Вместе через вселенную

Часы пробили девять, и Лань Цижэнь вышел из тени вместе с главой ордена — Цзэу-Цзюнем. Сев за свой учительский стол, что стоял в центре у стены, он поприветствовал своих учеников. Воспитанники ордена Гусу Лань, в числе которых были и приглашенные ученики из клана Юньмэн Цзян, Цинхэ Не и даже Ланьлин Цзинь, послушно встали у своих мест за партой и ответно поприветствовали своего учителя — Лань Цижэня. А Лань Сичэнь, что пристроился неподалёку, пробежался глазами по их скромно опущенным лицам и неосознанно остановил взгляд на одном из них. В его глазах тут же промелькнула тень восхищения, но лишь на долю секунды, после чего он вновь направил взгляд куда-то вдаль, внимая словам учителя. — Ученики, что прибыли к нам из других орденов, сегодня ваш первый день учебы в Облачных Глубинах, поэтому я прошу вас — представьтесь, — Лань Цижэнь говорил тихим и спокойным голосом, поглаживая свою бородку кончиками пальцев. Указав на пустующее место перед собой, он махнул рукой и молча приказал начинать. Наследники быстро переглянулись между собой: никто не спешил быть первым, поэтому на поклон вышел сначала Вэй Ин, с озорной улыбкой на лице, чем вызвал недовольство Цзян Чэна, что вышел вслед за ним, а после присоединилась и Яньли. Они встали в один ряд и отдали дань уважения учителю, передав Лань Сичэню свои скромные дары. За ними вышел на поклон Цзинь Цзысюань и его подчиненная Мянь-Мянь. Они также поклонились учителю в знак уважения и передали ему дорогой подарок: очень ценную книгу, чья обложка была обшита настоящим золотом. Вэй Ин не смог остаться в стороне и не прокомментировать столь явное желание выделиться и показать себя, поэтому тихо пожаловался Цзян Чэну на самолюбие клана Цзинь, на что получил недовольный взгляд не только своего шиди, но и неподалёку стоящего Лань Ванцзи. Вэй Ину оставалось лишь отвернуться обратно к учителю, возмущенно надувшись. Наконец, настала очередь Цинхэ Не выйти на поклон. Не Хуайсан сложил свой веер и вышел из-за парты, попутно убедившись, что Мэн Яо идёт следом. Лань Сичэнь, что до этого стоял совершенно неподвижно, словно изящная скульптура, заинтересованно дернулся, устремив взгляд на сопровождающего Не Хуайсана. Не Хуайсан, словно и не заметив этого, послушно встал перед учителем и низко поклонился. А выпрямившись первым делом обернулся в сторону Мэн Яо и указал на изящную шкатулку, что покоилась в его руках. Мэн Яо, поняв немой приказ, мигом подскочил к молодому господину и вытянул руки с подарком, не забыв низко поклониться. Мягко улыбнувшись, он хотел произнести речь, но его остановили тихие перешептывания из-за спины: — А разве это не сын Цзинь Гуаншаня? Почему он в Цинхэ в роли прислуги? — Ха, ты ещё спрашиваешь? Он всего лишь незаконнорожденный сын проститутки, с чего бы ему не быть прислугой? — Говорят, он ходил просить милостыню у отца, но того даже впускать не стали: скинули с лестницы, приказав забыть дорогу в Ланьлин Цзинь! — Вот это да-а… Вроде оба его сыновья, а отношение к ним, как небо и земля… Прежняя уверенность в себе мигом улетучилась, а красивая мягкая улыбка, что украшала собой изящное лицо, переросла в измученную ухмылку, и Мэн Яо тяжело вдохнул побольше воздуха, пытаясь тем самым выровнять своё сбившееся дыхание. Он всего лишь слуга, сопровождающий своего господина, он не имеет права поддаваться эмоциям. — Я слышал, что в Цинхэ Не появился очень способный помощник. Поговаривают: он умен и хорошо воспитан. Что же… Теперь я лично смог убедиться в том, что слухи оказались правдивы. Лань Сичэнь одарил удивленного юношу тёплой улыбкой и лично подошёл к нему за подарком. Мэн Яо, услыхав о себе столь лестные отзывы, немного смутился и замер, словно изваяние, отчего не сразу заметил перед собой молодого нефрита ордена Гусу Лань. Почувствовав на себе чужое дыхание он неосознанно приподнял голову и встретился лицом к лицу с Лань Сичэнем, что смотрел с теплотой и нежностью в глазах. Мэн Яо растаял под этим взглядом: ещё никто не смотрел на него так… Расплываясь в непроизвольной улыбке он всмотрелся в затуманенные глаза молодого нефрита и излишне резко опустил голову, вновь смутившись от своей же дерзости. Лань Сичэнь на это действие чуть слышно усмехнулся, да так, чтобы мог услышать только Яо, который, в свою очередь, всё ещё держал руки широко протянутыми, а голову низко опущенной. Вновь окинув Мэн Яо взглядом, он подошёл к нему вплотную и положил руки поверх небольшой шкатулки, сделанной из древесины, которую тот держал в качестве подарка. Его пальцы при поднятии её крышки чуть соскользнули вниз и прошлись подушечками по всей длине чужих, чуть подрагивающих. Мэн Яо от этих действий резко встрепенулся и чуть отодвинулся назад, сжавшись всем телом. Место их соприкосновения словно током прошило, а по телу тут же пробежала стая мурашек. Он тяжело сглотнул, еле найдя в себе силы чтобы приподнять голову и посмотреть на Цзэу-Цзюня, что в отличие от него вел себя совершенно спокойно, словно ничего и не произошло. "Возможно, это просто случайность…" — тут же пронеслось у него в голове, но столь же быстро забылось, стоило только Лань Сичэню вновь одарить его ласковым взглядом, мягко пробегаясь пальцами по деревянной поверхности шкатулки. — Это очень тонкая работа, можете передать Чифэн-Цзуню наши слова благодарности, — Лань Сичэнь учтиво поклонился и вновь занял место рядом с учителем. Мэн Яо, чуть замешкавшись от столь противоречивых чувств, что охватили его сердце, так ничего и не ответил, а когда пришёл в себя, Сичэнь уже стоял на прежнем месте, ожидая ответа. Вновь смутившись от своей беспечности, он спешно поклонился и отошёл обратно к молодому господину. Но стоило ему только занять место рядом с Не Хуайсаном, как весь мир тут же пустился в пляс: голова резко закружилась, предметы нещадно расплылись в стороны, а перед темнеющими глазами заплясали маленькие искры, и он тотчас же свалился в бессознании, прямо посреди класса, во время приветственной речи Лань Цижэня.

***

Чжу Цзаньцзинь встретил утро в привычном добром здравии. Будучи уже полностью одетым и умытым, он стоял у плиты с маленькой лопаткой в руках и готовил себе лёгкий завтрак. Когда нижние стороны яиц хорошенько прожарились, он оставил верхнюю с желтком полностью сырой и выключил плиту. Переложив завтрак к себе на тарелку, он отодвинул стул и сел за стол, принимаясь за еду. Закончив как раз к девяти, он спешно убрал со стола весь лишний мусор и отложил тарелку в раковину, после чего вышел из дома, попутно убедившись, что дверной ключ покоится в левом кармане. Заперев дверь и проверив замок на прочность, он спустился на улицу и сел в машину своего менеджера. Стоило ему оказаться рядом с водителем, как тот надавил на газ, и машина тут же умчалась на высокой скорости. Однако, Чжу Цзаньцзинь почувствовал себя неважно ещё на полпути к месту назначения: воздух внезапно отяжелел, к горлу подступила тошнота и стало невыносимо тяжело дышать, отчего временами приходилось хватать воздух через рот, дабы восполнить запас кислорода. Но, несмотря на столь плохое самочувствие, он все равно упрямо вылез из машины, игнорируя опасения своего менеджера, и забежал в небольшое здание, отчего-то обильно потея всем телом, где актёры приводили себя в порядок. По дороге в гримерную Чжу Цзаньцзинь столкнулся с Сяо Чжанем, что был облачен в белые одежды ордена Гусу Лань, и тут же понял, что сцену с появлением Мэн Яо будут снимать прямо сейчас. Он подоспел как раз вовремя. — Цзаньцзинь! — Сяо Чжань лучезарно улыбнулся и протянул руку для приветствия. — Сяо Чжань! — Чжу Цзаньцзинь последовал примеру друга и, улыбнувшись, протянул руку в ответ. — Стилисты уже вовсю заждались тебя, так и мечтают тебя приодеть, беги давай! — Сяо Чжань похлопал Цзаньцзиня по плечу и, прервав рукопожатие, прошёл мимо коллеги, вероятно, направляясь к выходу из здания. Чжу Цзаньцзинь машинально кивнул на слова Сяо Чжаня и вновь возобновил шаги, но его окликнули из-за спины, заставив замереть на месте. — Кстати, совсем забыл! Хайкуань просил передать, чтобы ты направлялся прямиком к нему, он на съемочной площадке. Думаю, он хочет порепетировать с тобой немного. Чжу Цзаньцзинь отреагировал на слова коллеги неожиданно негативно. Это можно было заметить по его недовольному лицу и резкому ответу: — В этом нет необходимости. Я уже не раз отыгрывал эту сценку у себя дома, — заметив на лице Сяо Чжаня немое удивление, Чжу Цзаньцзинь поспешил закрыть тему, — Я сейчас быстро в гримерную и обратно, передай ребятам, что я скоро. Сяо Чжань сходу умел понимать намеки, поэтому сговорчиво кивнул головой и ушёл первым. Чжу Цзаньцзинь же мысленно поблагодарил его за понимание и, наконец, настиг стилистов из гримерки. Лю Хайкуань, что все это время находился в кругу других актёров, читая свой сценарий, завидев Сяо Чжаня неподалёку от съемочной площадки, тут же помчался к нему, надеясь узнать, куда пропал Чжу Цзаньцзинь на столь длительное время. — Эй, Чжань, подожди, постой! Лю Хайкуань кое-как нагнал Сяо Чжаня из-за спины и, положив руку ему на плечо, надавил, заставив того обернуться. — Хайкуань? В чём дело? — Сяо Чжань покосился на чужую руку, и обладатель тут же её убрал. — Прости, но… — Хайкуань придержал паузу, надеясь, что Сяо Чжань и сам догадается, что ему нужно, но безуспешно: тот лишь продолжал смотреть на него с непониманием в глазах, — …Чжу Цзаньцзинь? Лицо Сяо Чжаня тут же прояснилось, и он выдавил короткое: — О! Лю Хайкуань выдохнул и расслабился от реакции со стороны, решив, что тот все понял. — Чжу Цзаньцзинь сейчас в гримерной, — расслабленное лицо Хайкуаня тут же помрачнело, и Сяо Чжань поспешил оправдаться: — Сразу говорю, что я здесь совершенно ни при чём! Свою часть сделки я уже выполнил! Я передал ему твои слова, а он — «нет», и все тут! Сказал, как отрезал! Мне оставалось лишь уйти от греха подальше. Чем же ты его так рассердил? — Этот мальчишка… — устало выдохнул Хайкуань и потер переносицу, -… слишком темпераментный… — Это… Плохо? — Это сложно, — немного раздраженно огрызнулся он в ответ. Сяо Чжань поджал губы и опустил голову, поняв, что затронул слишком щекотливую тему. — Я не люблю лишний шум, несерьёзные шутки и тому подобное… Но так получилось, что Цзаньцзинь именно такой. — Ну, как говорится, противоположности притягиваются! — заулыбался Сяо Чжань, но его улыбка тут же сошла на «нет», стоило только Хайкуаню продолжить. — Но не в нашем случае. Я полюбил его, когда впервые встретил в репетиционном зале. Тогда я впервые увидел то, с какой грацией он двигался, с каким взглядом танцевал. Он был прекрасен и изящен, словно божество… Я разглядел в нем очень тихого, спокойного и скромного человека, коих сейчас очень мало… Но ошибся. Сяо Чжань весьма долго удерживал паузу, то открывая, то вновь закрывая рот. Он не мог подобрать слов, чтобы высказать их, но, к счастью, от этой необходимости его избавил один из стаффа, что с истерикой выбежал из здания с криками: — Актер Чжу Цзаньцзинь упал в обморок! Он упал в обморок! Режиссёр Сун, актёр в бессознании, скорее сюда!

***

Чжу Цзаньцзинь слабо приоткрыл глаза и тут же наткнулся на совершенно незнакомый потолок. Пристав с постели и осмотревшись, он про себя отметил, что и комната ему не знакома. Помещение, в котором он находился, было обустроено совсем как в древние времена: бамбуковые двери, деревянные столы без стульев, такие же деревянные полы и стены, что были покрашены в светло-голубые, серые и белые тона. Создавалось ощущение, словно он попал в прошлое: настолько все старо смотрелось, даже атмосфера вокруг витала неимоверно древняя и потерянная… Оторвавшись от созерцания своего местонахождения, Цзаньцзинь поспешил осмотреть уже себя: бледно-желтое, тусклое ханьфу из весьма дорогой ткани, длинные чёрные сапоги, что достигали чуть ли не его колен и длинные, свисающие с плеч, волосы, верхняя часть которых была собрана в небольшой пучок. В голове Цзаньцзиня тут же промелькнула мысль о том, что съёмки, вероятно, уже начались, вот его и приодели. Вот только… Он не помнил, чтобы стилисты успели его одеть; он точно помнил, что отключился будучи в своей, современной одежде. Долго размышлять на эту тему ему не позволили: бамбуковые двери с глухим звуком разъехались в стороны и в помещение прошагал Лю Хайкуань, будучи уже полностью преображенным в своего персонажа — Цзэу-Цзюня. Чжу Цзаньцзиню, на секунду, даже показалось, словно Хайкуань стал ещё более внушительным: от него так и веяло аурой благородства и чести. — Вы пришли в себя, — Лю Хайкуань мягко улыбнулся и прошагал к постели, где сидел Цзаньцзинь, — надеюсь, вам стало лучше, и голова более не кружится. Чжу Цзаньцзинь немного сморщился от столь непривычной формальности, но недовольства по этому поводу высказывать не стал. Они с Хайкуанем и так вечно собачатся по поводу и без, не хватало ещё и из-за этого поссориться. — Со мной все в порядке, Лю Хайкуань, тебе незачем переживать, — фыркнул Цзаньцзинь, слезая с постели. Хайкуань, словно не сумев сдержать эмоций, посмотрел на Цзаньцзиня с приоткрытым от удивления ртом, но после все же выдохнул и тихо отсмеялся. — Если вам столь сложно запомнить мой титул, то вы можете называть меня просто Лань Сичэнь. — Что?