***
Впервые я увидела этого парня по телевиденью во время жатвы. Тогда жатва в моём родном Дистрикте-1 уже прошла: я выбила добровольческое место у своих подруг, а дальше мне просто оставалось наблюдать за тем, какие соперники меня будут ждать. — Всё! У нас выбран доброволец! — из телевизора громким смехом заливалась сопровождающая Дистрикта-2. Наверное, все жители Капитолия перенимают эти дурацкие привычки у Цезаря, ведущего Голодных игр? Парень-доброволец, который, сразу видно, точно готовился с детства, поднялся на сцену, и оказалось, что он аж на полголовы выше своего ментора, хотя и тот не маленький, если смотреть с экрана. — Представься. Как твоё имя? — вопросила сопровождающая у парня, — все хотят знать имя того, кто выгрыз это место зубами, — подначивала она. — Катон. Марк-Порций Катон Уильямс, — гордо произнёс русоволосый. — Мой дедушка послужил для меня большим примером и я понимаю, что для меня это большая честь представлять наш дистрикт! — Никто не сомневался, Катон, — женщина из Капитолия всё не переставала смеяться. — Ну, что же, аплодисменты Катону и Мирте! — воскликнула она. — Поприветствуем участников Дистрикта-2! Мирта — обыкновенная выскочка, тёмненькая и невысокого роста девчушка, вызвавшаяся добровольцем, подумав что сможет меня обойти. Вовсе не страшно, если это можно было расценивать как вызов. А Катона стоило бы остерегаться каждому: красивый, высокий, сильный, явно хитрый. Нападёт — не отобьёшься. Девочкам стоило бы опасаться его вдвойне, ведь так как ещё и завоюет доверие своей очаровательной улыбкой, а потом внезапно возьмёт и убьёт самым изощрённым способом. Во второй же раз я увидела его перед выходом на парад трибутов. — Привет, я Катон, — подошёл он ко мне, ухмыляясь и поглядывая как-бы свысока: то ли, чтобы показать своё превосходство надо мной, как парня над девушкой, то ли, чтобы я могла видеть, что он не боится меня и Марвела — трибута из моего дистрикта. — Привет, а я Марвел, — подняв один уголок рта, опередил меня мой напарник. Одарив Марвела недовольным взглядом, я повернулась к Катону: — Я Диадема, — натянув лёгкую улыбку и постреляв глазками, представилась я. В свою очередь, Катон посмотрел на меня предельно странно, будто пытаясь убить своим взглядом, да так, что мне захотелось побыстрее запрыгнуть в колесницу и промчаться по арене, лишь бы не попадаться этому парню на глаза. Может, я и не подавала виду, но мне действительно было не по себе. От трибута из второго веяло жутким холодом, в отличии от моих жизнерадостных стилиста и сопровождающей, которым постоянно удавалось быть в поднесённом настроении, а уже то, каким именно образом — ужасная загадка. — Рад познакомиться, — приподняв подбородок и ухмыляясь, заявил Катон. — Взаимно, — фыркнула я, понимая, что мы оба лукавим, ведь просто вынуждены соответствовать статусу благоприятных дистриктов. Наши светские беседы прервала команда, что пора выезжать: все засуетились и я смогла выдохнуть. В наших, можно заметить, довольно банальных, инкрустированных драгоценными камнями нарядах, мы выезжали первыми, а за нами ехали Катон и Мирта. По дороге, посылая воздушные поцелуи зрителям, я заметила, что Мирта даже не глянула в мою сторону. Специально или нет, не столь важно, ведь я видела её недовольное выражение лица, когда перед выездом ко мне и Марвелу подошёл «её» Катон, который явно был ей небезразличен. Наверное, она видела, как я демонстративно хлопала ему ресничками. В мою показуху верили — на это я и рассчитывала. Когда мы создавали полукруг перед главным дворцом Панема, я решила пройтись взглядом по некоторым трибутам и надо же: я стала свидетелем того, как Марвел недовольно глядит на пару из двенадцатого. Костюмы Дистрикта-12 по правде затмевали наряды любого, кто стоял в колесницах рядом. А дальше — тренировочный лагерь… Тут всё и началось. Сразу было видно, кто относится к числу профи: те, кто сразу идут в секции с самым опасным оружием. Я и Марвел не были исключением. Но мы выбирали каждое из занятий не для того, чтобы показать свою гордую натуру, как могли подумать остальные, мы просто выбирали то, в чём были уверены, а уверены мы были в том, что нам бы действительно могло пригодиться на арене. Наш первый тренировочный день и Катон будто преследовал нас, что лично меня немного настораживало и сбивало с толку. В итоге я управлялась со всем довольно неплохо, но не выкладывалась настолько, насколько могла бы на самом деле — я всё ещё продолжала ловить на своей спине этот взгляд. Свирепый взгляд. Когда я увидела, как Катон с расстояния в пятнадцать ярдов всадил копьё манекену прямо в сердце, мне сразу стало ясно, что на месте куклы могу быть и я; мне представилось, как это остриё пронизывает моё солнечное сплетение. Мне впервые действительно стало страшно, но я пыталась мысленно повторять себе каждый клятый раз: «Ты пугаешь сейчас сама себя». Потом настало время ленча, когда мы ели в общей столовой. В основном все дистрикты держались отдельно, но кто бы сомневался, что профи присядут к профи. — Мирта и Катон, — изображая восхищение, вздохнула я. — Профи должны держаться профи, — гордо приподняв нос, хмыкнула Мирта. — Вы не против, — начал переводить со стервозного Катон, — если мы присядем с вами? «Вау. Да он теперь играет джентльмена. А где же тот жёсткий парень, которым он так хотел показаться?» — всё думалось мне и я решила немного дать отпор: — Ребята, оглянитесь, тут все враги. Считаете, дружба уместна? — Диадема, но в чём-то они правы, — прошептал мне Марвел. — Нет, мы не против, — обратился он к трибутам из второго. — Точно? А твоя подружка нас не убьёт сейчас, не дожидаясь выхода на арену? Не по правилам будет, — съязвила Мирта и мне так хотелось сказать ей гадость, что я себя еле сдерживала. Позже к нам присоединились ещё профи. С тех пор Катон часто поглядывал именно на меня, даже когда разговаривал с кем-то другим из компании, но смотрел он уже без того былого холода и презрения в качестве бонуса, наоборот — в те моменты я начала замечать тепло в его глазах. Своим взглядом он будто искал одобрения всего им сказанного. — Смотри, парочка из Дистрикта-12, — постоянно махал головой в их сторону Марвел, — так мило общаются. Думаешь, у них любовь? — Не знаю, никогда не испытывала чувство любви. Пойди и спроси у них. После того, как трибуты из Дистрикта-12 затмили всех на параде, никто не умолкал и все были начеку. Марвел тоже: — Всё же, их только двое… Мы ведь своей командой профи выглядим более угрожающе? — не успокаивался он и продолжал меня доставать своими дурацкими вопросами. Может, доставшийся мне напарник и был сильным, смелым, выносливым, из-за чего имел большие шансы выжить, но каким же при этом глупым он был. Один минус способен перечеркнуть все его достоинства и он умрёт раньше, чем мог бы, и даже раньше, чем предполагал сам. — Мне нет до них дела, — ошибалась и я. Тоже была глупой. А мы вынуждены были всё время изображать дружбу с остальными профи, включая и дни нашего нахождения на арене. Меня от этого немного мутило: вызываясь добровольцем, я хотела убить всех в одиночку, не разделяя с кем-то свои заслуженные трофеи, но Марвел постоянно тыкал в сторону милых союзничков из Дистрикта-12, мол, нам нельзя казаться слабее, особенно после того, как те двенадцатые практически уничтожили своими горящими плащами на параде образы, в том числе и наши. Ментор и сопровождающая полностью поддерживали Марвела в этой позиции. В предпоследний тренировочный день так получилось, что за столом после ленча чудным образом остались сидеть только я и Катон, а остальные куда-то смылись. Это было наше первое полноценное общение с грозным парнем из второго, и он, возможно, тоже, как и Марвел, решил, что никому из профи нельзя отставать от Дистрикта-12. Я не могла это объяснить иначе то, почему он со мной заговорил; для того, чтобы профи выглядели «не менее сплоченными, чем те огненные шахтёры — любимчики публики»? — Ты же вызвалась добровольцем, — начал он. — Почему сидишь с таким грустным лицом? — спросил Катон, слегка раздражая меня своей дурацкой ухмылкой и часто вглядываясь мне в глаза. — А что я должна делать? Прыгать от счастья? — я подпёрла щёку и нахмурила брови. — Быть воодушевлённой, настроенной на победу, — предположил он. — Будь я, например, жительницей Капитолия, то, возможно, и была бы «воодушевлённой и настроенной на победу»… Победу какого-нибудь трибута, на которого поставила круглую сумму. — Тогда… — Зачем я вызвалась? — я перебила Катона. — Меня с детства готовили к этой бойне и неужели мои родственники захотели бы, чтобы я не пошла на авантюру, пройдя к этому такой длинный путь? До того мне думалось, что он мыслил по-другому, но увидела в его глазах понимание и долю… сочувствия? Он всё то время искал это же в моих глазах. А нашёл ли в итоге? Не знаю. Для виду он мог просто рассказать какую-то глупость, как это обычно делал Марвел, и дело сделано, но нет, Катон был вовсе не как Марвел. Было поразительно и то, что в тот момент Мирта с лёгкостью бросила своего напарника, ещё и наедине со мной, что было вовсе на неё не похоже, ведь обычно она так на него смотрела — или реально неровно к нему дышала, или просто, как и все остальные, хотела украсть фишку всё у тех же прославленных ребят из двенадцатого. Это правда, что все так отчаянно пытались подражать той паре из Дистрикта-12 и меня это, мягко говоря, удивляло, если не приводило в бешенство, хотя дело понятное: в их тандеме есть она, Китнисс — заложница обстоятельств, доброволец из бедного дистрикта, спасшая свою сестру, и, вместе с тем, большая редкость для своих краёв. Своей «нелёгкой судьбой» она вытягивала друга-трибута, это очевидно. А получилось? Не столь важно, ведь дела у этих двоих шли очень даже хорошо и участливость со стороны спонсоров им точно была обеспечена. Что уж там, даже я слегка прониклась такой сопливой историей, как привезла с собой Китнисс. — Не пойму, ты всегда такая? — спрашивал Катон у меня. — Какая? — отвечала я. — Хмурая, подавленная, грустная… — не умолкал он. — Я не грустная, я сосредоточенная. — На чём? — этим вопросом он заставлял меня погружаться в молчание. В последний тренировочный день мы снова увиделись с Катоном. — Я присяду? — он уже садился рядом со мной. — Твой напарник не хотел рядом с тобой сидеть? Он только что ушёл на свой важнейший тест и даже не взглянул в твою сторону. — Сегодня не тот день, чтобы профи держались вместе. Все норовят получить спонсирование, — я даже не поверила, что сказала это вслух. — Но вы же из одного дистрикта, — он озадаченно поднял бровь. — Или он слишком самодостаточен, чтобы искать в ком-то поддержку? — Поддержка? Мы враги. Опомнись, — шипела я. — Рано или поздно друг друга поубивают и профи, и даже земляки. Кстати, ты тоже сейчас не с Миртой. Я же тебя не спрашиваю о ней, — хотя, могла бы, учитывая, как та на меня смотрела и сверлила своим взглядом во мне дырку за дыркой. — Она слишком… — Ветреная для тебя? — перебила я Катона. — Поверь, у меня с Марвелом то же самое. — Из них вышла бы отличная пара, — слегка засмеялся он. — Наверное, — растерянно поддержала я. — А из нас? — улыбнулся он, заглядывая мне в глаза. — Что? — я не поверила своим ушам: сначала этот парень поучает меня, как я должна вести себя и с кем общаться, а теперь пытается издеваться. — Прикалываешься? — с круглыми глазами сказала я. — Если это так, то очень плохая шутка. — Да нет, я серьёзно, — улыбка всё ещё расплывалась на его лице. — Дурак? — негодуя кинула я. — То есть, Мирта может ко мне липнуть, а я к тебе — нет? — невозмутимо спросил он. — Дистрикт-1, Диадема Белокур, — вызвал меня голос издалека и я сразу же спохватилась, мысленно поблагодарив Марвела, что он, завершив всё, так вовремя дал мне возможность сбжать от общества Катона. И только стоило мне на секунду застыть на месте, перед тем, как начинать идти, на своей ладони я почувствовала прикосновение ладони своего нового воздыхателя: — Удачи, — прошептал он, а я просто предпочла сделать вид, что ничего не произошло. Я так сильно надеялась тогда, что он просто пытался меня подкалывать. Но из-за произошедшего я всё равно много отвлекалась на разные мысли, поэтому, на мой взгляд, я не особо удачно показала свои навыки, но и не скажу, что плохо, ведь позже я узнала, что получила девятку. Марвел тоже. Катон и Мирта получили по десять — очень высокий балл. Но больше всего меня удивляло, как и всех остальных, что Китнисс из Дистрикта-12 получила одиннадцать баллов — бедный дистрикт и такой результат. Тёмная лошадка. А когда тренировки были позади, нам предстояло только лишь дать интервью, к которому, признаться, меня подготовили очень хорошо: даже в том жутко некомфортном, но красивом платье золотистого цвета я чувствовала себя достаточно уверенно. По очереди я была самой первой, соответственно номеру дистрикта. Всего три минуты отводится на каждое интервью и тогда следующий трибут приходит и садится на твоё место. — ..и мы проверим, правда ли она блестит. Давайте тепло её поприветствуем! Порошу — Диадема! — начал смеяться в своей привычной манере ведущий Цезарь Фликерман и я прошлась по сцене грациозной походкой, улыбаясь и мило махая ручкой. Я присаживаюсь и Цезарь спрашивает, глядя то на меня, то в зрительский зал: — Ну что, Диадема, ты готова? — синеволосый и в таком же пиджаке ведущий дал старт. — Да, Цезарь, я готова ко всему, — я не переставала показывать свой твёрдый настрой, которого на самом деле мне не так уж и хватало — я с каждым разом всё больше путалась в себе с момента приезда. — Это мне нравится. Какая уверенность… Даже самоуверенность, — подчеркнул ведущий. — Все тут наслышаны, — продолжил он, — что некоторые трибуты успели создать союз и твой дистрикт в него входит. Ты действительно настолько дружна со своими соперниками? — Конечно, мы дружны, сомнений нет, но мне самой интересно, сколько продержится эта дружба, — кратко и слегка лукаво дала ответ я и подумала, каким взглядом за этим всем наблюдает Мирта, но раз она хотела союзницу, то пускай получает. — Хоть ты и опасная противница, судя по баллам, но очень красива. Не успела ли ты зачаровать какого-нибудь парня своей красотой? — Разве что, для того, чтобы в итоге одержать победу, — выкинула я, используя хитрый расклад, и подмигнула Цезарю. Итого: я ни разу не оговорилась и просто сияла от настроя на победу, которого всё не мог увидеть Катон во мне, но вряд ли теперь он надумал бы лезть ко мне после моих высказываний по поводу того, что я и вокруг пальца обвести могу. Следующим за мной был Марвел, который выдавал шуточки почти как Цезарь и рассказывал про свои планы на победу, как бы это сделало большинство на его месте — у него врождённый талант биться, да и есть в моём напарнике что-то компанейское, чего невозможно отрицать даже мне. — Да? Тебя ждёт девушка в родном дистрикте? — удивлённо переспросил ведущий. — Да, — подтвердил Марвел. — А что, Диадема не подходит? — шуточно начал провоцировать Фликерман и, не дожидаясь ответа, засмеялся оттого, что сам только что сказал. — Я уверен, она себя ещё покажет на арене, она отличная девушка, но… — Марвел запнулся, хоть мне и вправду было интересно, что это за «но», и вовсе не потому, что я как-либо претендовала на внимание «чудо-парня из Дистрикта-1», а мне просто хотелось узнать, чего же такого язвительного он должен был выпалить, но что в итоге передумал. — Но если ты вернёшься, то будешь отхватывать от нынешней девушки? — заполнил неловкую паузу талантливый ведущий, и вовсе не мудрено, что он берёт интервью у трибутов уже около сорока лет, хотя выглядит, можно заметить, очень молодо — Капитолий, как не крути. — Кто знает, — неоднозначно ответил Марвел. — Ваши бурные аплодисменты: Марвел! — воскликнул Цезарь, когда оба подхватились со стульев. — Спасибо, Цезарь. Ведущий тут же берёт моего напарника за руку, вздымая её вверх. За Марвелом по порядку была Мирта. — Добро пожаловать, — протянул ей Цезарь. — Приветствую, — незамедлительно ответила она и села в кресло. — Мирта. — Да? — Ты очень шустрая девушка: каковы твои шансы выиграть, как считаешь? — спросил Цезарь. — Очень велики, потому что мне кажется, я тут самая уверенная из всех, — подметила Мирта, явно думая в этот момент обо мне, ранее проанализировав мои отнекивания от создания союза — подумала, что я боюсь и мне не хватает уверенности. — Уверенность точно важна в этом деле, я с тобой полностью согласен, — одобрительно кивал ведущий. — И настолько же ты уверенна в созданном союзе? — Хорошо уверенна, — улыбалась Мирта, но, наверное, только я понимала, что она лукавит, ведь не может быть уверенной до конца по крайней мере во мне после ударившей молнии между нами ещё тогда, в столовке. Далее был Марвел и мне было крайне интересно послушать именно его. — Представлять свой Дистрикт — большая честь, — всё так же твердил он, но делал это как-то более жёстко, чем раньше. Вот у кого сколько настроя на победу, а у него — хоть отбавляй. Каждую фразу Катон говорил твёрдо и уверенно, будто он политик, но настоящий, а не эти, капитолийские, которые то и знают, что трусливо заниматься демагогией. Когда он говорит — в него хочется верить, верить в то, что он действительно победит и не бросает попусту громкие фразы. Вопросы про интрижки, любовные и не очень, Цезарь задавал многим из года в год и Катон не стал исключением. — Катон, ты входишь в состав союза, верно? Твои союзницы за тебя не станут драться? Сильный, красивый, надёжный парень! — Нет, каждый из нас понимает, что мы союзники, — Катон перешёл на дипломатию вперемешку с враньём. — Я тут не для любовных похождений, я выполняю свой долг перед семьёй и готов драться за эту идею до последнего. Буквально недавно он шутил со мной про наши потенциальные отношения, а теперь заявил, что его это абсолютно не интересует. Неплохой ход, который свойственен Дистрикту-2, и вероятнее всего, что его придумали менторы или сопроводитель ребят. — Ты воин, — окрестил Цезарь. — Я боец. Я жесток. Я готов к Играм, — серьёзно подтвердил Катон. — Наверняка, ты уверен в методах, благодаря которым думаешь победить? — Естественно. И их много, — ухмыльнулся трибут. Задав ещё несколько обыденных вопросов, Цезарь отпустил Катона: — Ваши аплодисменты, — ведущий берёт Катона за руку так же как Марвела, — Катон! Теперь я точно не знала, чего ожидать от парня из второго: то он чуть ли не в любви мне признаётся, а теперь ему интересна исключительно победа. Возможно же, что он пытался влезть ко мне в доверие и вовсе не ментор посоветовал ему так сказать. Я была в ужасном замешательстве, почему он сначала ведёт себя так, а потом совершенно иначе. В итоге звездный час того вечера, удивительно или нет, принадлежал Дистрикту-12: парень признался в любви к той, с которой приехал. Ах, какая досада. Если ранее я ещё с натяжкой верила, что они прекрасные друзья, знакомые с детства, то в то, что они любовнички — никогда. Какое жалкое представление, которое капитолийцы с радостью готовы проглотить и ещё добавки попросить. Огненные полностью вцепились в популярность на играх, а отпускать её в такой момент даже не собирались — это был их очередной шанс выжить, а про сильнейшие дистрикты, типа нашего, и хватит вспоминать. Но я была уверенна, что показали мы себя достойно — теперь все знают о союзе и не худшего о нём мнения.***
В вечер перед началом игр мне не хотелось делать абсолютно ничего. Усталая, но не выжатая, я отправилась в свою комнату, где сняла с себя то золотое платье и отправилась в душ. Даже под издающими шум струйками воды я очень хорошо слышала, как гуляют и ликуют капитолийцы — шум и гам от них шёл абсолютно изо всех щелей, ещё учитывая то, что номер этажа соответствовал номеру дистрикта, а это значит, что я жила на первом — абсолютно ужасно. Хоть моя семья никогда не жаловалась на бедность, я никогда не понимала все эти капитолийские традиции и самих капитолийцев. Ещё с детства, когда меня силой заставляли тренироваться, у меня возникал один единственный вопрос: «Почему мы должны устраивать им шоу?». Революция. Неужели для того, чтобы держать нас в ежовых рукавицах, надо применять подобные способы? Больше всего меня тошнило от того, что в школах нам прививали любовь к этому и гордость за свой покорный народ (а скорее, стадо). Конечно, со временем и у меня появилось непреодолимое желание убивать, а как же иначе, если ты знаешь, что перед тобой будут стоять не дети, а зомбированный скот, который верит, что вся эта фигня происходит ради блага какого-то псевдонарода. Да и если откажемся убивать — убьют нас. Так-себе перспектива? Скорее всего. Хочешь или нет, а желание вонзить в кого-то нож, рано или поздно, обязательно появится. Что получаем в итоге? Государство принуждает меня идти на эту лотерею смерти, потому что это мой долг, правда, хрен поймёт, кому я должна, и родственники принуждают меня стать добровольцем в этой же лотерее, потому что это наша сраная и на самом деле самая, какая только может быть, поддельная гордость, а у меня нет другого выбора — только идти сюда с желанием убивать; при отступлении же от правил игры — расстрел. С тех пор, как мне исполнилось четырнадцать лет (спасибо хоть, что не двенадцать), родители считали меня полностью готовой к играм. До этого года я пыталась отлынивать, но ежегодно после жатвы выслушивать крики матери и отца в мой адрес мне осточертело и я всё-таки вызвалась. Это похоже на то, что я смелая и сильная? Нет. Я сдалась. Я любила долго думать в ду́ше, стоя под горячей водой, но какое-то беспокойствие тогда прервало все мои размышления. За выходом из душа я была напугана до полусмерти и хорошо, хоть успела надеть шёлковую ночнушку перед тем, как вернуться в свою комнату. — Что ты здесь делаешь?! — с абсолютно ошарашенным видом я громко прошептала Катону, сидящего прямо в моей комнате на бархатном стуле. — Боишься меня? — он, в отличии от меня, точно не шептал и тщетно пытался показать, как выглядит удивление. — Совсем больной?! Нас могут услышать! Как ты сюда попал?! — не переставала шипеть я. — По карнизу, — он не хотел слушать меня, ведь продолжал говорить так же громко, поднявшись со стула и начав бродить по апартаментам, — моя комната находиться прямо над твоей. — Я рада этой новости, а теперь выметайся отсюда так, как забрался сюда. — Ладно, я буду тише, — соизволил он. — Спасибо, — тихо продолжала я. — А теперь скажи мне на милость, что ты забыл у меня в комнате? — Могу ли я просто изъявить желание с тобой пообщаться? — Нет, — отрезала я, что вызвало у Катона вопрошающий взгляд. — Тут нет места дружбе. Или до тебя до сих пор не дошло? — Да ладно тебе, — он опустил плечи. — С детства мы тренируемся, да и только, что даже нет времени пообщаться с семьёй, хотя, оно, может, и к лучшему, потому что осточертели… А потом приезжаешь сюда… Не говоря про друзей, которых, вообще-то, нет: где время на нормальную жизнь? Его слова открыли мне рот. Он мыслил так же, как и я? Или мне казалось? Я не могла поверить тому, что услышала. От удивления я даже присела на свою кровать. — Но… Катон… Ты ведь был горд тем, что принимаешь в этом участие. Разве нет? Настроя на победу больше нет? — Настрой на победу был и есть. Просто… — его глаза устремились в пол. — Нет другого выхода, когда тебя… — Заставляют, — тихо перебила я и он поднял взгляд — наши глаза встретились. — «Дистрикт-2, вы должны гордиться», — передразнивал он и я ухмыльнулась. — «Диадема, где твоя диадема?» — поддержала я и мы слегка засмеялись. — Как там говорилось в далёком прошлом? «Богатые тоже плачут»? — Ох, Вы историк! Какая радость! — изображая капитолийский акцент, я жестом пригласила присесть посмеивающегося Катона рядом со мной на кровати и он послушался. — Ты тоже?.. — улыбка вдруг пропала с лица Катона. — Что, «тоже»? — Под конец поняла, что всё это… неправильно? Я молчала и просто заглянула в его глаза, а он начал смотреть в мои даже не моргая — с таким пониманием в мою душу не заглядывал никто. — У тебя очень красивые глаза, — подчеркнул Катон, всё не отводя свой взгляд. — Как изумруды… — Ты не первый, кто это говорит, но спасибо, — улыбнулась я, но тут же вздохнула. — Поэтому родители и дали мне имя Диадема. Скорее всего, Катону удалось уловить моё разочарование и тут же он решился сделать шутливый комплимент: — Диадема, ты прекрасно инкрустирована. — Опять заигрываешь со мной?.. — я приподняла бровь и уголок рта, мои слова заставили Катона отвести свой взгляд немного вниз. — Это правда, что ты… никогда не испытывала чувства любви? — обратно подняв на меня свои медово-карие глаза, спросил он у меня, что вызвало на моём лице эмоцию замешательства. — Где… Где ты это?.. — Случайно услышал в столовой, — признался он. — Вообще-то, да, это правда. Сложно даже дружить с кем-то, когда готовишься к играм. Ты был прав, что при таком раскладе нет времени на нормальную жизнь. Я даже толком-то и не встречалась ни с кем… — Правда? И даже не целовалась? — Катон поднял брови. — Правда. И даже не целовалась, — вздохнув, я улыбнулась кривой улыбкой. — Но ты такая красивая и эффектная, я бы даже не подумал… — Даже так… — Хочешь исправить упущенное? — резко предложил он. Я не говорила ему ничего, но он правильно понял по моему взгляду, что я согласна и начал медленно ко мне приближаться, заглядывая в мои глаза до тех пор, пока наши губы не соприкоснулись. Моя кровь начала бежать по венам быстрее, сердце вырывалось из груди и в области самой грудной клетки было очень горячо. Пока мы не прекращали поцелуй, он обнял меня за талию и я не смогла сдержаться, чтобы не запустить свои руки в его слегка вьющиеся локоны. Я гладила его по голове и шее сзади, а он провёл мне ладонью по лопаткам и опять к талии. Я прервала поцелуй и, не дождавшись его недоумённого в взгляда, тут же прильнула к нему и обняла. Он обнял меня в ответ. — Спасибо, — еле слышно проронила я. — За что? — он наклонил голову ближе ко мне. — За то, что дал почувствовать себя живой. Мы упали на кровать — так и проговорили о самых разных вещах до поздна: оказалось, не только мне не нравятся капитолийцы — Катон тоже не особо их полюбил за то время, что мы здесь; его и мои родители одинаково являются сторонниками игр, хоть никто из них не участвовал ранее, при этом мы уже теряли на аренах других родственников, но никого это не остановило, вплоть до этого года. И даже если мы погибнем, наши родители всё так же продолжат восхищаться играми и ставить участие в них за заслугу? Так глупо, но, кажется, удобно, перекидывать на своих отпрысков неосуществлённые мечты. Наших родителей берегли от Академий их родители, а нас беречь некому — всё от обратного, а пожилых людей уже давно никто не хочет слышать и нам тоже всегда приходилось делать вид, что у нас в ушах бананы. Проснувшись утром от стука в дверь, я обнаружила, что Катон так и не ушёл. — Проснись, — обратилась я к нему, похлопав по плечу и он томно открыл глаза, а я пошла к двери. — Кто там? — внятно спросила я, но ответа не последовало и я обернулась в сторону Катона. — Это безгласая. Залезай быстрее обратно к себе в комнату! — Да ладно тебе, — сипло сказал он, — она никому не сможет рассказать, она же безгласая. — Хватит твоих приколов! Давай, лезь обратно! — нахмурилась я и принялась отвечать в сторону двери. — Сейчас, одну секунду! Я повернулась, чтобы открыть дверь безгласой помощнице, в надежде, что Катон послушал меня и сейчас уберётся прочь — звуки открывающегося окна действительно обнадёживали, но я не решалась смотреть в ту сторону — боялась, хотя знала, что никто и никогда даже не обратит внимания на трибута, лазающего по стенам здания, ведь силовое поле вокруг — гарантия того, что с нами ничего не произойдёт и мы не убежим; а не хотелось бы мне, чтобы у Катона возникли проблемы с миротворцами, например. Я зажмурилась, медленно открывая дверь, а открыла глаза — передо мною… Марвел, сложивший руки у себя на груди, и никакой безгласой, которую я ожидала увидеть. Я резко обернулась в сторону окна — Катона и след простыл. Выдохнув, я повернула голову обратно к своему напарнику, который, судя по его позе, ждал объяснений. — Я всё слышал, — заявил он. На его лице виднелись смешанные воедино замешательство и презрение. — Извини, просто хотел зайти к тебе вчера вечером. — Марвел… — Не хочешь, чтоб я сдавал тебя нашим, — утвердительно кивал он слегка. — Чего тебе? — еле выдавила из себя я — к горлу подступил ком. — Я не шантажировать тебя пришёл! — начал он, но мне не полегчало. — Просто объясни, что тут делал парень из другого дистрикта?! — срывался он. Ревность? — Ты понимаешь, что за такое халатное отношение распорядители нас могут намеренно убить раньше времени?! Тут полно камер! — нет, это была не ревность, а просто боязнь Марвела за свою собственную шкуру: хотел выиграть, и я его в этом не виню, ведь сама желала того же для себя, но в тот момент начинала сомневаться, хватит ли меня… Вчера вечером я целовалась с потенциальным врагом — настолько податлив, сокрушим и хрупок был мой характер? Наверное, да. — Послушай, — я обратилась к Марвелу и, сюрпризом для себя, поняла, что наконец-то пришла в чувство и готова вести любой сложности дискуссии, — ничего с нами не будет. — Диадема права, Марвел! — завопила, неожиданно появившись из-за спины Марвела, наша сопровождающая, чьего имени я до сих пор не помнила, уж больно сложным оно было. — Ничего страшного с вами не произойдёт, но… — она направлялась в нашу сторону, хлопая своими нарощенными розовыми ресницами так же быстро, как и семенила к нам маленькими шажочками — фиолетовое латексное платье сильно сковывало её движения, а длинные прямые белёсые волосы с такими же, как и ресницы, розовыми прядями, будто вот-вот оживут и свзяжут капитолийку на узел. Меня насторожило не только её затяжное «но», меня пугало в ней абсолютно всё. — Ты должна сделать публичное заявление, что влюблена в какого-то парня из какого-то дистрикта, — мои опасения подтвердились, а сопровождающая гордо подняла подбородок и поставила руку в бок, делая вид, что знает толк в происходящем. — Кстати, а кто он? — она мечтательно подняла глаза вверх, что меня постоянно раздражало, как и само её заявление сейчас. — Во-первых: кто вообще Вам сказал, что я в кого-то влюблена? Во-вторых: зачем Марвел подслушивал и, наверняка, доносил Вам, что у меня происходило в комнате? Думали, я не пойму? — я с недоумением подняла брови, ожидая хоть каких-то разъяснений от стоящего предо мной фиолетового пятна, напоминающего мне жвачку со вкусом голубики. — Диадема, — не успокаивалась сопровождающая, — ты не можешь молчать. Тебе нужны спонсоры. Посмотри на Дистрикт-12. — Извините, мне неинтересно смотреть на других. Я предпочитаю завоёвывать спонсоров другими способами. — О, нет! — неожиданно завопила Абунданция, чьё имя я так же неожиданно вспомнила. — Друзья! Вам пора собираться! Скоро нам надо лететь на арену! Я должна была разбудить вас пятнадцать минут назад! — вспомнила сопровождающая. — У нас есть десять минут! Быстрее, быстрее, быстрее! Никто вас не захочет ждать! Все перепалки оставим на… Потом? — она осознала, что изложила в последнем предложении… Шансы погибнуть, особенно при таком раскладе, что царствует сейчас, велики — другой возможности поспорить может и не повернуться. А, может, оно и к лучшему, что мы можем проиграть? Хоть не придётся видеть весь этот панемский беспредел. — Абунданция, — я обратилась к сопровождающей, хоть она и до жути манерная, недалёкая, абсурдно строгая, но даже она имеет тепло в области сердца и понимает, что-то тут не так, — я… Она замерла на пару секунд. — Ты… Ты помнишь моё имя? — с восхищением и светящимися глазами посмотрела она на меня и тут же решила обнять нас с Марвелом. — Друзья, кто-то из вас обязательно должен победить, — тихонько всхлипнула она, крепко прижимая нас к себе, будто мы её дети. Мы тихо стояли и даже не видели лиц друг друга. Эта сцена была такой странной для меня: даже до жителей Капитолия начинает потихоньку доходить, что уже более семидесяти лет в стране происходят ужасные вещи. Шоу, в котором одни дети убивают других детей. Пресечение неповиновения? Меня там не было семьдесят четыре года назад, но даже в таком случае я точно была уверена, что жажда свободы не должна наказываться, особенно так, а слепое поклонение кому-либо никак не может ставиться как заслуга для нас. На Земле недобор ресурсов, пресной воды почти нет, в большинстве стран политика и экономика рухнули окончательно, от чего уже не осталось даже руин, но кто решил, что демократия является врагом всего этого? Власть. Но человечество ведь могло… противостоять? Обман. Нет, не могло, ведь в большинстве своём мы оказались безвольными: плебеями собственных стереотипов и предрассудков, заложниками иерархии, рабами тех, кто, по абсолютно необъяснимым причинам и от неизвестных исходных точек, выше нас по статусу. Но у меня уже нет выбора, как был до этого в академии, чем я не воспользовалась, став одной из той серой и глупой массы с надуманными социальными нормами: теперь лучше погибнуть от рук ровесника, чем от пули грязного приспешника того мерзкого и не менее грязного скота у власти. Я пойду на арену и, буду надеяться, что стану одной из последних, кто окажется участником шоу для сливок нашего наивного общества. Произошедшее тронуло даже жестокого и холодного Марвела — я увидела всё на его лице, когда мы втроём перестали обниматься. Лицо парня так и рассказывало мне, что такое поведение, как в тот момент, было для него чуждым и непонятным, но что там говорить, ведь я, до того, как не сломалась, приехав в Капитолий, была точно такой же. — Ну, всё, друзья, — прервала тишину Абунданция, — пора, — она хлопнула пару раз в ладоши и, удаляясь, будто из воздуха, достала носовой платочек. Солнце только начинало всходить. За нами пришли стилисты и разделили меня с Марвелом. Сначала на крышу направили моего напарника, а потом мой стилист Геракл повел туда и меня. Каждого трибута садили в планолёт, который отправлялся прямо к месту, где расположена арена. По восхождению на борт мне вживили следящее устройство — не самая приятная процедура, а далее повели на завтрак. Я была удивлена, что в горло даже что-то лезло, ведь настолько погружённой в свои эмоции я ещё никогда не была. Под конец полёта ко мне подошли Геракл и два миротворца у него за спиной: — Диадема, комиссия просит объяснить, почему из твоего кольца-талисмана, которое ты решила взять с собой, выскакивает шип, — явно взволновано говорил мой стилист. — Шип? — вместе со мной напряглись и миротворцы — явно ждут от меня какого-то подвоха, но не дождутся, я не из истеричек. — Ядовитый, — более уверенно добавил Геракл. — Я понятия не имею, что за шип, серьёзно. Конечно, я прекрасно знала, что за шип; и узнала об этом только три дня назад, когда крутила на руке это клятое кольцо. Наш дистрикт делает украшения и утварь для Капитолия (знаменитости и чиновники просто обожают наши побрякушки), так что, не удивительно, что мои родители-ювелиры смогли придумать какое-нибудь извращённое украшение, чтобы я смогла насолить какому-то трибуту на арене. — Поворачиваешь камень и появляется шип. И сейчас ты говоришь, что ничего об этом не знаешь? В любом случае, комиссия не пропустила это кольцо. — Хорошо, без проблем, — я пыталась максимально хорошо запомнить эти удивлённые лица передо мной. — Вот так просто? — выпалил один из миротворцев, чего делать ему, наверное, было нельзя. Эта тройка явно была готова даже к малейшей битве за то несчастное кольцо, но мне на самом деле было всё равно на ту цацку — я и другими способами убивать умею, чего, видимо, не знали мои родители, нарушая закон, подарив мне это кольцо перед моей последней жатвой. Спустя полчаса от отправления планолёт достиг нужной точки. Мы спускались по широченной трубе, которая вела в катакомбы под ареной — Стартовый комплекс, где мы должны были готовиться предстоящему бою. Геракл оперативно повёл меня по коридору в выделенную мне и ему комнату и рассказал об особенностях костюма, а также из-за ткани, отражающей тепло тела, он осмелился предположить, что на арене будут регулярные осадки и, скорее всего, гулять холода. — Ты ведь понимаешь, — начал Геракл, поправляя свои окрашенные в золото волосы, — твоё кольцо, которое ты снимала по прибытию, запретила комиссия и оно потерянно навсегда. Его утилизируют. Мне очень жаль. Но тв держалась, молодец. Вообще странно, что они пропустили брошь… Кажется, в Дистрикте-12. Да. Так что, эта девчонка может попытаться тебя заколоть, — на лице стилиста виднелась лёгкая ухмылка — шутил он так-себе. Обычный среднестатистический капитолиец, одетый крайне ярко, но поскольку он стилист, то с малейшим чувством стиля: белый, коричневый и золотой отлично сочетались в его одежде и аксессуарах с его стройным силуэтом. — Хорошо, спасибо, — с равнодушием на лице ответила я, но Геракл точно не мог предположить, что я отреагирую на сказанное им не совсем так, как ему хотелось бы. Я зашла в трубу, которая доставляла меня прямиком на арену. Начался обратный отсчёт: 60 секунд никто не может сойти с платформы, о чём говорил нам с Марвелом Блеск — наш ментор: попробуем ступить — и активируем взрывчатку, которая имеет достаточно большую силу, чтобы разорвать человека и останется только мокрое место. Я не смотрела ни на кого, только на свои ноги, приняв положение для старта, но под конец поняла, что это только усугубляет моё положение и начала кидать короткие взгляды на Мирту, Марвела, Китнисс… Катон — он тоже зыркает на меня ровно в тот же момент, когда и я на него. Мы практически одновременно отвели глаза, будто испугались, что спонсоры решат активировать бомбы под платформами из-за этого, даже не ступая мы на землю. Одиннадцать… десять, девять… восемь, семь, шесть… пять, четыре, три, два… Один!***
Зазвучал громкий звон гонга, который так и долбит по перепонкам. Я сорвалась с места. Все начинают бежать и кто куда: одни — сразу в лес, а другие, более подготовленные ребята, типа меня или Катона — к «Рогу изобилия» — месту, где сложено всё самое необходимое — еда, оружие… Я вижу, как Марвел хватает мачете и уже бежит на кого-то. — Ди, Мирта, хватайте клятое оружие! — орёт Катон мне и своей напарнице, убив ножом кого-то из парней. Мирта взяла в охапку ножи и побежала на Китнисс. Честно говоря, я думала, она захочет убить в первую очередь меня. Я не могла дальше отвлекаться на Мирту и сама хватаю то, что попадает мне под руку — нож, такой же, как и у Катона. Первой жертвой моего оружия становится девушка из Дистрикта-6. Следующим мною был убит парень из Дистрикта-5. Потом я столкнулась с Цепом из десятого, но он оказался слишком крупным, чтобы вступать с ним в короткий бой. Вдруг я заметила, как на меня несётся парень из Дистрикта-6, явно жаждущий возмездия за свою подружку — ему почти удалось накинуться на меня… но его убил Катон. Я выдохнула, но удивилась: что это за жест доброты душевной? Катон не дал мне умереть… — Спа… спасибо, — неуверенно сказала я своему спасителю в след. «Чего он добивается?» Битва у Рога прошла успешно для профи — все живы. Вот только, до сих пор меня не радовала компания Мирты, но убив я её — смерть и мне: не Катон, так другие. До вечера мы все вместе сторожим Рог. — Пойдём на охоту, — смаковала каждое слово Мирта, — идиоты, которых тут валом, как раз начинают разжигать костры… Прикончим кого-то, — радостно продолжала констатировать она. — Катон, хочешь первым зарезать какого-то трибута? Каждый из профи ликовал, что мы пойдём и нам удастся кого-то убить, ведь у нас Рог, но только моя «подруга» делала это вслух. — Мирта, заткнись, — грубо отрезал Катон и, признаться, удивлена была даже я, а у той аж глаза на лоб полезли. — Я слушаю… — Что ты слушаешь? — тихо спросил любопытный Марвел, а Катон лишь шикнул в ответ и медленно направился за Рог. Через пару мгновений, которые сопровождали нешумные звуки борьбы, катон выходит, заломав руки пареньку из Дистрикта-12: — Смотрите, кто тут — женишок собственной персоной: пытался украсть наши запасы. Такой проворный, но я внимательнее. — И что мы будем делать с ним? — кровожадно прощебетала Мирта. — Убьём его… Сам пришёл, но ничего, — вступил Марвел. Катон был прав: наши с ним напарники стоят друг друга — они напомнили мне в этот момент двух гиен, которым принесли кусок мяса. — Стойте! — закричал Пит. — Я могу вам помочь! — Как же? — излучая безразличие к только что сказанному парнем, вопросила я. — Я помогу найти вам Китнисс Эвердин, — прозвучал внятный, но с отдышкой, ответ. — Можешь не смешить нас перед смертью, хорошо? — встрял Марвел. — Ты влюблён в свою напарницу, сам же говорил. — Теперь это битва на выживание. Какая любовь? — с отдышкой дал ответ Пит. Катон, будто вопрошающе самого себя, посмотрел в мою сторону, отчего у меня голове засело утверждение: «Теперь-то пощады от него не жди, «Ди», он тебя убьёт и даже моргнуть не подумает». — Разлюбил? А где гарантия, что ты нам не врёшь? — спросил Марвел. — Какая ещё гарантия? Вы в любой момент можете меня с лёгкостью убить. А разве вы бы не хотели, чтоб кто-то привёл вас к тёмной лошадке этих скачек? — Хорошая метафора, — заметила Азора из четвёртого, — я верю. Все согласны, что он нам действительно может помочь? — По-моему, он блефует, — начала я, — но, рискнуть можно: возможно, это лучше, чем если его невеста первая решит с нами драться. — Приберегите лук и стрелы, — глядя из-под лба, прощебетал Пит. — В самом деле? Хорошо. Он нам пригодится, — Катон ослабил хватку. — Как тебя там? Питер? — Мирта начала извиваться как змея. — Пит, — поправил он. — Хорошо, Пит, — она усмехнулась, — мы как раз собирались выходить на охоту. Поможешь нам сейчас? Ты знаешь, где она? — Могу предполагать. — Ладно, и так сойдёт, — Катон совсем отпустил Пита. Мы направились в гущу леса, покрытую тьмой — искать жертв, а в частности, главную цель — Китнисс, на чьи силки нам любезно указал её, уже бывший, друг. Бродила наша дружная команда достаточно долго и меня не покидало беспокойство, что Катон, вероятно, с лёгкостью сможет меня зарезать, послушав Пита и вспомнив мои слова о том, что мы все тут враги. Даже, казалось, без памяти влюблённые (но не тут-то было) готовы предать друг друга благодаря Играм. Пробираясь сквозь дебри, я не могла оторвать взгляд от лица Катона, освещаемого факелом, и всё ещё не могла выудить из своего разума хоть малейшую догадку, что он планирует сделать со мной дальше. Даже если вдруг он меня возненавидел только потому что согласен с утверждениями, что все мы тут враги, то я не могла на него злиться или ненавидеть в ответ — он слишком многое мне доказал. Если мы с ним враги, то он мой любимый враг — тайно любимый враг. — Кажется, мы нашли добычу, — зашептал Марвел, завидев вдали разожжённый костёр, и заодно, переведя моё внимание, отвлёк меня от неприятных мыслей. — Это не Китнисс, — подчеркнул Пит. — Она бы так не сделала. То, что Пит так отчаянно пытался понравиться нам, напрягало меня почти так же, как и мои мысли о том, как поведёт себя Катон со мной позже. Предположительно, останься я и Катон одни, я вовсе не знаю, что мы будем делать: что сделает он и как поведу себя я. Мы приближаемся к «добыче» и, совершенно неожиданно для меня, но чего я вовсе не показала, Катон даёт мне огромный нож, ухмыляясь, а я инстинктивно не сдерживаю ухмылки в ответ. На самом деле мне страшно, но этот страх рассчитан на миллисекунды и далее во мне возрастает уверенность: мы не можем не убивать, поскольку таков закон выживания на Играх — или ты, или тебя. — Пожалуйста, не надо, не надо меня убивать, — успевает пропищать девушка с ужасом на лице и моё сердце слегка ёкает. — Прикончи её, — подбадривает Марвел, о чём я его и не просила — только всё портит. — Давай, — одобряя, шепчет Катон, словно он мой учитель. Мне всё думалось, а неужто он с такой же лёгкостью, как сказал это, сможет убить и меня? Страх ушёл, но жалость осталась: девчонка совсем беззащитная, потому я, не опасаясь, зажмуриваю глаза, после чего вонзаю в неё нож. Истошный крик. Я впервые убила кого-то, кто не защищался, если не считать манекенов, покромсанных мною за жизнь. Я открываю глаза и вижу перед собой окровавленную девушку. У меня звенит в ушах, но я пока держусь. В академии меня, конечно, учили, что нужно быть хладнокровной и убивать без сочувствия, но это только слова, а на деле это совсем другое. Ещё говорили, что после первой жертвы ничего не чувствуешь — но, видимо, это не про меня, ведь до этого я убила двоих, но в этот момент я чувствую отчаяние ещё куда большее, чем в те разы. Возможно, это из-за того, что те жертвы сами бежали на меня с оружием и не молили о пощаде? Я до сих пор удивлялась, как Катону так хладнокровно удаётся относиться к тем, кого он убивает. Даже вспомнить, как он метал копьё в манекена… а то ведь даже не человек. Мирта и Марвел смеются, а Катон и Пит лишь слегка усмехаются им в ответ. Я же не выражаю никаких эмоций, а внутри меня всё бушует. — Браво, — доносится мне от Марвела. — Поздравляю! Какая она там у тебя по счёту? В ответ я молчу. — Молодец, — игриво произносит Мирта, — но следующая добыча моя, — она бросает взгляд на Катона, которого, видимо, приняла за лидера. — А если она всё ещё жива? — начинает Марвел. — Дай сюда, — он выхватил у меня нож и для верности ещё раз нанёс пару ранений и без того мёртвой девушке. Подумать, какой он жестокий, а я-то уже начинала думать, что его подменили — не тут-то было. Катон, Марвел и Пит принимаются обыскивать вещи девушки, не взяла ли она с Рога чего-нибудь полезного, спустя несколько действий, оказывается, что нет. — Пойдём, пусть заберут труп, пока не завоняло, — глупо съязвил Марвел — он ещё более грубый, чем раньше. — Идём, — брезгливо добавляет Мирта. Катон и Пит одобрительно мычат и мы уж было собрались дальше рыскать, пока нас не остановил Катон: — Пора бы им выпалить из пушки, а? — Наверное. Ничто не мешает сделать это сразу, — соглашаюсь я. — А может, она жива, — предполагает Мирта. — Нет, я сам её заколол, — откликается Марвел. — Почему тогда нет выстрела? — нахмурившись вопрошает Мирта. — Кто-то должен пойти и убедиться, что дело сделано, — говорит Катон. — Я же сказал! — как капризный ребёнок, огрызнулся Марвел. — Мы только зря тратим время! — неожиданно встрял Пит. — Пойду добью её и двигаем дальше! — Ух, как осмелел, — отметил Катон. — Ну давай, женишок. Сходи, проверь. Благодаря Питу Марвел и Мирта сразу откинули свои опасения и начали заливаться смехом: — Видели, какая у неё была рожа? — Такая тупая вообще, — поддерживала Мирта. — Ой, не убивайте меня, о, нет! — кривлялась она. — Очень похоже, — продолжал посмеиваться Марвел. А я, в отличии от новой парочки Игр, Питу не совсем доверяла. — Почему бы нам не прикончить его прямо сейчас? Зачем откладывать? — спросила я у Катона. — Да пусть себе таскается. Чем плохо? Может, пригодится ещё, — он посмотрел на Марвела: — Видал, как с ножом управляется? — и поворачивается обратно ко мне. — К тому же с ним мы быстрее выйдем на неё. — Почему? Думаешь, она повелась на его сопливую сказочку про любовь? — спросил Марвел. — А что, может быть. По-моему обычная дурочка, — ответила Мирта. — Вспомню, как она вертелась в своём платье, аж блевать охота. — Знать бы, как она умудрилась получить одиннадцать баллов, — Марвел, в прочем, как и всегда, не мог угомониться. — Спроси у женишка. Он-то знает, — усмехнулся Катон. Видимо, не только его забавляло то, что Марвел туговато соображал. Когда Пит возвращался, все замолчали. — Ну что, мёртвая была? — спросил Катон. — Живая. Была, — Пит смотрел Катону в прямо в глаза. Действительно, осмелел. — Идём? — предложил он. — А Китнисс что? — тихо сказала Катону я, но чтобы услышал и Пит. — Эй, женишок, она точно сюда пошла? — спросил Катон. — Да, точно, — переминаясь со стороны в сторону, ответил двенадцатый. — Смотри мне, — строго отвесил Катон. — Но мы же видели там её силки, — глаза Пита забегали. Он направился вперёд, за Марвелом и Миртой, и я всё ещё считала, что ему нельзя доверять — как по-мне, так он просто нас путал. Когда Пит не уже мог меня услышать, я тихо обратилась к Катону: — Может сразу его убить? — И тогда мы никогда её не найдём? — он глянул на меня с нежностью во взгляде, чего я не совсем поняла, но одарила его лёгкой улыбкой в ответ. Может, если бы Красная Шапочка улыбалась Волку, то он бы её не съел? Во всяком случае, мне удаётся выглядеть уверенно и Волк мне симпатичен. Как бы там ни было, расставлять приоритеты должен уметь каждый: мне необходимо убить того, кто потенциально может навредить мне или кому-то из близких мне, раньше, чем он сделает это сам; я не знаю, насколько мы стали близки с Катоном, но он попытался показать мне, что достаточно — я уже не знала, что мне думать: это правда или он паук, а я мошка, которую он пытается заманить в свою паутину? Мы вернулись к Рогу, где дежурила Азора, пока мы бродили в поисках жертв. — Ну что, нашли Китнисс? — спросила четвёртая. — Нет, но нашли девчонку из… — вспоминала Мирта. — Дистрикта-8, — добавил Марвел. — Хорошо, ребята, давайте, решим, что мы всё-таки будем делать в случае, если выживем? — Не беспокойся, ты не будешь в этом числе — мы убьём тебя первым, — грубо пошутил Катон и все засмеялись, а громче всех смеялась Мирта. Что не так с этой девушкой? То она липнет к «своему» Катону, потом к Марвелу, а дальше — снова к Катону. Неужто во мне начала говорить ревность в этот момент? Но выглядело это всё однозначно глупо. Когда мы ложились спать, то назначили дежурным Марвела, и Мирта, что меня нисколько не удивило, даже не думала восстановить силы после вечерней поимки — трещала с моим напарником о всяком… А ведь мы долго ходили по лесу и идея немного поспать была лучшей в тот момент, при том, что спальных мешков хватало на всех. Честно говоря, дурным примером заразилась и я: совершенно не могла сомкнуть глаз, перед которыми даже не затуманивалась картина, а была чёткой как явь, как девушка из восьмого просит её не убивать и краем уха я слышала, как Мирта всё ещё продолжала кривлять восьмую. Невольно я задумалась о том, что было бы, если нас, профи, не готовили? Если бы мы жили в бедных дистриктах, типа восьмого или двенадцатого? Такие условия жизни, как там, подготовили бы меня или Мирту к этой войне между подростками или, наоборот, сыграли бы с нами злую шутку? Возможно ли, что одна из нас оказалась бы на месте девушки из восьмого — летела бы мёртвая в планолёте в родной дистрикт, а другая ловко пряталась бы, как Китнисс из Дистрикта-12? Судя по Луне, пусть не ненастоящей, уже было часа три ночи: Мирта и Марвел, задремали, хоть и болтали без умолку. Я тоже начала потихоньку засыпать, чего вовсе не боялась — сейчас ни один трибут, который желает прожить хоть ещё немного, не приползёт к нам, вооружённым до зубов. — Эй, ты спишь? — мне послышался шёпот Катона, который лежал совсем рядом. Мои глаза резко открылись. — Нет. А ты почему не спишь? — Да всё думаю… — О чём? — не переставала интересоваться я. — О том, что мы будем делать с тобой, если вдруг останемся на арене одни. Мне верилось в услышанное с трудом: Катон был обеспокоен? Прямо как я? — Просто, ты мне н… — добавлял он. Я всё поняла и тут же перебила: — Если не убьём друг друга, то нас убьют распорядители. — А если будем назло им выживать до самой старости? — его глаза блестели, будто он вовсе не шутил, а говорил на полном серьёзе. Катон точно знал, что камеры не будут снимать трибутов в полудрёме — это никому не интересно, но я всё равно решила тихонько выпалить своё фирменное: — Ты дурак? — я заулыбалась. — Не бойся, никто не слышит нас, — он попытался успокоить меня. — Можно… я придвинусь к тебе ближе? — нежным шёпотом проговорил он. Мы и так были рядом, почти впритык, но я утвердительно покачала головой. Катон приблизился, еле слышно шурша спальным мешком. Теперь его лицо было буквально в нескольких сантиметрах. — Не бойся, — продолжал он успокаивать, хоть я тоже прекрасно понимала, что никто даже не подумает направлять на нас камеры и транслировать на весь Панем, — нас не снимают, — он аккуратно взял меня за руку. Будь это днём, я уверена, на моём лице был бы виден очень яркий румянец — я чувствую, как залилась краской, отчего горят мои щёки — со мной ещё ни разу такого не происходило. — Ты знаешь, как бы мне хотелось, чтобы мы находились где-то, но не здесь? Чтобы мы не переживали о том, придётся ли нам друг друга убивать… Но… не оказавшись здесь, мы бы не оказались рядом вообще, — рассуждал Катон и был прав: люди из разных дистриктов могут видеться только на Играх. — Ты мне нравишься, Диадема, очень сильно, — еле слышно продолжал он. — Я просто в растерянности… Я не знаю, как мне быть, — и тут он тоже прав, ведь это притяжение невозможно объяснить. — Катон… — единственное, что смогла выдохнуть я. — Хочешь, повторим «навёрстывание упущенного»? — он как-то по-доброму усмехнулся, в чём, видимо, и был один из его талантов — ни у кого так не получалось. Я, как и в тот раз, молчала, а он, как и в тот раз, принял это за знак согласия. Катону не пришлось далеко тянуться: несколько сантиметров между нами — не преграда. Наши губы соприкоснулись. Я не стала отстраняться, как тогда, и просто наслаждалась моментом. Моё сердце будто совершало кульбиты от плохого предчувствия, что сейчас нас засекут операторы, но даже Азора, которая была в метре от нас, продолжала крепко спать. Теперь я была спокойна. Катон так и не отпускал мою руку. Мы лежали нос к носу и я решилась аккуратно, чтобы это не было заметно абсолютно никому, протянуть свою ладонь к его щеке. — Ты всё-таки не боишься, что нас могут снимать? — шептал он. — Не снимают. И я не боюсь, — я сказала правду. — И не боялась, — и добавила ложь. — А если снимают, то пусть наслаждаются, — смело прошептала я. — И тебя уже совсем не волнует, что «мы враги»? — он вопросительно поднял брови и уголки его губ слегка ушли вверх. — Я не отказываюсь от своих слов: мы все и приходимся любой каждому тут врагами, но ты мой любимый из них, — я в точности, как и Марвел, который сейчас мирно спал с ножом в руках, сначала говорила, а потом думала. В моей голове уже выплясывали глупый танец слова: «Что ты несёшь?» — Даже так? Тогда, и ты мой любимый враг, — я услышала это от Катона и в моё сердце будто кто-то вшил маленькую петарду и сейчас она взорвалась: мои теории, которые я строила на протяжении всего времени, оказались бесполезной паранойей? Я зря испытывала чувство паники, изображая полное спокойствие и уверенность, будто Катон ни в коем случае мне не навредит? А ведь так и оказалось: он не желает мне ничего плохого. Но почему? Доверие, к которому вело меня моё сердце, возрастало, а опасение о неизвестности, к которому вёл меня мой мозг, начинало сходить на нет — всё как в тех книгах с розовыми обложками? «Вместе против всего мира? С тобой, со мной, и хватит»? Я уснула, оставив свою ладонь на сильном плече Катона. Проснувшись, я обнаружила, что Катон меня обнял меня во сне, а Марвел и Мирта так и остались спать сидя, на раскладных стульчиках. Я была первой, кто проснулся, поэтому просто лежала и думала о том, как сложится сегодняшний день. — Марвел! — за мной проснулся Катон, которому явно сейчас хотелось проявить свои лидерские качества. — Ты уснул? Ты же должен был дежурить! А если у нас что-то стырят? Марвел резко проснулся и чуть было не запустил нож с Катона. Сразу после Марвела проснулись Мирта, Азора и Пит. — Что случилось? — жмурясь, спросила Азора. — Ничего. Просто нам надо расставить ловушки по периметру, — предложил Марвел. — Катон, в самом деле, — согласилась я. — Не думала, что такое скажу, но я согласна с Марвелом. Тяжело не спать всю ночь после вечерних вылазок. — Хорошо, мины, которые находились под платформами — отключены. Всё, что у нас есть — обычные капканы, да и не факт, что они с летальным исходом, но их можно попробовать установить вокруг — хоть что-то, — Катон озвучил вариант и все согласились, больше делать нечего. Позавтракав, мы принялись «засевать» периметр. Это заняло у нас не больше получаса, а другим трибутам это могло бы стоить жизни. Неужели, столько стоит неповиновение наших предков власти? Но выжить хотят все — если мы будем раздавать запасы направо и налево, никого не убивать, то, в итоге, умрём мы. Именно поэтому я ни разу не встряла, не отказалась убить ту девушку — мы делаем то, что в наших силах и то, что можем: мы уже здесь и этого не изменить — теперь остаётся дорожить своей жизнью, ведь или тебя убьют обстоятельства, или тебя убьют распорядители. Наверное, единственный человек, ради которого я готова была тут умереть — это Катон; он убил того парня из шестого, который нёсся на меня, почти сразу, но сам факт: Катон был готов вступить в бой за меня. Я так же готова драться. Катон ни разу мне не соврал, ни разу мне не показал, что это моя ноша и с с ней я должна разбираться сама, и во мне проснулось чувство, что это всё это взаимно — я так же готова защитить его при возможности, убить любого, кто встанет у него на пути. Сначала я опасалась того странного парня, которого впервые увидела по телевидению, а сейчас как-то невольно начинаю чувствовать притяжение к нему. Я сомневалась там, сомневалась здесь, но мне надоело. Я же могу не сомневаться хотя бы в одном человеке в этой жизни? Даже если нас свели такие дурацкие условия, как борьба на выживание? Он же прав: мы бы не встретились при любых других обстоятельствах. Обычно альянсы создают, чтобы сначала перерезать тех, кто слабее, а потом приняться друг за друга. Я уже была почти уверенна, что наша с Катоном взаимовыручка практически могла стать первым альянсом в истории Голодных игр, созданным без дальнейшей цели прикончить друг друга, но это при условии, что в союзе состояли бы только мы двое, ведь, например, Мирте, Азоре и Питу я не доверяю уж совсем, а Марвел очень способный, пусть иногда и тормозит — такой союзник дорогого стоит, невзирая, что о Мирте он наверняка думает тоже самое, что и я о нём. Мирта шустрая, хитрая и сильная — я видела её на тренировках, но, судя по её поведению она коварная и язвительная. Убить бы я её решилась только в том случае, если бы она пыталась это же сделать со мной, но и в союзниках её иметь мне тоже не в радость — благо, мне пока удаётся терпеть её эксцентричную личность. Теперь мы могли не беспокоиться за запасы и на вечернюю вылазку пошли все вместе, но Китнисс так и не нашли. Я всё ещё продолжала подозревать, что Пит водит нас за нос. Почему у меня такое желание избавиться от Китнисс и Пита? По той же причине, почему у меня возникало навязанное желание убить остальных — другого выхода нет и мы заложники обстоятельств: не хочешь убивать — тебя с радостью заставят. Ночью все профи спали спокойно и утром мы решили в очередной раз обчесать хоть малую часть леса. Я и Катон шли рядом, плечо к плечу — он часто поглядывал на меня, что я хорошо ощущала на себе. Мирта и Марвел тоже шли рука об руку, но в этот раз они не заливались смехом и даже не пытались по-дурацки шутить, так как все понимали, что нашей целью было найти какого-то нерадивого трибута, а заодно и подцепить какую-нибудь дичь — птицу, например, или даже кабанчика, если повезёт. Запасов у нас в Роге много, но всех их растрачивать тоже не стоит, так как они должны служить и приманкой для врагов. Мысль утром двинул Марвел — он хоть и недалёкий, но очень хитрый, возможно, даже хитрее меня или Мирты. На обед мы ели запасы, а на ужин всё-таки поймали небольшого кабана. Трём парням, что даже не удивительно, удалось его разделать и приготовить. В Роге есть даже столовые приборы — только музыку добавь и получится ресторан под открытым небом, только атмосферка в этом ресторане достаточно напряжённая, да и персонал не особо приветливый. Может, хоть компания та, если оставить для меня лишь одного человека? Наверное, в бедных дистриктах так и думают, что мы в богатых шикуем и по три раза в день едим в ресторанах, но нет: даже в таком богатом Дистрикте-1 мы бываем в ресторане пару раз в жизни. Рестораны у нас в основном доступны для чинов из Капитолия, которые путешествуют в командировках, очень часто наведываясь как раз-таки в «высшие» районы типа нашего, а также для миротворцев, которых все недолюбливают, но не говорят об этом. Если бы не Панем, если бы не Игры, то мы с Катоном сидели где-то в заведении на берегу океана, наслаждаясь компанией друг друга и пробуя самые вкусные блюда. Неисполнимо. Я лежала в спальном мешке и в этот раз даже не постеснялась уткнуться носом Катону в плечо. Всё равно никто не смотрит — костры в тёмное время суток мы не разжигали, так как хотели, чтобы другие трибуты спокойно сюда могли приходить, думая, что мы ушли, правда, никто пока не повёлся, но это дело случая. — Похоже, нашли того, кого тщетно выманивали мы, — из темноты донёсся голос Мирты, — управляющие включили пожар. — Реально, лес горит, — согласился Марвел. — В той стороне, где мы нашли Китнисс? — пытался быть полезным Пит. Ему все верили, что он хочет помочь. — Ага, — добавила Азора. «На одного конкурента меньше» — подумалось мне, но я совсем не подозревала, что так скоро, проверяя днём лес, мы найдём живую-живёхонькую Китнисс. — Вон она! Вон она! — заорал Марвел. Никто не сомневался, что она начнёт убегать. Мой напарник дурак. Но что поделать? Побежали. — Аааа! Моя! Она моя! — закричала я сквозь гам остальных профи, дабы добавить азарта. — Вот она овца! — слышались мне выкрики Мирты. — Давай, давай! — кричали парни. — Моя! Догоняй её! — продолжала я. — От нас не уйдёшь! — где-то сбоку от меня всё громче орал Марвел. — Лови её! — поддерживала Мирта. — Стой, дура! — кричала она Китнисс. — Дурочка! Наши крики превращались в сплошной гул. — Бежим, давай! Эй, вон она, торчит! — горланила моя подруга из Дистрикта-2. — Попалась, огненная Китнисс? — выкрикнул Катон, пока та забиралась на дерево. — Попалась? — добавила я. — Да, — торжественно выкинул Марвел. — Это тебе не поможет, Китнисс, — я пыталась выбить её из колеи. — Куда забралась? — Мирта не успокаивалась. — Ну как дела? — гордо закричала нам Китнисс высокой ветки. — Нормально, — ответил Катон, закинув голову вверх и жмурясь. — А у тебя? — На мой вкус было жарковато. Здесь, вверху, воздух чище. Не хотите подняться? — дразнилась двенадцатая. — С удовольствием, — с азартом произнёс Катон. — Катон, возьми с собой, — я протянула ему лук с небольшим выскабливающим колчаном, которые захватила перед уходом, вспомнив слова Пита про это самое оружие. — Не надо. Кинжалом сподручнее, — чем, а ножами Катон орудовал просто божественно. Катон начал забираться на дерево за Китнисс. «Давай, давай! Выше!» — слышалось ото всех. — Убей её, Катон! — кинула Мирта. — Убей её! Но вот деревья — явно не его стихия: он полез вверх за Китнисс, которая сразу начала взбираться к самому-самому верху, а Катон на полпути уже упал. У меня чуть не разорвалось сердце, когда я увидела, как он кривится от боли, но после его ругани всё проходит — видимо, он и сам успешно может приводить себя в чувства, пусть даже таким способом. Я не теряюсь и тоже начинаю лезть на дерево: — Сейчас я её сама… — гневилась я. «Может, ветки подо мной не поломаются, потому что я вешу меньше Катона?» — не оставляла меня мысль. Но сучья предательски начали трескаться под моими ногами и мне пришлось отступить. Китнисс весит меньше всех, если сравнивать с командой профи, даже миниатюрной и прыткой Мирте вряд ли удалось бы залезть. Ну теперь, раз Катон отказался от лука, то стрелять решаюсь я. Трачу одну стрелу, еле не цепляя Китнисс. Лук всегда был моей ахиллесовой пятой, сколько меня не тренируй. Остальное оружие — пожалуйста, но только не лук. А огненной девушке, видимо, наоборот, только и дано, что с луком управляться, да ловушки расставлять. Она вынимает стрелу, которая угодила в дерево, и дразнится. Похоже, это действительно её оружие и Пит не врал. — Ану, дай сюда, — сосредоточенно командует мне Катон и берёт лук со стрелой. Стрела Катона тоже не попадает. — Ножом попробуйте, — усмехается Китнисс. — А выждать не проще? — тихо и спокойно, даже с долей хладнокровия, предлагает Пит. — Спустится рано или поздно, иначе помрёт с голоду. Тогда и убьём. — В самом деле, — отвечает Катон. — Ладно. Разведите огонь. — Ладно, — демонстративно начинает Пит говорить так, чтоб слышала его напарница, — пусть сидит там наверху. Никуда она не денется. Займёмся ею завтра. Мой напарник Марвел хоть и дурак, но даже я бы не смогла вот так взять и публично предать его практически в самом начале. Вот это мне и не понравилось — что-то с парочкой из Дистрикта-12 не так… Вечером заиграл гимн. Ни одной проекции портрета на тёмном искусственном небе — очередной день без жертв. — Нам тут ещё долго, — подметила я, вздыхая, говоря это Катону, с которым мы сидели рядом, прислонившись друг к другу. — Думаешь? — прошептал он. — Не потому что мы сильные… А потому что другие не хотят уступать нам, — я кинула взгляд на лук и кольчугу, которые лежали неподалёку. — Не переживай. Мы скоро победим, — обнадёживал Катон и взял меня за руку и положил мне голову на плечо. В ответ я положила ему на грудь свою руку и сразу ощутила то чувство защищенности, которое искала, пока просто тренировалась физически. Все давно заснули. Я должна была смотреть за луком и чтобы Китнисс не сбежала, но заснул и Катон, который тихонько разговаривал со мной, чтоб я не задремала — захотелось спать и мне… Грохот. Крики. Дичайшая боль. Я подорвалась от грохота, криков и дичайшей боли. «К озеру! К озеру!» — доносятся крики. Я схватила лук и начала отмахиваться. Бесполезно. Сотни ос-убийц жалили меня. Тщетно. Я кричала как только могла. Меня никто не спасал. Я увидела, как Марвел пихает Катона в спину на горизонте и истошно орёт: «Им уже не поможешь! Бежим!». Катон пытается метнуться ко мне, но Марвел его не пускает. — Диадема! — звоном слышу из далека голос Катона. Марвел ещё раз толкает его в спину. Марвел… За что он так? Отношения у нас были не лучшие, но вот так предать… А я только подумала, что не предала бы так его… Ещё и Катона за собой потащил. Сволочь этот Марвел, коих поискать надо. Осы наконец-то отстали, но я уже не чувствую тела. Я не чувствую ни одной своей клеточки. Пошёл отсчёт последних секунд моей жизни. Интересно, а мои родители это увидели? Они увидели, что наделали? Они не любили меня. Не думаю, что они что-то чувствуют в момент, когда их единственная дочь вот-вот умрёт, умрёт без единого хорошего воспоминания о них. Воспоминания о криках, что я должна готовится к играм — чуть ли не единственные в моей голове, оставшиеся о родных матери и отце. А я просто хотела нормального детства — играть в куклы, обсуждать с подружками мальчиков, красить ногти по выходным, чего у меня никогда не было: ни нормальных детских игр, ни кукол, ни подруг, ни мальчиков, ни лаков для ногтей, а вместо этого — Голодные игры, трибуты, тренеры, менторы, оружие. Последняя, кого я вижу — Азора, такая же почти мёртвая как и я, изуродованная массовыми отёками от жал. Не это я хотела видеть перед собственной смертью. В глазах всё окончательно поблекло, и я даже не знаю, закрыты они или нет. Я чувствую, как меня постепенно покидают силы… Я бы и не хотела, чтобы Катон возвращался, потому что мне не хочется, чтоб он видел меня такой, чтоб ему было больно смотреть на меня. Катон… Парень, которого я впервые увидела по телевидению… Мой тайно любимый враг, который дал мне почувствовать себя живой. Впервые я начала испытывать к кому-то настоящие тёплые чувства — к этому хулигану, который залез ко мне в апартаменты через окно, который учил меня как жить… Я обрела своё Солнце, которое так быстро полюбила и так быстро потеряла. Надеюсь, ты тоже обрёл тогда свою Луну, а она вот так бессовестно умирает. Ты её потерял, но я уверенна, что хотел бы уберечь. Я люблю тебя.