«Огненные карие глаза дьявола»

—...и после этого я попросила помощи у него, ты же знаешь, что я за тебя волнуюсь и всё такое, да и больно смотреть на родителей, которые страдают без тебя,—я улыбнулась по окончанию рассказа. Элизабет, внимательно дослушав, что было редкостью, сложила руки на груди, нахмурилась и стала мерить меня и Финна взглядами. Её глаза сузились, девушка прикусила нижнюю губу, затем снова вернулась в привычный облик подростка, который до невозможности был любопытен. Люк фыркнул, смотря на рыжую и стараясь как можно больше изучить её, естественно не переходя границы разумного. Уилл стоял в стороне, держа в пальцах сигарету, которую он время от времени совал в рот, впускал в себя толщи никотина, потом снова убирал подальше, лишь бы не задеть одежду. В комнате часто витала тишина, которую кто-то всё время пытался нарушить, но помещение всё же брало верх. —Смотря на вас, у меня в голове всплывает много вопросов,—фыркнула Уотсон-младшая. Кудрявый улыбнулся, но сделал он это очень незаметно, из-за чего могло показаться, что у него парализовало часть лица. Мой взгляд переместился на него, было трудно убрать глаза с его веснушчатого лица, сияющее из-за лучей сентябрьского солнца. Элизабет проследила за мной, улыбнулась и встала с кресла, поднимая руки к верху.—Надо бы позвонить родителям и сказать, что мы в порядке. —Главное не говори ничего лишнего. И про место, и про всю ситуацию в целом,—сказал Вулфард, фыркая. Карие глаза парня нашли мои, он стоял возле дивана, изучая радужки так тщательно, что, казалось, он сейчас заставит их мысленно лопнуть. Невидимые нити повисли между нами, словно немота была единственным способом нашего общения. Никто не мог услышать мысли двух людей, которые скрывали свои настоящие чувства друг к другу. Такое могло встретиться только в каких-то книгах про любовь, где из ненависти отношения перерастают в любовь. И возможно тут то же самое. Я до конца не могла осознать, что же такого в этом Финне Вулфарде. Почему он меня зацепил? Почему я хочу видеть его рядом? Почему рядом с ним мне спокойно и я не боюсь его? Тот самый момент, когда даже я не в силах объяснить что-либо. Я отвлеклась от раздумий из-за посторонних голосов, которые внезапно появились в этой комнате. Зашёл кто-то чужой. Такой грубый тон я слышала впервые. Пришёл он явно только к Финну, так как кареглазый всё же смог отвести взгляд и нацелить его на парня, который был выше меня в несколько раз. Посмотрев на настенные часы, я удивилась, что время было только пять часов вечера. Я сильно удивилась, так как думала, что прошло куда больше с того момента, как пришла сюда с одной целью: спасти сестру. По большей части мы все молчали. Лишь изредка кто-то выпускал слово изо рта. Слышалось слабое завывание ветра за окном. Порывы воздуха были настолько сильными, что несколько раз били в самую середину стекла, из-за чего то начинало дрожать. Но никто не обращал на это внимание, словно так и предписано в нашем будущем. *** Машина Финна плавно передвигалась по автостраде, лавируя между другими автомобилями и стараясь их не задеть. Пробок на дороге не было, почти пустая трасса давала шанс разогнаться до максимума и просто отдохнуть от всего навалившего, убрав все эти бессмысленные проблемы куда-то на задний план, а может и вообще навсегда выкинуть из головы. Я сидела спереди, а рыжая сзади. Мои глаза пробегались по мимолётным картинкам за окном, которые смешивались из-за высокой скорости. Различив только несколько домой, мне это занятие наскучило, поэтому я достала телефон и стала проверять всё то, что накопилось в сообщениях. Там были письма и от Адама, и от Стейси, и от Ноа. Первым делом мой мозг решил ответить лучшей подруге, потом же лучшему другу, ну и под конец новенькому, который интересовался моими планами на ближайшие дни. Немного подумав, я стала набирать ответ. «Пока не знаю, а что?» — я стала ждать его сообщения, но оно не приходило и минутой позже, и двумя минутами, и пятью. Вулфард заметил, что я смотрю в экран телефона с расширившимися зрачками, прямо-таки не отвожу взгляд. По нему было видно, что он либо заинтересован, либо он разозлился. На моём лице возникла ухмылка. Сама по себе. Просто из ниоткуда. Эта ситуация заставила моё настроение чуть подняться. Кудрявый краем глаза заметил то, что чуть ли не смеюсь, поэтому резко повернул голову в мою сторону, продолжая наблюдать. —Тебе бы следовало следить за дорогой,—улыбнулась я, смотря на парня в ответ. Тот лишь не сводил кофейные глаза с моих, каким-то образом обходясь без зрения и управляя машиной также легко, как если бы он смотрел на дорогу. —Почему ты смеёшься? —Ты мило злишься,—он вопросительно изогнул бровь, перевёл зрачки на переднее стекло, повернул голову на девяносто градусов и продолжил движение. Элизабет сзади хихикнула, мои глаза посмотрели на неё через заднее зеркало, она смотрела на нас. От телефона отдалась вибрация, мои руки сразу потянулись к нему. Финн опять посмотрел на меня, потом на гаджет, снова оторвался и повернул руль автомобиля в левую сторону. Посмотрев на своё еле заметное отражение, я уловила некую взволнованность в своём лице. Бледное лицо казалось ещё светлее, а зрачки глаз сузились неизвестно от чего. Ноа ответил спустя минут семь, я сразу же начала набирать ответ. Он пригласил меня погулять, сказав, что хотел бы развеяться после тяжёлых дней школы. Внимательно подумав, я дала согласие, ссылаясь на то, что сама не прочь погулять и расслабиться. Парень ответил радостным смайликом, написал адрес и время. Улыбка выступила у меня на лице. Убрав гаджет, мои глаза наткнулись на Вулфарда, который внимательно следил за трассой. Несколько ярких лучей попали на его карие ледяные глаза, обжигающее своей азартностью и колющие своей остротой. Его губы были настолько пухлыми и аккуратными, что хотелось даже пальцем провести по ним и убедиться, что они настоящие. Яркие веснушки, казалось, не сойдут с щёк и носа никогда, хотя может именно так оно и было. С ними он смотрелся очень мило, как будто мальчик из сказки, чья особенность заключалась в идеальности черт лица, характера, смелости. По сути так оно и было. Стоит лишь закрыть глаза на всё произошедшее. Этот кудрявый парень мог бы завладеть сердцами многих девочек нашей школы. И сейчас, сидя рядом с ним, чувствуя это размеренное дыхание, полное спокойствия, я ощущаю себя в своей тарелке. Ещё пару дней назад я шарахалась от любого вздоха, а сейчас во мне проснулся какой-то дикий зверь, который живёт по своим инстинктам, который знает законы природы, знает множество стратегий, ничего не упускает из виду и просто старается быть осторожным. Положив голову на дверцу, я стала смотреть куда-то прямо, где несколько машин старались аккуратно объехать друг друга, то и дело сигналя. Внутри черепной коробки гудела боль, которая с каждой секундой понемногу увеличивалась. Сзади слышалось хихиканье сестры, слева иногда покашливание парня, а в мозгу вспомнилась какая-то старая песня, которая раньше была моей самой любимой. На горизонте маячил наш дом, возле которого стояли две полицейские машины. Финн не стал рисковать, поэтому проехал ещё несколько метров, остановившись возле небольшой парковки, не заезжая на неё. Элизабет быстро выскользнула из салона, негромко хлопая дверью. Моя рука потянулась к ручке, но чья-то ладонь успела коснуться моего плеча. Я обернулась и встретилась с взглядом кудрявого. Его пальцы аккуратно поглаживали мою чуть выпирающую кость. —Не нарывайся на неприятности, пожалуйста,—негромко сказал он, слабо улыбаясь.—Если что-то произойдёт, то обращайся, но всё же я не всегда бываю в городе,—моя голова покачнулась, хотя вообще не хотела этого. Последние несколько слов заставили что-то погаснуть внутри меня. Глаза опустились, в ушах что-то неприятно зажужжало. Парень облизнул губы. Мне хотелось наблюдать за ним, изучать его. Но не в этот раз, не в этот неловкий момент, когда рыжая стоит возле автомобиля и ждёт меня. Мне не следовало тут задержаться, иначе обо мне не так подумают. Подумав ещё несколько секунд, мои губы молниеносно коснулись щеки кареглазого и, не дождавшись его реакции, я вышла наружу, краем зрения увидела крайне спокойное и удивлённое лицо, не поменявшее позу. Я усмехнулась, повернулась к сестре, которая взяла мою руку в свою и потянула в сторону пешеходного перехода. На улице никого не было, только прохладная тишина, прерывающаяся рёвом моторов транспортов. В окнах некоторых двухэтажных домов происходили какие-то сценки, схожие с тем, что можно увидеть в театре при хорошей, реалистичной игре актёров, которые ни мне, ни какому-то другому прохожему не были интересны. Сейчас я думала лишь о своём, поэтому весь задний фон перестал казаться таким существенным. Несколько безликих теней проскользнули вдали, не обращая ни на что особого внимания. Перейдя на противоположную сторону, наши ноги стали чуть подкашиваться, их словно набили ватой, из-за чего я чуть не потеряла равновесие. Впустив в грудную клетку побольше воздуха, мои глаза нацелились на окно нашего дома, в котором был ярко виден ультрафиолетовый свет. В любой другой момент я бы удивилась этому, но за последнее время всё настолько поменялось, что такая деталь казалась мне мелочью. Ладонь преобразовалась в кулак, ноздри нервно расширились, затем снова уменьшились. Рыжие пряди моей сестры мельтешили где-то в стороне, она тоже не была готова к последующим нескольким минутам, а может и часам. Мы обе понимали, что не стоит рассказывать всю правду, иначе всё обернётся лично для меня не самыми хорошими последствиями. Прошло ещё пару секунд. Я постучалась в тёмную входную дверь. Какое-то время ничего не происходило, мне даже показалось, что ничего и не будет. Но перед глазами показалось лицо офицера, который удивлённо глядел на нас обоих, грязных, измотанных и уставших. Поправив свой значок на груди, он пригласил нас внутри, не сопровождая никакими словами и вопросами. Из гостиной донёсся голос матери, который я не слышала будто несколько десятков лет. Я уже перестала ориентироваться в пространстве, хотелось побыстрее лечь, закрыть глаза и отбросить всё, случившееся за сегодня, куда-то далеко и надолго. В коридор зашёл отец, который тут же бросился нам в объятия, что-то шепча на ухо, наверное стараясь успокоить своих детей. Женщина пришла следом, после мужчины стала по очереди нас обнимать. Мистер Смит нахмурил брови, смотря на меня очень приземистым взглядом, как будто ожидал такого расклада событий. Через час мы сидели все вместе, полицейские никуда не делись. Пришлось придумать какую-то отдельную историю про наши «приключения», в которую даже мы сами чуть не поверили. Несколько молодых парней сначала смотрели на меня с презрением, когда я была в середине своего монолога, но под конец перестали так предвзято относиться к словам, наверное осознавая весь пережитый стресс. Элизабет старалась молчать, боясь сказануть что-то лишнее. Лишь изредка она что-то придумывала и добавляла в нашу сказку. Родители сидели с полным изумлением, офицер следил, чтобы его коллеги записали всю полученную информацию и добавили в дело. Дослушав нас до конца, Смит стал задавать какие-то вопросы, касающиеся всего сказанного. Сделав естественное лицо, стараясь не сломать цепь событий. Когда прошло ещё полчаса, полицейские стали собираться, не забыв дать советы не только нам, но и маме с папой. Я ушла в свою комнату, так как до встречи с Ноа оставалось всего ничего. Открыв дверцу платинового шкафа, в мои глаза попались самые разные футболки, сложенные в аккуратные стопочки. Взяв одну из них, моя рука нащупала любимые джинсы, потом джинсовую куртку. Примерив всё на себе, я покрутилась перед зеркалом, рассматривая своё тело с разных сторон. Моё лицо нельзя было назвать радостным, скорее каким-то прискорбным и мёртвым, словно я успела застукать смерть кого-то родного. Перед глазами пронеслись все те картины, которые останутся в памяти навсегда. Лёгкая дрожь ударила по ногам, от чего я села на кровать, чтобы не потерять сознание. Окно было открыто, поэтому прохладные порывы ветра спокойно могли расчистить весь накопившийся страх и ужас. Зрачки внимательно изучили лиловую штору, которая была не настолько большой, чтобы задевать пол. Странной формы узоры вырисовывались на ткани, их было очень много. Такое чувство, что они никогда не закончатся, как бы я не поднимала выше голову, заканчивая осмотр обычным потолком. Резко встала, голова закружилась, но я не обратила на это внимание. Дотянувшись до маленького рюкзака, я закинула туда все нужные вещи и бегом поспешила к выходу. Натянула кроссовки на ноги, крикнула родителям о том, что ушла и вышла наружу. Мороз не успел окутать меня, как ноги понеслись в сторону парка, где я и должна была встретиться с Шнаппом. Мимо пронеслось несколько машин. Стали загораться фонари. Солнце постепенно садилось за горизонт. Облака из белых перекрашивались в розовые, затем в голубые, плавно переходили в синий, а под конец в фиолетовый. Весь день прошёл почти за каких-то пять минут. По крайней мере было такое ощущение. Я встретилась с шатеном, тот был очень рад моему появлению. Зелёные глаза парня загорелись каким-то добрым огнём, какого я не встречала раньше. Это были настоящие черты характера, присущи ему на протяжении всех пятнадцати лет. При встрече он протянул мне букет красивых алых роз. Моя улыбка заставила и его улыбнуться в ответ. Какие-то три минуты мы просто смотрели друг на друга, потом пошли по аллее, обсуждая всё случившееся за последние пару дней. Он внимательно слушал меня, редко перебивая и вообще не задавая лишних вопросов, как обычно делала Стейси. Казалось, что этот человек был порядочнее всех тех, кого я знаю. От прогулки прошло всего минут пятнадцать, но у меня в голове скапливались лишь положительные мысли об этом новеньком. Его манера речи была гладкая и ровная, он умел правильно шутить, стараясь не задеть меня. Такое чувство, что мы знаем друг друга сотню лет. Даже с Адамом редко создавалось такое впечатление. Сев на небольшую скамейку, которая была почти единственная во всём парке,—остальные были на определённом расстоянии друг от друга,—его рука случайно коснулась моей. Извинившись, он стал смотреть куда-то вперёд, где расположилась чаща таинственного леса, хотя по размерам оно не уступало небольшому парку. Я проследила за его взглядом. Парень повернул голову и стал смотреть в мои глаза, делая это без лишних морганий и слов. —Ты очень красивая,—тон зеленоглазого заставил вздрогнуть. Чуть поёжившись,—не из-за холода,—я промямлила «спасибо», отвечая взаимностью. Радужки его глаз смешивались с ещё не перекрасившейся листвой, которая качалась от ветра на размытом заднем фоне. Он чуть пододвинулся ко мне, сокращая расстояние между нами на пару тройку сантиметров. Хотелось протянуть руку и помешать ему приближаться дальше, но я не могла, просто не хотела. В глубине души что-то требовало отмены всех моих предыдущих действий, но что-то в сердце подсказывало, что я делаю всё правильно. Его лицо медленно тянулось к моему, через долю секунд губы Ноа коснулись моих, так мягко и плавно. Опыт с Алексом постепенно исчезал, ведь я так давно не ощущала этой романтической обстановки. Мы оба не хотели останавливаться, просто отдавались чувствам, которые были уже далеко не в рамках дружбы. Либо я просто так думаю. Медные глаза внимательно наблюдали за происходящим. Их оттенок постепенно менялся, превращаясь в более густой и вязкий, словно паутина. Волосы упали на лицо, пришлось длинными пальцами убирать их назад. Капюшон не спадал с головы, ноги держались за небольшую ветку, которая на удивление не издавала даже скрипа. Когда я с Ноа встала и пошла дальше по улице, парень тяжело вздохнул, спрыгнул и со скоростью света скрылся в темноте.