Гудки шли один за другим.
Один.... второй... третий...
На какой-то миг показалось, что самый последний прозвучал особенно долго. Гораздо длиннее, чем все остальные...
– Джонни?..
Мужчина встрепенулся, открыв глаза. Рядом стояли специалисты и медики, протягивая астронавту руки, чтобы помочь ему выбраться из ракеты. Полет прошел успешно. Никаких физических и ментальных повреждений не было. Был лишь чарующий закат и бледноликая луна на фоне звезд. И неизвестного происхождения писк в ушах... Джонни утомленно перевел дух и протер глаза. Почему-то было удивительно, что его первый полет прошел так хорошо, и после него всего лишь слегка мутнело в голове. Астронавт хотел пойти со своими напарниками внутрь центра НАСА, но ненароком взглянул в сторону открытой кабины, на то место, кто он сидел всю дорогу туда и обратно. Сиденье рядом с ним пустовало. И только сейчас это показалось чем-то странным. Путешествовать втроем было неплохо, но... почему-то Джонни не покидало чувство, будто с ними должен был быть кто-то еще. Может, кто-то из его школьных друзей? Или брат-близнец? Или кто-то другой? Мужчина глубоко вздохнул. Нужно было просто отдохнуть после такого великого подвига. Как никак, он всю жизнь к этому стремился и готовился, заранее осознавая, что последствия могут быть разными. И гудки, и странные чувства тоже могли появиться из-за пониженного давления. Заслуженный отдых должен будет избавить астронавта от всех недугов. По крайней мере, так думал сам Джонни.***
В сердце таилась некая пустота, и мужчина был рад найти что-то, что могло ее заполнить спустя нелегкого путешествия на луну. Решение нашлось тогда, когда Джонни дышал свежим воздухом в парке и случайно нашел на скамейке чью-то книгу. Стоило ее взять в руки, как к нему подбежала незнакомка и с неловкой улыбкой сказала, что по рассеянности забыла вещь здесь. Джонни не знал, как можно было забыть что-то вроде книги, но знал, что его брат-писатель отнесся бы с возмущением к такой безалаберности к драгоценному предмету. Впрочем, мужчину все это перестало интересовать, стоило ему взглянуть в глаза владелицы книги и заиметь желание завести с ней разговор. Особа была привлекательной и обаятельной, и тогда Джонни еще мог сказать, какого именно цвета были ее глаза. Но когда поздним вечером она оживленно направлялась к себе домой, она многозначительно взмахнула волосами, и мужчина обратил внимание на ее золотистого цвета локоны...***
Кафе было довольно уютным местом для свидания. Особенно учитывая то, что предмет воздыхания Джонни являлся баристой. Клиентов было немного, поэтому можно было свободно время от времени пересекаться фразами друг о друге и дождливой погоде за окном. – Мы с братом в детстве любили играть под дождем, – с расслабленной улыбкой рассказывал Джонни, пока его подруга разливала кофе. – Казалось бы, это было так давно. Но я до сих пор помню те моменты особенно четко. Наверное это было чем-то важным для меня. Она не любила дождь. Поэтому особенно крепко вцеплялась в зонтик, пока они перешагивали лужи по дороге домой. Постепенно ее руки переползли с рукоятки на руки Джонни, но тот не возражал. Даже когда она прислонила голову к его плечу. Он чувствовал, что ему были нужны подобные приятные моменты. И пока что казалось, что было неважно, с кем именно он их проведет. – Какие большие лужи! – Зато они похожи на большие зеркала. Можешь разглядеть себя, – усмехнулся мужчина и взглянул вниз, на удивление не увидев в воде отражения.***
Она бесконечно долго читала книги и журналы, редко выглядывая в окно. Ее порой могла не устроить и хорошая погода, хотя когда сидишь дома, разницы не очень много. Она вертелась около зеркала, уминая в пучок свои бледные волосы. Суетилась у плиты, пытаясь приготовить сожителю сносный суп. А за обедом обязательно упрекала за то, что он мало проводит с ней времени. Иногда она бывала милее всех. Гуляла с Джонни по аллее и с улыбкой разглядывала птичек. Клялась, что любит животных, но когда по улицам проводили пару лошадей, она в негодовании качала головой, мол, их место только на ранчо. У мужчины на секунду возникла мысль о том, что он уже был там, но через секунду она погасла, будто искра лжи. Как странно. А ведь лошади не вызывали у Джонни никакой неприязни... Его подруга отдернула его от автострады и капризно потянула домой. На дороге гудели машины и кто-то негодующе кричал. Казалось бы, ничего страшного – всего лишь переехали белку. Но этот гниющий запах напомнил Джонни о чем-то неизвестном. Задумавшись так крепко, мужчина не мог сдвинуться с места, пока его подруга тщетно пыталась увести его подальше от места аварии.***
В полнолуние недомогание Джонни развивалось особенно сильно. Он не мог спать. Вставал с кровати глубоко ночью, стараясь не разбудить девушку рядом. Уходил на балкон и долго вглядывался в лик луны, которая своим видом заставляла вспомнить о беспокоящих гудках и пустом сиденье. Джонни был уверен, что это были лишь остатки проявления его беспокойства о первом полете на луну. Поэтому она продолжала тревожить его из раза в раз. Другой причины быть не могло. Мужчина возвращался в спальню и пару секунд всматривался в спящее лицо подруги, на какой-то миг пытаясь представить ее в том кресле рядом с ним в ракете. И даже это чувствовалось как-то неправильно. Будто там должен был сидеть кто-то другой. Будто даже в этой кровати сейчас должен был лежать кто-то другой. Все в окружающем его мире должно было быть по-другому. Джонни перевел дух и утомленно лег спать. Невозможно было переживать из-за чего-то, чего у него не было. Он сам не знал, что ему было нужно. Но он пытался убедить себя, что счастлив с ней. Он не видел иного пути в своей жизни.***
Начало свадебного дня было солнечным, но к полудню небо заволокли серые тучи. Заморосил дождь и возмущению невесты не было предела. Джонни чувствовал себя расслабленно и напряженно. Он ощущал, что хочет объединить с ней узы брака, но время от времени это чувство казалось таким фальшивым и отстранённым, мигающим помехами перед пеленой его глаз. Уверенность то появлялась, то исчезала, и жених не мог понять, почему это продолжало происходить с ним. Гостей было немного, и то среди них он запомнил Ника и Джоуи. Те бесконечно долго радовались за виновника торжества, и это хоть немного отвлекало от ненужных мыслей и серой толпы. Джонни тщетно пытался вглядеться в нее и найти знакомые лица, но никого не было. Хотя... на какой-то миг что-то проскользнуло в его сознании. Что-то интенсивно цветное прошло среди мрака воспоминаний и исчезло. Чьи-то рыжие волосы и зеленые глаза... Она потащила его фотографироваться в ее излюбленном парке, когда дождь немного утих. В то время уже включили уличные фонари и на некоторых фотографиях было видно, как Джонни чисто случайно оглядывался в сторону света и отрешенно вспоминал что-то похожее, что светило далеко на земле, когда он летел в ракете. Кажется, это был свет от маяка... На секунду у мужчины возникла мысль найти где-нибудь поблизости маяк и сфотографироваться около него. Возможно, это приукрасило бы их свадьбу в такую погоду. Маяк и дождь... это сочетание вызывало у Джонни необъяснимую тоску на сердце. Весь оставшийся праздничный день он ходил без улыбки и пытался вернуть ее шампанским, заодно прогоняя из головы образ незнакомых глаз.***
Луна продолжала манить его гораздо сильнее, чем его манило к жене. Ее это раздражало. Она продолжала спрашивать его, что случилось. Сначала ласково, потом грубо. Но проблема была в том, что Джонни сам не знал, что с ним происходило. Он пытался ухаживать за ней, дарил подарки и цветы, возил в кино и галереи. НАСА время от времени предлагало ему отправиться в очередной полет, но мужчина невольно отказывался, вспоминая этот оглушительный писк и боясь, что он не выдержит напряжения. Лучше было здесь, на Земле, с его любимой женой... Джонни убеждал себя, что ему не нужен был никто другой. С братом и другом они сидели в баре, обсуждали былое и будущее, и Джонни пробовал высказать им свои смущения по поводу всего происходящего. Ник, конечно, сказал, что он все сам себе надумал и переживать было не о чем. Возможно, это все же было остаточным после полета, но мужчина не переставал думать о том, что он находится не там, где должен был находиться все это время. – Если тебя продолжают терзать сомнения, то я вот что тебе скажу, – произнес Джоуи, – не любишь ты ее. Но никогда не можешь ей отказать. У Джонни были такие предположения, ведь это звучало логично. Но он понимал, что если отпустит ее – останется один на один с пустотой в сердце и щемящей грусти в груди. Да, поступать так было эгоистично, но так сложно было соображать, когда не знаешь, чего именно ты хочешь. Она продолжала расспрашивать его, а он молчал. Молчал и не знал, что ей ответить, приятное или не очень. Иногда он уходил в другую комнату и выполнял упражнения, чтобы хоть немного прийти в себя. Ему казалось, что это помогало, но стоило двери в комнату заскрипеть, он будто с придыханием оборачивался и надеялся увидеть перед собой... свою жену? Это было чувство противоречивое. Ведь видел он не ее, а кого-то другого. – Ты странно себя ведешь, Джонни. Что-то случилось? – холодным и нетерпеливым тоном произнесла девушка, больше не подходя к нему и не держа его за руку. И ему это, в общем-то, не требовалось. Мужчина клал гантели на пол и глубоко вздыхал. – Я не знаю, – только и говорил он. – Все ты знаешь. Просто говорить не хочешь, – причитала она. – Может, тебя что-то не устраивает во мне? Может, тебе кажется, что я недостаточно стараюсь ради тебя? Красиво одеваюсь, готовлю обед, интересуюсь жизнью? Может, ты бы хотел что-то поменять? – Нет. – Тогда почему ты ведешь себя так, Джон? Объясни мне! – требовала она, ударяя ладонью по столу. – Почему ты даже не смотришь на меня? О чем ты думаешь, когда я с тобой разговариваю? Что еще я должна сделать, чтобы ты обратил на меня внимание?! Джонни ничего не знал. Он ценил все то, что она делала. Но он не знал, почему вокруг него все блекло, даже золото ее волос. Вскоре он перестал видеть ее лицо и слышать хлопки ее ладоней. Напряжение загоняло мужчину в рамки и заставляло забыть обо всем, что происходило вокруг. – Почему... – со слезами на глазах продолжал говорить приглушенный голос. – Почему ты продолжаешь делать это? Сидеть вот так и молчать целыми днями! Сидеть и постоянно думать не обо мне, не о нашем доме, не о нашей радости и горе! Почему даже когда я рядом, ты продолжаешь думать о ком-то другом?!***
Джонни был слишком стар, чтобы совершать долгие прогулки, да еще и бегом. Но он не переставал пытаться убежать от себя самого. От мучающего чувства неудовлетворения. Он бежал через тропы и поля, через луга и леса. Он не знал куда бежит, но надеялся, что найдет подходящее место. Ему нужен был необходимый покой. Ведь его пожилая жена продолжала пилить по различным поводам, ущемляя своим нахождением рядом. Он по-прежнему ее не слышал. Он слышал пение птиц, стрекот саранчи, шум колес машин, толпы людей... но не ее. Кем она была все это время? Джонни, казалось бы, никогда этого не знал. Наконец он остановился на поляне под открытым небом. Оно было полно синевы и белоснежных звезд. И этот вид заставил старика завороженно стоять на месте и чувствовать, как на глаза наворачиваются слезы радости и печали. Он прошел по изумрудной траве, не отрывая взгляда от небес, и даже приоткрыл рот, чтобы выдохнуть вдохновленное "вау". Это было то, что никто не мог ему дать. То, что он искал такое долгое время. Что это было за место? Уже было неважно. Джонни присел на ближайшее бревно и перевел дух. Его седые волосы развивались на легком ветерке, и жилы на руках слегка пульсировали. А звезды светили все так же ярко, как прежде. Прежде... наверное, они всегда были такими. Неизменными. Но в данный момент в них было что-то особенно чарующее. Что-то, что нужно было пожилому астронавту. Сейчас, именно в этот благоговейный момент они светили этому миру. Другим звездам... и ему. – Здравствуйте. Старик вздрогнул, услышав позади себя мягкий высокий голос. С трепетом он обернулся и увидел перед собой маленькую девочку в синем платье и рыжими волосами. Она робко мяла край платья и шаркала лакированными башмачками. Вид малышки заставил старика забыть родную речь, поэтому через некоторое время девочка скромно произнесла: – Можно с вами? Едва придя в себя, Джонни приложил некоторые усилия, чтобы кивнуть. Ребенок с ярким образом прошел к нему и вскарабкался на бревно, вскоре тоже наблюдая за красотой звезд с замершим дыханием. Старик не сводил с девочки глаз. Его душа наполнилась невероятной теплотой, такой знакомой и такой необъяснимой. Он не знал и не помнил, если испытывал такое раньше. Возможно, она ему кого-то напоминала. Но даже так, Джонни не ощущал такого комфорта рядом со своей женой. Возможно, все это время она была права. Ему нужен был кто-то другой. – Красивые, правда? – тихо спросила девочка. – Очень, – с искренней улыбкой просипел старик и посмеялся, вытирая слезящиеся глаза. Пелена становилось все туманней. Вид и звуки заглушались. Но он был счастлив в эту секунду. Ведь он нашел то, что искал. И не сомневался, что впредь не потеряет это. Он знал, он точно знал, что даже если сейчас он закроет глаза – эта малышка все еще будет рядом с ним. Этот образ больше никогда его не покинет. Она сидела рядом с Джонни и, казалось, спросила у него что-то еще. Но он уже не слышал, а лишь с удовольствием смотрел на вышедшую на небо луну. Она была прекрасней всех на свете. Такая яркая, такая белая и такая родная. Удовлетворенно вздохнув, старик произнес свою последнюю фразу: – Меня зовут Джонни. А как тебя зовут?...Наконец прозвучал последний гудок. Самый длинный из всех остальных.