***
Он не хотел в это верить. Они с Уиллом шли от стадиона для тренировок, которые никогда никто не отменял. Солас говорил что-то об очередном переломе у кого-то из полукровок — чуть ли не соловьём заливался, перечисляя способы лечения. Нико мало что слушал и хотел понимать, но хотя бы делал вид, что вполне заинтересован. У него неплохо получалось, судя по довольной физиономии сына Аполлона. Нико бросил ещё один взгляд на новеньких тренирующихся полукровок позади — лет им было не больше одиннадцати. Удивительно, что они так быстро попали в Лагерь. Холод накрыл его, когда он отвёл взгляд. Нико почувствовал, как будто кто-то проскальзывает мимо него. Невидимый, неудержимый. Тот, кого зовут не с этой стороны мира. Хуже всего, что он знал это отвратительное и до невыносимой боли знакомое чувство. Чувство смерти важного для него человека. Может быть, ему показалось или нет, но он увидел перед собой расплывающееся лицо юноши со светлыми волосами, голубыми глазами и шрамом на губе. Ему словно воткнули нож в живот — он затаил дыхание. Воздух вокруг снизился на несколько градусов. — Нико? — обеспокоенный голос Уилла слышался в голове так, будто он находился в глубоком колодце. — Что-то случилось. Сердце бешено колотилось. Если в него воткнули нож, то почему оно всё еще дышит? — Д-джейсон, — выдавил Нико и моментально, едва задумываясь, шагнул в тень. Его не волновало то, что это перемещение плохо скажется на его организме, что он рискует просто раствориться среди того, чему всегда доверял. Ему было плевать. Он не собирался верить, пока не увидит собственными глазами. С одной смертью он однажды ошибся. Нико очутился на практически разрушенном корабле. Водопады размером больше десяти футов попадали на левый и правый борт через повреждённый корпус. Мозаичный пол трескался, механизмы дымились. Нико не вышел из тени — она его просто выбросила. Перед глазами у него всё помутнело — он грозился свалиться прямо сейчас, но сфокусировал взгляд и глубоко вдохнул. Воздух пах гарью, озоном и кровью. Он увидел бордово-красные капли на полу и задышал ещё тяжелее. В нескольких футах от того места, где он стоял, лежало тело, рядом с ним — пегас. Нико, игнорируя головокружение, насколько мог быстро заковылял к нему. Он уже понял, что очередной ошибкой это быть не могло. Здесь не было никакой сыворотки жизни. И врата смерти были закрыты. И это был тот человек, который шёл на смерть по собственной воле. Нико знал, но всё равно не удержался на ногах, когда увидел. — Нет, — выдавил он, сглатывая солёные слёзы. Он смотрел на раны — не на лицо. Стрелы торчали в плечах и ноге. Грудь превратилась в кровавое месиво. Нико схватил его за руку — почувствовал холод подземного мира своего отца. Он, спустя долгое время, зарыдал в глухую пустоту. Но человек, перед которым он не стеснялся этого делать, ничего не слышал. По земле разрастались трещины, камни падали вниз — в морскую пучину. Пегас-вентус заржал, отскакивая от обломков. Нико крепче сжимал холодную ладонь. Он поднялся с земли, едва что различая и аккуратно закинул бледневшую, тяжёлую руку сына Юпитера на своё плечо. Наверное, он был тяжёлым, но Нико не знал. Тяжести он не ощущал. Только горечь и злость, слитые вместе. Пегас опустился, помогая взвалить на себя тело юноши. Нико не отходил. Его взгляд зацепился за татуировку с орлом и двенадцатью линиями. Он вновь проглотил слёзы, но теперь осмелился бросить взгляд на лицо. Лицо, которое выражало раздражающее спокойствие и смирение. Лицо героя. — Отвези его в нужное место, — прошептал он Буре. Пегас заржал и умчался. Позволяя Нико выпустить руку. Он всё ещё чувствовал холод. Прежде, чем снова раствориться в тени, он уцепился взглядом за кусок голубого неба. — Я думаю, ты не сможешь оттуда смотреть на меня, верно?***
Перси сразу понял, что что-то идёт не так, когда в воздухе появились тёмные сгустки. По сути, в этот момент можно ожидать появление огромной псины в гостиной, что было не слишком прекрасно, учитывая, как отреагируют его мама и Пол на полуразрушенную гостину после возвращения. А вот Эстель, вероятно, миссис О’Лири понравится. Однако через несколько секунд на пол гостиной буквально свалился Нико. Перси резко поднялся с дивана, подскочив к нему — учебники были благополучно забыты. Парень был бледнее в несколько раз, чем обычно, и, что ещё казалось настораживающим, дрожал, словно несколько секунд назад увидел свой самый худший кошмар. — Перси, что за… — Аннабет выглянула из его комнаты, не выпуская из рук очередной чертёж. Как только её взгляд наткнулся на нежданного гостя, чертёж выпал из рук. — Амброзию срочно, — пробормотал она. Перси рассеянно кивнул, приподнимая сына Аида за плечи. — Эй, ты как? — едва он произнёс это, то понял, что задавать такой вопрос вообще не нужно. Особенно полукровкам. Но Нико не отвечал и не поднимал головы. Перси терпеливо вздохнул, помогая ему подняться и пересесть на диван. К удивлению, тот абсолютно не возражал. Аннабет вернулась быстро — амброзия в этой квартире находилась под рукой, потому как, будучи полукровкой, никогда заранее не знаешь момент, когда на тебя вдруг захочет напасть монстр. Взгляд у дочери Афины был обеспокоенным, но в целом, она держалась вполне решительно. Когда Нико поднял голову, откинувшись на спинку дивана. Они увидели то, что совсем не ожидали. По щекам сына Аида тянулись мокрые дорожки, глаз он всё ещё не открывал. Аннабет порывисто, нервно вздохнула, когда Нико, не поднимая головы, позволил ей положить ему в рот кусок амброзии. — Нико, что произошло? — почему-то тихо прошептала она. Перси каким-то шестым чувством догадывался, что они думают об одном и том же — им даже не нужно было переговаривать. А затем он заметил то, на что как-то не обратил внимания. — Аннабет… — по его спине стайкой пробежали холодные мурашки. Волосы на затылке встали дыбом. Они давно привыкли к крови, но точно знали, что от монстров её не остаётся. Аннабет схватила правую ладонь Нико, испачканную в крови, чувствуя, как внутри разрастается колящий холод. Как он прорывается наружу, желая полностью поглотить её. Шестерёнки в её голове заработали, быстро расставляя всё на свои места. — Нико, чья это кровь? Температура в комнате, казалось, упала на несколько градусов. Нико наконец-то поднял взгляд тёмных глаз. Аннабет почудилось, что её сердце замедлило обычные удары, замерло на несколько секунд. Она отметила, как изменилось лицо Перси, как брови соединились вместе, а взгляд стал темнее. Нико рвано глотнул воздух, его руки дёрнулись. — Джейсон, — он не обратил внимания на то, что Аннабет клещами вцепилась в его руку, а Перси так вперился взглядом, что если бы он обладал ещё одной суперспособностью, то сумел бы прожечь дыру. — Он мёртв. Всего три слова прозвучали в тишине подобно подорвавшимся бомбам рядом с домом. Через несколько секунд после этого на кухне прорвало кран. Вода хлестала быстрым потоком, как уменьшенный гейзер. Перси сжал зубы, стараясь сосредоточиться на том, чтобы не затопить всю квартиру. Как только вода остановилась, он ощутил до тошноты противную влажность на глазах, и впился рукой в подлокотник дивана. Он тихо, едва слышно выругался. Аннабет смотрела на мозолистые пальцы Нико, испачканные в крови. Хрупкая прозрачная капля упала на его ладонь. Потом ещё одна. Спустя некоторые секунды Аннабет осознала, что её плечи трясутся из-за рыданий, но сделать с этим ничего не могла. Как и с тем, что произошло. — Где он? — хрипло спросил Перси, мысленно удивляясь изменению собственного голоса. Нико смотрел на свою руку, перебирая пальцы. — Думаю, Буря доставит его прямо в Лагерь Юпитера, но я не слишком понял, что произошло, и где вообще я находился… Перси поднялся, утирая глаза тыльной стороной ладони. Всё равно не помогло. — Сначала доедем до Лонг-Айленда, а дальше постараемся узнать хотя бы что-то, — произнёс он. Аннабет ему даже не возразила. В тот день на небе не было ни единого облачка, нечего и говорить о тучах. Огромное однотонное полотно голубого цвета. Перси предполагал, что Зевс и все боги смеются там над ними. Они всё видели, но снова ничего не могли сделать. Снова не предприняли ни единой попытки остановить это. Из-за этого он только сильнее сжимал руками руль, чуть ли не вдавливаясь пальцами и злился ещё больше. Аннабет могла здраво рассуждать о том, что судьбу изменить никак нельзя, но в тот момент было плевать на этой с высокой колокольни. Снова потеряна одна жизнь, смерть которой они никак не могли предвидеть. Перси казалось, что он видел в заднее стекло машины Мойр с длинными голубыми носками и огромными ножницами. Без слёз на небо они не могли смотреть, как бы ни старались.***
Рейна предполагала, что Хейзел это почувствовала, но ничего не говорила ни Фрэнку, ни ей. Возможно, она всеми силами надеялась, что её способность дочери Плутона подводит. Ведь с Лео вышло именно так, но когда они увидели ярко одетую девчонку и кудрявого юношу с луком и стрелами, она поняла, что ошибки быть не может. Чёрный лакированный гроб стоял рядом с Преторией. На нём были видны свежие царапины. Рейне показалось, что это всего лишь глупая шутка. Бредовый розыгрыш в самом непереносимом стиле Лео Вальдеса, который совсем недавно покинул Лагерь Юпитера. Но всё, что с ней происходило, всё что она видела за свою жизнь в качестве дочери одной из римских богинь, ясно говорило, что это совсем не так. — Это не может… — едва прошелестел Фрэнк, в шоке смотря на чёрный ящик. Рейна заметила в траве несколько камней, переливающихся на солнце. Хейзел нервно сжимала пальцы, её глаза стали стеклянными. — Откройте его, — приказала Рейна, понимая, что её голос стал на несколько тонов ниже, чем обычно. Она не заметила, как вцепилась пальцами в рукоять меча. Воздух давил ей на грудь, пока она, не отрывая взгляда, следила, как отодвигается крышка гроба. До раздражения медленно, со скрипом, который мог бы наводить ужас на обычных людей. Его лицо было бледным. И таким спокойным, что Рейне захотелось на него наорать. Подойти, встряхнуть со всеми силами за плечи и закричать, чтобы перестал ломать тут комедийную драму и наконец-то поднялся. Но она едва могла сдвинуться с места. Фрэнк подошёл первым. Медленными, тихими шагами. Рейна не видела его лица — перед ней было только одно. Чжан схватил юношу за одну руку. Тот не шевелился. Не издал ни единого звука. Позади раздался тихий всхлип Хейзел. — Мне действительно очень… — начал было Лестер-Аполлон. — Заткнись, — процедила сквозь сжатые зубы Рейна, где-то далеко в уме удивляясь, как быстро она избавилась от привычного уважения и почтения к богам. Рейна почувствовала, как земля под её ногами покачнулась. Она сделала шаг вперёд и ухватилась за край гроба. Его лицо было не просто спокойным, а умиротворённым. Он прекрасно осознавал, на что шёл. Он был тем же сыном Юпитера, готовым отдать собственную жизнь ради друзей. — Ты это сделал, — прошептала Рейна, ни на секунду не заботясь о том, что вокруг гроба собралось достаточное количество жителей Лагеря. По её лицу текли слёзы, которые она даже не в силах была остановить. Её сдержанность разбилась вдребезги. Черный лакированный гроб слишком сильно выделялся на фоне голубого неба. Рейна это заметила.***
Ей казалось, что она узнала об этом самой последней. Через несколько разговоров, через десятку человек. А ведь должна была, наверное, первая? Разве нет? Разве она за эту чёртову жизнь не заслужила узнать в числе первых о том, что её брат мёртв? Очевидно, что нет. Очевидно, что богиня судьбы думает, что дочь Зевса получила слишком мало страданий за все годы. Талия боялась опоздать. Боялась, что не сумеет увидеть его в последний раз. Земля трещала под её охотничьими ботинками, словно грозилась вот-вот пойти трещиной, чтобы затянуть её в Царство Аида. Её товарищи следовали за ней. Она будто гналась за зверем. Но в этот раз ей не удалось его поймать. Он уже успел напасть. Талия со всех ног мчалась сквозь Принципию, даже не пытаясь стереть слёзы с глаз. Её разрывали скорбь, обида и ненависть, соединённые в одну густую массу, готовящуюся разорвать всё на своём пути. Скорбь от утраты. Обида от того, что она могла не успеть. Ненависть к отцу, за то, что тот снова ничего не предпринял. Когда одна из её подчинённых доложила ей новость, Талии хотелось проклянуть его, Зевса. И сейчас это желание ничуть не уменьшилось. Плевать, в какой ипостаси, он бы был, он заслуживал хотя бы одного чёртового проклятья. Бани, казармы, все помещения были пусты. Талия неслась к преторианским воротам. Если они находились прямо в Новом Риме, то… — К Аиду вас всех! — прорычала она, и резко остановилась, пробежав от ворот не больше и тридцати футов. Там слева от неё, к Марсовому полю шла толпа, одетая в пурпурно-оранжевые цвета. Талия даже не стала ничего приказывать Охотницам — просто вновь побежала. Она словно считала последние несколько футов до столкновения с дном ямы, в которую только что упала. Шаг, вдох, выдох, глотание слёз, и опять всё по кругу. Толпа впереди неё расступалась, пропуская вперёд. К чёрному лакированному гробу. Талия видела лица. Сотни лиц, но смотрела только вперёд. Она видела всех тех, кому он был также дорог, как и ей. Возможно, для них он был даже чем-то больше — претором, старшим братом, товарищем, соратником, но точно для каждого здесь — другом, готовым постоять горой, если нужно. Или отдать собственную жизнь. Он был одет в голубой саван с серебряными нашивками в виде молний. Талия дотронулась дрожащей рукой до его холодной щеки. В её ушах звенела тишина. Шрам на его губе выглядел отчётливее. Губы Талии дёрнулись, пытаясь выдать что-то наподобие улыбки. Она коснулась губами его лба. — Отдыхай, — прошептала она. — Может быть, однажды увидимся. …Среди зелёного поля отчётливо виднелся полыхающий костёр, с оранжевыми, ярко-красными языками пламени. Его искры подлетали вверх, отбрасывались в сторону, серый дым устремлялся дальше. Но никто не смел отводить взгляда, никто не боялся этого огня. Однако в разное время или же одновременно каждый из стоящих то и дело бросал свой взгляд на небольшой, практически затмевающийся закатными лучами, кусок голубого неба. А Джейсон Грейс смотрел на небо закрытыми глазами.