«Огненные карие глаза дьявола»

В душе что-то жалобно заскрипело, словно когти маленького котёнка соприкоснулись с металлической поверхностью, который потерялся и теперь не может найти никого близкого. Мокрая пелена на глазах буквально остановила меня перед порогом ответа. Руки еле заметно дрожали, пока брали телефон. Неожиданные волнение и озадаченность накрыли меня с ног до головы огромной волной,—такой масштабной и страшной, какой я ещё никогда не видела,—почти сбивая с ног. Непонятный страх ловко прокрался внутрь меня, сжимая все органы с какой-то нечеловеческой силой. Ноа, нахмурив брови, внимательно следил, пытаясь подловить на чём-то незаконном. Его мягкие пальцы коснулись моих, выражая в этом наивысшую нежность, какую только можно представить. Даже Вулфард мог позавидовать Шнаппу в этом. Слегка улыбнувшись, я приподняла голову и посмотрела на друзей, которые как-то и вовсе забыли о моём существовании. Их диалог ушёл в какое-то другое русло, в которое мне и не хотелось лезть даже при всём своём желании. Гудение в голове, непонятные вспышки света перед глазами, странное дежавю, какое было вовсе неуместно. Почему всё это кажется знакомым? Разве такое когда-нибудь происходило? Нет. С огромной точкой на конце, без всяких продолжений. Все мысли были посвящены одному лишь кудрявому, который наверное сидел где-то в лесу, а может и у озера,—интересно, насколько мои догадки верны?—и просто раздумывал о написанном, спрашивая самого себя правильно ли это. Хочется взглянуть в его глаза, полные отчаяния и злобы, которая таилась и накапливалась с самого рождения. Никто, кроме меня, не видел его спокойным, расслабившимся после очередного рабочего дня, где он просто торчит в здании и старается строить из себя кого-то опасного. Если бы в реальной жизни существовал Бог, то Финн явно олицетворял его. Своей манерой, походкой, общением. Как запретный плод. Такой же сладкий и желанный. От одних воспоминаний о парне становилось невыносимо жарко, словно я находилась где-то в центре вулкана посреди магмы. Стейси задала мне какой-то вопрос, из-за чего я пришла в себя после пятиминутного размышления. Все шесть глаз внимательно изучали меня; каждый по-своему. —Что? —Неужто ты не слушала нас?—подруга недовольно приподняла бровь, делая вид, что такое случается при каждом удобном случае. Адам перевёл взгляд с меня на Ноа, который, почему-то, никак не отреагировал на замечания ко мне. Возможно, он и сам витает в облаках. —Извините, просто...—мои зрачки опустились вниз, к экрану гаджета, но потом резко поднялись. От волнения дрожали руки, с каждой секундой увеличивая силу и делая из меня чуть ли не преступника.—Мне написала мама, попросила как можно скорее вернуться домой. —По тебе не скажешь,—Джонс хмыкнула, делая последний глоток чая и отодвигая чашку к краю стола. Хотелось ей показать сообщение, выплеснуть все свои эмоции, просто подтвердить, что я ничего от неё не скрываю, стараясь хотя бы как-то обезопасить от тёмной стороны этого «спокойного» города. Финн ведь являлся самым настоящим проводником в мир похоти и грязи, откуда живым уж точно не возвращаешься. Это как подписать контракт в аду, но быть там монстром, главным и беспощадным.—Адам сказал, что ему недавно начала писать какая-то девушка, причём раньше они не были знакомы, даже не пересекались,—шатен кивнул, подтверждая слова розововолосой. —И о чём вы говорили с ней? —Да о всяком. Спрашивала где учусь, как зовут друзей, мои привычки, любимые фильмы и так далее. В общем, странная она,—я видела в его голубых глазах нотки страха за самого себя, как будто сам подозревал о её причастности к чему-либо. Парень рассказал ещё несколько фактов о ней, но я уже снова ушла куда-то в себя. Издалека были слышны лишь обрывки предложений; что-то подавляло лишние звуки, шум, будто я так действительно могла. Надо было что-то ответить Вулфарду, который, может, уже и позабыл о своих словах, которые так сильно зацепили меня. Мои дрожащие пальцы только и смогли напечатать всего два слова, боясь выдавить из себя что-то глупое: «Это шутка?» Я не боялась стоять в его собственном кабинете под грозным взглядом кудрявого, но я боюсь услышать от него простое «да» на мой самый обычный вопрос. Прошла минута, две, но ответа не последовало. Ноа опять смотрел только на меня, словно знал о чём я думаю. Спустя около двух часов мы всё-таки разошлись по домам, не забыв перед этим ещё раз договориться о подобной встрече, только уже послезавтра. Шнапп настоял проводить меня, поэтому, идя вместе по засыпанной листвой тропинке парка, он всячески задавал вопросы по поводу моего состояния, ссылаясь на крайне странное поведение в кафе. Я не являюсь мастером вранья, да и редко практикуюсь в этом, но пришлось умолчать столь личную вещь, пообещав рассказать обо всём позже. Тишина была ненарушимая, гладящая своей сильной ладонью по голове. Меня волновало, что кудрявый ничего не написал. Это был тот самый момент, сравнимый только с тем, что ждёшь результаты трудного экзамена, к которому готовилась около двух недель для хорошей оценки, при этом сомневаясь смогла ли ты. Совсем недавно был конец лета, а на дворе уже осень, богатая своими невероятными красками, которые помогают так отлично узнать это время года. —У тебя есть что-то с Финном?—ожидаемо. Как бы он отреагировал, если бы я ответила положительно? —Не уверена,—отчасти правда, ведь всё между нами под огромным вопросом. Ноа нахмурился, стараясь скрыть своё разочарование. По его лицу было видно, что он зол; может на меня, может на себя. Мужская рука случайно соприкоснулась с моей, стараясь показать или доказать хотя бы какое-то дружеское сопереживание. —Это ведь из-за него ты тогда переживала?—кивнула.—Знаешь, у меня с ним всегда были натянутые отношения. Даже после стольких лет, проведённых вместе, я до сих пор не чувствую этой «крепкой» дружбы, какая могла бы быть без всех этих банд. Он отличный компаньон и товарищ, жаль, что мои мысли о нём были негативными. Мы могли бы стать отличной командой,—его голос ни разу не задрожал, хотя я почему-то ожидала этого. —Но ты же не можешь вечно ненавидеть его,—шатен пожал плечами.—Хотя у меня дома вы чуть друг другу глотки не расцарапали. —Это ещё мягко сказано,—слышалась эта горькая усмешка, невероятно подчёркивающая его слегка хрипловатый от болезни голос.—Так или иначе, мы оба будем стараться уберегать тебя. Кто ж знает, что может произойти,—его фраза заставила меня слегка взволноваться, давая пищу для размышлений.—В городе очень опасно, поэтому старайся вечером сидеть дома, если только тебя не будут провожать. А для этого я всегда свободен,—заботливая улыбка на его лице выглядела так искренне и безупречно, словно сошла с лица древнегреческой статуи. —Надеюсь, что за это время вы не убьёте друг друга от ненависти,—звонкий смех Шнаппа ещё больше развеселил меня, растопив прочный лёд, атаковавший моё сердце. Оставались считанные метры до двухэтажного здания на конце длинной улицы, где уже горел свет чуть ли не во всех комнатах, за исключением моей. Обняв парня на прощание, я зашла домой, снимая джинсовую куртку и вешая её в шкаф. Мама вышла из гостиной, приглашая присоединиться к уже готовому ужину. Сестра уже сидела за столом, глазами смотря в экран телефона и параллельно о чём-то разговаривая с отцом, который, как обычно, с теплотой в радужках встретил меня. Мы довольно часто вечером обсуждали всё произошедшее за день и какие-либо новости, но в этот раз тишина душила нас, образовывая в шее какой-то прочный ком и не пропуская его внутрь организма. Закончив трапезу, я быстро вымыла посуду и убежала наверх, прячась от всех невзгод и посторонних диалогов в своей личной «берлоге». Внезапно усталость одолела всю мою стойкость, накрывая каким-то мягким пледом и убаюкивая, как маленького ребёнка, будто бы я действительно в этом нуждалась. Послышался тихий стук в окно, словно птица совершенно случайно стукнулась об стекло, всё ещё пытаясь взлететь. Внезапно звук утих. Мои глаза издалека изучали тёмное пространство за пределами дома, надеясь, что это не какой-то очередной маньяк, решивший ночью влезть в чужое имущество. На крыше виднелась копна пепельных волос, которая была узнаваема за много километров. Эти кудри буквально манили меня впустить их хозяина к себе, только одно «но» останавливало мои руки. Родители. Казалось, что они зайдут в комнату в любой неподходящий момент, увидев снова эту таинственную персону. Но я думала в этот момент не головой, а сердцем, поэтому через минуту Финн уже расположился на кровати, глазами жадно и как-то по-своему изучая меня. Казалось бы сегодня ничего такого не происходило между нами, что могло кардинально поменять отношения друг к другу, перейдя то ли на степень выше, то ли ниже. Всё та же коварная улыбка, заставляющая меня покрываться румянцем; всё то же игривое пламя огня, которое пытается соприкоснуться своим языком со мной, при этом не принося боли; всё то же странное желание притянуться друг к другу, разбить эту границу между нормальным и сумасшедшим. Я видела, что он что-то держит в руках, причём довольно крепко, наверное боясь потерять эту маленькую вещицу. —Ты так и не ответил на мой вопрос,—Вулфард заинтересованно приподнял бровь, продолжая не сводить с меня взгляд. Такое ощущение, что он пытается увидеть что-то сокровенное внутри меня. В этот момент я очень хотела узнать о его мыслях. Считает ли меня глупой, наивной? Хочет поиграть или поскорее завершить начатое? От парня веяло прохладным воздухом, с лёгким привкусом крепкого кофе. Он определённо сводил меня с ума, специально. —У тебя всегда много вопросов, Уотсон,—его растягивание гласных пробудило во мне азарт, какой ещё никогда раньше не появлялся. Я усмехнулась, села рядом и положила ногу на ногу. «Раз уж ты хочешь поиграть, то по моим правилам» —Ну ладно, тогда нет смысла обсуждать твоё сообщение,—пожала плечами, Финн странно покосился, будто пытаясь вынюхать что не так. Со стороны моего телефона послышалась вибрация. Я взяла гаджет в руки и посмотрела только на имя отправителя. Адам. Ладонь кареглазого прикоснулась к моему плечу, постепенно разворачивая к себе лицом. Зрачки плавно поднимались вверх, изучая шикарные ключицы и шею парня. Острые скулы буквально резали мою душу на несколько огромных частей, оставляя раны заживать на долгое количество времени. Прикусила нижнюю губу, стараясь не ляпнуть что-то глупое. Горячее дыхание соприкоснулось с моей кожей, не оставляя ни одного миллиметра. Молчание. Он резко соприкоснулся своими губами с моими, так требовательно и настойчиво, как будто беря ситуацию в свои руки. Это было нужно, буквально необходимо, как присутствие воздуха в организме. —Это мой ответ,—Финн подмигнул, отходя на незначительное расстояние в угол комнаты. Что-то тёплое и родное виднелось в его глазах. Тёплая чашка, полная чёрного чая с примесью лепестков роз. Опавшие с деревьев листья, собранные в небольшую горку. Пряный какао, так помогающий по холодным зимним вечерам накануне того же Рождества. Он поправил мою прядь, упавшую прямиком на лоб и немного задевающую глаз. Вне работы парень походил на котёнка, который долгое время пробыл на улице и всё никак не может освоиться в новом доме. Мы легли на постель, прижимаясь друг к другу до самого настоящего жара. Я буквально горела от него, сгорала. Возможно могла подняться температура, но мне точно было известно, что это не так. За дверью слышались шаги, отчего моё сердце успевало делать очередной кульбит. —Что тебе написали?—сладкий шёпот плавно разлетелся в ухе, застревая там на долгое время, будто бы пластина на граммофоне. Нельзя было допустить ошибку, нельзя так просто попасться родителям. Я пожала плечами, вовсе забыв про сообщение друга, которое продолжало высвечиваться на главном экране. Было совершенно не до этого. Скорее всего он опять спрашивал про домашнее задание на завтра, а может просил ответы, но Мартинес знает, что если мне удаётся его игнорировать, то смело можно писать Стейси.—И ты даже не хочешь узнать содержание? —Это Адам. Думаю, что ничего серьёзного. —Друг?—парень сощурил глаза, смотря прямиком внутрь меня. Чувствовалось это презрение ко всем парням из моего округа. Ревность. Такое простое слово, но жадное и беспощадное. В него вместились все самые негативные эмоции, которые только мог испытать человек. Качнула головой. Финн как-то спокойно ухмыльнулся, сел и стал обводить взглядом комнату. Без всякого интереса, просто навскидку.—Не хочешь как-нибудь съездить за город? В сердцевину Колорадо. —Вдвоём? —Ну можем с собой прихватить твоего любимого дружка Шнаппа, если без него может быть скучно,—закатила глаза от этого сарказма. Вулфард лишь вальяжно разлёгся, чувствуя себя прямо как дома. Мне нравится эта прямолинейность. —Скорее этого хочу не я, а ты,—он удивлённо засмеялся, явно оценив подкол. Послышался звонок со стороны телефона. Взяв гаджет в руки, я ответила на вызов, с недоверием посмотрев на имя Мартинеса, понемногу ощущая панику в себе. Вместо привычного голоса послышался оглушительный крик, полный самой настоящей боли, такой дичайший и безумный, словно его обладатель сходит с ума, чувствуя приближение смерти. Громкий стук ударил по моему уху, зарождая самый настоящий страх за близкого человека, который находился непонятно с кем непонятно где. Следом чья-то просьба перестать. Знакомый до боли под лопаткой тон; такая манера общения была только у Стейси. Я стала задыхаться, не веря, что такое происходит. Хотелось бить себя руками по груди, вырвать сердце, испепелить всё в клочья, лишь бы не заплакать на виду у такого сильного мужчины, как Вулфард. Но нет, слёзы предательски стали скатываться по моим щекам, падать на пол. Кудрявый неуверенно приподнялся, стараясь заметить краем глаза мои. Внутри всё неприятно сдавливало, пробивая какую-то нереальную дыру в стенке моего тела, только ненастоящую. Рот еле сдерживал мои эмоции, которые так хотели вырваться наружу и вылиться во что-то серьёзное. —Чёртова сука!—телефон выпал из моих рук, чуть ли не полностью ломаясь. Экран был разбит вдребезги, впрочем, как и всё остальное, что так долго застраивалось где-то в душе после ужасной потери Алекса. Громкие шаги в коридоре, дверь резко открылась, а моё тело, как тряпичная кукла, в содроганиях падает на пол. Родители с ужасом смотрят на меня и на Финна, который уже крепко прижимает к себе, стараясь мягким шёпотом успокоить и привести в чувства. Элизабет стояла сзади мамы, пытаясь понять всю ситуацию. Во мне бушевал самый настоящий шторм, который был лишь началом сущего ада.