Часть 1
19 августа 2019 г. в 00:03
Ничего не примечательный особняк на окраине Лондона, с большим садом, в котором уже давно ничего не растёт, а стены самого дома обплел плющ. Вместо окон — витражи из дорогого цветного стекла, которые Чонгук с удовольствием бы выбил и вставил самые обычные окна, только вот запрещено. Это не просто дом, а последнее, что осталось от династии Картрайт, которая закончилась по неизвестным причинам почти 2 века назад.
Хотя впрочем, когда Чонгу смотрит на портреты последнего из Картрайтов, Генриха, он видит самого себя. Такие же довольно длинные чёрные волосы, слегка смуглая кожа, идеальные черты лица и чёрные как два омута глаза. Чонгуку кажется странным и их подозрительная схожесть, и то, что известные лондонский богач имел корейскую внешность.
Но Чонгуку как-то плевать на Картрайтов, его задание защищать королеву, что он выполняет безпрекословно.
Бок о бок с ним защищает ее величество прекрасная длинноногая девушка с русыми волосами и голубыми, как небо глазами, Мариэн Курута. На первый взгляд она может показаться невинной и беззащитной, но за милой внешностью скрывается по настоящему сильная духом и решительная девушка. Чонгуку довольно удобно работать с ней. Симпатичная, но с характером, она была как раз в его вкусе.
Между ними не было огромной любви, но они симпатизировали друг другу. Не чувствовали дискомфорт при общение, а ночи всегда проводили жарко и со страстью. Так сказать, у них был секс без обязательств. Никаких серьезных отношений, только страсть и симпатия, и обоих это вполне устраивало. Ведь какие-либо отношения могли помешать их слаженной работе. И королеве конечно же не было известно об этом, но и знать то ей было не обязательно. Так будет лучше, и для Мари с Чонгуком, и для самой королевы.
— Чонгук, мне нужно показать тебе кое-что. — Мари подходит к волшебнику, что удобно устроился на траве с альбомом и карандашами. Чон поднимает на русую глаза и удивлённо вскидывает брови.
— И что же это? — Гук встаёт с травы и становится в плотную к Мари.
— Это витраж. На нем изображена я, или девушка похожая на меня. Он в саду. — взгляд Чона резко меняется. Он становится слегка злым, ибо парень не одобряет походов в сад.
— Ты снова ходила туда? — Курута кивает, слегка испуганно смотря на парня — Ночью? — и снова кивок. — Я же просил, Мариэн! Там опасно находиться!
— Вовсе нет! Там нет ничего опасного! — возражает Мари. — Пойдём! Мы просто посмотрим, не более.
Чонгук отнекивается, отрицательно мотая головой. Он не намерен идти туда, даже под риском смертной казни. Он уверен, что там живут опасные твари, ведь не просто так там нашли труп мисс Габриэлы Картрайт, матери Генриха. Истерзанное тело, в котором долго не могли узнать ту красивую женщину с картин и витражов. Чон узнал о её смерти из старых газет, найденных на чердаке, а когда увидел найденную там картину, написанную Генрихом в честь смерти матери, окаменел, слишком уж ужасно выглядела эта женщина. Чонгук сжёг ту картину, а в сад он больше не зайдёт, а теперь и Мари не пустит.
— Ну Гуки, прошу! Ты обязан это увидеть! — девушка продолжала настаивать на своем, но Чон как непробиваемая скала, ничем не возьмёшь. В ход пошли щенячьи глазки и умоляющий голосок, которые никогда ещё не подводили девушку. И даже в этот раз.
Гук все же сдался, его, если так можно сказать, подруга была слишком настойчивой, как ещё никогда. Значит, этот витраж был действительно чем-то важным.
К витражу они дошли более менее спокойно, хоть Чонгука немного потряхивало от нахождения в этом месте. В голове сразу возникал ужаснейший образ лишённого жизни тела матери Генриха с той картины, и тело парня пробирает дрожь. Но Мари кажется слишком полна энтузиазма, чтобы о чем-то переживать.
Но самый настоящий ужас Чон познал, когда наконец-то они оказались у витража, что находился за густой стеной зеленного плюща. Он был полностью разбитым, а лицо у девушки на картине все в крови. Вот тогда то его окутал настоящий страх.
— Я же говорила, что тебе стоит это увидеть. Конечно ещё то жуткое зрелище, но тебе не кажется это странным? Портрет последнего из Картрайтов, как две капли воды похожего на тебя, теперь и этот витраж, с девушкой, очень сильно похожей на меня. Почему так много странностей?
— Я не знаю… — парень хоть и слышал слова Мариэн, но все равно был словно в бреду. Его взгляд был прикован к еле живому витражу, картина на нем реально поселила в его душе огромный страх. Конечно все это было странным, но Чонгук на данный момент желал лишь одного — поскорее покинуть это место.
— Но давай уйдем отсюда — парень хватает девушку за руку и уводит из жуткого сада. И как только они переходят его порог, Чонгук чувствует облегчение и страх уходит.
После того, как они вернулись из сада, Чонгука весь день не покидали мысли о витраже с изображением Мариэн. Он долго раздумывал над ним, но к сожалению, ни к чему конкретному так и не пришел. Понял лишь одно, жизнь последнего из Картрайтов и его как-то взяимосвязана, но как и почему, предстояло ещё понять. Кажется, ему все же придется посетить тот сад ещё раз, на свой страх и ужас, но только так он может хоть немного приблизиться к разгадке этих странностей, творящихся вокруг него и его любовницы. Или напарницы, в общем не важно. Но оставить все как есть, когда вокруг происходит столько странного, парень попросту не мог.
Мысли о витраже так затуманили его черноволосую голову, что не покинули даже ночью, в которую Мариэн все же заставила парня немного поспать.
Сон не шёл к Чонгуку совсем. Стоило ему закрыть глаза, как в его сознании всплывал образ леди Картрайт в день смерти и окровавленное лицо Мари, которое так реалистично нарисовало его воображение. Этот витраж — какая-то холодная и убийственная красота для молодого художника, его бросает в дрожь эта картина и заставляет восхищаться.
Чон открывает глаза. Попытки уснуть сошли на твёрдое нет и он теперь сидит за книгой, а аккуратный огонёк на его ладони разрушает тьму вокруг. Маг не знает куда себя деть теперь от этого кошмарного витража, который так плотно засел в его памяти.
Это уже не первая ночь с кошмарами и как бы Чонгук не пытался оставаться бодрым, он засыпает, как только солнце выходит из-за горизонта, начиная новый день.