С Рождеством!

      - Я вижу его! - радости Пауля не было предела. Время близилось к вечеру, солнце начинало потихоньку садиться, но старый дом, где друзья собирались отметить праздник, был виден сразу же, когда тёмно-серый лексус вывернул из леса.       - Наконец-то мы приехали, - Кристоф опрокинулся на спинку сидения, вместе с этим взгянув на молчаливого водителя, - Я уж думал, потерялись.       - К этому все вело, - заворчал соло-гитарист, - Если бы Тилль лучше разбирался в координатах и "коротких путях", мы бы приехали уже два часа назад.       - А что сразу я виноват? - Линдеманн удивлённо покосился на Рихарда, - Мне их дал Кристиан.       - Но его сейчас с нами нет, - заметил Шнайдер, - Он присоединится позже.       - Знал бы, что потеряемся, тоже придумал бы какую-нибудь отговорку приехать позже с Флаке в его же загородный дом! По любому он уже приехал и дожидается нас, - сказал Рихард, не обращая внимания на то, что дом не был похож на место, в котором на данный момент мог хоть кто-то находиться. Свет в окнах не горел, из трубы не шел дым, а дорога ко входу была заблокирована кучей снега. Общим счётом, там уже давно никто не жил и не собирался. До этого момента.       - Риш, будь спокойнее, мы ведь почти на месте, - попытался его взбодрить Пауль. Рихард лишь фыркнул, но взглянув на друга, мельком улыбнулся, - Может у него и вправду серьезные дела.       - Какие дела могут возникнуть перед Рождеством?       Как только автомобиль остановился возле железной ограды, огараживающей дом, голос подал Оливер, который почти всю дорогу молчал и был на своей волне.       - Да какая уже разница? Выходим.       Тилль выскочил из машины первым. Открыв заднюю дверь, он дождался, пока Ландерс освободит место, после чего помог ему с гитарой, которая мешала выйти Цвену.       - Скажите мне, герр Пауль, - Рихард явно успел возненавидеть черную подружку приятеля, которая всю дорогу лежала у него на коленях в чехле, - На кой черт тебе понадобилось привозить свою гитару с собой?       - Играть, - просто ответил Ландерс, - Я подумал, что живая музыка нам не помешает. А из вас все-равно никто не потащил бы инструменты с собой.       Дождавшись, когда все выйдут из машины, Оливер ее заблокировал, после сказал что-то Тиллю. Тот, немного потупив, кивнул и пошел чистить вход.       - Затирает нам про отдых, а сам играть приехал, - не унимался Цвен, - Может стоило ещё и Шнайдеру барабаны прихватить?       - А ведь надо было, - зевая, потянулся Кристоф, - Риш, в следующий раз повезешь мою установку?       - И Кристиан опоздает, потому что потащил за собой не синтезатор, а целое фортепиано, - хихикнул Оливер, направившись помогать Тиллю.       - Точно, он же Паулю самым последним звонил, - сказал барабанщик, следуя за бас-гитаристом.       - А что, я не против устроить концерт в особняке. Без огненного шоу, как в старые добрые, - похоже, Пауль совсем не собирался унывать. Казалось, что он в Рождество и не знал о существовании такого слова.       Рихард смерил его взглядом, в котором можно было увидеть согласие и своеобразную злость к весёлому гитаристу. Но эта злость явно появилась только из-за того что Цвен устал с долгой дороги и не хотел с кем-либо вообще разговаривать. Кроме Пауля. Многие давно уже знали, что Круспе неровно дышит к Ландерсу, а тот в свою очередь был и не против, поскольку чувствовал тоже самое. Но развивать отношения быстро никто не торопился. Да и никто не требовал, пусть движутся в своем темпе. Рихард моргнул, и злость как рукой сняло. Немец даже смог пошутить на сказанное Паулем, отчего последний заулыбался ещё сильнее.       - Тилль, я надеюсь, Кристиан дал тебе ключи, - убрав последнюю горсть снега с пути, проговорил Шнайдер, - Или хотя бы сказал под каким ковриком он лежит.       - А ты уже замёрз? - спросил вокалист группы, доставая из кармана охапку ключей.       - Нет, но я бы не отказался сейчас посидеть перед камином с чашкой ароматного кофе. Кстати, - барабанщик резко повернулся к Оливеру, - Ты же взял то, что я тебя просил?       Двухметровый лишь молча кивнул, за что Дум наградил его одобрительным взглядом.       - Что вы взяли? - спросил Рихард под шум открывающих ворот. Они не выглядели старыми и ржавыми, однако скрипящий звук выдавал их с потрохами.       - Кроме обычной еды, ингредиенты для выпечки, - гордо заявил Шнайдер, - Будем печь печенье. И не только.       В ответ Круспе лишь странно посмотрел на приятеля. У него не было слов, чтобы описать то, что он думал в данный момент о идее барабанщика. Нет, печенье Рихард бы с удовольствием съел, но не легче купить его уже готовым, вместо того, чтобы тушить несчастный дом, который принадлежал не Кристофу, и даже не Цвену. А хозяин вообще в курсе, что его коллега собрался вытворять на кухне? Рихард надеялся, что Тилль все быстрее съест, чем Кристоф воплотит свою идею в жизнь. Ещё раз взглянув на здание, гитарист вздохнул. Загородный дом не представлял из себя чего-то величавого и знатного. Скорее заброшенный и одинокий на фоне других похожих домов, но это не отталкивало. Фасад был темных цветов, а крыша была засыпана снегом, который уже прижился к этому месту и ещё долгое время не собирался покидать его. Хотя передний двор дома выглядел не лучше. В принципе, если немного постараться, то этот старый небольшой домишко можно было бы превратить в уютное место, в котором друзья и собирались отмечать Рождество. И почему Кристиан не говорил о нем раньше. Не похоже, чтобы он приобрел его недавно, хотя какая разница, где он его взял, побыстрее бы Тилль уже открыл дверь.       Замок поддался и вокалист зашёл внутрь. В нос ударил запах старины, отчего Линдеманн сразу же поморщился. Флаке похоже хорошо помнил это место, поскольку куда-бы не посмотрел Тилль, он сразу же вспоминал голос худого немца, описывающего определенную часть дома. Слева от входа стояла дверь, ведущая в спальню, и лестница, которая поднималась прямиком на второй этаж. В дальнем углу находился камин, такой же пыльный, как и все в этом доме. В середине комнаты стоял огромный стол и шесть задвинутых стульев. Все они были накрыты какой-то тканью. На кухню можно было пройти двумя путями. Один около того самого стола, а второй, если завернуть со входа направо и идти по коридору до конца, попутно встретив диван и картины неизвестных художников. Даже та самая синяя ваза, которую так ярко описывал Кристиан, стояла на тумбочке около дивана. Мужчина мягко улыбнулся. Если клавишник и не был в этом доме уже давно, он просто идеально запомнил это место. Тилль готов был поспорить, как минимум, раньше Лоренц часто проводил здесь свое время.       За лидером группы зашёл Кристоф. Осмотрев зал первого этажа, он взглянул на улыбающегося вокалиста.       - А Крис не предупредил нас о таком пыльном местечке, - проговорил он, кивая самому себе, после перевел взгляд голубых глаз на камин, - Он здесь бывал хоть раз?       - Да, мне рассказывал, - начал Тилль, дожидаясь, когда все зайдут в дом. После он принялся рассказывать приятелям о комнатах, попутно ища выключатель. Искать долго не пришлось, и вскоре свет в зале загорелся. Теперь все могли согласиться с тем, что место, которое выбрал им Кристиан, стоило бы немного почистить.       - Значит, одна спальня здесь, а две наверху, - повторил за Тиллем Рихард.       - Да. Но прежде, чем лечь отдыхать, нужно привести этот дом в порядок.       Никто возражать не стал. Оливер с Паулем пошли искать средства для уборки, а Кристоф сразу отправился к спальне рядом с лестницей. Пришлось приложить немного усилий, чтобы открыть дверь. Заглянув туда, барабанщик заметил, что комната выглядела менее пыльной, чем зал. А по размеру она была в два раза меньше. Двухместная кровать стояла спиной к окну, а между ней находились две тумбочки. Справа от двери было зеркало, а напротив кресло, такого же цвета, как и диван в коридоре. Рядом старый комод, а над ним висела жёлтая гитара. Горе для музыканта видеть инструмент в таком состоянии, однако Шнайдер почти был уверен, что он там находился только для интерьера. Он так до конца и не понял почему, но ему приглянулась эта комната. Да и Оливеру она тоже должна понравиться. А если нет, все равно двухметровому басисту придется ночевать с Кристофом. Или пусть марширует спать на зеленый диван. В любом случае, барабанщик уже был готов побороться за эту комнату, если она приглянется парочке гитаристов или фронтмену. Хотя, судя по рассказу последнего, он уже выбрал для себя и клавишника комнату на втором этаже.       Рихард решил не рассматривать первый этаж и сразу пошел наверх. Ступени под ним каждый раз издавали тихий скрипящий звук, но намека на падение гитариста не наблюдалось. Поднявшись, его взору сразу предстала слева стоящая дверь и коридор, ведущий в противоположную сторону. Цвен решил сначала прогуляться по коридору, прежде чем посмотреть другую спальню. Найдя выключатель, он врубил свет и пошел осматриваться. В коридоре были красочные зеркала и ковер, подходивший под цвет стен и остального интерьера. Также Рихард обнаружил дверь, ведущую в последнюю спальню. Вспоминая то, как Тилль мечтательно описывал ее, подбирая как можно больше приятных слов для этой комнаты, все сразу поняли, что фронтмен заранее забрал ее себе. Интересно, чего в ней такого особенно. Рихард коснулся ручки и резко потянул на себя. Дверь легко поддалась и мужчина уже рассматривал будущую комнату Линдеманна. Похоже Крису долго уговаривать Тилля не пришлось. Гитариста сразу привлек вид на огромные окна и двери, через которые можно было выйти на балкон, а также увидеть лес, темнеющий на фоне заходящего солнца. Красные лучи освещали всю комнату, поэтому Рихарду не пришлось включать дополнительный свет. Кровать стояла рядом с дверью, около стены - шкаф. Цвен неспеша прошел в середину комнаты, а после и вовсе подошёл к дверям, ведущим на балкон. Внутри заиграло небольшое чувство зависти. По-любому другие комнаты были намного скромнее, чем эта. А в ней можно чувствовать себя свободным и даже, в каком-то смысле, главным. И она досталась вокалисту и клавишнику. И оба они имели право жить в ней.       - Как тебе? - неожиданно раздался позади мужской голос, отчего Рихарда как будто ударило током. Он так задумался, что даже не услышал прихода одного из будущих жильцов этой комнаты.       - Тилль, - брюнет обернулся, - В следущий раз предупреждай о своем приходе заранее.       Вокалист лишь ухмыльнулся, кидая Рихарду откуда-то взявшуюся метелку для пыли. Причем абсолютно чистую, словно та ждала, пока кто-нибудь не начнет ею убираться.       - Спасибо, - неуверенно проговорил гитарист, зная, что ему придется сейчас делать. А ведь он ещё не осмотрел полностью второй этаж.       - Так как тебе? - снова спросил вокалист, плохо скрывая своего восхищения. Он ведь тоже впервые наблюдал эту комнату, и она ему понравилась не меньше, чем Цвену.       - Очень славная, - все что смог сказать Рихард, снова взглянув на заходящее солнце. Он хотел добавить к своим словам что-то ещё, но заметил, что Тилль уже уходил, - Ты куда?       - За пылесосом. По словам Лоренца, он должен находиться на чердаке.       - Пылесос? В этом доме и пылесос есть? - удивился мужчина, хотя сам не понял почему. Дом не был старинным настолько, чтобы в нем, кроме пыли и работающих лампочек, больше ничего не было.       - И сломанный телевизор, - добавил вокалист, оставив Рихарда одного в комнате.       Уборка шла быстрее, чем могли себе представить приятели. Зал и кухня уже были полностью вычещены до блеска, в спальне на первом этаже заканчивал работу Кристоф. Пауль не хотел работать в одиночестве, поэтому, отбив у барабанщика Ларса, он вместе с ним убирался в спальне (как уже обсудили ранее) Хайко и Цвена. Тилль пылесосил ковер в коридоре на втором этаже, а Рихард сметал последнюю пыль с мебели в любимой, но, к сожалению, не в своей, комнате. Он мог гордиться своим успехом. Практически в одиночку он превратил это немного пыльное место в нормальную комнату для жилья. И снова чувство зависти пробежало по телу гитариста. Как же ему хотелось занять эту спальню для себя и Пауля. Хотелось с ним целоваться на этой кровати, заниматься тем, о чем каждый побоялся бы заикнуться вслух. Хорошо, что люди пока не научились читать чужие мысли, и у Цвена было ещё время помечтать. Когда-нибудь они с Паулем получат эту комнату, он этого добьется.       На улице раздался гудок автомобиля. Сожитель Тилля наконец-то соизволил приехать. Первым встречать Лоренца поспешил как раз таки сам Линдеманн, обняв клавишника так сильно, что тот уже готов был бить тревогу по нехватке воздуха. Высвободившись, Кристиан смог вдохнуть лишь раз, поскольку следующим его обнял Пауль. А после к ним присоеденился и Шнайдер, оставив двух гитаристов в доме.       - Простите, что так задержался, - неуверенно начал Лоренц, - Пытался закончить побыстрее.       - Да ничего, - подбодрил его Ландерс, - Зато теперь Тилль не будет спать с бутылкой портвейна.       - Что? - не понял его клавишник.       - Я с собой выпивку не брал, Пауль. Только пончики       - Я имел ввиду, что тебе было бы одиноко, ты же один тут без пары, - трое странно посмотрели на гитариста, и тот понял, что лучше бы ему перевести тему, - Ты привез с собой пончики?       - Я - нет, - Тилль взглянул на Лоренца. Тот лишь закатил глаза, открывая дверь заднего сиденья. Он достал коробку пончиков и передал ее фронтмену.       - На самом деле я вспомнил о твоей просьбе только когда выехал из города, - начал свой рассказ Кристиан, когда мужчины пошли в дом, - Обратно возвращаться не стал, поехал через поселок, где и купил их. Продавец, правда, странный был, все время в телефоне. Хорошо, что хотя бы товар просчитал.       - Спасибо, - поблагодарил его Тилль, уже доедая первый пончик.       - С тебя двадцать баксов, - несерьёзно сказал клавишник, чем вызвал улыбку на лице приятеля.       - Здарова, Флаке, - Рихард со скрываемым недовольством поприветствовать Лоренца, - Ты купил?       - Ага, - ответил за Кристиана Тилль, - Вкусные купил, кстати. Неплохой дар у него в выборе пончиков.       - С таким даром он может сразу быть твоей невестой, - ехидно проговорил Рихард.       - Вы все тут сговорились поэтому поводу? Сначала Пауль, а теперь и... - клавишник посмотрел в сторону зала и застыл. Он с самого детства не видел эту комнату, да и сам дом, в такой чистоте. Далёкие воспоминания о игре в прятки под этим столом или вечера возле горящего камина с кружкой чая, уже очень давно развеялись вместе с последним уходом Кристиана из этого дома. Закрывая в тот день скрипучую дверь, клавишник не верил, что вообще когда-нибудь вернётся обратно. Но дом он не продал, а значит надежда в нем сидела до самого конца.       Кристиан услышал, как кто-то с грохотом спускался по лестнице вниз и, увидев источник шума во всей его красе, улыбнулся.       - Привет, Крис, - поприветствовал Лоренца Оливер, после чего обратился к Тиллю, - Я закончил с комнатой.       - Вы и второй этаж начали чистить? - удивился Флаке.       - Ты шутишь? Мы почти весь дом привели в порядок. Основное слово "почти", - сказал Пауль.       Слова приятеля заставили чувствовать прибывшего не очень хорошо. Он ощущал себя подлецом, который оставил друзей прибирать пыльный дом, пока сам где-то шлялся. Как же он был прав, его мысли полностью совпадали с мыслями Круспе.       - А что ещё осталось нетронутым?       - Чердак ещё очень пыльный, - ответил Тилль.       - Ванная, - добавил за ним Пауль.       - Ясно, - пробубнил Кристиан, понимая, что ему досталось самое веселое, - Так уж и быть, я закончу за вас работу.       - О, согласен с тобой, - резко заявил Рихард, кидая метелку для пыли в руки клавишника, - Отдаю вещь законному хозяину.       - Тогда я заканчиваю со спальней и иду готовить ужин, - с этими словами, Кристоф удалился в комнату, из которой вскоре крикнул басисту, - Оливер, ты со мной?       Ридель ничего не ответив, молча пошел в комнату к Шнайдеру.       - Что ж, думаю, я буду приступать к уборке, - оглядел оставшихся Флаке. Круспе быстро удалился в их с Паулем комнату, а сам Пауль, сказав, что разожжет в камине огонь и разберётся с подачей тепла, попросил ключи от дома и тоже ушел. Остался лишь Тилль, который дружелюбно предложил помочь перенести нужные для уборки вещи в место, где собирался в первую очередь работать Флаке. Тот с радостью принял помощь приятеля.       Начать Лоренц решил с чердака. Не только потому что мужчина видел состояние ванной и решил, что там работы на несколько часов, но и потому что на чердаке никто бы не увидел, как великолепно клавишник смешивает уборку с импровизационными танцами. Около часа он выпинывал пыль с злосчастного места. В какой-то момент к нему постучался Тилль, однако Лоренц был в наушниках и не сразу услышал пришедшего. Лишь только когда он протер пыль с полок и обернулся, резко отступил назад.       - Да, Тилль? - сняв один наушник, спросил Флаке, - Что-то нужно?       - Нет, помочь хотел.       - Тилль, не стоит, ты заслужил отдых, как и остальные, - поняв, что Линдеманн не отстанет, он продолжил, - Ну, если ты так хочешь...       - Хочу, - не дал договорить приятелю сказал вокалист.       - Ты же в курсе, что я должен ещё почистить ванную комнату?       - О, да, как раз по поводу нее, - резко начал фронтмен, - Я заглядывал туда и понял, что один ты не справишься. Поэтому я поговорил с ребятами, все, кроме Цвена, могут завтра помочь, если не будут заняты. Но зная их, заняты будут все. Поэтому я тебе помогу, не благодари.       - Тилль, - на него серьезно посмотрел Кристиан, - Тебе не кажется, что ты уж чересчур добр ко мне?       - Вини во всем Рождество, - с этими словами Линдеманн взял тряпку и принялся помогать клавишнику с чердаком, - В другой любой день я не был бы таким добрым.       - Ко мне ты добр чаще, чем к другим, и праздники тут ни при чем, - не унимался Лоренц, - Почему?       - Я просто хочу, чтобы ты был счастливым, - просто ответил Тилль, убирая пыль со стола, - Разве это не аргумент?       - А почему ты этого хочешь? - в этот раз Кристиан в ответе не нуждался, так как он был на поверхности. Тилль взглянул в глаза приятеля, и воздух в помещении вновь наполнился чем-то колким, но приятным. И не просто так, Линдеманн всегда смотрел на клавишника по-другому, не так как на остальных.       - Просто хочу, - отчасти он был прав, и Флаке решил закончить с расспросами. Да и дураку уже было ясно, что между этими двумя что-то промелькнуло, однако один считал это крепкой дружбой, а другой вообще ничего не считал и хотел лишь общаться с другом, как и раньше. Однако одно чувство в душе мешало ему это сделать, требуя лишь развития отношений. Возможно этим двоим ещё потребуется помощь в первых шагах, но время покажет.       В который раз Шнайдер доказал ребятам, что мужчины тоже могут хорошо готовить, будучи без образования шеф-повара. В этот момент стоило бы уделить внимание Цвену, который как раз таки это образование и имел, однако он был занят ужином и разговорами с приятелями, поэтому не хотел бы в данный момент красоваться перед читателями. И, все же, готовке Кристофа было далеко до пончиков Круспе.       В комнате горели бледные лампочки, хотя большую роль освещения взял на себя камин. Недалеко от него стояли коробки с украшениями, которые Ландерс притащил из машины басиста почти сразу же, как развел огонь. Ему пришлось ловить Риделя уже у самой кухни, когда тот вместе со Шнайдером принес необходимые ингредиенты. Однако Пауль забыл вернуть ключи, вспомнив об этом только когда сел вместе с ребятами за стол. Хорошо, что вообще вспомнил.       - Дум, это просто великолепно! - произнес свой вердикт ритм-гитарист, когда ужин уже подходил к концу.       - Не забывайте, Оливер мне помогал.       - Совсем немного, - ответил Ридель.       - Не скромничай, Оливер, - сказал ему Тилль, - Уверен, без тебя у Дума была бы катастрофа на кухне.       Двое мужчин переглянулись, после чего резко засмеялись. Все остальные странно на них посмотрели, явно не зная истинной причины для веселья у басиста и барабанщика. Однако поняли, что на этой кухне случилось какое-то происшествие. Скорее всего мужчины захотят оставить в секрете от остальных безпричинную войну мукой, начавшуюся Кристофом, после которой по кухне они ходили словно два огромных полуприведения.       Когда все уже доели, убрать посуду вызвался Пауль, прокомментировав это, как чистосердечную помощь кулинарам. Но Тилль вместе с Флаке заподозрили что-то неладное, смотря на довольного Рихарда. Тот глазами провожал Ландерса на кухню, однако взгляд его был устремлён скорее на зад гитариста, чем на его рождественский свитер. Чувствуя, что на него смотрят приятели, он резко к ним обернулся.       - Что? - искренне удивляясь тому, почему на него так глядят люди, - На моем лице что-то?       - Не, - Лоренц перевел взгляд на домашний камин, а вокалист продолжал сверлить приятеля глазами. Но после усмехнулся, решив рассказать Цвену какую-то историю из жизни, чтобы сменить тему разговора.       Задвигая за собой последний стул, все, кроме Рихарда и Пауля, решили пойти на боковую. Эти двое захотели наедине посидеть возле камина, и кто в праве им мешать. Прощаясь с приятелями, Цвен притянул любимого мужчину к себе, чтобы ещё раз доказать всем, что Ландерс на весь оставшийся вечер и ночь только его. Или доказать себе, чтобы лишний раз не беспокоиться. Пауль же желал всем спокойной ночи и приятных снов, мечтательно говоря о том, что завтра пойдет за ёлкой.       - Спокойной ночи, ребят, - провожая взглядом Тилля с Кристианом до лестницы, Шнайдер зашёл в спальню.       За все это время в комнате ничего не изменилось. Ридель, сразу зайдя за Кристофом, устремил взор на двухместную кровать, которая по итогу оказалась лишь двумя одноместными, просто придвинутыми плотную.       - Забавно, что мы раньше не заметили этого, - с этими словами, Кристоф встал около кроватей и коснулся их ногой.       - Угу, - Оливер ещё немного постоял рядом с дверью, но вскоре подошёл к своей койке и, засучив рукава, приподнял ее.       - Не хочешь спать со мной? - спросил Шнайдер, глядя на то, как приятель перетаскивает свое спальное место, как можно дальше от кровати Дума. Услышав слова друга, басист как-то смущенно усмехнулся.       - Рано ещё, - ответил он, переводя взгляд со своей койки на койку Кристофа, - Тебе помочь?       - Если хочешь.       Ничего не ответив, Оливер подошёл к кровати и начал передвигать ее. После того, как мужчина закончил, он отошёл назад, взглянув на результат выполненной работы, и...расстояние между койками было не таким уж и большим. Если приятели, лёжа на кроватях, вытянули бы руку, то без проблем достали бы друг до друга. Кристоф лег на свое место, приглашая Оливера сделать тоже самое. Басист с грохотом приземлился на свою кровать, отчего барабанщик странно посмотрел на него. Однако Ридель решил сделать вид, что ничего не произошло.       - Олли, а ты ночью вертишься? - неожиданно спросил Кристоф, когда Ларс сел на кровать, начиная расстёгивать рубашку.       - Нет, - просто ответил он, взглянув на лежащего, - А ты?       - Нет, - загадочно проговорил Дум, - Но что если так произойдет?       - К чему ты клонишь?       - Ну, если мы ночью вдруг начнем вертеться, то есть же шанс, что мы упадем?       - Шнай, я не думаю, что это хорошая идея, - проговорил Ридель, догадываясь о том, что хотел сделать его приятель.       - Да ладно тебе, я же не банк предлагаю ограбить, - с этими словами Кристоф стал крутиться в сторону кроватного обрыва и обратно. А в последнее мгновенье он вообще решил подпрыгнуть, словно надеялся перелететь на койку Ларса. В данный момент Оливер мог поклясться, что видел каждый кадр того, как весёлое лицо друга плавно превращается в странную и забавную гримасу, когда его тело оказалось над пропастью. А ведь он мог и не улететь вниз, если бы думал сначала головой.       - А я о чем говорил? - Оливер взглянул на упавшего Шнайдера и ухмыльнулся, - Вылезай давай.       - Я бы с радостью, мой дорогой Оливер, но я не могу. Я застрял, - в этими словами Шнайдер начал выразительно барахтаться, дав понять другу, что он говорит правду.       - В смысле? - Ридель поднялся с кровати, чтобы лучше рассмотреть картину происшествия. Шнайдер лежал спиной вниз, однако его руки на уровне логтя застряли между боков барабанщика и кроватей. В этой позе он был похож на тираннозавра, что не могло не улыбнуть Оливера.       - Олли, хватит улыбаться, помоги мне, я задыхаюсь, - начал звать на помощь Шнайдер.       - Ты не задыхаешься, - сказал басист, пытаясь придумать способ достать приятеля из западни.       - Откуда тебе знать, может задыхаюсь? Я... - он прервался, наблюдая за тем, как Оливер забрался на обе кровати, оказавшись над его телом. Рубашка, которая была не полностью растегнута, нагло сидела на мужчине, так и прося, чтобы кто-нибудь закончил начатое дело. Шнайдер смутился, пытаясь туда не смотреть, - Ты что делаешь?       - Достать тебя пытаюсь, - ответил бас-гитарист, не обращая внимания на то, как они сейчас выглядели.       - А не проще кровати подвинуть?       - Куда я тебе их подвину? - Оливер взял мужчину за руку и аккуратно стал освобождать его локоть, пытаясь причинять как можно меньше боли застрявшему, - Сам же видел, что это максимум.       Время для Шнайдера замедлилось, ему казалось, что прошла вечность, когда Оливер залез на кровати и, светя своей открытой грудью, стал доставать друга. Но немец даже не был против. За целую минуту, которую Дум неподвижно пролежал, он понял многие вещи: застревать между коек не стоит, потом долго придётся выбираться; Оливер, когда что-то делает, делает очень аккуратно и сосредоточенно; рубашки очень идут Риделю, однако рубашку, которая была на нем сейчас, Кристоф должен снять с мужчины сам, как только выберется отсюда. Да Шнайдер уже успел возненавидеть эту мразь всем сердцем, уж лучше бы Ларс друга в одних штанах вытаскивал. Размышляя над этим, Дум странно ухмыльнулся. А Оливер, не обращая внимания на это, продолжал аккуратно освобождать приятеля.       Вдруг к ним постучались, одновременно с этим открывая дверь. Негромкий голос Пауля разбавил неловкую тишину, которая веяла в комнате до его прихода.       - Ребят, мы с Рихардом не помешаем, если... - Ландерс удивлённо уставился на мужчину, который пытался вытащить Кристофа из западни. С плохо скрываемым смехом он спросил, - Оливер? Ты что со Шнайдером делаешь?       - Кристоф провалился, - не оборачиваясь на гитариста, ответил Ридель.       - Пауль? - раздался голос меж двух кроватей, - Все в порядке, Оливер почти меня вытащил.       - Ну, раз все в порядке, не буду вам мешать, - ухмыляясь, сказал Хайко, возвращаясь назад.       - Пауль, подожди, помоги мне, - крикнул вслед ему Оливер, однако Ландерс уже закрыл за собой дверь, явно не хотевший лезть в личные дела приятелей. Мужчина недовольно уставился на друга, - Что значит "почти меня вытащил"?       - Что значит, то и значит, - ответил Кристоф, скрывая настоящий смысл сказанных слов. Он просто не хотел, чтобы Пауль мешал им находиться вдвоем. Возможно это могло бы прозвучать эгоистично, но барабанщик не собирался смотреть на то, как мужчина, который нравился Кристофу, принимает помощь от маленького гитариста, это же просто нелепо. Неожиданно он почувствовал, как его правая рука начала свободно шевелиться. Однако это ещё не означало полное освобождение. Оливер попытался объяснить Шнайдеру свою идею насчёт спасения барабанщика. Ну, перевернуться на бок и подняться на второй руке Дум сможет, а как его басист дальше будет доставать, уже неважно.       Дверь позади спасателя снова открылась, но на этот раз вместо веселого голоса Пауля, Оливер услышал дикий ржач.       - Рихард, зачем ты пришел?       - Пауль мне все рассказал, - ответил басисту Цвен, - Я не поверил, но, как оказалось, у вас здесь такое интересное происходит.       - Рихард, выйди из комнаты, пожалуйста, - Кристоф почувсвовал, как в комнате нарастает некое напряжение. Оливеру почему-то не нравилось присутствие гитариста, но почему?       - Не, я посмотрю на это, - Круспе закрыл за собой дверь и оперся о стену, продолжая наблюдать за ребятами, - Расскажи, Шнайдер, как ты умудрился застрять в таком положении?       - Долгая история, - неохотно проговорил барабанщик, глядя на немного раздраженного приятеля. Он не хотел объемно отвечать Цвену, думая, что расстроит этим Риделя.       В комнате настала тишина, но продлилась она всего несколько секунд. Ларс, пытаясь помочь Кристофу повернуться на бок, сразу же остановился, когда услышал слова Цвена. Шнайдер тоже не торопился закончить дело в одиночку.       - Оливер, я вот не могу тебя понять, почему ты так осторожно обращаешься с Думом, словно он не мужчина, а какая-то девственница перед первым сексом.       - Пауля ты также называешь? - нагло спросил Ридель.       - При чем тут вообще мой Пауль? Он не такой дурак, чтобы застревать между кроватями, в отличие от твоего.       Кристоф увидел, как руки Оливера сжались в кулаки. Барабанщик был уверен, если бы не воспитанность его друга, двухметровый давно бы накинулся на Рихарда.       - Рихард, перестань язвить, - попросил его Дум.       - Я ничего такого не говорю. Хотя нет. Олли, можно вопрос? - снова подал голос Рихард и, недождавшись ответа последнего, продолжил, - А ты рубашку специально растегнул, чтобы Шнайдера возбудить или что?       Чужеродный смех снова заполнил комнату приятелей. Это было последней каплей. Басист перевел взгляд на Кристофа. Тот сразу понял, что плану уже можно не следовать, Цвен довел Риделя. Не понимая, то ли от злости, то ли чтобы продемонстрировать свой характер, Оливер резко потянул руки Шнайдера на себя, оставив последнему неприятное ощущение. Но причиной всему этому явно был гитарист, который сейчас стоял возле двери и смеялся. Если посмотреть с другой стороны, мужчина наконец-то был освобождён, хоть он чуть и не свалился вместе с Оливером на пол. Вдохнув полной грудью, Кристоф обнял басиста, одновременно с этим показав средний палец Рихарду. Тот лишь странно улыбнулся и, услышав, что Пауль его зовет, ушел, громко хлопнув за собой дверью. Оливер недовольно повернул голову в сторону, где несколько секунд назад стоял Цвен.       - Надеюсь, ты не пойдешь разбираться с ним.       - Прости, - произнес Ридель, переводя взгляд на руки барабанщика, которые явно будут ныть ещё несколько минут.       - Все в порядке. И спасибо, что вытащил, - сказал Шнайдер и, оттолкнувшись от плеч Оливера, приземлился на кровать.       - Я подумал, ты решил вернуться обратно, - басист улыбнулся и сел рядом.       Неожиданно Дум засмеялся, взяв Оливера за руку. Тот не особо понял действий приятеля, однако тоже поделился с ним своим смехом. Ведь ситуация и правда была забавная. Кристоф взглянул на него и тепло улыбнулся. Ему нравился смех мужчины, он хотел бы как можно чаще слышать его. Однако, замкнутость и серьезный характер басиста не позволяли наслаждаться этим явлением, вынуждая чувствовать себя как-то особенно в такие моменты.       - Давай задвинем кровати, - попросил Шнайдер, продолжая держать Оливера за руку.       - Хорошо, но если ночью будешь крутиться, встретишься не с дырой, а с моей спиной.       - Это лучшее, на что я бы хотел наткнуться, - проговорил барабанщик, резко поправившись, - Если выбирать между твоей спиной и пропастью.       Оливер усмехнулся и поднялся с кровати, что бы снова начать ее передвигать, но в этот раз, как можно ближе к койке Кристофа.       - Пауль? - выйдя из комнаты Шнайдера и Риделя, Рихард посмотрел на гитару, которую принес Хайко. Сам гитарист сидел на стуле.       - Не знаю, будут они против или нет, - он провел медиатором по струнам и взглянул на мужчину, - Но какой смысл мне привозить ее, если я не буду играть?       Цвен улыбнулся и, подойдя к мужчине, поцеловал его.       - Пытаешься таким способом попросить гитару? - оторвавшись от поцелуя, улыбнулся Ландерс.       - С чего ты взял?       - Ты всегда начинаешь резко целоваться, когда чего-то хочешь.       - Не всегда, - Рихард сделал обиженный вид, но как только Пауль начал играть, он плавно поменялся в лице.       Рождественские мотивы, абсолютно не удивили Цвена, его любовник наигрывал их каждый год. Это могло немного накучать гитаристу, однако игра Пауля перед Рождеством стала их некой традицией. И никто не мешал им. Ландерс старался бить по струнам не сильно громко, но и убавлять звук никто не собирался. Также он не отказал себе в тихом пении про чудеса, волшебную ночь, сладости и кучу разных подарков под елкой. Закончил свою игру гитарист под одинокие аплодисменты Круспе.       - Можно? - попросил Цвен, взглянув на любимый инструмент Хайко.       - Конечно, - Пауль протянул гитару Рихарду. Тот поудобнее сел возле камина и приготовился играть.       Пауль уже готов был услышать знакомые жёсткие мотивы, которые время от времени брынчал его друг. Но сейчас его, мягко говоря, немного удивили. Гитарист не стремился показать мужчине, и даже самой комнате, всю свою мощь и профессионализм. Этот человек точно был Рихардом? Трудно сказать, но Ландерс был уверен, это явно был его Рихард, готовый выплеснуть все свои накопившиеся эмоции в спокойной и немного грустной мелодии. Будто он перед этим тщательно думал, что нужно сыграть, словно хотел описать этой игрой все свои чувства, когда находился в этой комнате. Находился в этом некогда заброшенном доме, который так долго ждал возвращения хозяина. С выбором песни он явно не прогадал. Но самое интересное было то, что Ландерс до конца не мог понять, играет Круспе что-то из выученных или своё. Нотки были знакомые, точно из какой-то романтической баллады, но в большей части мужчина бы не смог сказать, что когда-нибудь слышал такое в жизни. Да и вдобавок ко всему Круспе начал петь, из-за чего Хайко перестал вообще размышлять об этом, полностью отдав свое предпочтение прослушиванию гитариста. По окончанию игры Пауль нежно обнял Рихарда и получил в ответ не менее нежный поцелуй.       - Твоя новая песня?       - Можно и так сказать, - Круспе взглянул на гитару Ландерса, которая уже собиралась попасть обратно в руки хозяину. Но у Цвена явно были другие планы насчёт нее, - Я же могу ещё немного поиграть?       - Хорошо, - усмехнувшись, Хайко взглянул на часы, будто бы молча начиная отчёт.       После небольшого перерыва соло-гитарист снова начал играть. Но больше Пауль с комнатой не слышали таких печальных мотивов, Рихард как будто бы вернулся по щелчку пальцев и продолжил уже с более сложными композициями. Мужчина не показывался столь романтичным, однако Ландерсу все равно нравилась игра. Ему все нравилось в Круспе. Все, кроме того, что он берет вещи и не может их подолгу вернуть. Уже около часа они сидели вдвоём в зале, слушая импровизацию Рихарда. Тогда Пауль решил скоротать время тем, что осталось на кухне. Вообще он хотел сока, но быстро передумал, когда увидел, что в холодильнике стояло кое-что более привлекательное. Вернулся он с вином и двумя бокалами, продолжая смотреть за игрой Рихарда.       Заканчивая очередную песню, гитарист почувствовал, как Ландерс пристально на него смотрит. Подняв глаза на любовника, он увидел, как Хайко протянул ему бокал и заговорил:       - Риш, твоя игра просто божественна, и я готов ее слушать часами, - Цвен почувсвовал, что Пауль говорил с хорошо скрываемой иронией, - Но можно спросить?       - Конечно, любимый, - взяв бокал из рук Ландерса, мужчина позволил себе сделать глоток, после чего выслушать вопрос.       - Когда гитару отдашь?       Рихард ожидал любого вопроса, кроме этого. Быстро переводя взгляд на часы, гитарист удивился. Для него этот час прошел уж слишком незаметно. И кто тут теперь отдыхает? Однако он не стал извиняться, так как уже понимал сам, что нужно было взять свою крошку.       - Я начинаю ревновать, - улыбаясь, проговорил Пауль.       - Меня или гитару?       - Обоих.       - Ну, ты же хотел отдохнуть, я тебе позволил это сделать, - пожал плечами Рихард, допивая вино.       - Я собирался отдохнуть немного другим образом, - загадочно улыбнулся Хайко.       - Прости, каким? - Цвен уставился на любимого, в надежде, что тот ответит так, как хотел гитарист.       - Именно таким, о котором ты только что подумал, - Пауль сонно положил свою голову на плечо Цвена, - Риш, пошли уже спать.       - Что, пара бокалов, и тебя уже клонит в сон? - усмехнувшись, спросил Круспе.       - Бокалы тут вообще не причем. Уже поздно, а завтра у нас ещё куча работы.       - Ладно, пошли, - поднявшись на ноги, Рихард помог встать Ландерсу.       Захватив с собой бутылку вина, мужчины начали подниматься к себе. Пауль строил из себя очень уставшего человека, который так и мечтал о том, чтобы побыстрее лечь в кровать. На самом же деле он все ещё мог бодрствовать, однако не хотел мешать уже спавшим людям. Если, конечно, они спали. Пауль тихо засмеялся, заходя в небольшую комнату. Именно в ней он сегодня с Оливером прибирался. Шкаф для одежды, который стоял рядом с дверью, не вызывал в чистке совсем никаких проблем. Да и кресло с лампой, стоявшие в углу, вели себя более менее спокойно. Самой большой проблемой для мужчин был ковер, который висел на стене, ибо пыли, собравшейся в нем, было уж слишком много. А сам пылесборник забавил Пауля, поскольку в голову сразу приходили мысли о СССР и прошлом. Оливера это тоже позабавило. И, все же, они решили снять ковёр, но ради этой идеи им пришлось двигать огромную двухспальную кровать, которая была тяжелее двух вместе взятых коек из комнаты Шнайдера и Риделя. В конечном итоге, сняв вещь из прошлого, они скрутили его в так называемый Паулем рулетик, после чего Оливер отнес его на чердак, так как ему там было самое место проводить свои оставшиеся годы. Но кто знает, может однажды кто-нибудь из немцев возьмётся выбить всю пыль из ковра и повесить обратно на стену. Но это будет уже совсем другая история.       Пауль с некоторой грустью взглянул на одинокую стену, вспоминая сегодняшнюю уборку. Сев на кровать, он снял с себя свитер, попутно принимая помощь от Рихарда. Тот, не начиная ещё раздеваться, сел напротив Ландерса и взял его руки в свои. Поймав на себе взгляд Хайко, он спросил:       - А твое предложение насчёт отдыха ещё в силе?       Пауль сначала не понял мужчину, но, когда до него дошло, странно улыбнулся.       - А не поздно ли?       - Это значит "нет"? - проговорил Цвен с каким-то разочарованием.       - Риш, все спят, я думаю, нам тоже уже пора, - последние слова он тихо пропел, поцеловав Круспе в нос. Но последний не собирался просто так сдаваться.       - Ладно, хорошо, я понял, - Рихард оглядел комнату, - Но можно мне хотя бы сделать тебе массаж?       - Массаж? - повторил за ним Пауль, - Ну, хорошо. Сделай.       Круспе мягко коснулся плеч Ландерса, начиная их массажировать. Такое прикосновение отдало внутри Пауля тёплом, он попытался расслабиться. Закрыв глаза в удовольствии, Ландерс сдерживался из последних сил, чтобы не упасть на того, кто так нежно делал ему массаж. Возможно алкоголь начинал действовать, он точно этого не знал. Однако такое райское наслаждение продолжалось недолго. Вскоре мужчина почувсвовал болевые ощущения, которые вместе с этим также приносили и что-то приятное. Чужие губы коснулись шеи гитариста, отчего Пауль непроизвольно вздрогнул. Приоткрыв глаза, он увидел, как Рихард целует и покусывает его шею, медленно переходя на ключицы. Почувствовав на себе чужой взгляд, Цвен остановился.       - И зачем ты меня спрашивал, если уже начал? - прошептал Пауль, позволяя мужчине продолжить свое дело.       Круспе как-бы не собирался долго церемониться, но ему ещё хотелось поласкаться с телом гитариста. Хоть последнему и нравилось все, что делал с ним Рихард, он уже начинал томиться и хотел поскорее переходить к более интересному. Но насколько Ландерс был шокирован, когда Цвен, покусывая его ухо, спросил:       - Так, предложение все ещё в силе?       Вместо ответа Пауль бешено набросился на мужчину, и в одно мгновение оказался над ним. Рихард не особо удивился этому, казалось, что он на это как раз таки и рассчитывал.       - Да ты достал, - прошипев это, Пауль страстно вцепился в губы любимого, начиная стягивать с него одежду.

***

      Открыв глаза, Тилль не обнаружил рядом с собой худого человека, который всю ночь был повёрнут спиной к лицу вокалиста. Не предполагая, куда мог утром уйти Флаке, мужчина поднялся постели и, застелив ее, стал одеваться. Не выходя на балкон, он вышел из комнаты, сразу направляясь на первый этаж. Со стороны ванной он не слышал никаких звуков, поэтому решил туда не идти, будучи полностью уверенным, что ему там нечего ловить.       Внизу его встретили завтракающие мужчины, которые являлись единственными, кто ночевал на первом этаже. Подойдя к друзьям, Линдеманн оглянул комнату. Похоже, эти двое уже начали наряжать комнату к вечеру, не доставало для полной картины лишь ёлки. Кажется, Пауль с Рихардом обещали сходить сегодня за ней.       - Доброе утро, Тилль, - бодро поприветствовал его Шнайдер, продолжая намазывать масло на хлеб.       - Доброе. Не знаете, где Крис?       - Снег чистит, - ответил Оливер, размешивая ложкой чай.       - Мы предложили ему помощь, но он наотрез отказался. Похоже все ещё считает, что все в обиде на него за вчерашнее. Хотя в обиде только один Рихард, - произнеся последние слова, Дум с осторожностью взглянул на Риделя, у которого вчера с Круспе случилась некая ссора. Однако басист был спокоен.       - Хорошо, спасибо, - подойдя к двери, Тилль накинул куртку, собравшись уже выходить.       - Не хочешь его здесь подождать?       - Некогда, - вокалист вышел на улицу, одновременно с этим ища клавишника.       Солнце только-только начало подниматься из-за горизонта, но его света уже хватило, чтобы помочь Тиллю видеть предметы более четко. Даже снег начинал под первыми лучами солнца поблескивать. Морозное утро было одним из самых любимых у фронтмена, тихо, спокойно, как будто бы все вокруг замерло, ни птиц, ни зверей. Найдя Лоренца возле ограды, он поспешил к нему. Вместе с этим он не мог не заметить, что бежать к Кристиану ему стало намного легче, чем вчера. Похоже мужчина убирал снег уже долгое время, большие белые горки были на то доказательством. Заметив бегущего, Лоренц странно взглянул на него.       - Тилль? - клавишник резко попятился назад, - Нет, если ты решил мне снова помочь, я сразу отказываюсь.       - Я ничего ещё не говорил, - подошёл к нему вокалист.       - Но ты хотел, - произнес Кристиан, сжимая лопату в руках и отходя от Линдеманна ещё дальше.       - Возможно, - не стал врать фронтмен.       Подойдя ещё ближе к Лоренцу, он заметил, что последний снова сделал несколько шагов назад.       - Ты сейчас в снег провалишься, - весело сказал Тилль, но, взглянув на обеспокоенного человека, остановился, - Ты чего?       - Как будто бы сам не знаешь, - загадочно ответил клавишник.       Мужчина догадывался о чем говорил его друг, однако сделал вид, что ничего не понимает. Флаке тяжело вздохнул и посмотрел в сторону леса.       - Тилль, давай честно, - он сделал небольшую паузу, словно это было некое затишье перед бурей, - Я знаю, что ты гладил меня ночью, я не спал.       - Что? - Линдеманн пытался скрыть нарастающее волнение, - Я тебя не гладил.       - Тилль, хватит врать, - повысил голос Лоренц, - Сначала ты спросил, сплю ли я. Я не ответил, ожидая, что будет дальше.       - Зачем? - спросил фронтмен, перестав оправдываться.       - Я сам не знаю! Но когда ты начал меня гладить, я испугался, - Кристиан снова сделал паузу, - Потому что мне это понравилось.       Настала тишина, нарушаемая лишь тихим пением просыпающихся птиц.       - Всем нравится, когда их гладят, - пытался как-то разбавить неловкое молчание Линдеманн.       - Да, но мне нравилось по-другому. В любом другом случае я бы точно попросил перестать это делать, - Лоренц взглянул на лопату, которую держал в руках, - Я не могу понять, почему ты это сделал Тилль. Я уже ничего не могу понять.       Вокалист подошёл к худому человеку и обнял. Флаке не стал отстраняться, но и обнимать в ответ мужчину не спешил.       - Ты мне нравишься, - прошептал ему на ухо Линдеманн, - Разве в этом что-то ещё нужно понимать?       - Но как? - не унимался Лоренц, продолжая задавать вопросы обнимающему его человеку.       - Ты мне сможешь объяснить, как Рихард и Пауль в какой-то момент осознали, что хотят трахаться друг с другом? - отстранившись от него, Тилль посмотрел в глаза Кристиана.       - Нет, я думаю, - неуверенно выдал Лоренц.       - Тогда какого хрена ты меня спрашиваешь о том, почему мы начали испытывать друг к другу интерес?       - Ладно, Тилль, я понял, - попытался быстрее закончить разговор клавишник.       Заметив, как Флаке уже начинал смотреть на ещё не убранный снег, Линдеманн засмеялся. Коснувшись холодным от мороза носом щеки Лоренца, он тихо сказал.       - Если я понадоблюсь тебе, после завтрака я в ванной.       - Хорошо, - проговорил клавишник с улыбкой.       - Как думаешь, они поссорились? - спросил Кристоф, смотря на мужчин из окна.       - Не думаю, что это нас касается, - Оливер подошёл к Шнайдеру и сделал глоток из кружки, - Но они что-то там выясняют.       - Если они теперь тоже будут парой, у меня останется только один вариант, - Дум взглянул на резко затихшего Риделя, после чего перевел взгляд на его кружку с чаем. Она немного тряслась.       Барабанщик засмеялся.       - Да я, в принципе, не против, - неожиданно сказал Оливер и пошел обратно к столу.       - Чего? - воскликнул Шнайдер, оборачиваясь на басиста, - Олли, я же не всерьез.       Остановившись, Ридель оглянулся на Кристофа. Он смотрел на мужчину так, словно знал все его мысли и видел полностью насквозь. Взгляд друга заставил Дума невольно вспоминать, как вчера перед сном он просил басиста снять с него чертову рубашку, чтобы она не мешала ему смотреть на...Кристоф так и не ответил целиком, на кой черт он захотел раздеть Оливера, однако Ларс уже сам обо всем догадался. Не дурак же.       - Точно не всерьез, Шнайдер? - серьезно спросил Ридель, продолжая глазеть на влюблённого в него барабанщика.       - Я не понимаю, ты сейчас хочешь поговорить об этом? - взволновано выдал Кристоф, скрестив на груди руки.       - Если ты никуда не спешишь, то да, я бы хотел задать пару вопросов.       - Про какие вопросы речь? - дверь открылась и на порог зашёл Линдеманн.       - Насчет печенья, которое я хотел бы приготовить, - ответил за Оливера барабанщик, пытаясь таким образом не выдавать себя и друга.       - Печенье это хорошо. Я бы мог помочь вам.       - Только попробуй, - резко заявил Шнайдер, - В прошлый раз ты съел все быстрее, чем мы успели запретить это.       - Что-то я этого не помню. Когда это было?       - Неделю назад, Тилль, - проговорил Оливер, наблюдая за тем, как Линдеманн снимает с себя куртку.       - Ладно, выясняйте свои отношения дальше, - весело сказал вокалист и, взглянув на стоявших в комнате, стал подниматься по лестнице.       Мужчины переглянулись. Линдеманн в шутку сказал это или он слышал их разговор? Кристоф дождался полного ухода фронтмена, после чего посмотрел на Риделя и продолжил:       - Я никуда не спешу, но предлагаю поговорить об этом во время готовки печенья.       - Когда начнем? - спросил Оливер, допивая чай.       - После того, как Рихард и Пауль уйдут за ёлкой, - сказал Шнайдер.       - Не хочешь, чтобы они лезли не в свое дело?       - Не хочу, чтобы ты с ненавистью смотрел на Цвена, вместо того, чтобы смотреть на меня, - с улыбкой выдавил мужчина.       Ридель снова взглянул на барабанщика, однако на этот раз в его глазах читалось не только то, что он все знает про Шнайдера, будто бы являлся его отцом, но и что-то другое, скрытное. Будто бы Оливер уже долгое время желал поговорить с Кристофом о своих чувствах. Словно ждал этого больше, чем самого Рождества. В конечном итоге он загадочно улыбнулся и пошел на кухню.       Попрощавшись с Круспе и Ландерсом, четверо мужчин пошли заниматься своими делами. Тилль ушел дальше чистить ванную, а Кристиан, давно закончивший убирать снег, присоединился к вокалисту. Басист и барабанщик, уже зная, чем собирались заняться, пошли на кухню. Достав посуду, муку, яйца и все остальные необходимые ингредиенты, они начали готовить то, без чего любой семейный рождественский стол не мог бы обойтись. Первоначально Кристоф хотел готовить имбирное печенье, однако недовольство Оливера по поводу того, что столько продуктов он покупать не собирается, вынудили его согласиться и на обычном сахарном. Да и готовить его немного проще, если возвращаться к вопросу о том, могут ли мужчины готовить без образования. Могут.       Но все действия проходили в тишине, словно перед этим друзья договорились поиграть в молчанку. Никто из них не начинал разговор первым, лишь изредка Оливер спрашивал, что ему нужно сделать, однако это было лишь косаемо выпечки. Похоже каждый ждал момента, пока другой начнет разговор. Наконец Шнайдер не выдержал и, убрав тесто в холодильник, сказал:       - Сейчас есть свободное время, спрашивай.       - Что спрашивать? - не понял Оливер, заранее доставая формочки. Похоже он настолько увлекся готовкой, что забыл, о чем им с Кристофом нужно было поговорить. Но вспомнив, он улыбнулся, - А, ты про это.       - Ты сказал, что не против отношений со мной, - прямо начал Дум.       - А что я должен был ещё сказать? - заявил Ридель, глядя на мужчину - Вчера ты берешь меня за руку и просишь раздеть, ночью меня обнимаешь, а сегодня говоришь, что ты все не всерьез? По твоему я должен верить тебе?       - Ты не обязан верить мне, - выпалил барабанщик, - Ты вообще ничем мне не обязан.       - Я знаю.       - Но ты сказал, что не против, - снова начал Кристоф, - Ответь мне, ты тогда пошутил или нет?       Ридель посмотрел в пол.       - Ты же влюблен в меня, да, Дум? - такой вопрос немного смутил мужчину, однако зачем уже было это скрывать, когда и так все лежало на поверхности.       - Да, Оливер, я влюблен! - воскликнул Шнайдер, - И уже очень долгое время.       Басист перевел взгляд в сторону зала, что-то тихо сказав себе под нос. Кристофу казалось, что это было что-то матерное.       - Оливер? - тихо проговорил он, пытаясь заставить Ларса снова посмотреть на него.       Мужчина молчал.       - Оливер, все в по...       Неожиданно Ридель набросился на барабанщика и, схватив его за руки, прижал к стене. Кристоф не ожидал такого развития событий, но дёргаться не стал. Не каждый же день тебя так нахально прижимает горячо любимый тобой человек. Вообще-то он первый хотел прижать басиста хоть куда-нибудь, а не быть в роли беспомощной женщины. Хотя уже второй раз Кристоф поддался искушению, желая и наслаждаясь тем, чтобы Ридель прикасался к нему, вызывая в теле Шнайдера приятные ощущения.       - Влюблён, значит? - Оливер смотрел прямо в глаза Шнайдеру, пытаясь найти причину такой симпатии к самому высокому мужчине группы. Самого же Дума такой вопрос привело в ступор.       - Да, - Кристоф игриво улыбнуться, - И ты, я думаю, тоже. Так набросился.       - Что? - спросил Ларс, но когда до него начало доходить, он в испуге отпустил Шнайдера. Однако тот не собирался заканчивать на этом, поэтому взяв руки Оливера в свои, он вернул их на место, где они находились прежде.       - Как объяснишь свое поведение? - игриво спросил Кристоф, наблюдая за тем, как Ридель начинает краснеть. Дождавшись, когда басист наконец-то посмотрит ему в глаза, Шнайдер продолжил, - Со мной мы разобрались. А ты, Олли?       Оливер посмотрел в сторону, продолжая молчать. Он готовился что-то говорить или попросту боялся? Хотя, Дум уже не нуждался в ответе. Подняв одну руку, он взял мужчину за подбородок и, потянув на себя, мягко коснулся его губ своими. Оливер немного улыбнулся, целуя Кристофа. Наконец-то ему стало лучше, больше не нужно не скрывать всего того, что он пытался сохранить в тайне не только от Шнайдера и группы, но и от самого себя. Он резко почувствовал себя настоящим дураком. В какой-то момент их неуверенный поцелуй перешёл во что-то более страстное. Кристоф начал покусывать губу Риделя, переходя все ниже. Если Оливер сейчас бы был одет в ту самую рубашку, Шнайдер не постыдился бы снова ее снять с басиста, но на это раз не спрашивая последнего. Однако мужчина был в футболке, поэтому это одновременно радовало и бесило Кристофа.       - Ребят! - раздался голос спускающегося к ним Лоренца. Ларс вздрогнул, с ужасом посмотрев на Дума. Но тот, сохраняя спокойствие, прикоснулся губами к уху мужчины, одновременно прошептав:       - Я буду ждать ночи, - и отстранил от себя Оливера.       Как раз вовремя. На кухню зашёл Кристиан в резиновых перчатках, попутно снимая их. Оглядев кухню и мужчин, его глаза остановились на помятой футболке Риделя. Он хотел заикнуться по поводу нее, но предпочел промолчать.       - Что-то нужно? - резко спросил его барабанщик.       - Да, я воды хотел.       - Так возьми, холодильник вот, - забыв о том, кому по истине принадлежал это дом, Кристоф махнул головой в сторону белой морозилки.       Лоренц странно посмотрел на него, однако подошёл к холодильнику и достал оттуда бутылку воды.       - У вас все в порядке? - спросил он Оливера, закрывая дверцу.       - Да, - ответил Ридель, покосившись на Кристофа. Тот лишь пожал плечами, - А у вас с Тиллем?       - Да нормально, сейчас он унитаз чистит, - Лоренц открутил крышку и сделал несколько глотков.       Мужчины переглянулись.       - Ты ему помогать не будешь? - ухмыляясь спросил Шнайдер.       - Буду, - сказал Кристиан и улыбнулся, - Но не сейчас.       Ещё раз оглянув кухню клавишник спросил:       - Что готовите?       - Печенье, - просто ответил Дум.       - Это понятно, а более подробно? - поинтересовался Флаке.       - Тебя Тилль прислал?       Мужчина засмеялся.       Непонятно, как и каким образом, но эта троица смогла очень быстро разговориться. Поговорив о погоде и предстоящих событиях, которые должны были с ними произойти, они весело смеялись, забыв обо всем, что могло их тревожить. Хоть Кристиан и понимал, что ему пора бы уже возвращаться, он никак не мог себя заставить снова оказаться в той ванной комнате.       Неожиданно в дверь с улицы постучали, после чего отворили. На пороге показался мохнатый и зеленый символ Рождества и Нового года, а после и тела тех, кто нес его. Выйдя из кухни Лоренц лицезрел не только пушистую ёлку с обеспокоенным Паулем, но и Рихарда, который с ног до головы был покрыт снегом.       - Что у вас произошло? - спросил он соло-гитариста.       - В сугроб провалился, - громко и с какой-то частичкой ярости ответил тот.       Вдруг со стороны кухни, откуда пришел Кристиан, раздался смех мужчин. Эти двое явно радовались падению Круспе в снег.       - По какому поводу ржач? - на первый этаж спустился Тилль, но, увидев Цвена полностью в снегу, усмехнулся, - Как поплавал?       - Только ты не начинай, - огрызнулся Рихард, недовольно взглянув в сторону ржущих людей. Он позволил Кристиану помочь Паулю с ёлкой, а сам стал стряхивать снег и снимать мокрые вещи.       - Где вы такую нашли? - переводя тему разговора, Линдеманн взглянул на рождественскую и новогоднюю красавицу, которую Ландерс и Лоренц пытались установить на крестовине. Как же повезло им, что на чердаке находилось много полезных вещей.       - Спрашивай Пауля, моей задачей было лишь ее срубить и дотащить до дома, - более тепло ответил Круспе, взглянув на мужчину.       - Ясно, - он перевел взгляд на Флаке, - Крис, ты где застрял, я уже шел к тебе, думал, ты меня бросил с герром Клосеттбекером.(Klosettbecken с немецкого "унитаз" - прим. авт.)       - С кем? - усмехаясь, спросил Пауль.       - Прости Тилль, уже иду, - крикнул ему Лоренц и, будучи уверенным в том, что Хайко справится сам, подошел к мужчинам.       - Чем будете украшать? - спросил он у Цвена.       - Я предоставлю это дело Паулю, - ответил гитарист и пошел в сторону камина.       - Думаю, нам тоже уже пора заканчивать с ванной комнатой и помогать с украшениями, - заявил Тилль, поднимаясь обратно наверх. Кристиан, надевая перчатки, поспешил за ним.       - Привет, Пауль, - из кухни вышел Шнайдер в сопровождении Оливера. Взглянув на ёлку, они очень удивились ее необычной мохнатости и душистому хвойному запаху.       - Привет, - проговорил Ландерс, обернувшись к Рихарду, - Риш, может пойдешь переоденешься?       - Зачем? Одежда почти сухая.       - Нет, Круспе, Пауль прав, - неожиданно сказал басист, - Я понимаю, ты сейчас в ссоре со мной, но послушай, не стоит жертвовать своим здоровьем, только потому что у тебя такой характер. Ты же не хочешь, чтобы Пауль потом бегал возле твоей койки и лечил тебя, вместо того, чтобы вы вместе занимались любимым делом.       В комнате настала тишина. Шнайдер непонимающе взглянул на Риделя, тот от чистого сердца это сказал или просто хотел помириться с Рихардом? Ларс сам не знал ответа на этот вопрос, а по его лицу вообще мало что можно было понять.       - Как скажешь, Оливер, - наконец-то отреагировал Цвен и отправился на второй этаж, чтобы переодеться в более сухие и теплые вещи.       Подготовка к Рождеству шла своим чередом. Закончив чистить ванную комнату, вокалист и клавишник присоединились к другим. Кристиан помогал украшать основную комнату. Тилль же в свою очередь пытался пробраться на кухню, доказывая Шнайдеру, что ничего не поднесет ко рту до окончания приготовления ужина. Однако барабанщик не верил словам Линдеманна, защищаясь от него Оливером и ложками. В конечном итоге, фронтмену пришлось сдаться и, прося какого-нибудь дела у Пауля, он пошел украшать дом снаружи. На крыльце его встретил курящий Рихард, явно не помогающий в подготовке к празднику. Вешая венок на входную дверь, вокалист произнес:       - Мог бы и помочь, - Круспе ответил лишь вдохом дыма из сигареты, - С тобой бы все пошло быстрее.       - Вы и без меня справляетесь, - выдыхая, сказал Рихард.       - Уверен? Паулю явно было бы веселее, если ты поможешь ему нарядить ёлку.       - А ему разве грустно?       - Я не эксперт, но он точно ждёт тебя, - украшая крыльцо мишурой, Тилль кивнул в сторону входной двери.       Рихард взглянул на Линдеманна. Вряд-ли бы друг стал его обманывать, похоже Паулю и правда нужна была помощь с ёлкой. Да и Тилль правильно подчеркнул, вместе украшать куда веселее. И все же он ответил не сразу, что-то внутри его беспокоило. Он чувствовал, что ему нужно выговориться, но он не знал, кому лучше всего это сделать. Конечно, в первую очередь стоит все рассказать Ландерсу. Но разве стоит сейчас забивать голову Хайко об их отношениях перед самым Рождеством? Круспе просто начинал сомневаться в том, что точно до конца верен своему гитаристу.       - Докурю и приду, - наконец-то проговорил Цвен, не решившись высказаться обо всем другу.       - Тебя что-то тревожит, - догадался Линдеманн.       - Докурю и приду, Тилль!       - Хорошо, - спокойно сказал фронтмен, пытаясь не бесить Рихарда, - Просто, если вдруг тебе нужна помощь, мы всегда рядом.       Выдыхая очередную порцию дыма, Круспе устремил взор в сторону леса, из которого они вчера выехали. Где-то там находился город, в котором сейчас проживали ребята. Где-то там он несколько месяцев назад неуверенно признавался Паулю в своих чувствах, на которые тот с теплотой ответил взаимностью. Если Рихард хочет сохранить эти отношения без всяких трещин, ему стоит поговорить с Ландерсом. Цвен замер, но вскоре обернулся и, взглянув на Линдеманна, произнес:       - Спасибо.       Тилль улыбнулся и зашёл в дом.       - Что-то ты долго, - заявил с его приходом Лоренц, - поможешь мне диваны украсить?       - Конечно, - тепло ответил Линдеманн, взяв гирлянду из рук Флаке.       Как только мужчины начали украшать мебель, дверь открылась, и в дом зашёл Рихард.       - Риш? - Пауль остановился, прежде чем повесить ёлочную игрушку.       - Надеюсь, я смогу ещё хоть чем-нибудь помочь? - он наблюдал за тем, как лицо любимого человека становится радостным, словно Круспе ему предложил не помощь, а халявные деньги.       - Конечно, - Пауль подбежал к нему и, взяв за руку, повел за собой.       Мужчины закончили с украшениями как раз вовремя, из кухни показались двое людей, которые несли праздничные блюда.       - Оливер, не хочешь ангелочка повесить? - предложил ему Рихард, когда Ридель поставил закуски на стол.       - Тебе Пауля не жалко? - ухмыляясь, спросил он, подходя к ёлке.       Шнайдер с Ландерсом резко затихли, смотря на Рихарда. Они ждали, что Круспе начнет снова огрызаться или тому подобное. Но мужчина лишь засмеялся, оценив шутку басиста очень даже неплохой. Ведь с этой шуткой он ещё сделал и комплимент ритм-гитаристу, что, хоть и заставило Цвена немного ревновать, ещё раз доказывало то, что Пауль воспринимался тепло в группе. А значит и Рихарду не стоит за него переживать. И все же мужчина протянул ангела Оливеру, чтобы тот смог его установить на самой верхушке ёлки. Кристоф с облегчением вздохнул, отправившись обратно на кухню. Вскоре все блюда были поставлены, и мужчины соизволили сесть за стол, что означало начало рождественского ужина.       Когда время подходило к завершению и полночи, Тилль обратил на себя внимание людей.       - Что ж, давайте я начну, - он поднялся из-за стола, - Для всех нас очень необычно встречать Рождество в этом месте. Однако я, и сам Кристиан, - он взглянул на клавишника, который с вниманием слушал мужчину, - Очень рады, что все мы смогли превратить этот дом во что-то необычное. И всем нам не стыдно за то, что мы проводим праздник именно здесь.       Вокалист сел под аплодисменты друзей. Следующим должен был выступать Рихард, однако Шнайдер попросил его, чтобы он выговорился первым. Круспе абсолютно не возражал. Поднявшись из-за стола, он начал:       - Крис, когда ты говорил, что этот дом - богом покинутое место, я в это не поверил. И не верил в то, что мы вряд-ли соберемся в старом доме, чтобы отметить Рождество. Я ошибался.       Мужчины тихо захихикали.       - Как оказалось, это место хорошо подходит, чтобы отмечать здесь всякие праздники. Но кроме этого, - Кристоф нежно взгянул на Оливера, и все присутствующие сразу догодались о чем ещё хотел сообщить Шнайдер, - Этот дом останется у меня в памяти, как место, где я наконец-то смог вновь спокойно вздохнуть.       - Дум, - хотел его прервать Ридель.       - Я серьезно, Оливер. Если бы мы сюда не приехали, кто знает, возможно сейчас бы я продолжал страдать от любви. И ты тоже.       - Может вы перестаньте вынуждать себя и поцелуетесь? - сказал Пауль таким образом, словно из последних сил держался, чтобы не крикнуть на друзей.       Оливер неуверенно поднялся с места и под одобрительные возгласы друзей нежно поцеловал Шнайдера, словно боялся навредить ему. Тилль взглянул на них и улыбнулся.       - Ладно, - он оглядел товарищей, - Кто следующий?       Друзья по очереди поднимались из-за стола и говорили тост. Когда Флаке последним сел на место, мужчины подняли бокалы с шампанским и, чокнувшись, стали праздновать.       Тилль вышел из кухни, доедая печенье в виде ёлочки. Чуть меньше часа прошло с того момента, как Флаке наконец-то показал причину, по которой вчера он задержался. Интересно, сколько стоили те фейерверки? Клавишник так и не ответил, однако, небо от них было украшено разноцветными огнями и искрами, а шум ещё долго стоял в ушах. Мужчины словно побывали на собственном концерте, но только на этот раз без всяких костюмов и инструментов. С улыбкой об этом подумав, вокалист остановился, оглянув зал в поисках Лоренца. Но его нигде не было. Рихард и Пауль сидели за столом и, выпивая по ещё одному бокалу шампанского, разговаривали. По действиям Ландерса можно было понять, что он с глубоким пониманием отнесся к Круспе, который наконец-то ему высказался о своей внутренней тревожности. Оливер стоял возле ёлки и смотрел на нее, как на необычную вещь, будто бы впервые в жизни ее увидел. Шнайдер подошёл к нему и, что-то пошутив про посудные барабаны, захихикал. Ридель улыбнулся, обняв мужчину за талию и коснувшись своим носом его щеки. Все это было милым, однако у Линдеманна была сейчас другая задача. Он посмотрел в сторону входной двери, заранее предполагая, где бы хотел сейчас находиться Лоренц. Куртка Кристиана висела на крючке, но кто мог запретить клавишнику уйти в лёгкой одежде? Взяв куртку Флаке, Тилль оделся сам и вышел на улицу. Так и оказалось, клавишник стоял на крыльце дома, держась за поручни. Солнце давно скрылось за горизонтом, а след от салюта давно развеялся ветром, из-за чего худой мужчина стоял в тёмной тишине, нарушаемой лишь собственным дыханием Лоренца.       - Тебе не холодно? - Линдеманн подошёл к Флаке и накинул на него теплую вещь.       - Оливер и Кристоф тоже теперь вместе, - тихо сказал клавишник вместо того, чтобы отвечать на вопрос Тилля.       - Ты рад за них?       - Конечно, - кратко ответил Лоренц, после чего тихо усмехнулся, - Остались только мы с тобой.       Фронтмен улыбнулся и взял его за руку.       - Ты ведь не боишься? - спросил он.       - Чего? - Лоренц взглянул на немного обеспокоенного немца.       - Что ждёт нас в будущем?       Флаке, переводя взгляд на лес, странно хихикнул. Для многих это бы не являлось ответом, однако Тилль был полностью удовлетворен услышанным. Он снова улыбнулся и посмотрел на ночное небо.       - Стоит почаще нам приезжать сюда, может, и не только по праздникам, - Линдеманн повернулся к Лоренцу, - Если, конечно, ты этого хочешь.       - Хочу, - не долго думая, ответил Флаке и нежно обнял мужчину. Спустя мгновение он прошептал, - С Рождеством, Тилль!       - С Рождеством, Крис, - вокалист прижал клавишника к себе и, поцеловав в щеку, вдохнул редкий запах одеколона, который Лоренц использовал только по праздникам, - С Рождеством!