***
— Эй, что у тебя там? — спросила Кокоро, заглядывая через плечо своей подруги. — Типа, записка, — ответила Хошико, рассматривая небольшой клочок бумаги, на которым было написано нечто очень корявым почерком. — Ло-о-л, и что там? — заинтересованно протянула Мусуме, демонстративно закинув собранные в высокий хвост волосы за спину. Хошико быстро пробежалась взглядом по тексту. В её глазах проскочила искорка. — Кто-то хочет показать мне компромат на то чучело, как её там? Хоруду! Но он, типа, хочет, чтобы я пришла одна. Девушки переглянулись и начали тихо обсуждать, что же именно их подруге хотят показать. Неужели фотографии, на которых Хоруда делает что-нибудь неприемлемое? Или же это будет что-то другое? Задирам просто нетерпелось узнать, как же именно теперь они смогут показать всем, насколько Пурезу ничтожна. Хошико уже чувствовала, как компромат окажется у неё в руках, и наконец именно она будет в центре внимания своих подруг. О, да, вот они снова собираются в туалете, пока остальные пачкают руки во время бесполезной уборки кабинетов, Хошико с самым гордым видом достанет… Нечто. Затем глаза подруг буквально загорятся от восторга. Мизудори начнёт свой рассказ, неизвестно, правда, насколько длинный, ибо неясно, как всё пройдёт и скажет ли этот изъявивший желание встретиться хоть что-нибудь. А они будут слушать и как-нибудь комментировать. О, это вам не о комментариях в хейт-блогах болтать! Мизудори достала мобильный телефон и отправилась на крышу, погрузившись в свои мысли и переписку с подругой из интернета. Она даже и не заметила, что всё это время совсем недалеко от шкафчиков для обуви стоял парень с блондинистыми волосами и большой сумкой с ломом на спине. — Ну и где тебя носило? — не пытаясь скрыть раздражения спросил Умеджи, подойдя к другу. — Да так. Неважно. Пойдём, — совершенно равнодушно ответил Гаку, направляясь в сторону внутреннего двора.***
Хошико стояла, оперевшись спиной о стену школы. Ожидание казалось бесконечным. Пальцы быстро двигались по сенсорному экрану, набирая сообщение очередному другу по переписке. С абсолютно каменным лицом Мизудори рассказывала собеседнику о том, насколько отправленные им фотографии её рассмешили. Она посмотрела на время, указанное в верхнем углу экрана. «Гр, это был, типа, пранк?» — пронеслось в голове. Не отрываясь от переписки, девушка неспешно зашагала прочь, собираясь присоединиться к своим подругам, загорающим возле бассейна. И вроде бы стоило ожидать, что это может оказаться ложной тревогой, а рука всё равно со злостью сжимала мобильник крепче. Надежда на сочную новость стремительно угасало, что просто невероятно раздражало, ведь это означало, что она будет выглядеть идиоткой перед Мусуме и остальными. Хотелось найти шутника и свернуть ему шею своими же руками. Не успев зайти за угол, она наткнулась на явно спешившего куда-то ученика. Телефон выпал из рук и начал стремительно приближаться к земле. С громким криком «Нет!» Хошико рванулась за гаджетом, успев поймать его за секунду до приземления, из-за чего сама оказалась на траве. — Аккуратнее, недотёпа! — возмущённо фыркнула девушка, проверяя, всё ли с устройством в порядке. Виновник её падения наклонился и поставил задиру на ноги. — Типа, ты хотел мне что-то там показа… — взглянув наконец на парня, Хошико застыла на месте. — Ты…***
— Папочка подарил мне новые серёжки! — Хвасталась девчушка, убирая волосы, чтобы друг мог получше разглядеть украшение. Разумеется, тринадцатилетнему мальчику серьги подруги были неинтересны. Но нельзя же вот так взять и сказать об этом. — Красиво… — Да, они потрясные! И очень дорогие, между прочим. Всю дорогу девочка рассказывала о том, какие классные подарки ей делает отец. Стоит ей только попросить. С одной стороны, мальчишка был рад за подругу, с другой — понимал, что его родители никогда не станут поступать так же, из-за чего в душе начинало кипеть жгучее чувство зависти. Но почему-то оно никогда не задерживалось там надолго. Подружка снова переводила тему разговора и снова становилась самым ярким лучиком солнца в его жизни. Если у мальчика и были неприятности, то папа девочки всегда всегда помогал ему. Круто, когда у тебя есть знакомый полицейский, ничего не скажешь. Но ведь не за это же он считал её самой близкой подругой… Пожалуй, он и сам не мог дать однозначного ответа, почему же. Он был рядом с ней из-за какого-то невероятно тёплого и приятного чувства внутри. Нет, он точно знал, что это ни в коем случае не влюблённость. Ему уже приходилось испытывать подобное, и это — другое. Девчушка была для него почти младшей сестрёнкой. И сама она всегда видела в нём не просто лучшего друга. Да, они будто нашли друг друга — две противоположности: богатая и избалованная девочка и скромный мальчишка. Они могли часами после уроков сидеть в школьном дворике и болтать, играть в игры на телефоне, фотографировать друг друга, рисовать… Ах, как они любили рисовать. Нельзя сказать, что девочка была очень хороша в этом. Она просто повторяла за своим другом, у которого это и правда получалось вполне неплохо для его возраста. Но всегда он с умилением смотрел на её «произведения» и улыбался, говоря: «Молодец, Хошико-чан», на что она отвечала: «Я полагаю, слышу комплимент от будущего великого художника, Хикитсури?»***
Осознав, кто именно стоит перед ней, Хошико развернулась и собиралась бежать, но парень окликнул: — Стой. Немного необычно было слышать это от правонарушителя… Это прозвучало как просьба, а не приказ, как это бывает обычно. Мизудори обернулась, изучая парня с ног до головы. Он делал то же. — Да, — протянул он — не сказала б одноклассница, что это ты — в жизни б не догадался. — Не нашла б в соцсети — тоже б ни за что не поняла, лмао, — скрестила руки на груди ученица, стараясь избегать зрительного контакта. — И как тебя вообще занесло к группе этих куриц? — выпалил Гаку спустя несколько секунд молчания. — А не твоё дело! С кем хочу — с тем тусуюсь! Мне не десять лет, — раздражённо сказала девушка. — Эх, Хошико… А я так надеялся встретить тебя однажды, — парень повернулся к ней боком, облокотившись о стену, — надеялся снова встретить человека, который мне реально дорог. А что делает этот человек? Впихивает мне нож в спину? Мизудори была чрезвычайно возмущена этими словами. Как это так — ей указывают на её недостатки, жестоко предав четыре года назад. Она этого не потерпит, ни в коем случае. — Замолчи! Ты сам бросил меня в средней школе! Если, типа, слинял из моей жизни, то, типа, не лезь в неё снова! Хикитсури молча уставился на неё. Он понимал, что она права: он действительно поступил отвратительно по отношению к ней, но она не знает всей истории. Может, пусть она стала одной из них, но ведь заслуживает знать больше. Ведь так? Он слишком долго держал всё это в тайне… — Ой, типа, всё. Не связывайся со мной больше! Наши пути разошлись. Навсегда. Гаку хотел было окликнуть быстро удаляющуюся девушку, но не смог сказать ничего.***
Хошико хотела присоединиться к своим друзьям возле бассейна, забыть об этой глупой встрече, выкинуть правонарушителя из головы… Но всё, на что хватало сил сейчас — забежать в классную комнату, сложить руки на парте, опустить на них голову и молиться, чтобы никто не вошёл. Любые вопросы, попытки утешить сейчас сделают только хуже… Казалось, что хочется плакать, но Мизудори не смогла издать даже сдавленного всхлипа. Сознание снова начало рисовать картины их детства. Снова школа, снова их любимое дерево сакуры, под которым они так любили проводить время вместе… И так часто они рисовали там! Девушку слегка передернуло. Как же она ненавидит рисование! Просто терпеть не может. Пустая трата времени, с которой даже приличных денег не получишь. Мизудори давно выросла из этих детских глупостей! Чёрт возьми, кого она пытается обмануть?***
Сегодня Гаку не пришёл в школу. Странно, совсем недавно ведь больничный брал. Хошико набирала его номер около пяти раз, но ответ так и не получила. Ладно, наверное, опять потерял телефон, растяпа этот. Нет, девочка совершенно не переживала, будто это был бы не четвёртый потерянный им гаджет! В любом случае, Мизудори не прочь поболтать с подружками, раз уж Хикитсури не пришёл. Папа не смог приехать раньше, поэтому пришлось сидеть в школе целый час после окончания занятий. В одиночестве время тянулось невообразимо долго, даже несмотря на попытки занять себя рисованием. Закончив очередную картинку, Хошико взяла своё «произведение» в руки и подняла, чтобы получше рассмотреть. Несмотря на заметно завышенную самооценку, девочка прекрасно понимала: руки растут явно не из нужного для рисования места. Да уж, это даже близко не стояло с тем, что они с Гаку нарисовали вчера. Но друг так и не пришёл в школу завтра. И послезавтра… Трубку тоже не брал, чёрт его возьми! Стоя на пороге его дома, Хошико осторожно нажала на кнопку дверного звонка. Но никто не открыл. Снова звонок. Тишина. Посидев минуты три под дверью, отпирать которую явно не собирались, Хошико тихо подошла к окну, за которым, если она помнит хоть что-то после единственного визита сюда, должна быть кухня. К счастью, окно не зашторено. Это на самом деле кухня. Девочке потребовалось лишь одного взгляда на комнату, чтобы понять, что что-то здесь не так. Комната слишком… Пуста. Нет, так точно не должно быть. Да, там есть мебель, но нет ничего больше. То есть, ни посуды, ни какой-то еды на столе. Нет-нет-нет, в жилом доме кухни выглядят не так, совсем не так. Страшная догадка промелькнула в голове. Хошико бросилась ко входной двери снова и начала колотить в неё кулачком, умоляя открыть. Нет… Нет! Дом пуст. Это точно. Надежда теплилась в сердечке ещё два месяца. Может, это просто недоразумение? Но осознание реальности происходящего должно было прийти рано или поздно. Вскоре возле дома Гаку припарковался черный автомобиль, откуда с важным видом вышел мужчина лет сорока, затем открыл заднюю дверь и помог вылезти ребёнку — очаровательной девочке шести лет, которая сразу принялась разглядывать новый дом. С переднего сиденья вышла, нет, скорее вывалилась пятнадцатилетняя девушка, которая окинула здание равнодушным взглядом и снова вернулась к переписке в телефоне. Хошико видела это своими глазами. И именно тогда она наконец расплакалась, стоя там, буквально через дорогу от места, где когда-то жил такой важный ей человек…***
Гаку тем временем обошёл здание Академи, оказавшись с противоположной от недавнего места встречи стороны. Вот он — вечно хмурый Хикитсури Гаку, как обычно идёт, глядя в одну точку, с ненавистью на весь белый свет. Но что-то было не так. Будто что то совсем незаметное, но очень значимое изменилось в нём. Должно быть, именно поэтому Умеджи резко замолчал, когда Гаку наконец появился возле зоны мусоросжигателя. — Ну? — требовательно произнёс заместитель главаря. — Что? — Гаку одарил того взглядом, полным ярости, которого было вполне достаточно, чтобы понять: говорить он совсем не хочет. На самом деле, между членами банды никогда не было проблем с взаимопониманием. Но именно сейчас никто не мог понять, что, чёрт возьми, не так с Гаку. Нет, это предельно ясно, что он не в духе, но из-за чего же? Спросить не решился никто. Хикитсури встал рядом с товарищами и опустил глаза, начав топтать траву пяткой. Повисло напряжённое молчание.***
Родители начали поговаривать о переезде ещё давно. Но Гаку как-то не воспринимал новость всерьёз. Пока ещё ничего не решено, а проблемы, как известно, нужно решать по мере их поступления. Пока можно жить своей обычной и весьма привычной жизнью. Вот мальчик и жил. Но однажды произойти это должно было. Откладывать давно запланированный переезд больше было нельзя. Только вот почему-то запланирован он был на октябрь, а на деле мать влетела в комнату загулявшегося допоздна сына с известием о том, что выезжать надо завтра утром в середине сентября… О, вне всяких сомнений, мальчик был шокирован этим известием. То есть как? Вот так просто взять и уехать? А как же школа? Друзья? Как же малышка Хошико?! Ведь он никому ещё не сказал о переезде! Оправдания семьи казались невероятно глупыми и просто-напросто жалкими. Да и плевать как-то было на эти оправдания. Они обещали, что уедут не так скоро! Он ведь даже ни разу не завел речь о переезде хоть с кем-то! Никто не знал о том, куда семейство Хикитсури собирается переехать. Что уж там, никто не знал, что они собираются уехать вообще… Гаку хотелось прямо сейчас выбежать из дома и броситься куда-нибудь… Нет, он точно знал, что хочет броситься к дому Хошико. Если они уедут, то значит… Он больше не увидит её! Нет, так нельзя! Но на часах было уже больше одиннадцати, Мизудори уже должна спать. Дрожащими руками школьник взял в руки телефон, уже набрал номер подруги, готовясь написать сообщение. Но что писать? Как объяснить ей это всё? Около пяти минут он смотрел на экран, не решаясь нажать хоть какую-нибудь клавишу. А потом дрожащими руками он отложил смартфон на кровать рядом с собою. Нет, он не знал, что написать. Не мог выдавить из себя ни единого слова. В тот момент он и понял, что даже рад тому, что не сможет увидеть девочку лично. Он бы не смог посмотреть ей в глаза. Гаку не знает, спал ли он в ту ночь. Даже если и спал, то просыпался практически каждый час. Встать пришлось невероятно рано, ведь большая часть вещей всё ещё оставалась на своих местах. Будто бы под гипнозом мальчик начал складывать одежду в чемодан. Он не помнит, как все вещи оказались упакованными, как он с отцом забрасывал их в машину, как отец в это время пытался подбодрить, но Гаку отвечал сухо, односложно. Он помнит себя уже в дороге, на окраине города… Именно тогда мать спросила о чём-то с переднего сиденья. Мальчик бросил в ответ что-то совершенно необдуманное. А со словами откуда-то изнутри вырвалась слеза. А в это время на телефон, который так и остался лежать там, в щели между кроватью и стеной, продолжали сыпаться звонки и сообщения…***
Хотя бы в чём-то мнения Гаку и Хошико сошлись сегодня: плевать, что скажут друзья, плевать, что во время уборки школу покидать запрещено… Плевать вообще на всё и всех. Ни ему, ни ей не хотелось оставаться в этой проклятой школе, гори она синим пламенем. Поэтому, едва не столкнувшись друг с другом, в результате чего одарив полным презрения взглядом, они разошлись в противоположные стороны от Академи. Дома Хошико сразу написала в общий чат с бандой о том, что она себя плохо чувствует, после чего отключила смартфон. Гаку не стал этого делать. Он знал, что Умеджи должен будет позвонить. Когда это произошло, парень не стал ждать вопроса, а сразу протараторил в трубку, что он дома и вечером гулять уж точно не пойдёт, после чего сразу прервал разговор и второй звонок тут же отклонил. Как и третий. Да, Хикитсури отчётливо представлял, какими именно словами сейчас его называет друг, и что он сделает с ним завтра. Но завтра будет только завтра…***
Хошико лежала на кровати, читая какую-то книгу на своём планшете. Впрочем, суть написанного до нее никак не доходила. Девушке было совершенно плевать, что там написано, хотелось просто занять себя хоть чем-нибудь. Прошло около восьми часов. Так показалось Хошико. На деле же прошёл лишь один. Хотя уже начинало темнеть. Продержавшись ещё минут пятнадцать, Мизудори отложила устройство и села, медленно спустив ноги на пол. Взгляд зелёных глаз пару минут скользил по комнате. Слабо сжав пальцы в кулаки, школьница встала. Ещё секунду посмотрев на шкаф, набитый барахлом, девушка двинулась к нему. Сразу пододвинув к нему компьютерный стул, Хошико открыла дверь. Там лежали тонны каких-то коробок, наполненных давно ставшими ненужными вещичками. Здесь и косметика с уже истекшим сроком годности, и какие-то украшения, и старые тетради… Кажется, это копилось лет десять. Хотя, примерно две третьих содержимого было привезено сюда из старого дома. Да, пожалуй к моменту окончания обучения в школе этот шкаф будет полностью забит всякой ерундой. Хошико встала на стул, едва удерживая равновесие, чтобы тот не отодвинулся из-за колёсиков. Проклиная свой низкий рост, она стала внимательно изучать полку. Да, он определённо должен быть где-то здесь… Она точно помнит, что положила его сюда, когда они с родителями и братом переехали в Буразу. Чёрт, где он?! Неужели она что-то перепутала? Погодите-ка… Она нашла его! Мизудори протянула руку и достала вырванный из тетради лист, молясь о том, чтобы это было именно то, что она искала. Боже, да! Едва не упав при попытке слезть с горящего желанием откатиться стула, девушка бросила находку на стол, села перед ней и принялась рассматривать. Хошико пыталась понять, что же за чувство вызывает в ней эта вещь… Если у чувства, являющегося чем-то средним между печалью, ностальгией, злостью и счастьем есть название… То это именно оно.***
Гаку сидел перед компьютером. Он предпочёл занять себя онлайн-игрой. Кажется, это действительно неплохо убивает время, и неприятные чувства отошли на второй план. Так бы он мог просидеть хоть всю ночь, совершенно отстранённый от реальности, если бы не уведомление из социальной сети. Разумеется, он хотел проигнорировать его, как и пару десятков других, отправленных, вероятнее всего, членами банды, но краем глаза парень успел увидеть фото профиля отправителя. Показалось? Скорее всего. Но он решил проверить. Неизвестно, к счастью или сожалению, но Хикитсури ему не показалась. Минута ушла на то, чтобы понять, что делать дальше. Какого чёрта Хошико решила ему написать? К сообщению прилагалось изображение. Текст состоял лишь из двух слов: «Ты помнишь?» Выглядит, как злая шутка, не правда ли? Но почему-то невероятно хотелось посмотреть… «Была не была» — пронеслось в голове, а рука неуверенно нажала на нужные клавиши. Сообщение открылось. Через секунду ступор прошёл, сменившись удивлением и смущением. Хошико прислала фото рисунка, выполненного на старом тетрадном листе. Карандашом на бумаге аккуратно выведено деревце сакуры, под которым стоят держась за руки мальчик и девочка, в которых Хикитсури узнал себя и Хошико. Лепестки летают вокруг школьников, а сами они выглядят самыми счастливыми людьми на всей планете… Воспоминания захлестнули с головой. Тот самый дворик, то самое деревце… Да, они ведь вместе нарисовали эту картинку, сидя там! На это ушла целая неделя, но у них получилось. Гаку хорошо рисовал, без сомнений, поэтому легко можно было понять, какие детали были пририсованы его подругой, у которой получалось далеко не так хорошо… Сердце будто бы начало биться чаще. Пальцы, словно не слушаясь разума, набрали короткий ответ: «Помню».***
Солнце почти скрылось за горизонтом. Последние лучи отражались в волнах, образовывающихся где-то далеко и игриво накатывающих на берег. А свежий прибрежный воздух так успокаивает, позволяет погрузиться в свои раздумья, словно в морскую пучину. Вместе с шумом волн он создаёт гармонию, умиротворение, желание остаться здесь, на безлюдной каменной дорожке до самого утра, думая о чём-то своём. Странно, но всё это подавляло даже желание достать телефон, чтобы скоротать ожидание. На плечо Хошико легла рука. Девушка. Сверху вниз на неё смотрел Гаку, что поняла она сразу. Мизудори цокнула языком: — Просила же замаскироваться по-нормальному, придурок. А если нас, типа, заметит кто-то знакомый? Действительно, Гаку надел на лицо чёрную медицинскую маску и накинул на плечи чёрную куртку. Но его всё ещё можно было легко опознать по причёске и той самой алой футболке с изображением феникса. Сама же девушка подошла к выбору гардероба намного ответственнее: джинсы, чёрная олимпийка с капюшоном, который идеально прикрывал волосы, и такая же маска на лице. — Да кто сюда попрётся из школьников сейчас? Молчание. Снова молчание. Они смотрят на неспокойное море, не говоря ни слова. Но вот слышна тихая усмешка Гаку. — Ты мне как-то в средней школе все уши прожужжала тем, как сильно хочешь вот так стоять и тупо пялиться на закат над морем. Помнишь? — Помню… — отстранённо ответила девушка. И стоя там вдвоём, они просто были счастливы. Счастливы, что они решились встретиться спустя столько лет. Счастливы, что Хошико сохранила этот рисунок и прислала его Гаку неделю назад. Счастливы, что теперь они могут снова однажды встретиться и нарисовать нечто вместе. Да, пусть теперь они вступили в разные, враждующие группы в школе: задиры и правонарушители. Но они ведь пообещали друг другу, что не будут нарочно нарываться на конфликты с другими. И именно сейчас Хошико вдруг поняла, насколько же ей повезло быть самой младшей среди задир: кто знает, как бы сложилась её жизнь и положение в школе, если бы она стала одной из тех, кто издевался над парнями, ставшими правонарушителями из-за этого? Гаку же не мог думать обо всех этих конфликтах. Он мог лишь осознавать, что несмотря на этот ну совсем не привлекательный (как он заявил девушке прямо) искусственный загар и слой бесполезного макияжа он всё равно видел ту малышку из школы, которую он готов был называть сестрёнкой… И они оба всё ещё помнили об этом.