Миллион тюльпанов

За окном бушует дождь, а сильный ветер завывает так, что холодно становится только от его свиста. Ставни окон в её комнате, кажется вот-вот треснут и впустят противный сквозняк в помещение. Девушка сидит на табурете перед большим зеркалом и расчёсывает свои волнистые чёрные, как смоль, волосы, которые успели отрости аж до бёдер за три года. Брюнетка вновь и вновь вспоминала тот момент, когда они с принцессой и Фицербертом вернулись во дворец, а фрейлину ждал уже повзрослевший алхимик. Его оправдал король, смирив свой гнев. Особенно ей запомнился тот момент, когда голубоглазый подхватил её и прокрутил несколько раз, а потом крепко к себе прижал, со словами: «Прости меня, моя Кэсси» Только он её так называл. Только ему она позволяла себя так называть. И когда казалось, что мир начал строиться вновь, когда она наконец думала о том, что всё наладилось, что всё будет хорошо, его убили. Весь мир вновь рухнул, потеряв любой оттенок радости. Её больше нельзя было осчастливить. Тогда, зеленоглазая просто была опустошена, собственно, как и сейчас. Несправедливо так было поступать с ней, со стороны судьбы. Но видимо таков удел приёмной дочери капитана королевской гвардии: быть несчастной до скончания своих веков. Даже Юджин отстал со своими фразами по типу: «Воу-воу, не злись, ато ещё разбудишь в себе зверя, да как проткнёшь меня камнем! Мне оно надо?». Подумаешь у неё остался этот «дар», после уничтожения Опал. Это же не значит, что можно над этим шутить. Тем более, что идея Фицерберта ей казалось очень даже не плохой. Из раздумий её вывел стук в дверь. Хриплое «Войдите» прозвучало в комнате, пронзая тишину. В дверном проёме показался капитан. — Кассандра, тебя звала Рапунцель. — сочувствующие произнёс кэп. — Я сейчас выйду — тихий, когда-то властный, голос, вновь начал давить на слух, угнетая ещё больше. Капитан молча кивнул и, не говоря лишних слов, вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Он понимал насколько это тяжело — потерять того, кого любишь Тонкие бледные пальцы держали неогранённый фиолетовый камушек, судорожно его сжимая. По щекам скатились горячие слёзы, обжигая холодную кожу. Ещё раз посмотрев в зеркало, Кассандра надела ожерелье и, собрав волосы в косичку, вышла из комнаты. Чёрное платье, с длинными рукавами и небольшим подолом, скользило по мрачным коридорам замка. Он умер совсем не давно, точнее. Его убили, совсем не давно, а казалось, что прошли года. Три дня тянулись, как три столетия, если не больше. Слава Богу, что убийцу поймали, а Кассандра собственно ручно исполнила приговор суда «Казнить!» В большую деревянную дверь тихо постучали. За ней раздалось громкое, но полное печали и скорби: «Войди. Те.» Дверь отварилась и в большую комнату вошла фрейлина, совсем не давно получившая роль гвардейца. — Привет, Кассандра — грустно вздохнула Рапунцель. Она, не сдержав слёз, разрыдалась и бросилась в объятия подруги — Господи, почему всё так, Кэсс? Почему? — Тише… Тише… Давай сядем. — погладила по русым волосам принцессу брюнетка, явно не хотевшая видеть чьих-либо слёз. Ей своих хватает по горло. Не спать ночами и рыдать от понимания того, что больше не сможешь держать руку любимого, больше не сможешь сказать ему что-то, а он не сможет ответить, невыносимо. — Х-хорош-шо — вытерев слёзы чёрным рукавом, промямлила Её Величество. Ей было тяжело, но больше всех страдали отец Вэриана и Кассандра. -Мне тоже очень его жаль, Рапунцель. Как ты можешь знать, мне с Квирином тяжелее остальных. — выдавила Кассандра, поднимая свои потухшие зелёные глаза на подругу. А ведь эти глаза когда-то были наполнены счастьем. Были… — Да… Тяжело осознавать, что такой весёлый парень, как Вэриан… Мёртв — «сглотнув» последнее слово сказала принцесса «Короны» Кассандра хотело что-то сказать, но её пробил сильный кашель. Он раздирал горло, казалось, в кровь, не оставляя на нём живого места. Лёгкие, как-будто были чем-то забиты, чем-то щекотящим горло и больно сжимающим сердце. Зеленоглазая встала, не понимая что с ней происходит, продолжая кашлять. Когда кашель наконец прошёл, на своей руке фрейлина увидела окровавленные лепестки жёлтых тюльпанов. Чтобы принцесса не увидела их, Кэсс сжала руку и, в полном опустошении, закрыла глаза, спрятав руку с лепестками за спиной. — Всё в порядке? — произнесла Рапунцель, встав с кровати. — Да. Но. Мне нужно побыть одной, прости…- хрипло выдавила Кэсси и вышла из комнаты подруги. Быстро направившись к себе в комнату, девушка судорожно сжимала руку с окровавленными лепестками нежных цветов. Добравшись до своей комнаты, она быстро вошла в неё и захлопнула дверь, при этом закрыв её на ключ. Кассандра стала с интересом разглядывать столь любимые ею цветы, точнее, их лепестки. — Что-то я про это читала. Нужно найти ту книгу. Как же она называлась?.. Ханахаки, точно. — прошептала дочь капитана королевской гвардии. Направившись в библиотеку, любимая, к сожалению, уже мёртвого алхимика, осматривала траурные коридоры. Её чёрные балетки скользили по коврам, такого же цвета. Волосы, цвета дёгтя, уже почти расплелись, превращая свою хозяйку в подобие живого призрака какой-нибудь королевы, что правила здесь сотни лет назад. Вот и перед фрейлиной желанная библиотека, где мог часами сидеть алхимик, перечитывая одни и те же книги. Собравшись с духом, чтобы не зарыдать, девушка подошла к библиотекарю. — Здравствуй, Бэй. Помнишь ту книгу… Ханахаки — болезнь неразделённой любви? Где она? -обрывисто произнесла Кэсс, прежде чем залиться новым приступом кашля. — К твоему счастью, лежит у меня под носом. Держи — протянув красивую коричневую книгу и белый платок, сказал старик, тёплым голосом — сочувствую твоей утрате, девочка. — постоянно он называл «девочкой», но сейчас это её не интересовало. — Спасибо. — прохрипела девушка, взяв книгу и платок. Говорить было настолько больно, что лучше было просто молчать. Горло мучительно болело, давая осознавать «Молчи! Не скажешь никому! Молчи! Иначе хуже станет!» Брюнетка прошла в глубь гигантской библиотеки и присела за стол, за которым постоянно сидел Вэриан. Она распахнула книгу. Через минуту чтения, Кассандра «уронила» голову на руки и проронила несколько слёз. Гневаясь, фрейлина встала со стула и, прихватив платок, вышла из «дома знаний», забыв книгу на столе в раскрытом виде: «… Болезнь можно излечить, если тот, в кого влюблён больной, ответит взаимностью. Если же нет, то больной обречён…» Гласили надписи. А как мёртвый может ответить на чувства? Правильно — никак. Кассандра вновь и вновь кашляла, роняя стеклянные слёзы. Ещё одно напоминает о любимом, совсем выбило из её колеи. Цветы просто вываливались из неё, с каждой минутой. Всё больше, и больше… Почувствовав сильную тошноту, фрейлина поспешила в «уборную». — Только этого мне сейчас не хватало. — прошипела гвардеец, опасаясь своей беременности, ведь тошнило не первый день. Отравление тут даже не рассматривалось: ела она то, что и все, включая отца и остальных слуг — Ну что, Кассандра. Тебя можно поздравить: сдохнешь ты, видимо с ребёнком. — смотря в зеркало прошептала девушка, не скрывая своего гнева и обиды. Волосы окончательно распустились. Они покорно лежали на спине, спадая на плечи и живот. Кассандра не понимала ровным счётом ничего. Ей просто было. Страшно?.. Потерять и свою жизнь, и жизнь так внезапно появившегося ребёнка в своём животе. Она никогда не испытывала страх перед смертью. Хотя, наверное это скорее страх потерять ребёнка. Не зная что делать, она направилась к своей подруге. Но по пути ей встретилась Королева Арианна. — Здравствуй, Кассандра. Ожидала увидеть тебя в саду или в комнате Вэриана. — нежно сказала Её Величество. — Нет, Ваше Высочество. Я направлялась к Рапунцель, дабы поговорить о… — О своей болезни? — поразив девушку, спросила Аринна. — Откуда Вы… Знаете? — выдавила Кэсс. — Бэй сказал. Ты влюбилась, Кассандра, и это прекрасно. Плохо только то, что он мёртв. Я сожалею о твоей утрате и о твоём положении… — провела тёплой рукой по щеке Кассандры Королева — Спасибо, Ваше Величество. — кратко ответила фрейлина, наклонив голову. — Не за что, Кассандра. — тепло улыбнулась Её Величество и отправилась к своему мужу Посмотрев ей в след, Кэсс прошла чуть дальше и, увидев комнату принцессы, постучала в дверь. Глухое «Войдите», послышались с той стороны и дверь распахнулась, впуская в помещение фрейлину. — Привет, Кэсс… — грустно улыбнулась Рапунцель. На кровати, рядом с ней, сидел Юджин, тоже в чёрном. — Привет, Кассандра — бывший вор давно начал называть Кэсс по имени, что радовало. Ведь как можно издеваться над человеком, который потерял часть себя? Девушка лишь кивнула, в знак приветствия и села рядом с подругой. — Тебе, наверное, очень тяжело приходиться? — положила руку на плечо гвардейца Рапунцель. — Да. Рапс, я хотела тебе.- но обратив свой взгляд на Юджина, исправила- Вам… Кое-что рассказать…-огорчённо приговорила Кэсс, пытаясь не зарыдать, от безысходности. В ней как-будто бушевала волна эмоций, хотя… Это так и было. Гнев, печаль, безысходность, паника и страх смешались в один комок и давили на мозги, не давая нормально думать. Она слишком хорошо запомнила тот день, когда ей сообщили, что Вэриан мёртв. Кассандра тогда помогала Рапунцель у неё в комнате убрать после рисования. Всё было нормально, но в дверь вбежал Пит и кое как отдышавшись, сказал: «Ваше Величество, Кассандра! Вэриана убили!». Тогда, внутри Кассандры всё похолодело, зрачки сузились, а руки обмякли, выронив вазу, которая тот час раскололась на тысячи осколков, как её сердце. Девушка не контролировала себя и если бы не стена, стоявшая рядом, Кэсс бы упала. По щекам текли слёзы. Она вышла из комнаты ни на что не реагируя. Просто шла к себе в комнату. Ничего не видя, никого не слыша. Погруженная в воспоминания и боль, которая пронзила всё тело, особенно то место, куда подпустила лишь Вэриана, то место, которое, как считали все, покрыто холодной коркой, если вообще есть. — Что? — в единый голос спросили возлюбленные. — Ну. Начнём с того, что я больна Ханахаки. Закончим же тем, что я, похоже беременна.-вновь кашляя в платок сказала больная. Больно осознавать, что ты тоже вот-вот умрёшь. Просто потухнешь, как свечка, и не сможешь больше гореть. Хотя, Кассандра давно потухла. Когда ей сказали, что он мёртв. Тогда она потухла и больше не горела. И больше никогда не загорится. -Хана… Ханахаки? Это та болезнь неразделённой любви? Ты о ней говоришь? — шокировано переспросил Юджин — Беременна? Отец, дай угадаю, Вэриан? — Да — ответив на все вопросы разом, выдавила Кассандра. — Смешанные чувства… — потёрла шею принцесса — Нет-нет! Можно ведь прожить с Ханахаки несколько лет… Наверное… — пожал плечами Фицерберт — Я просто так цветам не сдамся. Не для того я росла.-чётко приговорила Кассандра. Обещание своё, она сдержала. Фрейлина даже успешно родила здоровую девочку, которую назвала Вария. У малышки были голубые глаза, как у отца. Она была тихой. Кашель, во время беременности, даже стих, но Кэсс чувствовала, как крепкие корни оплетают её грудную клетку и поглощают сердце. После родов, кашель вновь вернулся, не давая своей жертве и продохнуть нормально. И вот, Кассандра, с малышкой на руках, сидит в палате в госпитале. В комнату входят Рапунцель и Юджин. — Поздравляем. — улыбается принцесса, сверкая глазами от счастья. При этом всё ещё не успев отойти от смерти друга, потому, всё королевство ещё в трауре. — Спасибо — стоило Кэсси проговорить это слово, как она вновь закашлялась. Передав ребёнка подруге, девушка взяла платок и кашляла в него. Наблюдать за ней было страшно. Она совсем похудела, круги под глазами говорили о том, что ночами Кэсс уже давно не спит. Казалось ещё чуть-чуть и она рухнет на земь без признаков жизни. Кашель был настолько сильный, что казалось вот-вот сломает ей рёбра. — Спасибо — ещё раз сказала дочь капитана гвардии. Ну как сказала? Прохрипела. На сухих губах алела кровь, а зелёные глаза, без того тусклые после потери алхимика, потухли ещё больше. Длинные волосы разбросались по кровати, на которую села их хозяйка. А потом и вовсе, легла, от бессилия, что бушевало внутри. Она не могла даже сидеть. Руки и ноги трясло, как лист на осеннем ветру. — Она такая милая — ободрительно сказала Рапунцель, в душе боясь за свою подругу. Так страшно, что ещё один родной человек может тебя покинуть. — Да. — Кэсс прохрипела ещё что-то, но поняв, что её не поняли, просто подозвала Рапунцель с ребёнком ближе. Зеленоглазая сняла с себя ожерелье и повесила его на свою дочь, поцеловав последнюю в лоб. Казалось, что от лишних движений Кэсс сейчас сломается. Вместо тонких скул, теперь были впадины, а и без того бледная кожа, стала ещё бледнее. — О, Кассандра, на тебя больно смотреть. Ты бы поела хоть что-то. — присел на край кровати Юджин, явно переживая за состояние подруги. — Мне кусок в горло не лезет. Наверное цветы дали свой исход. — прошептала Кассандра. О, эти слова отчётливо остались в памяти Юджина, как и измученный вид. Как она лежит в чёрном платье, её длинные волосы лежат под ней, глаза полуприкрыты, только потому, что сил открыть их больше нет. И тут она почувствовала, как сердце начинает биться все медленнее, а холодное дыхание смерти, касается её спины. От этого всё сжалось. От понимания скорой погибели ещё одной, из четвёрки лучших друзей. — Рапунцель, послушай меня. — принцесса быстро подошла с Варией на руках к подруге — Позаботься о ней. Расскажи ей кто её отец. Какой он гений. Если хочешь, расскажи про мать, которая любит её. — по щекам текли слёзы, от понимания того, что Кассандра никогда не увидит первых шагов Варии и никогда не услышит её первого слова. Попросту никогда, ведь она вот-вот умрёт. Её разъедают эти цветы, заставляя быстро покинуть этот мир и отойти в мир иной. Просто взять, и умереть. — Обещаю — дрожащим голосом произнесла принцесса, кивнув головой. Она так боялась того, что сейчас произойдёт. По комнате прошёл могильный холодок. Кассандра последний раз улыбнулась. Перед глазами всё начало темнеть, а потом и вовсе потухло… Навсегда… Рука бессильно упала, роняя жёлтый окровавленный цветок тюльпана на холодной пол. Рапунцель тут же разрыдалась. Юджин скорбно повесил голову и закрыл глаза, из которых даже вышло пару слезинок. По телу прошлась дрожь. Ведь она ему была, как старшая сестра. Или младшая. Её похоронили рядом с Вэрианом. На похоронах, казалось, была вся «Корона». Все рыдали, пытаясь успокоиться, но новая волна боли и слёз от грустной, еле видной улыбки мёртвого лица Кассандры, вновь и вновь душила и сковывала сердце. Её длинные волосы, заплетённые в изящный «пучок», не были растрёпаны или распущены, как любила ходить их уважаемая хозяйка. Чёрное платье лежало, так, что казалось грудь вздымается и она ещё жива. Белой подушки, под головой, не было видно из-за крапивы, которая была обложена по всему гробу. Жёлтый тюльпан, который она держала в руках, только дополнял её вид. Такой она всем запомнилась. Что о Варии? Она выросла точной копией своих родителей: угольно-чёрные длинные, волнистые волосы от матери и голубые, как небо, глаза отца. Девушка унаследовала всё от своих родителей от интереса к алхимии и роботостроению, до цели стать гвардейцем. Всё это она умело сочетала в себе и, как ни странно, она унаследовала способность управлять камнями от матери. Только камни Варии были другими. Красивые. Голубого цвета, напоминающие больше лёд, но их твёрдость поражала и превосходила лёд в тысячи раз, а опасность, такая же, как и от камней матери. Девушка даже продвинулась дальше и научилась исцелять своей силой. Но её сила была и разрушительна, поэтому ссориться с ней никто не хотел. Адира не упустила возможности и обучила Варию. А сама девушка, влюбилась в Реджи — сына Рапунцель и Юджина, младше неё на год и стала принцессой, а потом и королевой, «Короны». Каждый раз, смотря на портрет своих родителей, Вария сжимает ожерелье и роняет слёзки, но Рапунцель успокаивает её, говоря «Они бы не хотели чтобы ты плакала! Они бы гордились тобой, Вари!» Кстати, Вария ни разу не назвала Рапунцель матерью или Юджина отцом. Она их называла «тётя Рапунцель» и «дядя Юджин». Они ей постоянно рассказывали о её родителях, чему девушка была рада. Она любила их, но не так, как своих родных, но мёртвых, маму и папу. Из родных, у неё дед Квирин, капитан королевской гвардии, и приёмные деды и бабушка: Король Фредерик, Королева Аринна и Король Эдмунд, который скончался ещё до свадьбы Рапунцель и Юджина. Но каждый раз, когда Вария грустила, во сне, она видела своих родителей и говорила с ними, думая, что это плод её фантазий. Но это было немножко не так, как она думала.