no rest, no ashes

Пепел — все, что осталось от неисчислимой армии Таноса — еще витал в воздухе, беззвучно оседая на разрушенную войной землю, когда величайшие герои и защитники Земли один за другим, одна за одной оседали в прах и пыль, чтобы почтить своего товарища, Тони Старка. Все были словно придавлены к земле его внезапной смертью, это произошло слишком быстро, но понимание, что именно сделал Тони — для них, для их мира, для всей вселенной, — постепенно вырисовывалось на их лицах, грязных, изранненых и уставших. Гробовая тишина прерывалась лишь мягкими, едва слышными всхлипами двух человек: жены, в один миг ставшей вдовой, и подопечного, бывшего практически сыном Тони. Пеппер все еще обнимала поникшую фигуру мужа, не в силах отпустить, а Питер, пребывающий в шоке, сидел рядом: в его разуме застыла только одна мысль, повторяющееся снова и снова я думал, что времени будет больше. Полковник Роудс возвышался над ними каменным изваянием — единственный, кто остался стоять, сейчас отвернулся от Тони, от медленно остывающего тела лучшего друга, который исчез навсегда; даже в броне Воителя было заметно, как сильная дрожь сотрясает его с головы до пят. Доктор Стрендж спрятал лицо в заметно трясущихся руках, не в силах смотреть на исполнение своего замысла, их единственного шанса на победу: вина, затопившая его, была неотличима от физической боли. Многие отводили глаза — сцена была слишком личной, не преназначенной для их взгляда. Только Стив Роджерс упрямо смотрел на потухший дуговой реактор, много лет бывший символом присутствия Железного Человека, а когда-то — и его сердцем. Стив не мог позволить себе не смотреть: не тогда, когда он был тем, кто разбил это сердце реактор своим щитом (мой отец сделал этот щит) годы назад, что сейчас ощущалось практически другой жизнью. Он никогда не извинялся перед Тони, не видел в этом необходимости, нет, он чувствовал себя правым. Теперь у него никогда не будет возможности извиниться, потому что Тони мертв. Ушел безвовзратно. Тони был мертв, как был мертв Говард, убитый его лучшим другом, как Пегги была мертва. Стив заставил себя смотреть, не отрываясь, хотя зрение было размыто по краям. Так что он был первым, кто заметил. Все началось с небольшой искры света — настолько маленькой, что Стиву пришлось моргнуть, только чтобы понять, что ему не показалось. В следующий миг он увидел еще одну и еще, словно в груди Тони зажегся небольшой белый огонек, осветивший дуговой реактор необычной формы (круглый был разрушен, расколот, от него ничего не осталось; новый был — нет, не треугольник, но сердце, выставленное напоказ). Вслед за белой вспышкой пришла оранжевая, осветившая заплаканное лицо Пеппер, которая замерла, как лань в свете автомобильных фар; тело Тони оставалось безжизненным и тихим, но она держалась за него еще крепче, чем раньше, не желая надеяться, но… Реактор, осветившийся ярко-желтым, привлек внимание всех остальных, но не успели они приблизиться или даже подняться с земли, как цвет сменился на насыщенно красный. Тело Старка выгнулось, словно под действием дефибриллятора, отталкивая от себя Пеппер, которую ловко схватил в свои объятия Питер, не давая ей пораниться. Вцепившись в друг друга, они в неверии смотрели, как Тони, все еще обожженный и покрытый кровью, дико озирался по сторонам, жадно, почти на грани гипервентиляции всасывая в себя воздух. — Тони… — выдохнула Пеппер, потянувшись к мужу, но мальчик позади удержал ее. Сердце-реактор запылало зеленым огнем — так ярко, что людям и пришельцам пришлось инстинктивно прикрыть глаза. Все забыли, что они были на бывшем поле боя, забыли, что только что оплакивали погибших: недоумение и страх заполонили множество умов, гадавших «Что происходит?». Все еще скрытый под зеленой вуалью, на которую было невыносимо даже взглянуть, Тони Старк закричал. Тело, сжавшееся от шока и боли, неудержимо изгибалось, руки в бронированных перчатках скребли пыльную землю, когда само время стирало со своего холста кровь, синяки и ожоги, оставленные силой, которую не способен был выдержать ни один смертный. До сих пор. Это не могло занять больше секунды, когда внезапно все прекратилось: ни света, ни звука. Все присутствующие, однако, смутно чувствовали, будто крики продолжались гораздо дольше. Стив посмотрел на Тони и задохнулся, увидев призрака прямиком из 2012 года: мирное, помолодевшее лицо, лишившееся глубоко врезанных в кожу линий, вновь темные, без вкраплений серого, волосы. Для человека, который только что надрывал горло страшным воплем, он был слишком спокоен — будто во сне. Герои, сразившиеся с Таносом, с опаской подобрались ближе. Свет реактора сменился на насыщенно синий, и Тони Старк открыл глаза. Вместо привычных карих глаз проглядывал простор космоса. Группа, известная, как «Стражи Галактики», странно, будто единый живой организм, вздрогнула и схватилась за оружие, вставая в боевую стойку. Остальные не знали, как реагировать на своего (бывшего?) товарища, вернувшегося к жизни, и лишь смотрели, как он осторожно поднимается, мерцая галактиками из-под ресниц. Цвет реактора изменился на фиолетовый, ровно пульсируя светом, когда поджаренные доспехи омыло волной силы, заставляя наниты втянуться внутрь, а сам сердечный реактор вплавился сквозь рубашку в загорелую кожу. Моргнув еще раз напоследок, реактор вернулся к ровному белому цвету. Тони глубоко вздохнул и улыбнулся. — Чего такие кислые? Не рады меня видеть? — его голос, который, несомненно, все еще принадлежал Тони Старку, отдавал эхом, расслаиваясь, будто ему вторило множество других, не поддающихся опознаванию, голосов. Паучьи чувства Питера зашевелились внутри, волоски на шее встали, и он осторожно отступил от своего наставника, утягивая Пеппер за собой. — М-мистер Старк? Вы же… вы же умерли… только что, — запинаясь, пробормотал подросток. Полковник Роудс, все еще с пустым, как маска, лицом, опустил руку на его плечо, заставляя Питера вздрогнуть и разжать слишком крепкую хватку на руках мисс Поттс. Она неотрывно смотрела на мужа, но не двигалась с места. — Умер, Пит, умер. Что, признаться, было чертовски больно, — нос Тони сморщился от неприятного воспоминания, что, вкупе с его новым объемным голосом и звездами вместо белков глаз, было как-то неправильно. — Это тело… ах, мое тело… — мужчина посмотрел на свои руки, будто впервые их видел, — оно знало столько боли. Все-таки, пытки в Афганистане не были пикником, как и операция на открытом сердце, — задумчиво произнес он, а затем сжал правую руку в кулак, так, что стали видны Камни Бесконечности, заменившие костяшки его пальцев. — Но эти малыши не захотели меня отпускать, — Тони медленно провел левой рукой по Камням, и те исчезли под кожей, как будто их и не бывало. — Тони? — подала голос Пеппер, выступая вперед и вытягивая руку, желая коснуться, но затем ее опуская. — Это правда ты? — Единственный, Пеп, — его бесконечные глаза были на ней, а на губах появилась нежная улыбка. — Похоже, отдых мой накрылся. Никто не знал, что произошло в следующий миг. Не было никакого движения или даже звука, никто не успел даже моргнуть. Просто Тони, стоявший в метре от своей жены, вдруг оказался рядом с ней, прижав руку к ее щеке. Пеппер, как и все остальные, не ожидавшая такого, с криком отшатнулась, врезаясь в Питера и Роди, которые напряглись рядом с ней. Тони выглядел удивленным. — Ой, — он с интересом склонил голову набок, все еще смотря на Пеппер. Каким-то образом движение выглядело механическим, неестественным. — Я напугал тебя? Мой просчет, — он лениво пошевелил пальцами в воздухе, — еще не привык к этому моджо. Он осмотрелся вокруг, будто только замечая обугленную битвой землю и разрушенный пейзаж, но игнорируя всех остальных, явно недоверчивых и готовых атаковать в любое время. Однако, когда Стив медленно сжал руки в кулаки, в его сторону мелькнула усмешка. Тони демонстративно повернулся к своим товарищам спиной и произнес: — И пейзаж какой унылый. Надо поправить, как думаете? — что было, в принципе, их единственным предупреждением. Мир вокруг них мигнул, и вдруг толпа супергероев оказалась на зеленой лужайке Компаунда Мстителей, ни следа дыма, пожаров или пепла в воздухе. Несколько «Что за черт!» и других проклятий разной степени громкости и цензуры раздались вокруг, когда герои озирались по сторонам. Изменилось не только их окружение, но и они сами: костюмы и лица были чистыми, недавние травмы оказались излечены, чувствовалась разве что усталость после выматывающего боя и схлынувшего адреналина. Тони Старк вновь стоял перед ними, на этот раз одетый в хорошо подогнанный костюм-тройку, с привычными уже модными очками на носу (глаза за ними, впрочем, вновь были карими) и засунувший руки в карманы брюк. Когда он понял, что все взгляды опять сосредоточены на нем, он махнул рукой на восстановленное здание: — Я знаю, что сейчас у вас на уме, ребята, так что не будем усложнять. Вы — чистенькие и опрятные, идете отдыхать и совещаться о том, кто я, черт возьми, такой и можно ли мне доверять, как меня можно победить, если я новый Танос, и все в таком духе. Мне же, — он преувеличенным жестом посмотрел на свое запястье, на котором даже не было часов, — пора бежать. Очень уж дочку хочу увидеть. Вы, ребята, надеюсь, со мной? — последние слова были обращены к Пеппер, Роди и Питеру, которые недоверчиво переглянулись, а затем все же кивнули. И вот так — ни жеста, ни звука, снова — они исчезли. Клинт, порядком раздраженный, медленно моргнул. — Что за. Нахрен. Только что было? — После всего, что произошло за последние несколько дней, я даже не уверен, что удивлен, — устало произнес Стив, снимая наконец шлем и похрустывая сведенной шеей. — Мне нужно выпить, — прохрипел за его спиной Тор. — Вам, ребята, нужно выпить? Я пошел за пивом. — Не уверен, что пиво тут поможет, — пробормотал Бартон.