***
На следующий день в кофейне Чонин валится с ног от усталости и вот-вот рухнет в ведро с водой вместо швабры. Прошло много времени с тех пор, когда он в последний раз так отрывался, и ему невероятно повезло, что утром у него снова стояла утренняя смена. Он еле добрался до дома к двум часам ночи. — Не спи на работе, — прикрикивает Чунмён в ухо, и Чонин почти заезжает шваброй по своему брату. — Не подкрадывайся ко мне, — фыркает он, подавляя зевок, и убирает инвентарь обратно в шкаф. Чунмён хмуро смотрит на него, и Чондэ здесь, как всегда (он когда-нибудь уходит?) возле него. — Ты должен работать, а не спать. Чонин не может не посмотреть на него, как на сумасшедшего. — Ты издеваешься надо мной? Ты проводишь большую часть смены, зажимаясь со своим парнем, который словно прописался здесь! — он поворачивается к Чондэ. — Ты вообще работаешь здесь?! Чондэ закатывает глаза. — Перестань строить из себя королеву драмы, Чонин. Я не обязан работать здесь, чтобы быть рядом с Чунмёном, — он смотрит на младшего. — Тебе тоже нужно поскорее начать встречаться с кем-нибудь, пока ты окончательно не свихнулся или что-то типа того. — О, срань господня! — Ах, Чонин, Чондэ прав. Ты должен перестать быть таким драматичным. Просто выполняй свою работу, — вздыхает Чунмён, качая головой. — Мы с Чондэ хотим пойти купить ещё кофе в зернах. — У нас ещё осталось немного на складе, — невозмутимо отвечает Чонин. — Нам нужно больше, — безучастно отвечает сводный брат. — Просто веди себя хорошо, пока мы не вернёмся, — они уходят, перешептываясь, и баристу передергивает, когда он слышит хихиканье Чондэ. Чонин фыркает и собирается вернуться к прослушиванию песен на своём ipod, когда слышит, как Чунмён кричит: «Пришёл гость, Чонин!» — прежде, чем колокольчики над дверью зазвенят, подавая сигнал об уходе странной парочки. Чонин хмурится, неохотно пряча плеер в кармане. Он топает ногой, не переживая, насколько по-ребячески или сердито может выглядеть, надевая фартук. — Добро пожаловать в Kim's Coffee, чем я могу… — наизусть заученное приветствие стихает, когда он видит своего гостя. — Чёрный кофе? — спрашивает Кёнсу, застенчиво улыбаясь. — П-привет, — удивлённо бормочет Чонин. Он не думал, что увидит Кёнсу снова. Летом, в маленьком городке как этот, не существует такого понятия, как постоянный клиент. Здесь каждый хочет уехать и путешествовать, а не возвращаться в одну и ту же кофейню изо дня в день. Исключение составляет только мужчина с газетой 1998 года, который всё ещё вызывает мурашки у Чонина, независимо от того, сколько раз Чунмён повторял, что он безобиден. — Привет, — произносит Кёнсу, ласково улыбаясь ему. Чонин почти ослеплен его яркой улыбкой. А может, это просто солнце отражается от проезжающих мимо кофейни машин. В любом случае, ему приходится моргнуть несколько раз, прежде чем получается привыкнуть к обстановке. — Ах, да, чёрный кофе. Я сейчас же начну готовить. Кёнсу кивает. — Спасибо, — он протягивает деньги, не дожидаясь просьбы, и Чонин берёт купюры небрежно, чтобы их пальцы соприкоснулись. Ким ждёт, оценивая реакцию Кёнсу, но гость снова благодарно улыбается и присаживается за столик. Что он делает не так? Обычно, люди уже ко второй встрече готовы есть из его рук. Конечно, Чонин обычно не знакомится, подавая кофе и обслуживая столики, но это незначительная мелочь. Румянец на щеках или что-то вроде этого, как правило, даёт знать ему, что человек в нём заинтересован, но нет. Ничего. Только ослепительная улыбка и широко распахнутые глаза. Чонин вздыхает, опустив голову, и начинает готовить заказ. — Что я делаю не так? — бормочет он себе под нос. — Всё, — отвечает ему раздражающе знакомый голос, и это явно не его совесть. — Сехун, — скалится бариста, оборачиваясь, чтобы посмотреть на своего так называемого лучшего друга, который в последнее время не ощущается таковым. — Ублюдок, ты бросил меня на вечеринке! — Я тебе не мамочка, — отвечает Сехун, пожимая плечами. Чонин бросается к нему через прилавок, хватая за воротник, когда слышит, как кто-то рядом прочищает горло. Он переводит взгляд и замечает сбоку Лухана, улыбающегося и слегка склонившего голову в сторону Кёнсу, оглядывающегося, словно невинный щенок. Чонин едва ли не произносит «блять» вслух. Медленно, он отпускает Сехуна и выпрямляется. Лухан и его всезнающая тактика правы — он не должен позориться перед Кёнсу, незнакомцем, на которого положил глаз. — Твоя вечеринка полный отстой, — шипит Чонин так спокойно, насколько способен. — Нет, это ты отстой. — Нет, ты отстой. — Нет, ты! — Ты! — Ты! — Вы оба! — перебивает Лухан, и Чонин готов поклясться, что это первый раз, когда старший повышает голос на своего парня. Сехун смотрит на Лухана пораженно, но тот только улыбается, отчего младший незамедлительно превращается в лужицу. — Кофе без кофеина, — весело произносит Лухан. — На этот раз я заплачу, — говорит он, доставая бумажник. И это ещё одна причина любить старшего в этот момент — он разумный. Сехун немедленно останавливает Лу. В его руках волшебным образом появляются купюры, когда он тычет ими баристе в грудь, говоря своему парню: «Нет-нет, я заплачу!». Лухан улыбается и убирает бумажник, а Чонин едва сдерживает смешок, потому что, по крайней мере, хоть кто-то платит, и ему всё равно кто. Ким уже приготовил им кофе — ему не хочется, чтобы они находились в кофейне дольше, чем требуется, поэтому он предвидел их появление заранее — и поспешно протягивает им. — Хорошо, до свидания, убирайтесь, пожалуйста! — слава его манерам. — Подожди, мне нужно в туалет, — говорит Сехун, протягивая Лухану свой стакан. Чонин пристально смотрит, как его друг исчезает в задней комнате, где находятся уборные, а затем разворачивается, чтобы позаботится о заказе Кёнсу, который только сварился, и тщательно закрывает стакан крышкой, чтобы наверняка ничего не случилось. Когда он оборачивается обратно, то чуть не роняет кофе. Почему Лухан разговаривает с Кёнсу? — Кёнсу, — настойчиво зовёт Чонин. Гость переводит взгляд, и баристе приходится поставить стакан на стойку, иначе он действительно уронит его на пол. Кёнсу и Лухан что-то обсуждают, и старший хихикает, — что звучит даже страшнее, смешков Чондэ! — когда он машет Кёнсу, будто бы они были друзьями всю жизнь. — Ты знаком с Луханом? — спрашивает Чонин, когда Кёнсу берёт свой заказ. — А, да, — отвечает он, выглядя немного неловко. — Ты же знаешь, что у него есть парень, да? — Чонин мысленно отвешивает себе пощечину сразу после того, как произносит это вслух. Неправильно так трястись из-за того, кого едва знаешь. Кёнсу смеётся и кивает. — Да, он встречается с тем парнем, который отлучился в туалет, — произносит он с улыбкой. Они на мгновение замирают, просто улыбаясь друг другу (ну, Кёнсу улыбается, а Чонин больше похож на картинку с разинутым ртом), пока гость не прерывает зрительный контакт, чтобы взглянуть на часы. — О, я должен идти. Увидимся завтра, Чонин! — произносит он перед уходом. После того, как Кёнсу выходит из кофейни, Сехун возвращается из туалета. Он видит странную, всепонимающую ухмылку на лице Лухана, а за ней замечает отстраненный взгляд своего лучшего друга и складывает два и два. — Кёнсу? — шепчет он своему парню. — Кёнсу, — со смехом возвращает тот в ответ, когда они уходят, обнимая друг друга за талию. И Чонин остаётся в кофейне один (за исключением мужчины с газетой 1998 года, который, как всегда, сидит в углу и занимается своими делами).***
Проходит неделя. Кёнсу ежедневно приходит за чёрным кофе, и Чонин, несмотря на то, что знает время его прихода, всегда ждёт, когда гость назовёт свой заказ. Он убеждает себя, что это для того, чтобы кофе был максимально свежим, игнорируя то, что прекрасно понимает, что делает так ради того, чтобы Кёнсу мог задержаться в кофейне немного дольше. Теперь они стали разговаривать чаще. Кёнсу остаётся у стойки, когда вокруг никого нет, и они ведут светские беседы. Чонин узнаёт, что Кёнсу окончил ту же старшую школу, что и он, всего за год до него. Это удивительно, потому что, во-первых, Чонин не помнит, чтобы пересекался с Кёнсу прежде, и во-вторых, он мог бы поклясться, что Кёнсу моложе него. — Ты уверен, что окончил старшую школу? — спрашивает Чонин, желая показаться умным, весёлым и, возможно, даже кокетливым. — Абсолютно, — гость рассмеялся, качая головой. — Возможно, это была только средняя школа. Кёнсу закатил глаза, и Чонин мысленно спрятал лицо за ладонями. Сказать человеку, который тебе нравится, что он выглядит словно ребёнок — было совсем не кокетливо. К счастью, Кёнсу не кажется слишком задетым, и он легко продолжает разговор. — Ты ведь занимаешься танцами, да? — спрашивает он, на что бариста кивает. — Верно, но откуда ты знаешь? — Ну, мы учились в одной школе, — напоминает Кёнсу. — Я видел тебя на некоторых мероприятиях. Кажется, мы даже пересекались однажды и Лухан представлял нас другу другу. Теперь Чонин действительно смущён, как он мог забыть знакомство с кем-то вроде Кёнсу? — О, правда? — спросил он, стараясь казаться беспечным, параллельно ломая голову в попытках вернуть воспоминания. — Ты не помнишь, — невозмутимо произнес Кёнсу, и хотя он улыбался, Чонин продолжал стыдливо краснеть. — Нет, — признался он, опустив голову и позволив своим волосам упасть на лицо. Это было его привычкой каждый раз, когда он смущался или стыдился. Например тот раз, когда его мама кричала перед школой, чтобы он сменил нижнее белье, если слишком сильно вспотеет после танцев. Сехун по сей день не позволяет ему забыть этот момент. Кёнсу усмехнулся. — В любом случае, это была мимолётная встреча, — тем не менее, Чонин чувствовал себя плохо, потому что у него был шанс подружиться с Кёнсу давным-давно, и он его упустил. Он было открыл рот, чтобы что-то сказать, но Кёнсу остановил его. — Кстати, мне кажется, что кофе уже готов. Чонин обернулся — и действительно, кофемашина сделала своё дело. Он перелил напиток в стакан и протянул его гостю. Если бы только кофе был для Кёнсу, он мог бы быть очаровательным, например, приклеив на него стикер со своим номером и кокетливым сообщением, типа «позвони мне, милашка ;)». Кёнсу взял заказ и ушёл, помахав рукой на прощание. Чонин провёл остаток дня, в попытках связаться с Луханом и Сехуном (где обычно находился один, там же был и другой), чтобы расспросить о Кёнсу, но оба были вне доступа. Чонин, наконец, оставил все попытки, когда получил сообщение от Цзытао (сплетника номер два, после Бён Бэкхёна), гласящее, что «хунханы, наконец, пересекли третью базу и возвращаются домой, если ты понимаешь, что я имею в виду!!!!!!!!». К сожалению, Чонин понимал, что имеет в виду Цзытао. Он быстро выключил телефон и начал мысленную чистку.***
Это воскресенье является худшим в истории человечества оттого, что тянется бесконечно, и, имея кучу свободного времени под рукой, Чонин начинает думать, что его мысли могут быть опасны. Он как раз обдумывает решение, которое принял в восьмом классе (это был тёмный год), когда дверной колокольчик весело звенит, и это, наконец, отрывает баристу от мыслей и возвращает в реальный мир. Он надеется, что это Кёнсу, но машинально расстраивается, когда видит перед собой Сехуна. — А где Лухан? — спрашивает Чонин. Не то, чтобы его это беспокоило, но очень странно видеть парня одного. — Э-э, он не может сейчас ходить, — медленно произносит Сехун, и Чонин начинает смеяться над покрасневшим лицом младшего. Наконец настала его очередь смеяться над дьявольским отродьем, что зовётся его лучшим другом! — Я знаю! — Чонин едва может дышать от смеха. — Тао написал об этом всем! Краска залила лицо Сехуна ещё больше, и Чонину очень повезло, что он ещё не отдал ему заказ, потому что кофе тогда бы оказался прямо на его лице. Две минуты спустя бариста всё ещё смеялся, вытирая слёзы и сгибаясь от боли. О, эта боль так приятна. — О боже, ты когда-нибудь остановишься? — спрашивает Сехун сквозь стиснутые зубы. Чонин делает небольшую паузу в смехе, чтобы бросить короткое «нет», а затем возвращается к своей истерике с удвоенной силой. Он не замечает, что Сехун становится всё краснее и краснее, больше от гнева, чем от смущения, пока наконец… — Во всяком случае, у меня есть хоть что-то! А ты даже не можешь заставить Кёнсу пригласить тебя на свидание! Это отрезвляет Чонина. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает он, смерив Сехуна скептическим взглядом. — Что ты знаешь о нём? — Я знаю, что у него нет летней подработки, и он никогда не работал летом, потому что летом работают только неудачники! — кричит Сехун, и Чонин понимает, что забыл, как легко вывести младшего из себя. И если он начнёт, то уже не остановится. — Многие люди работают летом… — Неудачники-и-и. Чонин закатывает глаза. — И что с того? Что ты подразумеваешь под «у Кёнсу нет летней подработки»? Зачем ему столько кофе, если он его даже не любит? — Очевидно, он… О, чёрт, — Сехун немедленно останавливается, и старший собирается проклясть друга, потому что тот только подвёл его к самой важной части. — Лухан меня убьёт. — Я уверен, что он может подождать свой кофе, но почему Кёнсу продолжает приходить сюда, если у него даже нет босса, которому он покупает кофе? — нетерпеливо спрашивает Чонин. — Неважно! Забудь, что я сказал! — торопливо произносит Сехун, внезапно начав бегать взглядом и сминать подол своей рубашки. Ким закатывает глаза. Зная Сехуна так долго (что, по его мнению, даже чересчур), он отлично изучил все его привычки, когда дело доходит до лжи. — Сехун, я покажу Лухану фотографии, где ты плачешь после просмотра «Дневника памяти», если ты не скажешь мне, о чём, чёрт возьми, говорил. Сехун смотрит на Чонина. — Валяй. Мне всё равно, — огрызается он. — Это чертовски грустный фильм. — А как насчет того раза, когда ты плакал во время просмотра «Кунг-фу Панды»? — Это жестоко. — Я научился этому у тебя. Сехун фыркает. — Хорошо, я скажу. Но ты не должен рассказывать Лухану! Или Кёнсу! Мне дорога моя жизнь. — Мне плевать на твою жалкую жизнь. Расскажи мне о Кёнсу! — Чёрт, а он тебе действительно нравится, — произносит младший, закатывая глаза. — Хорошо. Ну, у Кёнсу нет летней работы. Он приехал домой на лето, и мы как-то столкнулись с ним на одной вечеринке. Лухан поинтересовался, как у него дела, и они начали болтать о всяком. Я не знаю деталей, но, очевидно, Лухан сказал ему навестить тебя в кофейне. — Зачем? — требовательно говорит Чонин. Сехун пристально смотрит. — Ты правда такой тупой? Чонин пристально смотрит на Сехуна. — Зачем? — повторяет он. — Потому что он… — младший прерывается звонком дверного колокольчика, и Чонин почти игнорирует это, думая, что это просто мужчина с газетой 1998 года. Тем не менее, он узнает выцветшие конверсы и поднимает взгляд, чтобы увидеть… — Кёнсу, — приветствует бариста, и Сехун ухмыляется, откидываясь назад и наблюдая. — Привет, — отвечает Кёнсу. — Привет, Сехун. Младший кивает ему, полностью игнорируя короткий взгляд, который бросает на него лучший друг. Чонину даётся это слишком легко, но в тоже время слишком трудно. — Чёрный кофе? — спрашивает Кёнсу, и Чонин долго смотрит на него. Сехуну хочется ударить баристу по лицу, так сильно на нём написано очевидное. Но вместо этого он решает, что достаточно хорош, чтобы не смущать лучшего друга перед его крашем. — Эм, Чонин? — снова спрашивает Кёнсу, нахмурившись. — Что-то не так? Сехун наблюдает в ожидании. Он знает лучше всех, что Чонин не умеет скрывать эмоции, когда находится под давлением, и, честно говоря, похоже что он вот-вот взорвётся. Ну, во всяком случае, ему не придётся волноваться о том, что старший не сохранит тайну. При таком раскладе они начнут встречаться меньше чем через двадцать минут. Лухан будет гордиться им. — Чонин? — зовёт Кёнсу, и Ким сильно прикусывает губу, чтобы не проронить ни слова. Однако это не работает, и, в момент когда Кёнсу тянется к нему, чтобы позвать снова, он взрывается. — Твой босс правда хочет чёрный кофе? Я имею в виду, у тебя вообще есть босс? У тебя вообще есть работа? Почему ты вообще здесь, когда признался, что не любишь кофе? Чёрт возьми, почему ты вообще покупал кофе каждый день, ты сумасшедший? Так это значит, что я тоже свихнулся, потому что всё это время считал милым то, что ты покупаешь кофе, не любя его. И опять же, я думаю, что ты чертовски привлекательный, и, блять, я надеюсь, что тоже тебе нравлюсь, потому что это единственное разумное объяснение твоей ежедневной покупке кофе, когда ты даже не любишь кофе, и для ежедневного прихода сюда, и траты денег на чёрный кофе, для всех этих вещей. Сехун пристально смотрит и вау, это гораздо больше, чем он ожидал. Кёнсу, кажется, потерял дар речи. Он смотрит широко распахнутыми глазами, пока Чонин делает глубокий вдох. — Я… я не знаю, что сказать. При этих словах Чонин полностью сдувается и падает на стойку. — Я надеялся на «ты мне тоже нравишься», но всё в порядке. Я пойду приготовлю твой заказ, — бормочет он, отталкиваясь от поверхности, чтобы взять кофе. Сехуну в этот момент действительно очень стыдно за друга. Как можно быть таким тупым? По-видимому, у Кёнсу такие же мысли, потому что он закатывает глаза и наклоняется вперед, чтобы схватить Чонина за руку, прежде чем он сможет уйти. Чонин замирает, и Сехун медленно отступает, потому что уверен, что сейчас станет свидетелем сцены прямо как из тех дорам, которые он не смотрит (читай: он смотрит их каждую ночь). — У меня нет босса, — медленно признаётся Кёнсу. — По крайней мере здесь. Я просто придумал это, чтобы ты почувствовал себя лучше, потому что Лухан рассказал, как ты был расстроен, когда оказался единственным застрявшим на летней работе. Чонин едва сдерживает рыдания, из-за которых его голос становится жалким. — Мне не нравится кофе, ты прав, но моему брату нравится, поэтому я покупаю напиток для него каждый день, — объясняет он дальше. Теперь Чонин чувствует себя глупо, опустив голову и игнорируя жгучее ощущение руки Кёнсу на своей. — Ты сделал это, потому что тебе было жаль меня, — бормочет он, и Сехун почти бросает пакетик сахара в этого идиота. — Ты такой глупый, — наконец говорит Кёнсу, выражая свое (и Сехуна) раздражение. Чонин поднимает голову, строит щенячьи глаза и тому подобное, и лицо старшего смягчается. — Поразмысли над этим, правда, — вздыхает он. — Зачем мне просить Лухана привести меня сюда, если я жалею тебя? — Потому что ты добрый человек, — хнычет Чонин. Кёнсу закатывает глаза. — Не такой уж и добрый. Сехун рассказывал тебе, что мне приходится тратить по пятнадцать минут, чтобы только добраться сюда? Сехун открывает рот, чтобы спросить, как старший узнал, что это он спалился, но Чонин говорит прежде, чем Сехун успевает что-то сказать. — Зачем ты это делал? — спрашивает он, но в его словах есть проблеск надежды, и Сехун мысленно его подбадривает. Срань господня, до него доходит. — Потому что ты мне нравишься, представь себе, — наконец произносит Кёнсу, и Сехуну хочется верещать, как обычно он это делает, когда главные герои дорамы встречаются. Однако, он воздерживается, потому что происходящее мало напоминает дораму, это скорее его лучший друг-кретин со своей любовью. Чонин наконец улыбается, и Кёнсу отвечает ему тем же. — О. Теперь мне ясно. Кёнсу невольно начинает смеяться. — Да. Ну, по крайней мере, теперь я могу перестать покупать кофе. Возможно, он был для моего брата, но денег он стоил мне. — Значит ли это, что ты перестанешь приходить? — взволнованно спрашивает Чонин. Ожидание прихода Кёнсу — то, что держало его на плаву всё это время. — Конечно нет, — фыркает старший. — Я всё равно зайду за чем-нибудь. — Например? Ты не любишь кофе. — Знаю, но мне кажется, отношения — это компромисс. Я всегда могу выбрать в меню что-то другое, — говорит он с намёком, заставляя Чонина покраснеть. — К-конечно, — заикается бариста. Кёнсу улыбается и наклоняется ближе. — Прямо сейчас, я бы хотел выпить чашечку тебя, — бормочет он, и Чонин кивает поддаваясь вперёд, выполняя заказ. Романтический момент обрывается вспышкой. Они оба с недовольными лицами поворачиваются к Сехуну, который ухмыляется. — Простите, что испортил ваш милый момент поцелуя. Просто я подумал, что Лухан хотел бы увидеть результат своей работы. Чонин выглядит так, будто собирается задушить Сехуна, а Кёнсу в это время смеётся. Ким переводит взгляд обратно на него, и весь гнев немедленно растворяется в глазах-полумесяцах Кёнсу. — Пришли и мне фотографию, пожалуйста, — просит старший, на что Сехун улыбается и кивает. Кёнсу с улыбкой снова смотрит на Чонина. — Если подумать, то это было действительно странно, — отмечает Сехун, сложив руки, когда Чонин и Кёнсу с любовью смотрят друг на друга. — Вы, ребята, влюбились в отвратительной кофейне, и никто из вас никогда не любил кофе. Но они слишком заняты своей любовью, чтобы ответить ему. — Случались и более странные вещи, — говорит мужчина с газетой 1998 года, кивая, и Сехун почти подпрыгивает на месте. Когда он тут появился? Юноша хмурится, глядя на него. — Где ваша газета? — спрашивает Сехун. — О, то были старые новости, — говорит мужчина, поднимаясь. — Я ждал, пока не произойдет что-то новое, — после этих слов, он тихо уходит. Сехун хмурится. Он не собирается соглашаться с этим мужчиной. Эта кофейня — самое странное место из всех.