«Огненные карие глаза дьявола»

Я сидела рядом с Финном, соприкасаясь своим плечом с его, по размерам куда более размашистее, чем моё, как будто он был Землёй, а я его верным спутником — Луной. Мама изучала не только лицо своей старшей дочери, но и малоизвестного парня, который и не думал о таких чувствах, как страх или волнение. Если в полицейском участке он ещё чувствовал себя неуютно, некомфортно, то здесь кудрявый будто попал в нужную среду, словно лев в саванне. Отец нашёл занимательным проверять моего «друга» на стойкость под его непокорным взглядом, какой появлялся очень редко, и то в особых случаях. Вулфард мог спокойно сыграть с ним в гляделки и даже выиграть, но он занимался чем-то более серьёзным в своей голове. Обдумывал, может придумывал слова для взрослых, от которых и зависело сейчас наше дальнейшее общение, ведь они могли просто ограничить меня домашним арестом, разрешая разве что дойти до школы и обратно, без прогулок. Домой вернулась и сестра следом, которая мигом посмотрела на меня и на копны волос, осознала кто перед ней, немного покраснела и убежала наверх, даже не общаясь ни с кем по телефону, что было в новинку. Я прикусила губу, заметила вопросительный взгляд кареглазого и просто качнула головой, не отвлекая его от личных размышлений. —Милая,—первой голос подала мать, которая собралась и перешагнула через черту наступившего молчания, которое убивало каждого—без исключения—внутри, в самой сердцевине души. Груз весом в пару тонн не давал свободно делать вдохи и выдохи,—ты же знаешь, как сильно мы переживаем за тебя. Пусть иногда и не интересуемся твоими делами и интересами, но нам небезразлично твоё будущее. Учитывая ухудшение оценок в школе, мне хочется просто понять что происходит и мешает тебе. —Мисс Уотсон,—Финн точно нацелился глазами на женщину, которая тут же перевела свой взгляд с меня на парня,—я вас прекрасно понимаю, потому что случившееся со многими детьми нельзя описать словами. Это ужасно. Поверьте, я к этому никак не причастен. Просто кто-то совершенно случайно перепутал меня с очевидным преступником и доложил об этом офицеру, а Карли видели со мной, поэтому и рассказали о ней директору. Ваша дочь — настоящее чудо. Я готов постоять за неё даже против огромной толпы,—сердце облилось какой-то неизвестной теплотой, которая начала заполнять весь организм с невероятной скоростью. Искренность в словах близкого мне человека заставляла чувствовать себя под великой непробиваемой стеной. —Знаешь, мне ты очень нравишься, как парень,—папа сказал что-то совершенно удивительное, чего я не услышала бы никогда, даже если оставалась в отношениях с Алексом, возможно вызывающий подозрения на всякие разные поводы, о которых волнуется единственный мужчина в нашей семье.—У тебя чётко поставленная речь, с виду вообще на аристократа или дипломата похож, ты нельзя назвать каким-то преступником, каковым тебя считают. Мне кажется, мы сможем найти общий язык и поговорить как-нибудь наедине, обсудить более интересные темы. Главной целью Вулфарда было завоевать доверие мужчины. Без этого он не сможет так близко подойти ко мне, как хотел бы. Мама недоверчиво посмотрела на мужа, совершенно не понимая сказанное им. Ей нужно было убедиться, что этот парень может заслужить звание быть со мной в отношениях, пусть я могла и не слушать их и просто идти своим путём. Мы до вечера ещё сидели общались, было заметно, что родители более-менее расслабились, прощупав почву у столь неординарной личности. Поужинав, я ушла к себе в комнату, потихоньку готовясь ко сну и к предстоящему выходному дню, который я проведу, скорее всего, с Адамом. Списалась с ним и договорилась на встречу в парке днём, когда вокруг будет тишина и пустота благодаря всеобщему отдыху, да и желания выходить на улицу не появлялось ни у кого, кроме нас двоих, из-за соответствующей погоды. *** Порой осень поражала. В начале сентября может быть жарко, солнце будет продолжать греть поверхность Земли, а лёгкий ветерок только помогал создать благоприятную для жизни температуру. Позже, через месяц-два, уже наступали заморозки, постепенно ведущие к зиме, которая и так рано или поздно заняла бы своё место в природе. Иногда с неба падали маленькие снежинки, создающие небольшие горстки снега, которые со временем будут разрастаться и к январю будут чуть ли не по колени. Сейчас же, в ноябре, на почти высохшей траве расположился заметный иней, который налегал ещё и на окна домов и машин, вырисовывая самые разные узоры, а дети уже сами додумывали что изображено. Как же прекрасно находится во временном отрезке «детства». Ничего не беспокоит, всё происходит слишком медленно, без всяких спешек и так далее. Особенно приход Рождества будоражил до самых колик в животе, будто там было гнездо для бабочек. Вручение подарков было самым волнительным событием, а затем мы всегда ездили в горы и катались на лыжах, куда обычно приезжали все туристы, а, в общем-то, в Колорадо-Спрингс больше ничего и не сделаешь. Если бы всё было так же, как с видеокассетами, которые можно пересмотреть в любой момент, снова и снова ощущая самые незабываемые эмоции. Навряд ли в таком возрасте я уговорю маму или папу съездить куда-то, потому что их охватывает только работа и не больше, а такие увлечения обычно выстраиваются на задний план, как какая-нибудь массовка в фильме. В парке чувствовались все прелести этого времени года. Мы с Адамом зашли по дороге в известнейшую в нашем округе пекарню, где был огромный ассортимент, начиная от небольших булочек и заканчивая тортами и пирогами на заказ. Прихватив с собой ещё по стаканчику горячего шоколада с зефиром, я с парнем двинулись к любимому месту у зеркального озера, которое уже покрылось небольшой корочкой льда, но ходить по нему было очень рискованно. Маленькие дети играли в снежки где-то вдали, а родители сидели на скамейке, наблюдая за ними и что-то выкрикивая, наверное ругаясь. В принципе не ощущалось никакого холода, который придёт совершенно скоро, через пару дней, как заверили по телевизору. Суббота обещала быть свободной, такой, о какой я мечтала очень долгое время после всех самых ужасающих случаев, которые преследуют меня уже столь длительное время. Я делилась с шатеном обо всём произошедшем за столь огромный срок. Это нельзя было сказать кратко, по телефону, только при личной встрече, набравшись сил и терпения, дабы не выплеснуть негативные эмоции на лучшего друга, который явно этого не заслужил. Его внимательно изучающий водную гладь взгляд застрял в абсолютно другом измерении, пусть слух до сих пор находился в привычном месте, воспринимая всё и отправляя в центр головы, в мозг, где информация обрабатывалась с неизмеримой скоростью. Хотя бы немного я верила в понимание к случившемуся. Мартинес не станет читать мне нотации,—как могла бы Стейси,—говорить о том, что я вообще забыла о нём и отношусь уже не как к близкому человеку, хотя это вовсе не так. Слишком много обстоятельств, которые мешали мне и не позволяли никому раскрывать тайны, даже родным. Под конец диалога он просто обнял меня, без слов объясняя, что для него всё предельно ясно, и он не держал обиду при себе. На горизонте замаячили две знакомые фигуры. Я оцепенела прежде, чем в моей голове пришло опознание этих личностей. Финн и Гарри, словно два брата, торопливыми шагами направлялись прямиком к нам, а точнее ко мне. Поправляя на ходу свои волосы, кудрявый подсел рядом, Джексон же занял место возле Адама, который недоумевающе переводил вопросительный взгляд с одного на другого. Я повернулась к Вулфарду, который уже хозяйственно расположился на скамье, чувствуя себя прямо как дома. —Привет, малышка Карли, надеюсь мы вам не помешали,—его рука легла мне за спину, притянула поближе к себе и мягко охватила предплечье.—Я тут с вот этим милым парнишкой проводил разговор касательно произошедшего, узнал немного подробности и пришёл к выводу, что зря на тебя обижался. Прости за это,—закатила глаза, но промолчала, просто тая в его объятиях, как маленький кубик льда на сорокоградусной жаре. —И во всём виноват я, да? —Absolutely right*,—с каким-то странным, непривычным для американцев, акцентом ответил кудрявый, будто его родина были Англия или Канада, или вообще северные штаты, например, Монтана или Миннесота.—Кстати, он мне обещал рассказать о том, кто же всё-таки подставил нас с тобой,—тут он уже обратился ко мне. Было не по себе только из-за присутствия лучшего друга, который от начала и до конца сидел с непонятливым выражением лица. —А вы, собственно, кто?—найдя хотя бы какие-то слова и выдавив их из себя, Мартинес жалобно посмотрел на меня, словно пытался найти поддержку, иначе без неё эти два хищника разорвут его в разные стороны, оставляя после себя только лужи крови, впитывающиеся в землю постепенно, без всяких вспомогательных средств. —Я Гарри Джексон. —Финн Вулфард. —Адам,—они пожали друг другу ладони, принимая совершенно другой оборот событий, который был маловероятным, но благоприятным не только для меня и шатена. По обменивающимся взглядам кареглазого и голубоглазого можно было заметить какую-то нарастающую между ними нить, несущая неизвестно что, возможно ненависть, возможно начало дружных отношений, возможно просто мысленное ознакомление.—Мне Карли рассказала о вас только что. Вы прям... бандиты? —Звучит как комплимент,—расплылся в улыбке веснушчатый, в то время как второй нерадостно усмехнулся.—Можно назвать и так, но куда более грубым словом. —И чем вы занимаетесь? Ещё около часа мы сидели в парке, разговаривая практически обо всём на свете. Мой лучший друг на протяжении всего этого времени расспрашивал у парней о их работе, их целях, их дальнейшем будущем и интересовался можно ли получить какие-то навыки самообороны лично от Вулфарда. Такое чувство, что у этих двух была не только невидимая связь, но ещё и что-то большее, выходящее за рамки обычного общения. По итогу все распрощались и отправились по домам, только я была не одна, а вместо со своим так называемым «парнем». Наши ладони соприкоснулись и не разжимались в течение всей прогулки. Кто-то из посторонних на улице мог подумать, что мы неразлучная влюблённая пара, которая никогда не знала о ссорах и жила чем-то особенным от настоящего мира. Никто и не мог представить о нашей далёкой взаимности, которая приближалась только с размашистым периодом, преодолевая невозможное и переступая через нормы общества. Нестандартная любовь, не сравнимая с привычными французскими романами восемнадцатых-девятнадцатых веков, в которых так ярко и красочно описывались чувства между женскими и мужскими персонажами, что порой вызывало приступы рвоты. Мне нравится та химия, которую не проходят на обычных уроках в школе. Та химия, которая происходит между двумя с виду разными людьми, имеющие один прямой путь, только вот непонятно куда, а это надо уже додумывать самим. Постепенно становилось холодно из-за поспевающего за нами ветра, проснувшийся совершенно недавно, ещё когда мы находились на другом конце города. Протянув свою ветровку, парень самостоятельно надел её на меня, улыбнулся и продолжил идти рядом, иногда выставляя свои комментарии по поводу чего-либо напоказ. Дойдя до моего участка, я под конец поцеловала Финна, тихо шепнула, в надежде, что он как-то ответит на мои слова, но он промолчал, закусил нижнюю губу и удалился как можно скорее, возможно, опаздывая по своим делам. Дома было тепло, тихо и спокойно, как и должна проходить любая размеренная, ничем не прерывающаяся жизнь. За столом на ужине присутствовали все, а ещё удивлением было довольно длительное молчание Элизабет, которая с каким-то волнением и страхом смотрела на меня исподлобья. Привычные рыжие волосы приобрели бордовый цвет, на лице нельзя было разглядеть ни одной веснушки, которые всегда так сильно выделялись на фоне светлой, как у вампира, кожи. Поблагодарив маму за вкусное блюдо, я ушла наверх, мысленно посылая сестре просьбу поговорить со мной в комнате. И, судя по всему, она действительно обладала навыками телепатии. Постучавшись, голубоглазая машинально зашла, села на кресло возле компьютерного стола, закинула ногу на ногу и стала что-то тщательно обдумывать. Не хотелось прерывать её в такой сложный момент, который мог решить многое, особенно наши взаимоотношения, складывающиеся не самым лучшим образом, как хотели бы родители и как хотела бы я сама. —Что случилось?—Уотсон-младшая нервно перевела взгляд с пола на меня, немного не понимая почему она вообще очутилась здесь, а не у себя. Казалось, будто её зрачки нереально сильно расширились, уж скорее от страха, чем от другого негуманного способа, какое нужно исключить из сознания сразу.—Уж лучше рассказать мне, чем маме или папе, которые всё равно тебя не поймут. —Карли... это, м-м-м...—девушка постепенно начинала дрожать, почти впадая в состояние паралича после ужасной тряски. Мне не хотелось мешать её вещанию, иначе бы она запнулась и начала нести полнейшую чушь, не имеющую цельности и смысла в целом.—Это я рассказала о тебе и Финне директору, а он полиции. Мне невероятно обидно, что все любят тебя, несмотря на ошибки и прочее. Пусть я неидеальная, но тоже хочу получать хоть долю внимания, не только от своих друзей. Эта зависть угнетает меня, из-за чего я могу совершить самое ужасное и тем самым подвести тебя, родителей и других, кого никогда не захочу затрагивать. Ты возненавидишь меня после этого, но я правда хочу, чтобы ты была счастлива вместе с этим парнем. Надеюсь, что после этого у вас не было никаких проблем. Боже, я такая глупая. Во мне не бушевал гнев, не кипело под котелком с ядом, не будоражило нервы, не будило внутреннего монстра, который мог напасть на абсолютно любого из окружающих поблизости. С какой-то стороны я понимала её поступок. Вовсе не глядя на её странные решения, действия она оставалась моей сестрой, спасающая всех из трудных ситуаций. Может она и имеет некую «звёздную болезнь»**, это никогда не отразится на её личности в дальнейшем. Внутри она была и останется иной, без всяких розовых очков, которые порой так хочется взять и снять, дабы ей было очевидно развитие будущих событий на основе постоянных выборов, делящиеся на хорошие и плохие не знаю кем. Я протянула ей руку, прижала хрупкое тело к своему и не отпускала ещё долгий десяток минут. Такое заменяло все пробелы в нашем отдалении, сближая снова чрезвычайно быстро и обещая никогда больше не разлучать. Каждый ведь действует опрометчиво, неразумно, но почему кого-то можно прощать, а кто-то этого не заслужил? Только не включая в этот список тех людей, которые причиняют физическую боль, насилие. На её глаза выступили маленькие слезинки, которые начали течь по щекам, затем капали на одежду и оставляли после себя слишком заметные пятна. Тихо, без криков, ругани, я успокаивала её и обещала, что это пустяк. Никто не разлучит нас. Никто не сможет препятствовать дружбе, которая будет восстанавливаться столько, сколько этому процессу потребуется. Я обещаю и ей, и самой себе.