из объятий Светки и взяла ее за руку. - На этом разговор окончен. Если не хочешь оставаться с нами под одной крышей, пока раздумываешь над тем, что будешь делать дальше, можешь перебраться в квартиру в городе. А мы устали и идем спать. - Больше не сказав ни слова, я повела Сурганову за собой. Мать молча осталась стоять на месте.          Едва мы оказываемся в моей комнате, как я сгребаю Свету в объятия и, прижимаясь виском к ее виску, начинаю поспешно тараторить:         - Светка, прости меня! Ты не должна была этого слышать. Я, конечно, предполагала, что мать будет не в восторге от наших отношений, но я не думала, что ее реакция будет такой. - Она стоит застыв истуканом, руки безвольно висят вдоль тела, только дышит как-то странно. - Слышишь, прости меня. - Я немного отстраняюсь и смотрю на нее: губы плотно сжаты, а в глазах стоят слезы. - Светуля, ты чего?! - изумленно выдыхаю я и заключаю ее лицо в ладони. - Эй! Успокойся. - Она зажмуривается и из-под закрытых век скатываются две слезинки. Я тут же ловлю их большими пальцами. - Светка, никто и никогда не заставит меня отказаться от тебя! - твердо говорю я, но она не смотрит на меня, и я снова заключаю ее в медвежьи объятия, стараясь через них успокоить.          - Она не примет меня, - сдавленно шепчет она мне в плечо.          - Да и плевать! Уедем жить к тебе. - Я неимоверна зла на мать, что довела Сурганову до такого состояния, но стараясь не показывать этого, пытаюсь приободрить Свету. Оставляю одну руку на ее пояснице, а второй крепко прижимаю к себе за плечи.          - После развода у меня может не остаться дома, - без сожаления, констатируя факт, произносит она.          - Я предложу Элле двойную стоимость за него, не думаю, что она откажется из-за глупой мести тебе. - Знаю, как дорог для нее это дом и готова побороться за него с ее женушкой.          «Бывшей женушкой!», - тут же одергиваю я себя, но, не расслабляясь, продолжаю убеждать, что мы со всем справимся:          - Да и неважно все это сейчас. Мы можем построить свой дом, наш общий. Только решим, в каком городе точно будем жить, и построим! Светка, я не откажусь от тебя! Ни за что! - выдыхаю ей на ухо и легко касаюсь губами ее виска.          - Ты из-за меня порвешь отношения с матерью и...          - Вот только не вставай на ее сторону! - неожиданно грубо бросаю я.          - Дин, ее можно понять, - она пытается немного ослабить мои объятия, я позволяю ей это сделать, правда, всего на несколько сантиметров. - Как бы ты отреагировала на своих детей в подобной ситуации? - она серьезно смотрит на меня и наконец-то кладет руки мне на талию.          - В первую очередь это мои дети и я их люблю, поэтому я не буду убеждать их сменить ориентацию, - тут же говорю я, даже не задумываясь. Когда-то я уже размышляла на эту тему. - Если они будут счастливы, я тоже буду счастлива, - добавляю я.          - Ты уверена, что это не просто слова? - она не сомневается во мне, но хочет знать правду.          - Уверена, - и подтверждая это, киваю головой в знак согласия. - Конечно, мне потребуется какое-то время, чтобы принять это, но у моей матери было на это несколько лет, - снова перехожу я к больной теме. - Она привыкла, что я обычно не показываю зубы и стоит ей немного настоять на своем, как я тут же со всем соглашаюсь. На самом деле я лишь делаю вид, что соглашаюсь, при этом поступаю по-своему. - Я смотрю на нее, замечая, что глаза высыхают и на ресницах больше не блестит соленая влага, и незаметно облегченно выдыхаю. - А вообще, уже давно не было ничего стоящего, что я стала бы отстаивать, поэтому она и на сей раз по привычке понадеялась, что я отступлю. Но сейчас все по-другому. - Не могу отвести счастливых глаз от Светули и снова сжимаю ее в железных тисках своих рук. Моя! Наконец-то моя!          - Динка, ты же знаешь, мне будет тяжело жить, зная, что она ненавидит меня. Да и Мартемки отвернутся от меня, узнав, что с бабушкой они будут видеться редко из-за меня, - не разделяя моей радости, продолжает она делиться со мной своими переживаниями.          - Светка, дети тебя уже полюбили и это ничего не изменит, - продолжаю улыбаться я, вспоминая сегодняшний день. - А мать успокоится и примет наши отношения. Я слишком хорошо ее знаю. И дело не в моих угрозах, просто она любит меня и ей важно знать, что я счастлива. Но она всегда реагировала болезненно на все, связанное с тобой. При этом мне кажется, всегда знала, что по-настоящему я люблю только тебя. - Я благоразумно предпочитаю промолчать об отношениях с другими женщинами, о которых мать знала. Но она ни разу не вела себя ни с одной из моих бывших так, как повела себя сегодня со Светкой. Понимала, что те романы мимолетные, и хоть ей это не нравилось, молчала. Теперь же она знает, что все на самом деле серьезно, вот и переживает. Правда в какой-то извращенно-идиотской форме, но все же переживает и пытается защитить меня.          - Динь, представляешь, через сколько всего нам еще придется пройти? - устраивая голову на моем плече и сцепляя руки за моей спиной, тихо произносит Света.          - Мы справимся. К тому же, что еще может быть страшного? - хмыкаю я. - Сегодняшний вечер мы пережили, осталось справиться с твоим разводом, - морщусь я. - И все.          - Элла порядочный человек, она не будет опускаться до мести, - спокойно говорит она. - Пообещай мне, что нанятый тобой адвокат не будет ущемлять ее права. - Я молчу, но внутренне напрягаюсь, помня, как совсем недавно в разговоре с юристом обмолвилась о том, чтобы бывшую женушку Светки оставили по максимуму ни с чем. И не потому, что я считала деньги Сургановой, а потому что поганая ревность душила. - Дин! - громче говорит Света и, подняв голову, смотрит на меня. - Возможно тебе неприятно это слышать, но она не безразлична мне, мы через многое прошли, в конце концов она не виновата, что я не люблю ее так, как она того заслуживает.          - А кого любишь? - тут же спрашиваю я, впиваясь в ее глаза своими. И пусть правду я знаю, колючая ревность катается внутри и мешает ровно дышать.          Светка удивленно смотрит на меня, затем усмехается и легко шлепает меня ладонью по плечу:          - Вот ведь дурочка! Тебя всю жизнь и люблю. - И я чувствую, как на моем лице расплывается идиотская счастливая улыбка. - Ей и без того сейчас больно и тяжело, не нужно заставлять ее страдать еще сильнее, - возвращается она к своим словам. - Хорошо?          - Хорошо, - покорно соглашаюсь я, понимая, что нужно будет завтра же переговорить с адвокатом. Пусть отвоевывает дом. К квартире Элла не имеет никакого отношения, поэтому она и так достанется Светке, а вот все остальное пусть делят по-честному.          Мы какое-то время молчим. Стоим посредине комнаты, обнимаемся и не можем опустить рук. Я глубоко дышу, впитывая в себя новый аромат своей комнаты, и понимаю, что именно энергии и запаха Светки здесь всегда и не хватало. Теперь же тут, как в изысканных духах, хватало всех нот и их было ровно столько, сколько было необходимо, для создания этого обволакивающего, крышесносного аромата.          - Светуль, ну ты как? - наконец прерываю я тишину. - Хочешь чего-нибудь выпить? Чай, коньяк...          - Нет, - тут же прерывает она меня, сильнее обнимая. - Не уходи.          - Да куда я от тебя денусь? - улыбаюсь я, запуская пальцы в ее торчащие во все стороны волосы. - Раз ничего не хочешь, пошли спать. - Я немного отстраняюсь, смотрю на нее и ловлю согласный кивок. Не без сожаления выпускаю ее из объятий и иду искать футболку для нее. Возвращаюсь на то же место, где оставила Сурганову, вручаю ей широкое и длинное одеяние, а сама иду расстилать постель. Пока я этим занимаюсь, она успевает переодеться, и я откидываю край одеяла, приглашая ее в кровать. Она тут же падает в нее и укрывается.          Теперь моя очередь переодеваться, но под взглядом Светки, эта простая процедура кажется мне почти невыполнимой. Хочется просто скинуть с себя все, скинуть все с нее, а затем зацеловать и заласкать такую родную, такую любимую, такую мою Светулю! Но я понимаю, что сейчас не время для любовных утех. Мать как следует испортила настроение и Света до сих пор была подавлена. Да и я знала, что как бы сильно не хотела эту сносящую мне крышу женщину, секс не всегда бывает уместен.          Я быстро облачаюсь в футболку и ныряю в кровать, тут же придвигаясь к Сургановой. Сгребаю ее уже привычным жестом в объятия и притягиваю к себе. Она податливо переворачивается на бок и, укладываясь удобнее, устраивает голову в районе моей груди и обнимает меня. Я довольно жмурюсь и утыкаюсь носом в ее макушку. Мне все еще не верится, что теперь мы вместе. Непроизвольно начинаю вспоминать минувшие три дня, но учитывая, что первые два мы практически не вылезали из постели, быстренько пытаюсь переключиться на сегодняшний. От греха подальше. И от неуместного сейчас желания.          - Светка, как тебе удалось так быстро поладить с Мартемками? Они конечно общительные, но у вас явно любовь с первого взгляда, - хмыкаю я.          - Динка, они у тебя такие хорошие... - чувствую, что она улыбается, и сама непроизвольно следую ее примеру. - Я когда узнала, что ты стала мамой, очень обрадовалась за тебя, - она неожиданно заговорила совсем о другом, а я удивленно выгнула брови, ожидая, что последует дальше. - Дети - это счастье. Мне бы хотелось растить их с самого рождения, чтобы знать, когда они пошли, когда сказали первое слово и каким оно было, когда... - она неожиданно замолкает и напрягается. - Прости, - более тихо и без бывалого энтузиазма, шепчет она, сжимаясь и стараясь укрыться в моих объятиях. Тема материнства больная для нее тема, и я об этом знаю.          - Свет, почему ты не взяла ребенка из детского дома? - осторожно спрашиваю я. - Ты была бы отличной мамой, - я целую ее в макушку и медленно веду тыльной стороной пальцев по виску, уху и ухожу на шею и плечо.          - Динка... - она слегка поворачивает голову, позволяя дарить ей эту невинную ласку, и постепенно успокаивается под моей рукой. - Я думала об этом, но... - глубоко вздыхает и на выдохе произносит: - Наверное, струсила.          - Ты?! - я изумленно уставилась на макушку Светки. - Не верю! - хмыкаю я. Она всегда шла вперед и даже там, где многие сдались бы, находила лазейки и двигалась дальше.          - Правда, - грустно улыбается она. - Я до сих пор не понимаю, как тебе удается совмещать детей и музыку. Я бы так не смогла. - Она ловит мою ладонь, целует ее в центр и переплетает наши пальцы. А я смотрю на нее и задыхаюсь от нахлынувшей нежности. - Тогда я боялась, что заброшу или малыша, или группу, была уверена, что моей любви не хватит на них двоих. А теперь уверена в обратном, знаю, что ее хватит и на музыку, и на твоих Мартемок.          - А на меня? – игриво возмущаюсь я.          - А ты всегда была вне конкуренции! – она понимает, что я шучу, поэтому и отвечает таким тоном, будто общается с раскапризнившимся ребенком. Специально дразнит меня. - Тебя я люблю всегда. – И внутри становится так тепло… а на лице опять появляется идиотская улыбочка. Светка хихикает, мимолетно целует меня в шею и снова устраивает голову на мне.          Я счастлива, но недавно сказанные Светой слова не выходят из головы. Они мельтешат, как пойманные птицы в клетке, и подталкивают меня к очевидному решению. На первый взгляд оно кажется идиотским и необдуманным, но я тут же замираю от восторга и спешу поделиться этим со Светиком.          - Я уже давно решила, что усыновлю ребенка. Дети согласны, мы это обсуждали. Но теперь, когда ситуация изменилась, я могла бы попробовать родить его сама, - словно в бреду выдаю я и ожидаю реакции, которая следует незамедлительно.          - Динка! - она вздрагивает, резко отстраняется, упирается локтем в кровать и изумленно смотрит на меня. - Тебе не двадцать лет, сумасшедшая! Это, во-первых! – не дожидаясь, когда она выстроит логическую цепочку в попытке отговорить меня от задуманного, я внезапно придвигаюсь к ней и закрываю ее рот действенным способом. Я целую ее жадно, требовательно, настойчиво и, ощущая ее податливые губы, тянусь к ней еще ближе. Но она отталкивает меня и продолжает говорить, правда, уже не таким ровным голосом, как прежде: - Во-вторых, из-за твоих выкрутасов на сцене тебе на какое-то время придется забыть о концертах. А я знаю, что ты жить без них не можешь.          «Говори-говори», - про себя усмехаюсь я и, обвивая ее талию рукой, прижимаю к себе. И снова закрываю ее рот поцелуем. Она вертит головой и пытается отстраниться, но поняв, что это бесполезно, сдается и отвечает мне. Я судорожно вздыхаю и начинаю невинную ласку. Намеренно не углубляю поцелуй, не желая будить в нас желание, поэтому с нежностью и трепетом изучаю такие родные губы.          - И в третьих, - когда я полностью расслабилась и не ожидала подвоха, Светка прервала поцелуй и заговорила дальше. – Твое здоровье для меня важнее, поэтому я не позволю тебе этого. – Не в силах сдержаться, я громко хохочу и, откидываясь на спину, тащу Сурганову на себя. Она возмущенно ударяет меня по рукам и пытается выглядеть строгой, но мое веселье передается и ей, и она, улыбнувшись, падает на меня. - Мы еще поговорим об усыновлении попозже, когда наладится совместная жизнь, но о беременности забудь! – устраиваясь на мне, заканчивает она.          Я обнимаю ее одной рукой, а второй скольжу по ее волосам, плечам, спине, а затем возвращаюсь к голове и зарываюсь в ее волосы пальцами. Мысль о беременности никак не хочет меня покидать и с каждой секундой приобретает все большее очертание. Все это кажется диким, нелепым и абсолютно нереальным, но внутри меня поселяется неконтролируемое желание подарить Светуле то, чего она так хочет. Как искупление за все грехи и ошибки, как доказательство того, что на сей раз между нами все серьезно, как подтверждение своей любви и при всем при этом как полную капитуляцию перед ней. Картинки возможного будущего так стремительно стали возникать и мельтешить перед глазами, будто все это уже реальность и происходит прямо сейчас.          Заботливая Светка, которая реагировала на каждый мой тяжелый вздох, взгляд или жест и тут же стремилась принести, подать или поддержать меня. Ее глаза, светящиеся любовью, когда она гладит мой округлившийся живот. Ее слезы, когда она впервые видит нашего малыша. Ее восторг, когда я кормлю его грудью. Ее неустанная поддержка. Ее гиперопека и желание оградить меня от лишних хлопот. И ее молчаливая благодарность, которая первое время сквозит в каждом взгляде и каждом прикосновении.          Мысль о беременности в целом была неожиданной, а внезапное желание выносить и родить Светкиного ребенка, прилетело, словно обух. После рождения Мартемок я была уверена, что больше никогда не пройду через это. И не потому, что беременность и роды были тяжелыми, нет, а потому что я была уверена, что судьба и без того сделала мне щедрый подарок – преподнесла двойню. И вот теперь это внезапное, но такое искреннее желание осчастливить Светулю. Я по себе знала, что этот подарок не сравнится ни с каким другим, и именно его так хотела ей подарить. Это не было глупым желанием удержать ее, таким образом, рядом с собой, не было попыткой привязать ее к себе, это было что-то абсолютно высокое, несущее в себе совершенную любовь.          Но Светка была права, мне далеко не двадцать лет, поэтому пока я не проверюсь у специалистов вдоль и поперек, думать об этом рано. Да и ее саму после нужно будет обследовать, а какую-нибудь причину, чтобы отправить ее к врачу не говоря ей истинную цель визита к нему, я найду. И только когда я буду уверена, что смогу родить, поговорю с ней еще раз. А пока не хочется давать ей пустых надежд. Нет, при современной медицине и при моих накоплениях все можно было бы провернуть вообще без ведома Светки, и сообщить ей о беременности только тогда, когда она точно будет, но мне не хотелось делать это за ее спиной.          Зажмурившись и хмыкнув, я мотаю головой, поражаясь тому, насколько просто я приняла это решение. Но сомнений нет совсем. Лишь твердая уверенность, что я поступаю правильно. Конечно, можно было бы предположить, что у меня снесло крышу от любви, поэтому я подписываюсь на всякую дичь, и ее, правда, снесло, но это здесь ни при чем. Прежде я никогда не чувствовала готовности и желания отдаться другому человеку полностью и без остатка, а теперь… Вот уж точно, нет мира без этого солнца, лежащего в моих объятиях. Я с трепетом прижимаю ее к себе и целую в макушку.          - Что ты задумала? – подняв голову и посмотрев на меня, подозрительно спросила она.          - Сделать тебя счастливой, - даже не пытаясь сопротивляться и выяснять, с чего она это взяла, честно отвечаю я, скользя пальцами по ее щеке.          - Я уже счастлива, - улыбается она, ластясь к моей руке, словно кошка.          - Не! – мотаю я головой. - Сделать по-настоящему счастливой!          - Динь...          - Светик, пообещай мне кое-что, - я намеренно перебиваю ее, мешая задавать вопросы. Выкручиваться не хочется, а сказать правду пока не могу.          - Что?          - Если я опять начну вытворять какую-то дичь и снова начну мучить тебя и причинять тебе боль, ты огреешь меня чем-нибудь потяжелее по пустой башке, чтобы...          Договорить то, что вначале казалось первой попавшейся мыслью, а уже затем обрело достаточно серьезное значение, мне не удалось. Светка не дала. Она закрыла мне рот поцелуем и не отпускала мои губы до тех пор, пока я не расслабилась и не передумала продолжать.          - Такой удар тоже будет действенным, - довольно лыблюсь я. Она хихикает и снова опускает голову мне на грудь. - И за что мне такое счастье?          - Да! За что? - дразнит она меня.          - Эх, Сурганова, повезло тебе, что где-то рядом бродит мать, а в соседних комнатах находятся Мартемки. Иначе я показала бы тебе, что такое счастье и кто из нас его заслуживает!          - Звучит как угроза, - продолжает дразнить она. - Я запомню.          - Ага, запомни! - смеюсь я, сильнее прижимая ее к себе.          В голове почему-то непроизвольно всплывают события минувших месяцев. Как меня переклинило после Олимпийского и как окончательно сорвало крышу после Ледового. Как я настойчиво добивалась Светку и как она отчаянно сопротивлялась мне. Как я убеждала ее, что в этот раз все будет иначе и как она швыряла мне в лицо все мои ошибки. Как я доказывала, что люблю ее и как она прикрывалась Эллой. А я все равно не сдавалась, потому что понимала, что загнусь без нее и потому что видела, что ее броня уже вся в трещинах. Она пыталась их заделать, но у нее ничего не получалось.          Все изменилось в мой день рождения. После концерта она зашла в гримерку, чтобы поздравить меня лично, и я не сдержалась, поцеловала ее. А она ответила. И тогда я поняла, что дороги назад уже нет.          Долго сдерживаемое желание было настолько крышесносным, что я готова была дать ему выход прямо там. Но Света не позволила.          - Нет. Вначале я поговорю с Эллой, - тяжело дыша, твердо сказала она.          И я согласилась. К тому же я долгое время доказывала ей, что изменилась, и сейчас был хороший повод продемонстрировать это. Мы обе понимали, что если я надавлю, она не найдет в себе сил сопротивляться, а мне очень хотелось показать, что теперь я умею думать не только о своих желаниях, но и прислушиваться к ее.          А затем дни стали тянуться так медленно, что я готова была волосы на себе рвать. Я пообещала себе не давить на Светку и поэтому терпеливо ждала, когда она сама объявится. И она объявилась спустя полторы недели. Позвонила и усталым голосом сообщила, что разводится с Эллой, осталось только хорошего адвоката найти, а после нам с ней уже ничего не помешает встретиться.          Я тут же подняла всех друзей и знакомых в попытке найти самого лучшего и уже через два часа звонила Свете, чтобы сообщить об этом.          И вот, три дня назад наша встреча наконец-то состоялась.          - Све-ту-ля... - тяну я. - Хочу тебе кое в чем признаться.          - И в чем же? - запрокинув голову, она смотрит на меня.          - Я больше никогда тебя не отпущу, - с чувством, медленно и твердо произношу я, чтобы она поняла, что это правда.          - Тогда я тоже тебе кое в чем признаюсь, - лукаво улыбается она. - Я больше никогда не уйду, - и, приподнявшись, тянется к моим губам, которые затем накрывает своими.          Счастье!