Карлайлу пришлось поднять глаза с медицинских заключений, которые он принёс домой, чтобы ещё раз взглянуть на них, когда услышал, как хлопнула входная дверь. Розали вошла в гостиную, покрепче сжимая в руках большой пакет, из которого виднелось что-то на подобии тюля. На пакете красовался логотип свадебного магазина, который находился неподалёку. Карлайл сразу понял, что это как-то связано с местью, идею о которой Роуз лелеяла уже две недели. Месть мужчинам, которые посмели надругаться над девушкой, а после оставить её умирать.
— Здравствуй, Розали, — поздоровался Карлайл, но Роуз, впрочем, как и всегда, даже не посмотрела на него.
— Привет, дорогая, — Эсми отвернулась от телевизора, по которому шла телепередача «Джек Бенни», по её лицу было видно, что она обеспокоена этой ситуацией, но лишь улыбнулась девушке, которую считала своей приёмной дочерью. Так же, как и Эдварда своим собственным сыном.
Розали с доверием относилась только к Эсми. Ведь, как можно отвечать холодом женщине, которая всегда встречает тебя с тёплым сердцем, с распростертыми объятиями и неосуждающим взглядом, несмотря на то, что случилось у тебя в прошлом. Поэтому Роуз улыбнулась в ответ на приветствие Эсми.
Карлайл никогда ни с кем не говорил об этом, но он завидовал хорошим отношениям Розали и Эсми. Конечно, об этой зависти знал и Эдвард, которой мог слышать мысли окружающих его людей, но Эдвард никогда не стал бы поднимать эту тему. Тема «Розали» стала очень деликатной с тех пор, как Карлайл принял, как оказалось позже, неправильное решение изменить Роуз, в надежде, что та станет дочерью ему и Эсми, а Эдварду — родственной душой. Хоть Карлайл никогда не жалел об этом, но мысли о том, что он обрёк её на вечные страдания, часто прокрадывались в его голову. В конце концов, никто не заслуживает таких мучений.
Розали бросила взгляд на Эварда, который всё ещё продолжал играть на пианино. Этот взгляд был чем-то обычным, поскольку Роуз до сих пор была раздражена тем фактом, что Эдвард всё ещё не у её ног.
— Я буду в своей комнате, — с волнением в голосе произнесла Розали, поднимаясь по лестнице. Послышался тихий хлопок двери. Эсми была очень обеспокоена, но не стала акцентировать на своих подозрениях и просто продолжила смотреть шоу. Она приблизилась к Карлайлу, зная насколько сильно его беспокоит эта ситуация, даже если он ничего не говорит.
Эдвард резко прекратил играть на пианино. Он встал из-за инструмента и начал ходить туда-сюда около окна. Было видно, что его что-то гложет, и Карлайл посмел предположить, что это связано с Роуз, но решил, что Эдвард сам поделиться своими мыслями, если посчитает нужным.
Почти час прошёл с того момента, как Розали вернулась домой. Шоу Эсми уже закончилось, поэтому она ушла переставлять цветы в холле, изредка выходя на улицу, чтобы принести больше растений. Это успокаивало доктора Каллена.
— Она собирается убить Ройса.
С этими словами всё спокойствие исчезло, как будто его и не было. Весь дом замолчал. Было слышно, как стучат каблуки Эсми. Видимо, она возвращается в гостиную.
— Я думал, что у нас есть правило делиться планами с другими, — вздохнул Карлайл, сдерживая злость. У Эдварда, похоже, была веская причина раскрыть планы Розали, раз он час взвешивал все за и против.
— Она напугана, Карлайл, — ответил Эдвард, отворачиваясь от старшего вампира. Казалось, что ему больно. Его мучило миллион мыслей, которые, вероятно, крутились в голове у Розали. Карлайл посмотрел на свою жену. Она переживала не меньше всех за девушку.
— Может, тебе стоит с ней поговорить? — неуверенно спросил доктор Каллен Эсми. Она села рядом с ним на диван и взяла его ладонь в свои руки, тщательно формулируя свой ответ.
— Может, сейчас самое время вам двоим поговорить?
— Я уверен, что я последний человек на земле, которого она хочет видеть прямо сейчас, — Карлайл отвернулся от своей жены. Она слегка сжала его руку в ответ.
— Думаю, Эсми права, — тихо произнёс Эдвард, направляясь на кухню. Карлайл проводил его взглядом, желая спросить, почему он так думает. Прочитав его мысли, Эдвард ответил, что лучше пойдёт на охоту, чем будет слушать мысли Розали.
Карлайл посмотрел на Эсми. Он искал помощи в её взгляде. Надеялся, что они поспешили с выводом. Розали будет очень возмущена его присутствием, его словами. Но Эсми она, скорее всего, сможет довериться.
Слегка поцеловав мужа в губы, женщина встала с дивана и подошла к двери.
— Я оставлю вас наедине. Если что-то случиться, ты сможешь найти меня у Марджери, — взглянув на мужа, она вышла из дома.
Другого выбора не оставалось. Карлайл положил документы на кофейный столик и направился к комнате Розали. Остановившись перед её дверью, он подумал о том дне, когда впервые побывал в этой спальне. В тот день он и Эсми ходили по магазинам за одеждой и мебелью. Роуз не могла пойти, так как только переродилась — нельзя было рисковать. Розали смогла лишь выбрать пару-тройку аксессуаров, кровать, зеркало и шкаф, отметив их в каталоге, который притащила Эсми. После этого Эсми старалась сделать комнату уютнее, основываясь на предпочтения Розали. Это была одна из многих причин, которые связывали их: любовь к украшениям и покупкам. Карлайл улыбнулся своим мыслям.
Он постучал в дверь, предварительно спросив, может ли он войти. Вдруг стало тихо, и Карлайл подумал, что, возможно, она его не впустит. Но и секунды не прошло, как он услышал кроткое «да» из комнаты. Карлайл осторожно открыл дверь и зашёл в комнату, старясь не спугнуть девушку резкими движениями.
Закрыв за собой дверь, он увидел Розали, которая крутилась перед большим белым зеркалом, украшенном декоративными розами. Ей сразу приглянулось это зеркало. Карлайл медленно окинул комнату взглядом — Эсми хорошо постаралась. Мебель была выполнина в стиле барроко, и, возможно, казалась бы очень неподходящей, если бы не освещение, а так же различные оттенки белого, розового и пастельных цветов, которые прекрасно дополняли друг друга. Спальня выглядела, впрочем, как и Розали, по театральному изящно, но в, то же время, свежей и живой. Продолжая осмотр комнаты, он снова встретился с её спиной. Её волосы были уложены в кудри. Девушка медленно поворачивалась перед зеркалом, стараясь понять, как на ней сидит это свадебное платье.
Её красные глаза блуждали по отражению в зеркале, пока она не заметила в отражение чужую фигуру. На мгновение они встретились взглядами. Карлайл первый отвёл глаза, не в силах больше смотреть на её эмоции, которые отражались в её взгляде. Он сунул руку в карман и подошёл ближе, стараясь не нарушить допустимое расстояние.
— Я надеюсь, что мне не придётся завтра утром читать в газете об убийстве в местном свадебном магазине, — усмехнулся Карлайл. Он не знал, как лучше начать этот разговор, так как последний раз говорил с ней, когда руководил её восстановлением, поэтому начать разговор комично, показалось ему лучшей идеей. Услышав, как она издала тихий смешок, он спокойно выдохнул. Роуз взглянула на него из зеркала.
— Не волнуйся, я не убивала продавцов, если это так важно, — ехидно заметила она. Карлайл смутился: он не хотел, чтобы она думала, что здоровье каких-то продавцов, чем её, было для него важнее.
— Я восхищаюсь тобой, Розали, — продолжил он. — Ты убила пять человек, но так и не попробовала человеческой крови. Ты переродилась всего несколько недель назад, и, находясь так близко к людям в магазине, ты не поддалась соблазну. Новорождённому вампиру, как ты, было бы трудно удержаться.
Роуз сжала платье. Было видно: она нервничала в его присутствие.
— Трудно мне или не трудно — дело не в этом, — она развернулась к нему лицом, но взгляд её упал на пол. — Тот факт, что я всё ещё не пробовала человеческую кровь — единственное, что может оставить меня человеком, — если бы она не была вампиром, то в этот момент её лоб точно бы сморщился. — Я не хочу становиться монстром, — призналась она дрожащим голосом, и Карлайл знал, что если бы могла, то слеза обязательно упала. Он был удивлён её честностью, но всё ещё не мог не волноваться за неё. Карлайл невольно сделал ей шаг на встречу, будто желая утешить её. Но девушка резко обернулась, выпуская платье из рук.
— Я знаю: ты сожалеешь, что изменил меня, — грубо сказала она. И если бы его сердце могло биться, то точно пропустило бы удар от сильно резких слов. Это было последние, что он хотел бы слышать от неё.
— Розали, это не…
— Нет, я знаю, что ты думаешь, — резко продолжила она. — Если бы не я, то пять, нет, шесть человек — все были бы живы. Разве это не то, что ты хочешь? Пощадить каждую душу, как бы она не была испорчена? — с горечью спросила она, больше не глядя на него. Её гневный взгляд упал на белую вуаль, которая лежала на стуле рядом с зеркалом.
— Я… — но он снова был прерван.
— И я знаю о том, что ты изменил меня только для того, чтобы Эдварду было не так одиноко. Я знаю, о чём ты думал в тот момент: ты надеялся, что эта девчонка сможет вписаться в твой маленький и прекрасный мир. Но всё оказалось не так. Я худшее, что могло когда-либо случиться.
Она обернулась, продолжая гневно блуждать руками по платью. Карлайл разозлился, услышав, что она думает о нём. Она продолжила кричать, её голос уже не казался таким спокойным, без эмоций:
— Ты видел во мне идеальную фарфоровую куклу, избитую, потрескавшуюся, лежавшую в луже крови. Но ты знал: один укус, и эта кукла снова заработает. Она будет ещё лучше, чем была раньше. Она будет не только красивой — она будет изысканной. Но я оказалась не такой. Я оказалась мелкой, тщеславной и поверхностной. Я гнию изнутри! И ты ненавидишь это. Ты ненавидишь меня!
С этими словами внутри Карлайла что-то сломалось. Его сострадательная натура взяла верх. Он подбежал к ней, протянул руку, чтобы обнять, заставить её думать иначе. Она чувствовал себя ненавистной; он же хотел, чтобы она чувствовала себя любимой. Чего он точно не ожидал, так это страха, который вспыхнул в её глазах. Она вздрогнула, отступила назад и, споткнувшись о ножку стула, упала на пол и ускользнула в угол. Она спрятала лицо в платье и начала всхлипывать в знак протеста.
Эти звуки вернули его в ту ужасную ночь, когда он нашёл её, лежавшую в луже света, исходящего от фонаря. Её тело было присыпано тонким слоем снега. Он вспомнил, как заглянул ей под юбку, чтобы осмотреть её раны, и, как она, собрав все свои силы, оттолкнула его руку, крича всё те же слова, что и сейчас.
Карлайлу было стыдно за свои действия, ведь он знал, как на это реагируют люди, пережившие такое ужасное событие, как изнасилование. Он видел множество таких случаев в больнице. Он осторожно присел перед ней, уже не протягивая руку и не трогая её.
В ту же секунда она подняла лицо. Но страх всё ещё читался в её красных глазах. Роуз усмехнулась, как будто подозревая, что всё это выглядело наигранно и смешно.
— Как глупо думать, что ты сможешь сделать мне больно, — она нахмурилась, понимая, что страх её был необъяснимым, ведь она легко могла победить Карлайла, так как сейчас была достаточно сильна.
«Я рад слышать, что ты поняла это. Прости, я должен был знать, что делаю», — подумал Карлайл, ища правильные слова для ответа.
— Мне неудобно спрашивать, — мягко начал он. — Ты действительно думаешь, что я ненавижу тебя? — он не мог скрыть боль, которая прозвучала в его голосе.
Она пожала плечами и надула губы. В этот момент она казалась не той элегантной Розали, которую он знал и с которой жил под одной крышей, хоть и такой короткий срок. Сгорбившись и едва не тонув в слоях пышной белой ткани, она казалась маленькой девочкой, о которой он мечтал, когда был ещё человеком.
Он вздохнул, не зная, как решить все навалившиеся проблемы.
— Если я полностью честен с тобой, то шанс, что ты, возможно, окажешься совершенно равной Эдварду, сыграл свою роль в решение изменить тебя. И я надеялся, что ты сможешь стать дочерью для меня и Эсми. Но в первую очередь, я просто не хотел, чтобы ты умерла. Такая молодая. У тебя было всё впереди. Как я мог оставить тебя там?
Он видел, что немного, но она верит ему, и это прекрасно. Он с трудом смог запомнить, что, когда дело доходит до Розали, то им придётся делать маленькие шажки, чтобы прийти к поставленной цели. Прежде чем снова протянуть ей руку, Карлайл сначала спросил её:
— Могу ли я? — и только тогда он протянул ей руку. Она неуверенно положила свою ладонь в его. Он помог ей подняться. Когда она подошли к зеркалу, вся невинность сменилась её грациозной позой. Роуз занялась разглаживанием складок на её платье.
— Полагаю, здесь не обошлось без иронии, раз ты идёшь к Ройсу в свадебном платье, — проговорил Карлайл, подойдя к фонографу, и начал рыться в пластинках, стоящих рядом на комоде.
— Довольно театрально, не так ли? — Карлайл заметил краем глаза, как она зло улыбнулась себе. Ему это не понравилось, но он понимал её. Эти люди не чувствовали вины и раскаяния, когда оставили её умирать на улице той ночью.
— Последние две недели я убивала его друзей одного за другим, чтобы он знал, что я приду и за ним. Я знаю, где он. Он прячется в крошечном хранилище, охраняемом его людьми, — казалось, что Розали находила всё это забавным, но Карлайл знал, что за этим безразличием прячется страх. Ей больно вновь столкнуться с таким ужасным человеком. — Ты не сможешь остановить меня, Карлайл, — произнесла она, убедившись, что он слышит её.
— Я не буду этого делать, хоть и не одобряю твоих действий, — вздохнул он. — Я знаю: ты настроена решительно.
Он замолчал. Они всё ещё стояли к друг другу спиной. Она изучала своё отражение в зеркале; он рылся в виниловых пластинках.
— Спасибо, — тихо сказала она. И он знал, о чём она думает. Нет, он не стал бы спрашивать её о том, как она себя чувствует, даже зная, что она напугана до смерти. Ведь гордая, тщеславная Розали никогда не призналась бы в этом, не так ли? Если ей нужно будет, она обязательно всё расскажет. Он выбрал одну виниловую пластинку, взглянув на лейбл.
Ортофонические записи
ВИКТОР
— Кто-то, кто позаботиться обо мне —
Композиторы Ира и Джордж Гершвин
Исполняет Гертруда Лоуренс
1926
— Ты знаешь, что выглядишь потрясающе в этом платье? — спросил он её, и это застало её врасплох. Но она лишь гордо улыбнулась, наслаждаясь комплиментом, которым он её одарил. — Я надеюсь, что однажды увижу тебя в другом свадебном платье и по другой причине, — он обернулся, искренне улыбаясь. Она не сдвинулась с места, но он знал: она внимательно слушает. — Я всегда хотел дочь, — ностальгически заметил он, проведя пальцем по буквам на пластинке. — Не пойми меня неправильно, я очень люблю Эдварда и не могу желать лучшего сына, чем он. Но ты не можешь провести своего сына к свадебному алтарю, не так ли? — Карлайл усмехнулся.
Розали вопросительно подняла бровь, не понимая, на что он намекает.
— Ты не сможешь отдать его так, как ты отдаёшь дочь, — он обернулся, вставил пластинку в проигрыватель и позволил ей воспроизвестись. — Я надеялся, что ты станешь мне дочерью.
Когда он посмотрел на неё, то не смог определить её эмоции. Возможно: путаница читалась на её лице.
— Я? — произнесла она.
Песня уже начала звучать. Он приблизился к Розали, старясь не напугать её. Взяв фату, которая, казалась, уже была всеми забыта, он пристегнул её к гребешку, который лежал рядом.
— Да, ты, — сказал он, пряча гребень в её волосах и помогая фате расправиться по фигуре. Он надеялся, что своими действиями не напугает её снова.
Но это не так.
— Теперь, — он удовлетворённо вздохнул, глядя на её отражение в зеркале. — Подаришь мне этот танец?
Она проследила в зеркале за его протянутой рукой, а после приняла приглашение. Он потянул её в центр комнаты, положил свою левую руку ей на талию, а правой покрепче сжал её руку. Она положила свою правую руку ему на плечо, и они начали вальсировать в такт музыки. Слова песни были очень подходящими для прогресса, которого они смогли сегодня достигнуть.
— Почему, зная меня так мало, ты относишься ко мне добрее, чем мой настоящий отец за всю мою жизнь? — вслух удивилась она.
— Твой отец был недобр с тобой? — он боялся, что произнесённые им слова, заставят её вспомнить прежнюю жизнь.
— Нет, скорее он был не очень заботливым, — заключила она.
— Я полагаю: это заложено в моих генах. Я просто не могу не обращать внимания на это, — улыбнулся он, но тут же его улыбка сменилась беспокойством на лице. Посмотрев на Розали, он заметил, что она выглядит так, будто вот-вот расплачется. Он сделал что-то не так?
— Роз-.?
— Мне так ужасно, — прошептала она, и её голова опустилась.
Он не был полностью уверен, как реагировать, потому что не ожидал, что она признается в том, что на самом деле чувствует. Тем более сейчас и ему. Но, прежде чем, он что-то предпринял, Роуз поддалась вперёд, и её голова опустилась ему на плечо. Она начала рыдать, хватаясь за его дорогой жилет.
Надеясь, что не спугнёт её, он обнял её за талию. Она напряглась от этого жеста, но не отстранилась. Это было похоже на выздоровление от ПТСР: когда контакт неожиданный, пациент начинает волноваться. Однако Розали сама решила всем поделиться и, соответственно, справлялась с этим гораздо лучше.
— Тебе не обязательно делать это, Розали, — прошептал Карлайл, пока её тело содрогалось от рыданий без слёз.
Единственный жест, который она могла сделать — лишь покачать головой, и её голова снова упала ему на плечо.
— Нет, я должна, — проговорила она.
Карлайл положил свободную руку ей на затылок и начал нежно поглаживать его, надеясь, что это её успокоит. Он был рад услышать, как она в последний раз всхлипнула и отодвинулась от него, всё ещё держа пальцами ткань его жилета. Она смутилась.
— Прости, — сказала она и молча отпустила жилет. — Я больше не могла сдерживать свои эмоции. Я до последнего надеялась, что не покажусь слабой, — он поморщился, услышав, что она мало думает о себе.
— Это неудивительно. Видишь ли, всё усиливается: твоя сила, твой разум, красота, зрение, обоняние. И твои эмоции тоже. Но твой сильный страх нелогичен — у тебя нет причин бояться Ройса.
Её красные глаза избегали встречи с ним, видимо, стыдясь за неожиданный всплеск эмоций. Она выдохнула, хотя уже не нуждалась в этом действие, но привычки остаются надолго. Весь страх и все колебания испарились, оставляя на лице место для ослепительной улыбки.
— Моя причёска в порядке? — беззаботно спросила она, как будто ничего не произошло.
— Она не просто прекрасна, она — безупречна, — в ответ ухмыльнулся Карлайл.
— Хорошо, — кивнула Роуз, и так зная это. — Я хочу, чтобы в последние минуты своей жизни Ройс видел ангела, при этом зная, что я тот ещё дьявол.
Она перевела взгляд на часы. На них было полвосьмого вечера. Карлайл нахмурился, не одобряя радость предвкушения убийства.
— Мне пора, — сказала она.
— Ты охотилась сегодня? — спросил он, возможно, стараясь отсрочить неизбежную смерть. — Будет легче сдерживаться, если ты поешь.
— Я попросила Эсми сходить со мной. Я знала, что нужно сначала поесть, прежде чем идти на убийство, - кивнула девушка.
Он горько улыбнулся.
— Ну, тогда идти. Только, если что-то случиться, то скорее возвращайся домой, хорошо?
Она кивнула в ответ, развернулась и вышла из комнаты, оставив Карлайла наедине со своими мыслями в большой и пустой спальне.
