Серая шкура и Красная Шапка в прицеле винтовки.

"Старая сказка, кровь на страницах. Город, работа, попытки напиться. Осень, улыбка, дурацкая шапка. Всё то отлично, то дурно и шатко. Старая сказка, новые роли Тайны, игра, поцелуи до боли. Взгляды и травмы, мягкие руки Расставания - встречи - снова разлуки. Старая сказка, но люди реальны Убежища, логово, тёплые спальни. Пальто на крючок, на перевязь лапка. Серая шкура - красная шапка." Осень обхватывала большой город, заключая в свои нежные, но крепкие объятия внезапно. Вечером могло ещё быть лето, с тёплым ласковым ветром и синим небом, запах свободы и счастья завораживал и заставлял пораньше закончить работу и выбраться наружу, сбежать из плена каменных сооружений. А утром, едва открываешь глаза — понимаешь, что вокруг уже совсем другой воздух, другое солнце и абсолютно другая реальность. Высокие небоскребы, которые обычно сияли окнами на солнце, начинали царапать верхушками тяжелые серые облака, а из образовавшихся дыр на город обрушивался дождь. Рыжее солнце стало редко вылезать из своего укрытия, даруя мимолетные ласковые прикосновения счастливчикам, после чего снова сползало за облака. Все чаще улицы стали скрываться за раскрытыми разноцветными зонтами, целой рекой пестрых кругов, которая вместе с дождевой водой стремилась куда-то вперёд, подхватывая на своём пути отбившихся одиноких прохожих. Летние веранды, которые обычно выставляли кафе, стали исчезать. Продавцы и официанты прятались в помещении в тепле, тоскливо поглядывая в сторону мокрых людей, бегущих куда-то по делам. Высокие желтые фонари, растянувшиеся на протяжении длинной дороги, горели каждый вечер чуть дольше, чем накануне, и создавали чёрные тени в переулках. Прохожим часто мерещились голодные желтые глаза, которые глядели на них из темноты, притаившиеся там создания манили, шипели что-то в затылок, шептались между собой, смеялись лающим отрывистым смехом. И люди торопились убраться подальше, пока протянутые костлявые руки не затащили их в бездну. Красивая раритетная машина лавировала между ползущими сонными колымагами, окатывая водой из глубоких луж. Водители даже не ругались вслед, только провожали наглеца уставшими глазами и ругались себе под нос. Осень словно высасывала все краски и эмоции, мучая бесконечным дождями и серыми неприветливыми утрами. Теплый свет из открытых допоздна кафе манил, обещал горячий кофе с завораживающим запахом и сухое кресло, в котором можно ненадолго почувствовать себя счастливым снова. Стоящие на автобусных остановках пассажиры завистливо провожали взглядами не свои маршруты, глядя в маняще открытые двери. Хотелось шагнуть в салон и наконец скрыться от вездесущего ливня. Когда наступал вечер, становилось ещё темнее. Тучи никуда не исчезали, только приобретали более насыщенный и грязный цвет. В такие моменты хотелось скрутиться в обнимку с одеялом и спать, беспробудно и сладко, пока снова не наступит весна. Бентли, чёрные бока которой были покрыты холодными каплями, бесшумно остановилась около одного из маленьких уютных заведений. Внутри было немноголюдно, но достаточно уютно, чтобы кафе внушало доверие. Одноместные и двухместные столики стояли вдоль стен с маленькими диванчиками. На больших деревянных подоконниках, больше похожих на насесты, лежали разноцветные подушки — там можно было спокойно сидеть и наблюдать за тем, что происходит снаружи. Нет ничего прекраснее, чем наслаждаться горячим сладким кофе и терпким ягодным чаем, пока кто-то незнакомый борется с ветром и пощечинами, которые ему щедро отвешивал дождь. На каждом диване лежал свернутый плед, если вдруг гостям станет зябко или прохладно. В двух углах стояли небольшие, но забитые до отвала книжные шкафы. Посетители могли взять понравившуюся книгу, чтобы скоротать ужин в хорошей компании, а после — вернуть на место. Негромко болтало радио, подвешенное над барной стойкой: что-то о погоде, о новой песне в чартах и о скидках в местном торговом центре. К этому трёпу особенно никто не прислушивался, но он успокаивал и звучал больше фоном. В кафе пахло смесью чаёв, горячим шоколадом и тёплыми сдобными булочками. На стеклянной витрине были выставлены разнообразные тортики и пирожные: с ягодами, с фруктами, с желе, с кремом, простой медовик. На любой вкус, что только пожелает душа. Подходите, выбирайте. Человек вышел из машины и захлопнул дверь. Дождь тут же набросился на новую жертву, заливаясь за высокий воротник куртки, оседая на стёклах чёрных очков. Ветер, у которого с приходом осени совсем испортилось настроение, дергал короткие алые волосы, словно ерошил их большой ладонью. Худой мужчина глянул по сторонам и, махнув машине в знак благодарности, перебежал на другую сторону. Дверь открылась легко, звонко брякнул колокольчик над ней, оповещая о новом госте. Он отряхнул волосы от воды и одернул куртку, стряхивая капли. В свете ламп влажная загорелая кожа переливалась. Мужчина сделал несколько шагов вперёд, чтобы не перекрывать вход, и на полу за ним остались мокрые следы. Хозяин кафе — невысокий суровый мужчина с бородой и пушистыми бровями — подошёл к человеку и протянул простое белое полотенце. — Ну и погодка, не правда ли? — поинтересовался хозяин. — Не хотите ли выпить что-нибудь, чтобы согреться? — Сомневаюсь, что у Вас есть алкоголь, — хмыкнул человек, растирая полотенцем волосы и шею, ткань мгновенно промокла насквозь. — Кофе было бы прекрасно. — Чёрный и без сахара? — уточнил владелец, возвращаясь за стойку. — Присаживайтесь, сейчас принесу. Человек обернулся, вглядываясь в зал. Это место идеально подходило парочкам, которые стремились побыть наедине друг с другом, и людям, которые хотели отдохнуть в одиночестве, услышать свои мысли, свои чувства. В тот вечер люди спрятались в кафе от дождя. Одна большая шумная компания, которая сгребла все лишние стулья, несколько влюблённых пар, которые жались друг к другу в порыве сохранить тепло, и один мужчина, читающий книгу в дальнем конце зала. Он не реагировал ни на громкие вскрики, ни на смех, только перелистывал страницы осторожным движением и иногда отпивал чай из большой пузатой кружки. В отличие от новоприбывшего посетителя, кожа читающего была очень светлой, практически молочной. Аккуратные руки с красивыми ногтями, странный, но бесспорно очень интересный костюм: светлый пиджак, темная жилетка, которая выглядывала из-под него и кремовая рубашка. На мизинце блестело иногда массивное золотое кольцо. И вьющиеся короткие волосы, которые выбивались из-под нелепой красной шапочки, натянутой на затылок. Было ощущение, что кто-то пробегал мимо и украл у человека элегантную шляпу, обязательно белую с чёрной лентой, а взамен оставил свою бесформенную бомжацкую тряпку. Но на кромке была эмблема очень даже приличного магазина, а главное сам парень не спешил избавляться от смешного головного убора. Свободных столов не оказалось, потому что эмоциональная компания сдвинула три самых больших вместе, иначе им было не уместиться. Сидеть и держать чашку с кофе на коленях не хотелось, ему было уже давно не восемнадцать лет. Мужчина поправил очки и направился к одному единственному свободному месту, на которое имел возможность претендовать — ну серьезно, было бы абсолютно глупо примоститься к воркующей парочке или к той, что тихо дремала в углу. Читающий человек до последней секунды был увлечен своим занятием, поэтому поднял голову лишь когда загорелые пальцы постучали в столешницу. Несчастная жертва ливня хотела попросить убежища, но голос сорвался, когда на неё — на жертву, разумеется — взглянули пронзительные синие глаза. Мужчина сбился, на мгновение теряя необходимую последовательность слов, их смысл и правильный язык, но быстро взял себя в руки. — Если не возражаешь, я быстро выпью тут чашку кофе? — тонкие губы растянулись в улыбке, слегка обнажая острые зубы. — И исчезну раньше, чем тебе придётся мне об этом намекать. Парень в красной шапке несколько долгих секунд смотрел на того, кто бессовестно выдернул его из другой реальности, потом взгляд скользнул по заполненному кафе и снова вернулся к возмутителю спокойствия. На пол с коротких волос капала вода, как и с чёрных рукавов. Парень улыбнулся в ответ, его лицо засияло, и убрал со стула свою сумку, похожую на старый саквояж. — Конечно, присаживайся, — голос был очень мягким и спокойным, он практически согрел изнутри, словно настоящее заклинание. Конечно же, одежда на такое не купилась и продолжила оставлять на светлых плитках капли, но мелкая дрожь почти успокоилась. Хозяин кафе появился рядом из ниоткуда, поставил большую чашку перед посетителем и положил чайную ложку. В нос тут же ударил аромат свежесваренного кофе. Парень зажмурился, касаясь кончиками пальцев теплой ручки. Удовольствием пронзило все тело. Не теряя ни секунды, он подхватил обеими ладонями чашку и отпил обжигающего напитка. Губы заболели, кончик языка начало безбожно щипать, но было плевать. Главное, что горячий кофе хлынул в горло. Тихий смех рядом отвлёк от наслаждения. Синеглазый человек в красной дурацкой шапочке наблюдал за ним, подперев рукой подбородок. Книгу он придерживал второй рукой, не позволяя закрыться. — Здесь прекрасный кофе, — сказал он и потянулся, накрывая пальцами продолговатые пакетики с сахаром. — Не нужно? — Забирай, — сделал широкий жест рукой согревшийся парень и распластался на стуле: от уюта и тепла на него напала сонливость. — Считай, что это арендная плата за место. Человек снова рассмеялся, опуская свой взгляд на чашку с чаем. Оба пакетика были высыпаны в ароматный напиток. Пока он размешивал сахар, ни разу при этом не задев ложкой края чашки, он рассматривал нагло ворвавшегося собеседника. Собеседник же в ответ, не таясь, пялился во все глаза на любителя сахара. Небольшие лампочки, развешанные на стенах над столиками, отражались в синих глазах, затягивая куда-то вглубь, запутывая тропы, словно огни на болотах. — Недавно в городе? — спросил парень в шапке, вытаскивая ложку и опуская ее на салфетку. — Приехал пару часов назад, — подтвердил хозяин Бентли, не в силах отвести глаз от красивых пальцев. — Пока нашёл квартиру, пока бросил вещи — уже стемнело. И дождь стеной. Кто же знал, что надо годовой запас зонтов с собой везти? — В наш город редко приезжают под осень, — улыбнулся парень, грея руки о чашку так же, как и его сосед. — Плохой выйдет отдых. Если только не по работе. — Вылезай из моей головы, — едва слышно зашипел мужчина, кончик его носа коротко дернулся, выдавая раздражение. Человек снова засмеялся, посылая по чужому телу волны мурашек. Коротко облизнув губы — язык быстро скользнул по нижней и спрятался — он медленно закрыл книгу, следя за тем, чтобы не загнулись края страниц. — У меня работа тесно связана с туристами, — пальцы пробежались по переплету, словно даря интимную ласку. — Поэтому я могу почти сразу их определить. Ни разу не ошибся пока. — Да? — отодвинув чашку с кофе, парень положил локоть на столешницу и развернулся к собеседнику всем телом. — И какой я у тебя? — Первый, — легко ответил тот, пожимая одним плечом. — Мы говорим все еще о туристах? — переспросил несостоявшийся путешественник, которому пришлось положить ногу на ногу от внезапно пронзившего тело возбуждения. — Ну да, а о чем ещё? — на красивом лице отразилось такое искреннее удивление, что парень едва сдержался, чтобы не зарычать. Перед глазами вдруг ясно мелькнула картинка: этот странный человек в своей глупой шапочке — и это единственная одежда, которая на нем. Сбитые шелковые простыни, влажные ладони и удивленно распахнутые синие глаза. И чтобы дождь за окном, стучащий по крыше, а из слов только тяжелое дыхание и тихие стоны. А потом можно кофе, горький как эти манящие губы напротив. И утро в окна непрошеным гостем. — Азирафаэль, — протянул руку парень, которым владелец Бентли в своей голове уже почти овладел. — Приятно познакомиться… — Я… — он сбился, но пожал мягкую ладонь. — Энтони. — Приятно познакомиться, Энтони — повторил фразу Азирафаэль, чуть сжимая пальцы. — Добро пожаловать в город. Если что-то будет непонятно — спрашивай. — Ты часто тут бываешь? — мгновенно воспользовался разрешением парень. — Не этого вопроса я ожидал, — улыбнулся парень в красной шапочке и покачал головой. — Когда работа позволяет. Сейчас, когда поток туристов упадёт, буду чаще. Здесь хорошие блинчики. Азирафаэль указал на пустую тарелку на краю стола, на которой лежали вилка и нож. Подняв с пола саквояж, он убрал в него свою книгу, уложив бережно на самое дно. Хозяин кафе подошёл к их столу и протянул запакованную коробку, от которой умопомрачительно пахло. Энтони прищурился и не сдержал усмешки. — Буду знать, что ради блинов ты готов на все, хотя, мог бы и сразу догадаться. — ехидно заметил парень, но осекся, когда Азирафаэль посмотрел на него холодно. Это длилось всего секунду, потом синие глаза снова потеплели, будто и не было ничего. Странный любитель книг и блинов уложил в ту же сумку свою порцию и закрыл саквояж. Поднявшись на ноги, он взял со стоявшей рядом вешалки белое пальто с большими золотистыми пуговицами и надел одним плавным движением. — Я не это… — начал было Энтони, глядя вслед. — Не бери в голову, мне действительно пора идти, — Азирафаэль обошёл стол и остановился около знакомого. — Желаю успеха в делах. Улыбка, от которой, казалось бы, тучи могли навсегда растаять, была снова подарена чужаку, который приехал в город всего несколько часов назад. Парень в шапке протянул ему чёрный, ничем не примечательный зонт с большой кнопкой на ручке. — Держи, дождь коварный враг, не заметишь, как свалишься. — А как же ты? — после секундного ступора бросил вдогонку Энтони, когда Азирафаэль уже коснулся ладонью ручки двери. Тот только обернулся, не переставая улыбаться. Синие глаза блеснули, отразив вспышку камеры — ребята в другом конце зала фотографировались на память. И парень вышел прямо под дождь, поднимая воротник пальто. Дверной колокольчик печально прозвонил, провожая постоянного гостя. Энтони ещё некоторое время смотрел на дверь, поглаживая большим пальцем набалдашник зонта, а потом повернулся к хозяину кафе за стойкой. — А можно мне попробовать этих загадочных блинов? — Прошу прощения, но мистер Фелл забрал последнюю порцию, — с сожалением пробасил мужчина с равнодушным лицом. — Он что? Э-эй! — Энтони поднялся на ноги, но понял, что бежать за новым знакомым и отбирать коробку с блинами глупо. Когда Азирафаэль дошёл до угла дома, где большая дорога делилась на несколько переулков, над его головой раскрылся большой чёрный зонт, защищая от холодных капель. Парень довольно улыбнулся и тряхнул головой, смахивая капли с шапочки. — Где ты зонт-то умудрился потерять?! — сердито спросил кто-то рядом, быстрыми движениями избавляясь от влаги на его спине. — Я тебе не расскажу, Габриэль, ты снова будешь ругаться, — Азирафаэль прижал к груди саквояж, чтобы он тоже попал под защиту зонта. — Никуда тебя одного отпустить нельзя, — укоризненно раздалось из-за плеча. — Ты слишком мягкий! Азирафаэль расстроенно посмотрел на своё тело, скрытое белым пальто, и вздохнул. Мысли его постоянно возвращались к коробочке с блинами в сумке. Рядом остановилась темная машина, и дверь приглашающе распахнулась. ~~ В прицеле дрожало серое небо. Холод металла обжигал щеку, которой он прижался к винтовке. В живот упирался какой-то мусор, который он так и не успел убрать. Спина затекла довольно быстро, вероятно, виной всему была неудобная постель или новая подушка. Хотелось встать и пройтись, выпрямиться хотя бы, но он продолжал лежать. В нос забивался запах плесени и мокрой бумаги. Интересно, а можно умереть, если надышаться плесенью? Она прорастет внутри него? Такое вообще возможно? От глупых мыслей запершило в горле. Он умрет или от ревматизма, или от плесени. Подушечка указательного пальца медленно гладила спусковой крючок. Это успокаивало и отвлекало. От зудящего кончика носа, старой ноющей травмы, от забившейся под рубашку пыли, которая теперь колола грудь и живот. С утра снова будет раздражение, а он только избавился от этих уродливых пятен на коже. Ветер распахнул дальнее окно чердака, на котором он прятался, пронёсся вихрем по помещению, сваливая старые доски и вскидывая к крыше пожелтевшие листовки, и ударил его в спину, пронизывая до костей. Винтовка по ощущениям стала ещё холоднее. Пальцы на руках ломило от этого неприятного ощущения, но он продолжал упрямо лежать, вглядываясь в темноту. Жутко хотелось закурить. Он был без никотина уже почти пятнадцать часов. Кто же знал, что расписание этого сноба с деньгами изменится, и он поедет сначала к любовнице. И это в тот момент, когда дома сидит его беременная жена. Это был ещё один повод всадить ему в голову пулю, уже лично его повод. Он был не ангел, но были вещи, которые не одобрял даже такой мусор. Когда женщина носит под сердцем твоего сына, будь рядом. Иногда ему казалось, что у воров и наёмников было больше чести, чем у этих влиятельных уполномоченных людей в дорогих машинах. Машина! Вдалеке блеснули фары, наконец-то. Мышцы напряглись, готовые наконец начать работать, но он усилием воли заставил тело снова расслабиться. Не хватало ещё промахнуться, тогда ему точно не сдобровать. Кортеж въехал во двор дорогого дома напротив, когда охранники открыли ворота. Так, ещё немного… Вот вышел телохранитель, огляделся по сторонам. Главное не двигаться. Точка у него была отличная, туда не добивал свет фонарей и луны, и его было практически невозможно заметить. Но перестраховаться никогда не помешает. Он задержал дыхание, пока человек внизу скользил внимательным взглядом по окнам. Наконец он убедился, что угрозы нет, и взялся за ручку двери. Вдох. Выдох. Три… Дверь открылась, выпуская упитанного невысокого человека с саквояжем в руках. Два… Он поднялся на ноги и отряхнул светлое пальто, разглаживая складки. Один… Кивнув охраннику, который раскрыл над ним зонт, он направился к дому, поворачиваясь открытой беззащитной спиной. Идеально. Палец скользнул по курку, поглаживая его словно своенравную женщину, но прежде чем он успел нажать, напротив, в тени деревьев, что-то блеснуло. Палец усилил нажим, и винтовка дрогнула в его руках, царапая мягкую щеку. Раздался звон стекла. И крики. ~~ Даже когда солнце оказывало городу такую милость и поднималось на небо, серость улиц и густой туман никуда не исчезали. Становилось чуть-чуть лучше видно дорогу, и влага не так сильно пропитывала одежду. В остальном — никакой разницы. Те же угрюмые лица прохожих, которые с самого утра загружены делами и проблемами, и машины, застрявшие в длинных пробках. Город тяжело вздыхал, заводы выпускали в небо грязный дым, и люди становились ещё несчастнее. Изредка выдавались ясные дни, которые окрашивали город в яркие тёплые цвета. Сразу вдруг замечали прохожие и красочные двухэтажные домики, и мосты с резными перилами, перекинутые через журчащую речку. Машины оставались стоять под окнами многоэтажек, забытые и ненужные, а по дорогам разбегались в разные стороны велосипеды. Это были последние попытки насладиться теплом, насытиться ласковым светом солнца, накопить ещё чуть-чуть тепла перед зимой. Но на такие подарки мироздание было скупо, а той осенью — особенно. Дождь сменялся нависшими тучами. И потом — снова дождь. Говорится вроде, что стабильность — залог успеха. Город был далек от него, очень далёк. Бентли спряталась за домами на самой окраине, в маленьких дворах, где были только большие металлические мусорные баки да заброшенные баскетбольные кольца, которым теперь стоять до весны в полном одиночестве. Машина была спрятана под небольшим навесом, от посторонних глаз и от настырного дождя. Стекло на водительской двери было опущено, впуская в салон влажный воздух. Энтони Дж. Кроули сидел сзади, закинув длинные худые ноги на спинку переднего сидения. Съехав по спинке, он изучал внимательным взглядом кипу бумаг, периодически сминая в ладони ненужный листок или откладывая важные документы в сторону. По собранной им информации, основных действующих наемников в банде Светоносца было четверо: двое мужчин и две женщины. Взрывник, снайпер, отравитель и универсальный убийца. Вся мощь группировки была основана на том, что по одному только слову главаря они бросались исполнять поручение. И ни разу не ошиблись, не оставили следов, не попались. Намеченный человек — а иногда и целые семьи — умирали, несмотря на все попытки федералов предотвратить эти трагедии. Светоносец окружил себя профессионалами, которые знали и любили своё дело. Кодовая кличка универсального наемника — Смерть. Его лица никто, кроме самого Светоносца да некоторых приближенных, не видел. А те, кому выпала эта сомнительная честь, умирали в течение двадцати четырёх часов. Причем, обставлены эти убийства были очень искусно. Полиция каждый раз закрывала дело, потому что была уверена, что это несчастный случай. Поскользнулся человек в ванной, газ взорвался на кухне, остановилось ночью сердце. Кто додумается искать в этом состав преступления? Правильно, дураков нет. В то время, как человек, чей рост был практически два метра, продолжал радовать своего главаря чистой и безупречной работой. В свободное время он отправлялся в небольшую придорожную забегаловку, где стояли старые игровые автоматы, с пиксельными героями и смешной музыкой. Энтони лишнюю секунду смотрел на свой же мелкий почерк, а после отложил лист в сторону. Взрывник, который негласно взял на себя ответственность больше чем за половину взрывов в городе, выбрал довольно банальное, но лаконичное имя — Война. Нескромно и довольно самоуверенно, скажете Вы? Вполне, но она заслуживала этого прозвища. Рыжеволосая девушка с умопомрачительными веснушками на высоких скулах и ледяными глазами сводила с ума как мужчин, так и женщин. Стоило ей заглянуть под вечер в какой-нибудь бар, чтобы пропустить стаканчик мартини, как уже через десять минут там вспыхивала страшная бойня, кровавая и некрасивая. Стали историей доблестные дуэли, где мужчины сражались за честь дамы и за свою, предпочитая смерть унижению и позору. Нет, это были обыкновенные мордобои, с ножевыми ранениями, разбитыми головами и пьяными шутками. Тогда девушка поднималась и покидала разрушенное заведение, чтобы зайти в какую-нибудь другую дверь. Примерно на десять минут. Специалисткой по ядам была ещё одна женщина — Скверна. Казалось бы, она вся была отравлена: слова, душа, кожа, даже мягкие белоснежные волосы, которые обрамляли ее изысканное лицо. Из-за восточной внешности постоянно возникало ощущение, что она щурится от нетерпения, предвкушая очередную смерть объекта. Не один мужчина, рискнувший приблизиться к ней и украсть поцелуй, падал замертво уже через несколько минут, захлебываясь перед этим кровавой пеной. Обычно она носила чёрные перчатки, скрывающие ожоги на кистях рук. Действовала она всегда наверняка, продумав все до мелочей. Скверна притворялась и участливой прохожей, которая помогает найти таблетки для сердца, и неопытной студенткой, приехавшей по обмену, которой очень одиноко и хотелось бы немного пообщаться. Её можно было увидеть в образе официантки в кафе или повара в ресторане. Какая по сути разница, как ты выглядишь, когда одним мимолетным движением ссыпаешь безвкусный порошок в чужой бокал с вином или рагу из свинины? Она исчезала так же незаметно, как и появлялась, оставляя после себя лишь удушливый запах ацетона. Последним в группе идеальных убийц был снайпер — Голод. Чернокожий парень, для которого никогда не было достаточно трупов. Он всегда хотел ещё раз выстрелить, увидеть текущую из чужого черепа горячую кровь, вдохнуть запах пороха и железа. Не мог он отказаться от глупой привычки после выстрела выбежать на улицу к своей же жертве и изо всех сил попытаться помочь. Все для того, чтобы увидеть остекленевшие глаза мертвеца, коснуться его остывающего тела, впитать в себя панику и ужас окружающих. Светоносец запрещал ему это делать, требовал уходить сразу после выстрела, но Голод отмахивался с сумасшедшей улыбкой, а после — снова бежал любоваться своими достижениями. Кроули коротко облизнул губы и смял листок, разрывая его на несколько частей. Первая пешка на этой шахматной доске, которой стал пропитанный дождем город, была съедена и слетела с доски. Минус один. Во двор медленно въехал чёрный дорогой автомобиль с тонированными стёклами. За ним неотрывно следовали три мотоцикла — красный, белый и цвета металла. Они сделали несколько кругов вокруг машины, с каждым разом чуть увеличивая радиус, после чего остановились. С переднего пассажирского сидения вылез мужчина с взъерошенными белыми волосами. Он одернул серую короткую куртку, поднял воротник, чтобы спастись от холодных капель дождя, и огляделся. Война сняла шлем и тряхнула рыжими волосами, упавшими на ее спину. Смерть перекинул ногу через своего верного железного коня и оказался на ногах, давно приметив Бентли вдалеке. Кроули перехватил этот взгляд, который жёг даже через стекло шлема и лобовое. Смахнув бумаги на пол, парень одним слитным движением перетек вперёд, надел на нос чёрные очки и выбрался наружу. Кожаную куртку тут же приподнял ветер, обжигая горячее тело. Энтони вдруг некстати вспомнил ароматный кофе, который попробовал накануне, и улыбчивого парня в дурацкой красной шапке. Глупости какие. Война улыбнулась в предвкушении и закусила нижнюю губу. Скверна не разделяла возбуждения своих напарников, поэтому осталась сидеть на мотоцикле, только подняла защитное стекло вверх. Кроули медленно выдохнул и пошёл им навстречу, плавно покачивая бёдрами из шага в шаг, стараясь удержать заданный темп и ритм. Рука парня, который ехал в машине, легла на пистолет в его кармане. Двухметровому наемнику не нужно было оружие, он мог разорвать наглеца одним движением. Энтони улыбнулся нахально и помахал одной рукой, вторую приподняв над головой, ну просто на всякий случай. Эти члены банд такие все нервные, пугливые. Стекло на задней дверце машины чуть опустилось, но слишком мало, чтобы разглядеть кто там был. Хотя, можно было и догадаться. — Доброго утречка, милые люди, — крикнул Кроули, останавливаясь на середине пути. — Да осветит солнце ваш безгрешный путь! Смерть на мгновение остановился и обернулся на парня с пистолетом. Война улыбнулась ещё шире, слезая со своего мотоцикла. Сделав несколько шагов вперёд, она остановилась и практически восторженно покачала головой. — Ты самоубийца или сумасшедший? — Ой, не тот текст, простите, — без намека на раскаяние пожал плечами Энтони. — Этим я по воскресеньям службы в церкви начинаю. — Что тебе нужно? — хрипло спросил парень всем видом давая понять, что незванный гость был очень не к месту. — Я слышал, что вам нужен снайпер для комплекта, — он опустил руки, засовывая их в карманы куртки. — А то предыдущий испортился. Скверна вдруг дернулась, заводя мотоцикл, и с громким криком понеслась на наглеца. Война отскочила легко, будто играла на детской площадке в салочки. Смерть просто сделал один большой шаг в сторону, прихватывая черноглазого парня за воротник куртки. Кроули чуть согнул ноги, не отрывая глаз от чужого бледного лица, наслаждаясь тем, что так сильно бесит кого-то. Когда девушка была совсем рядом, он прыгнул в сторону, хватая мотоцикл за руль и заворачивая его. Скверна вскрикнула коротко и завалилась на асфальт, прямо в грязные лужи. Энтони отступил и вытер руку о бедро. — Нехорошо перебивать. — Прости ее, у неё немного траур, — голос Смерти приглушал шлем, скрывающий лицо. — Иначе она бы задавила тебя в два счета. Мужчина обернулся к рыжему подрывнику и коротко указал на стонущую под тяжелым мотоциклом девушку. — Вытащи ее. Война бросила какое-то грубое ругательство, но направилась к напарнице. Тем временем, внимание снова сосредоточилось на наглом парне, помешавшем им спокойно припарковаться и отправиться спать. — Откуда такая информация? — спросил Смерть на секунду раньше, чем второй парень. — Да ладно, вся сеть гудит, что Голод застрелили прямо во время выполнения заказа, — Энтони вытащил из кармана сигареты и сунул одну в рот, сжимая фильтр зубами. — Кто-то говорит, что вы сами это сделали. — А если так? — двухметровый убийца, кажется, улыбался, если у него там под шлемом были губы, конечно. — Не боишься, что и тебя завалим? — А я работаю аккуратно, — невозмутимо ответил Кроули, закрывая ладонью от ветра пламя зажигалки. — И как тебя звать, аккуратный? — Война, которая подняла белый мотоцикл и зафиксировала его, глянула с интересом. — Серый Волк. Задняя дверь машины щелкнула и распахнулась. На мокрый асфальт наступила сначала одна нога в модельном ботинке, потом другая. Высокий худой человек вышел из автомобиля и повёл плечами, привыкая к прохладе. Темно-серый пиджак идеально сидел, подогнанный под его фигуру, подчеркивая длинные ноги, талию и сильные плечи. Волосы темного золотистого оттенка вились от влаги и обрамляли очень красивое лицо: высокий лоб, острые скулы, изящный подбородок. Белая рубашка, расстегнутая почти до середины, открывала жадным взглядам длинную шею и ключицы, которые так и манили прикоснуться к ним губами. Когда человек взглянул на Энтони, у того едва не подогнулись ноги от этих невероятных глаз. Они были пронзительно синими, словно летние далекие небеса, а вокруг зрачка закрутилось золото, будто солнце. Пушистые чёрные ресницы, тонкие брови. Мужчина был воплощением красоты и сексуальности, хоть бери и выставляй в музее. — Босс… — почти хором произнесли Война, Скверна и парень в грязной куртке. Мужчина в шлеме провёл ладонью по забралу шлема, стирая осевшую влагу, после чего выругался себе под нос, расстегнул большую кожаную косуху и содрал ее с плеч резким движением. Обойдя замершего Хастура, наёмник подошел к мужчине в костюме и накинул ее ему на плечи, одернул для надежности и запахнул. Секунду они смотрели друг другу в глаза, хотя было больше похоже, что вышедший из машины смотрел в своё отражение, после чего Смерть отошёл в сторону и встал за его спиной. — Люцифер, — восхищенно сказал Кроули и ухмыльнулся, скользя по его фигуре голодным взглядом. — А ты выше, чем я думал. — Не думал, что в мой город занесёт такого человека, — бархатный голос, низкий и приятный, было слышно даже несмотря на шум проезжающих по улице машин. — Тем более так вовремя. — Вы знаете его, босс? — Война любопытно посмотрела на человека в костюме. — Снайпер с таким прозвищем много шума натворил в Нью-Йорке, — Люцифер облокотился на машину спиной, пряча немного покрасневшие от прохлады ладони в карманы брюк. — Говорят, что ты работал на какого-то судью, который пытался перед смертью отомстить всем своим обидчикам. — Восемь человек, включая его самого, — довольно оскалился Кроули, излучая гордость и самодовольство всем своим видом. — Но пришлось уносить ноги. — Говорили, что тебя взяли. — лицо Люцифера стало серьёзным. — Не меня, — парень снял очки, позволяя увидеть ядовитого желтого цвета глаза с вертикальными зрачками. — Взяли того, кого мне было выгодно, чтобы взяли. Люцифер оттолкнулся от кузова машины и подошёл к парню, несмотря на предостерегающий вскрик парня с белыми волосами. Сильные пальцы легли на подбородок Кроули, сжимая чуть сильнее, чем надо было. Светоносный повернул чужое лицо сначала одним боком, потом другим, всматриваясь в необычные глаза. Отпустив его, мужчина сложил руки на груди. — И ты ищешь работу? — Новый город, новая жизнь, новая работа, — по мере того, как говорил, Кроули загибал пальцы. — Чистое оружие есть? — На руках нет, но достать смогу, — моментально стал серьезным Энтони, расправляя плечи. — Не надо, — Люцифер повернулся и пошёл обратно к машине. — Хастур, нам нужна винтовка, не засвеченная и чистая. — Два дня, босс, — отозвался парень, открывая перед мужчиной дверь. — Завтра, Хастур, — холодно произнёс тот. — Завтра. Перед тем как сесть обратно в автомобиль, Люцифер обернулся на снайпера и улыбнулся самыми уголками губ. — Мы свяжемся с тобой, Серый Волк. Посмотрим, на что ты способен. Если все будет хорошо… — улыбка стала на мгновение шире. — У тебя будет отличная новая жизнь. До встречи. Хастур закрыл дверь и, не оборачиваясь, сел на своё место. Водитель завел мотор,и джип медленно проплыл мимо Кроули в сторону какого-то заброшенного дома. Скверна посмотрела на него с раздражением, после чего села на свой покореженный мотоцикл и завела его. Смерть не удержался и хмыкнул, вполне одобрительно, надо сказать, возвращаясь к своему. Война подошла совсем близко к Энтони, чуть нагнулась, заглядывая ему в глаза, и провела ладонью по груди. — До встречи, красавчик, — шепнула она одними губами, касаясь ловкими пальцами ремня с пряжкой в виде головы змеи. — Война! — прикрикнул Смерть и завёл мотор. Девушка раздраженно отдернула руку, и через несколько мгновений три мотоцикла — белый, красный и цвета металла — исчезли вдали. Кроули перевёл дыхание, опускаясь на мокрый асфальт, потому что у него сильно дрожали ноги. Он не мог поверить, что все ещё жив, невредим и может функционировать. Что ж, он сделал свой ход, сдвинул пешку вперёд. Теперь нужно было только ждать. А что лучше всего делать, когда ожидание сводит с ума? Правильно, нужно кушать. ~~ Утренний час пик закончился, дороги стали более-менее свободными, лишь иногда какой-нибудь не очень умный баран блокировал выезд из переулка или вставал посреди перекрёстка. А в остальном — день шёл как обычно. Толпы недовольных офисных работников забились в свои ульи, таксисты сменились, пересчитывая скудные чаевые. Их место заняла безработная молодежь, которая пока ещё искала себя, поэтому проводила большую часть дня в кафе или на улице, мамочки с детьми на руках и в колясках, которые отправили на работу мужей и выползли немного проветриться и те, у кого был переломный период в жизни, не требующий работать до посинения и голодных обмороков. Энтони готов был отнести себя к молодежи, потому что он и правда искал себя. К тому же, у него определенно был переломный период, потому что обстоятельства переламывали его о колено, заставляя собрать вещи и отправиться восвояси, зажав хвост в зубах. Но он был готов заделаться и мамочкой, если того потребует ситуация, но никуда он не уедет. Не на того напали. В горле зародился тихий рык, который требовал громко закричать и ударить кого-нибудь прямо в наглое лицо. Но кричать было не на кого — в салоне Бентли было пусто, а орать на самого себя как-то тоскливо. С изменением рельефа чужого лица тоже было достаточно проблематично, потому что у него в руках был руль. Бить и вести машину одновременно довольно сложно, даже пробовать не стоило. К тому же… На тротуаре мелькнула такая знакомая нелепая красная шапочка. Недавний знакомый стоял посреди улицы, сложив на груди руки, и растерянно оглядывался по сторонам. Только в эту секунду Энтони вдруг понял, что он очень устал. С момента приезда в город он ещё не спал, не удалось. Всю ночь он ползал в грязи и под дождем, потом сидел скрюченный пополам в собственной машине, в довершение ко всему его едва не переехали мотоциклом. Усталость медленно, но верно превращалась в раздражение. Тихое шипение против воли срывалось с губ, но Азирафаэль, оставшийся позади, неожиданно успокаивал его. Хотелось услышать чужой мягкий голос и все же попробовать эти загадочные блинчики! В конце концов! Кроули припарковал машину на углу и вылез из неё, избавляясь от грязного пиджака. Рубашка выглядела не сильно лучше, но рукава можно было закатать до локтей, воротник отогнуть. И вовсе не бомж, а стиль «небрежный ловелас». Пригладив ладонью взъерошенные волосы, Энтони направился в ту сторону, где видел своего нового знакомого. Азирафаэль все ещё стоял посередине тротуара, печально глядя перед собой. Он несколько секунд изучал вывеску того кафе, в котором они познакомились, потом так же грустно смотрел на ресторан, в котором подавали суши. Между его бровей залегла скорбная морщинка, а уголки губ были опущены. Энтони пару мгновений постоял за его спиной, пытаясь понять причину грусти, но бессонная ночь и волнение не дали ему и шанса. Поэтому парень махнул рукой и просто подошёл к озадаченному любителю книг и блинчиков. — Привет, Азирафаэль! — как мог дружелюбно улыбнулся Кроули, положив узкую загорелую ладонь на чужое плечо. — Какая встреча! — Кроули, — человек в странной шапке на мгновение повернулся к знакомому, прищуривая немного глаза, и снова перевёл взгляд на вывески. — Очень рад тебя видеть, дорогой мой. Энтони едва заметно вздрогнул, когда услышал непривычное обращение. Но по тому, с каким спокойным лицом произнёс это знаток туристов, не было похоже, что он вложил в слова какой-то особый смысл. Такое спокойное и привычное «дорогой мой». Стоило прислушаться, всем ли он так говорит? Воцарилась тишина. Уютная, стоит отметить, но все же тишина. Кроули несколько раз всматривался туда же, куда и Азирафаэль, но мозг отказывался даже предположить, в чем может быть причина его печали. Когда парень в очередной раз тоскливо вздохнул, поправляя отворот своего кремового пиджака, Энтони не выдержал. — Не хочешь поделиться тем, что тебя сейчас мучает? — нетерпеливо спросил будущий снайпер банды Люцифера, оглядываясь по сторонам. Азирафаэль дернулся и снова посмотрел на Кроули, будто совсем позабыл, что он стоит рядом. Взгляд стал чуть более осмысленным, и парень улыбнулся уже совсем искренне, приподнимая сложенные ладони к подбородку. — Я просто думал, что поесть сегодня, — нежный розовый румянец выступил на его щеках. — Утром мне хотелось суши, и я приехал кушать их, но… Блинчики вчера были такие вкусные… Парень развернулся к собеседнику всем телом, глядя словно на супергероя, появившегося в самый страшный момент жизни. Азирафаэль потянулся и поймал руки Кроули в свои, чуть сжимая ладони. — Я сам не могу решить! — снова слегка покраснел парень, будто бы признаваясь в чем-то очень постыдном. — А куда бы ты хотел пойти? — Я? — Кроули не мог думать, когда чужие ласковые пальцы так бережно держат его, касаются выступающих косточек на запястьях и чувствительного места в середине ладони. — Давай я заманю тебя завтраком, хорошей беседой и ещё чем-нибудь, а ты решишь, что нам сегодня кушать? — глаза парня в красный шапочке сверкнули, в них отразились скудные лучи солнца. — Замечательная идея! — Я не… — Энтони хотел сказать что-то, вернуть собеседника с небес на землю, заставить самому уже сделать выбор, но что-то в глубине синих глаз не позволило ему так поступить. — Я бы хотел выпить вина, а в кафе алкоголя нет. Предлагаю суши. Он едва успел указать рукой в сторону ресторана, как Азирафаэль уже шёл туда, придерживая Кроули за рукав рубашки. Чтобы не сбежал. Большая стеклянная дверь открылась, пропуская их в прохладное большое помещение, сделанное в японском стиле. Светлые стены, на которых был нарисован бамбук, радовали глаз. Каждый стол с низкими уютными диванами был огорожен с двух сторон прозрачной перегородкой. Небольшие красные фонарики, внутри которых были закреплены лампочки, низко покачивались над столами. Большие вазы с красивыми цветами стояли в углах и на подоконнике. В ресторане вдобавок ко всему была открытая кухня: повара готовили прямо перед гостями, загадочно улыбались и орудовали ножами словно самураи. Милая девушка хостесс встретила их и провела к столику у окна, откуда открывался чудесный вид на речку и мост. Положив меню, девушка удалилась, оставляя гостей наедине. Азирафаэль улыбался довольно, перелистывая страницы, но то и дело оглядывался туда, где по-идее должно было быть кафе. Кроули заметил этот взгляд и усмехнулся, подперев подбородок рукой. — Неужели, ты так сильно любишь блины? Парень, на голове которого красовалась красная шапка — значит, все-таки не ошибка, он сознательно ее носил — посмотрел на собеседника настороженно. — В смысле, это хорошо! — Кроули выставил одну ладонь в защитном жесте. — Это очень мило. Просто, вчера ты забрал домой последнюю порцию. Азирафаэль тяжело вздохнул и снова откинулся в меню, Энтони увидел только покрасневшие кончики ушей. — Я их так и не попробовал, Габриэль все съел. Кроули прищурился, всматриваясь в чужое лицо. Его плечи окаменели, а свободная ладонь сжалась в кулак. — А Габриэль это… твой… — Он помогает мне с делами в магазине, — Азирафаэль перевернул разворот с супами и обратил своё внимание на наборы. — О, с угрем! — Потому что вы… — вновь попытался Энтони, перелистывая меню не глядя. — Мы что? — парень снова поднял взгляд, брови дрогнули на мгновение, и снова этот искренний невинный взгляд. — Ох… — Кроули уронил голову на стол и накрыл ее двумя руками. — Ангел. — Прости? — уточнил Азирафаэль, чуть подавшись вперёд. — Посоветуешь мне что-нибудь? — парень подвинул к собеседнику своё меню. — Я не знаю, что взять. — Ты раньше не ел суши? — Азирафаэль так удивился, словно Энтони признался в наличие хвоста или второго сердца. — Не довелось, знаешь ли, — не особо расстраиваясь из-за этого ответил человек в темных очках. — Так я у тебя тоже в каком-то смысле первый? — широко улыбнулся парень в красной шапочке, в уголках его глаз собрались мелкие морщинки. — О, Всемогущий, Азирафаэль! Добрый мелодичный смех стал ему ответом. Они сделали заказ: почувствовав всю ответственность, Азирафаэль выбрал почти половину меню, чтобы Энтони смог найти для себя что-то подходящее. Официантка мило улыбнулась им, не став уточнять, что все происходящее слишком сильно смахивало на свидание. — Ты давно живешь здесь? — спросил Кроули, ковыряя пальцем отошедшую планку на столе. — Почти всю жизнь, — кивнул Азирафаэль, растирая руки тёплым влажным полотенцем. — Значит, ты все про всех знаешь, — парень подался вперёд, укладываясь на стол, и посмотрел снизу вверх. — Ты знаешь Светоносного? Фелл вдруг растерял всю свою беззаботность, сжал губы в одну линию и глянул куда-то в сторону, после чего тяжело вздохнул. И после этого Кроули вдруг понял, что все предыдущие трагические вздохи были скорее легкой досадой. — Светоносный — это главарь банды «Падших». Они крутятся в этом городе уже лет пять где-то. Его имя Люцифер. Владеет рынком наркотиков, изготавливает и продает, проститутки и оружие. Он завладел всем, до чего смог дотянуться. Он — бог преступного мира. Энтони провёл ладонью по шее, не ожидав в принципе услышать что-то другое, поэтому не ожидал чужого прикосновения к своему запястью. Азирафаэль, привстав на своём месте, перегнулся через стол. Из-за этого его лицо было совсем близко. Кроули практически ощущал его тёплое дыхание. — За чем бы ты ни приехал, не связывайся со Светоносным. Не надо… — в чужом голосе сквозило напряжение и ещё что-то, что Энтони понять не успел, потому что принесли их заказ. Азирафаэль поделил суши и роллы пополам, стараясь отдать своему собеседнику самые большие и вкусные, где больше рыбы или сливочного сыра. Но Кроули не мог в достойной мере оценить этот жест, потому что не мог перестать смотреть на его руки. На длинные красивые пальцы с розовыми ногтями, которые ловко и уверенно справлялись с двумя деревянными палочками. В голове у Энтони снова возникло ощущение, что это было что-то намного глубже, чем использование столовых, пусть и японских, приборов. Это было похоже на занятие любовью. То, как подушечки пальцев скользили по гладкому дереву, как прижимали одну палочку к другой, захватывая нежный ролл. У Азирафаэля ни разу не упала рыба, даже рисинка не выпала. Он то и дело поправлял палочки второй рукой, выравнивая их, подталкивая краешки основанием большого пальца. Черт возьми, он даже кольцо своё снял перед тем, как заняться раскладыванием порций. Кроули только на мгновение представил, что эти пальцы касаются так же его груди и живота, как возбуждение ошпарило его кровь. В который раз пришлось сводить ноги и неуютно ерзать на кресле. Чертовы суши. — Я могу попросить для тебя вилку и нож, — с сочувствующей улыбкой предложил Азирафаэль спустя десять минут, в течение которых Энтони всеми силами пытался научиться пользоваться палочками. Либо у него были какие-то неправильные пальцы, которые просто не могли так изогнуться, чтобы удержать сразу две палочки, либо у него были бракованные щепки. Ну серьезно… Он повторял все в точности как показывал Азирафаэль, но у того ловко получалось отправлять в рот рисовые колобки, а Кроули не мог даже донести их ровно до тарелки. В какой-то момент парень в красной шапке поднялся со своего места и обошёл стол, чтобы становиться вплотную к нему. Те пальцы, что десятью минутами ранее сводили с ума, теперь лежали поверх загорелых ладоней и направляли, помогая понять принцип. Все, что эта незатейливая и неосознанная со стороны Азирафаэля ласка помогла понять, так это полную тщетность бытия. Энтони мог сосредоточиться только на том, чтобы не наклониться и не поцеловать эти заботливые руки. О каких палочках могла идти речь? Чертовы. Суши. — Мы не ищем лёгких путей! — зашипел Кроули, насаживая ролл на одну палочку словно шашлык на шампур. — Вилки для слабаков! Парень опустил ролл в плошку с соей, дожидаясь, пока он пропитается. Но когда начал вытаскивать, то размокший рис развалился, и вся конструкция упала обратно, окатив гения инженерной мысли темными каплями. Не удержавшись, Азирафаэль все-таки засмеялся, почти зажмурив глаза и прикрывая ладонью рот. Хоть его смех и не был издевательским, Кроули почувствовал себя неуютно. Отложив непокорившиеся палочки на салфетку, он промокнул пятна на столе, не поднимая головы. Поэтому никак не мог видеть того тёплого и ласкового взгляда, которым на него смотрел любитель суши в красной шапочке. Подхватив один ролл, Азирафаэль быстро обмакнул его в соус и протянул Энтони. — Мой дорогой, когда у тебя что-то не выходит, стоит просто принять помощь того, кто рядом, — спокойно и очень мягко произнёс он, а когда Кроули попытался отвернуться, осторожно поймал за подбородок и поднёс деликатес к губам. — Попробуй, пожалуйста. Под спокойным и ласковым взглядом синих глаз Кроули все же принял угощение и задумчиво прожевал его. Одобрительно хмыкнув, он несколько раз кивнул, чем вызвал на чужом лице неподдельную радость. Азирафаэль хлопнул в ладоши, касаясь кончиками пальцев своих губ. Потянувшись, он взял свой бокал с вином и приподнял его. — За встречу? — предложил, наклоняя голову к плечу. — За встречу, — согласился Энтони, потянулся вперёд и легонько стукнул боком своего бокала. Взгляд Кроули упал на край деревянной тарелки, где лежало что-то зеленое и загадочное. Он пару секунд смотрел с интересом, после чего указал на неопознанное пальцем. — Что это такое? Я понимаю, рис, рыба, огурцы. А это что? — Это горчица, — отозвался Азирафаэль, подхватывая малую часть субстанции и прилаживая ее на ролл. — Васаби. — Не любишь острое? — усмехнулся Кроули, почувствовав, что вот настал тот самый момент, когда он может вернуть себе статус крутого парня. Он потянулся и пальцем подцепил всю верхнюю часть, рассматривая ее. Запах был немного терпким, забивающимся в нос, бодрящим в первые же несколько секунд. — Подожди, — предупредил Азирафаэль, прожевав наконец. — Это плохая идея, не стоит… — Да ладно, — брови Энтони дернулись вверх-вниз. — Вот я ещё горчицы буду бояться. И он прихватил губами зеленую массу, слизывая с пальца. Парень в красной шапочке охнул и принялся наливать воду из графина в высокий стакан. Первые несколько мгновений Кроули смотрел на собеседника насмешливо, выбирая, как прокомментировать его волнение и не обидеть. А потом стало не до этого. Сначала защипало кончик языка, ещё накануне обожженный кофе, потом — под языком. Если нос немного горел от запаха, то потом он просто загорелся, отрезая любые запахи. На глазах выступили слезы и потекли по щекам. Лёгкий спазм свёл горло, чтобы хозяин не подумал ещё что-нибудь подобное засунуть в свой рот. Отчаянные времена, отчаянные меры. Азирафаэль, наблюдавший за ним, покачал головой и пододвинул стакан с холодной водой ближе. Кроули схватил его и вылил в рот, выпивая залпом. После этого он содрал с лица очки и кинул их на стол, утирая лицо ладонями. Сжав от злости и раздражения зубы, он думал только о том, как убраться подальше из этого ресторана и отсидеться в квартире. Он приехал работать, вот и надо было работать, а не лезть заводить друзей. Что за глупости… Если все пойдёт не так, то он уже к концу недели уберется из этого отвратительного города куда-нибудь подальше. Какие могут быть друзья, о чем Вы? — Мой дорогой, — чужой очень ласковый голос, словно ведро воды, мгновенно остудил его раздражение. Азирафаэль вытащил из стойки салфетку и, оперевшись локтем о стол, потянулся и осторожно провёл ею по правой щеке Энтони, стирая влагу. Тот в свою очередь распахнул глаза, в которых ещё стояли слезы, вызванные остротой васаби. Только через секунду он вспомнил, что очки валяются на столе, и его желтые глаза прекрасно видно. На лице напротив должна была отразиться какая-нибудь эмоция: удивление, отвращение, испуг. Что-нибудь. Но Азирафаэль секунду всматривался, изучая вертикальные узкие зрачки и янтарный оттенок глаз, после чего на его губах появилась нежная улыбка, та самая, с которой он смотрел на суши получасом ранее и на блинчики накануне. Подушечка большого пальца коснулась высокой скулы, обводя её. — Какие красивые глаза… — его взгляд быстро метался между ними, и парень практически не моргал, словно стремясь запомнить чужой образ. — Это чтобы лучше тебя видеть, — ухмыльнулся Кроули, когда не получил привычной реакции на свою особенность. — Ангел. — Кажется, где-то я уже видел такие… От этой фразы, брошенной задумчивым тоном, у Кроули выступил на спине ледяной пот. Он дернулся назад, хватая очки и кляня себя за неосторожность. Азирафаэль выглядел озадаченно, не заметил даже, что парень отстранился — глядел куда-то в сторону, растерянно постукивая большим пальцем по своим губам. Тем самым пальцем, которым несколько мгновений назад касался загорелого лица. Энтони кашлянул и отодвинул от себя тарелку. — Что-то я наелся… — Что? Ой! — Азирафаэль сел обратно, в панике заметался между оставшимися суши. — Прости, я ещё не доел… Я сейчас! — Не торопись, — он откинулся на спинку, вращая в руке бокал с вином. Прошло ещё какое-то время, прежде чем парень в красной шапке отложил палочки и промокнул салфеткой губы. На его щеках горел легкий румянец от наслаждения, и Энтони не мог поверить, что его можно получить от вкусной еды. Хотя чему он удивлялся, если сам сидел, закинув ногу на ногу, и старался не шевелиться, глядя на чужие руки, так изящно управляющиеся с палочками, и чуть влажные губы, которые их хозяин постоянно облизывал. А если Азирафаэль ещё и поднимал взгляд, в ответ на какую-то смешную или странную фразу, Кроули готов был провалиться под землю и остаться там. Слишком соблазнительным и при этом невинным был парень перед ним. — Тебя подвезти? — поинтересовался Энтони, когда они вышли из ресторана на улицу. Ветер тут же набросился на них, дергая за волосы и одежду. В одной рубашке парень почти сразу продрог, стало жутко не хватать — пускай грязного и мятого — пиджака. Азирафаэль поправил красную шапочку, натягивая ее чуть сильнее на голову. В одной руке у него был небольшой бумажный пакет, в котором лежали нетронутые суши, их завернули с собой. Кроули, оставшийся равнодушным к сочетанию рыбы и риса, отказался забрать половину, чем похоже заработал чужое восхищение и обожание на всю оставшуюся жизнь. Любитель суши и блинчиков, прижимающий к груди заветный пакет, повернулся к нему. — Куда? — Ну… — растерялся Энтони. — Туда… Куда тебе нужно сейчас..? — А! — Азирафаэль улыбнулся и кивнул. — Это было бы чудесно. И очень благородно с твоей стороны. — Да уж… — фыркнул Кроули, засовывая руки в карманы джинс и направляясь к своей машине. — Вафли! — громко сказал Азирафаэль, догоняя его и подстраиваясь под шаг. — Что? — Энтони покосился на него, почти задевая плечом. — В следующий раз нам обязательно нужно попробовать вафли! — радостно обозначил парень в красной шапке. — Нам? — уточнил Кроули. — Конечно! — чужой энтузиазм вдруг потух, словно задули свечу. — Или… Если тебе захочется, конечно. Вероятно я немного… — То есть… — в этот момент они переходили дорогу, поэтому парень остановился прямо посередине, блокируя движение машин. — Ты хочешь увидеться еще раз? Азирафаэль неуверенно посмотрел на бмв, которое остановилось перед ними. Водитель, не в силах поверить в такую потрясающую наглость, пока сидел молча и только моргал глазами. Но Кроули хотел выяснить все сразу: здесь и сейчас. Поэтому благодарно махнул ему рукой, но двигаться с места не собирался. Ему нужен был ответ. — Дорогой мой, — Азирафаэль улыбнулся ласково и кивнул. — Мне бы очень хотелось. Машина, которая остановилась сразу за бмв, раздраженно загудела. Энтони раздраженно глянул и выругался глухо сквозь зубы. Очень зачесались руки. Стало обидно, что Хастур не успел подогнать ему винтовку. Прицельный выстрел в лоб стал бы отличным ответом на чужое нетерпение. Но винтовки не было, поэтому пришлось развернуться и дойти до своей машины, свыкаясь с мыслью, что его компания кому-то нравится. Азирафаэль жестом извинился перед водителями и подошёл к Бентли. — Это твоя? — восторженно спросил он, не решаясь коснуться ладонью гладкого бока. — Моя детка, — усмехнулся Энтони, настроение которого постепенно улучшалось. — Единственное, что я всегда беру с собой в любую поездку. Он обошёл машину и открыл переднюю пассажирскую дверь. Сделав приглашающий жест рукой, чуть облокотился на неё сверху. — Прошу, присаживайтесь. Что-то двинулось между домов прямо за спиной Азирафаэля. Колыхнулось, словно туман, блеснули чужие глаза. Кроули нахмурился и чуть выпрямился, всматриваясь вдаль, пока его пассажир залезал в салон. Но все исчезло, это был просто переулок с раскачивающимся фонарём и открытым мусорным баком. По совести, нужно было сходить и проверить. Если Люцифер отправил кого-то за ним следить, то Азирафаэля нужно было отправить домой пешком и не втягивать во всю эту историю. Энтони сморщился. Если совсем по совести, он не должен был соглашаться и на сегодняшний завтрак, плавно перешедший в обед. Но не мог он отказаться от него, никак не мог. И если теперь отдуваться за его слабость придётся милому парню в красной шапочке — он себе никогда этого не простит. Снайпер сделал шаг в направлению подворотни, но его руки коснулись прохладные пальцы. — Что-то не так? — обеспокоено спросил Азирафаэль, с волнением вглядываясь в его лицо. Кроули ещё раз посмотрел туда, где ему почудилось движение. Перевёл взгляд на собеседника. Лучше было увезти его оттуда быстрее. Может, все ещё обойдётся? — Показалось, — выдохнул он одними губами. — Просто показалось. Энтони обошёл машину снова и открыл водительскую дверь. Что-то тревожное билось у него в голове, требуя пойти и перерыть этот переулок. Другая часть него уже завела машину и увезла знакомого на побережье Флориды. Подальше от дождливого города. Все, что он мог сейчас сделать — отвезти Азирафаэля домой. И не видеться с ним какое-то время. Пусть пока будет так. — Подскажешь дорогу? — спросил Кроули, падая на сидение и касаясь ладонями руля. Это всегда его успокаивало и помогало собраться с мыслями. — Я пока не очень знаю город. — Зато, ты будешь знать, где я живу, — улыбнулся Азирафаэль, закрывая свою дверь и пристёгивая длинный ремень. Снайперу пришлось очень сильно сжать зубы, чтобы не удариться лбом о руль. Если это не было завуалированное приглашение, то он явно перестал понимать этот мир. Машина медленно двинулась по дороге, вливаясь в поток автомобилей. Когда Бентли скрылась за поворотом, увозя Серого Волка и Красную Шапочку, из подворотни вышел бледный Габриэль. У него в руках был саквояж и белое пальто. Устало вздохнув, вытер локтем лоб и зажмурился, запрокидывая голову. Стар. Он определенно стал слишком стар. Он хотел в отпуск, к синему морю и пальмам. О, определенно. Он хотел пальму. ~~ Пока солнце пыталось высушить город, жизнь казалось успешной и довольно-таки неплохой. Но наступал вечер, тучи снова нависали над головой, вдалеке грохотал гром. Вот-вот должен был пойти дождь. Снова. Хозяин магазина зонтов, который уже не знал, как запастись достаточным количеством товара, довольно закрыл магазин, потому что все закончилось. Люди меняли зонты чаще, чем носки. В завесе воды потрясающе красиво переливались неоновые вывески на таблоидах и домах. Капли немного размывали яркий свет, превращая улицу в какую-то загадочную страну чудес. Ещё бы колеса по лужам не скользили, провоцируя аварии на каждом шагу. Умные жители старались не садиться за руль, когда стихия обрушивалась на них. Бентли вырулила к небольшому двухэтажному дому за городом. Чёрный железный забор, закрытые жалюзи окна. За воротами стояли мотоциклы — красный, белый и цвета металла — и большой джип. Заезжать на территорию Кроули не стал. Он припарковался недалеко и прошёл пешком, натягивая куртку на затылок. Охранник облапал его так тщательно, словно пытался развести на бурную ночь и получить прибавку к оплате. Пройдя внутрь, парень стряхнул воду с кожаной куртки и огляделся. В доме был один большой зал, где стояли кресла и стулья, кухня с двумя холодильниками, зал для переговоров. На второй этаж он соваться пока не стал, прошёл в ту комнату, что была слева. Хастур сидел в кресле и лениво щёлкал каналами на плазме, не находя ничего интересного. Теперь Энтони смог его рассмотреть. У парня были удивительно чёрные глубокие глаза, которые, казалось бы, смотрели прямо в душу. Короткие белые волосы торчали во все стороны, но виски были сбриты. По лицу был понятно, как же ему все надоело. Около его кресла, на полу, сидел темнокожий парень с чёрными косами по голове. Он тихо похрапывал, вытянув ноги вперёд. На коленях у него лежала игровая приставка. За столом в другом конце зала сидела девушка с короткими чёрными волосами. Ближе к лицу они становились длиннее, почти до подбородка, а на затылке были совсем короткие, а от середины головы до шеи — выбриты. На голове у неё были большие стимпанковские очки, обтянутые красной кожей и с большими чёрными заклепками. Она подняла голову, глядя на вошедшего. Её глаза вдруг распахнулись от удивления, она подскочила на ноги и снесла на пол чашку с кофе, который пила. Спящий парень дернулся и проснулся, а Хастур только голову повернул, изучая сначала возмутительницу спокойствия, а потом Кроули. В его глазах мелькнуло узнавание. Он махнул рукой в знак приветствия и поднялся на ноги, выключая телевизор. — А-а-а, Волк, — равнодушно произнёс парень, подходя ближе и глядя исподлобья. — Добро пожаловать. Босс скоро приедет. — Кто это? — хрипло пробасил парень с косами, дергая Хастура за штанину. — Это, вероятно, наш новый снайпер, — представил его парень. — Серый Волк. А это наша большая дружная семья. Лигур и Баал. Ещё есть Дагон, но она довольно сильно пострадала после недавней стычки, поэтому она пока вне игры. Девушка с крутыми очками пару мгновений смотрела на снайпера, будто он лично украл у неё все деньги, трахнул после этого и исчез. А теперь вернулся, как ни в чем не бывало. На ее бедре, прямо поверх коротких джинсовых шорт, висел пистолет. Левая рука девушки дернулась к нему, но остановилась. И Баал села обратно на стул, не отрывая злого взгляда. У неё явно было что сказать, и очень хотелось, но она сдержалась. — Время дарить подарки, — объявил Хастур и подошёл к шкафу, откуда вытащил большой черный чехол. — Лучшая в своей серии. Проверь. Энтони подошёл и осторожно взял из чужих рук винтовку. От неё пахло порохом и маслом — прекрасный аромат. Чёрная, блестящая. Она могла стать лучшей подругой для его Бентли. Самый долгосрочный и страстный роман. Застегнув молнию, Волк кивнул в знак благодарности и повесил чехол на плечо. Входная дверь хлопнула, впуская в убежище Люцифера. В тот вечер на нем был чёрный костюм и красная рубашка, также расстегнутая на груди. Сняв с головы шляпу, он заметил своего нового знакомого и чуть улыбнулся самыми уголками губ. — А, мистер Волк. Рад видеть, — мужчина отдал какую-то папку подошедшему Хастуру и надел на его голову свою шляпу. — Мне хотелось бы с Вами поговорить. Пройдём в мой кабинет. Высокий худой мужчина прошёл к лестнице и, касаясь самыми кончиками длинных пальцев перил, начал подниматься на второй этаж. — Привет, волчонок, — Война, зашедшая вслед за боссом, обняла Энтони со спины, обжигая горячим дыханием щеку. — Пришёл все-таки. — Он такой же двинутый, как ты, — Смерть занёс пакеты с едой, пиная дверь ногой. — Идите, найдите комнату. Его голос все ещё звучал глухо из-за шлема, который он упрямо не снимал, но Кроули постепенно научился его понимать. Беловолосая девушка прошла мимо, не взглянув на нового члена банды. Её глаза были немного красными и опухшими, но оставались ледяными. Хастур, рассматривающий документы, шагнул к ней и обнял за плечи одной рукой. — Голод был ее друг? — все же спросил Волк, глядя ей в спину. — Они выросли вместе, — отозвался Смерть с кухни, раскладывая пачки с макаронами и мясом. — Были как брат и сестра. А мы даже похоронить его не смогли. Рассмотрев купленное, мужчина хлопнул в ладоши и снял большие перчатки, открывая руки почти без ногтей и со стёсанными подушечками пальцев. — Сегодня на ужин бефстроганов! — объявил он громко. Все на первом этаже, за исключением Энтони и Скверны обреченно застонали. — Он плохо готовит? — шепотом уточнил Кроули у Войны, которая продолжала его обнимать. — Отлично готовит, — грустно сказала женщина. — Но очень долго. Иди, тебя босс звал! И она подтолкнула новичка к лестнице. Второй этаж кардинально отличался. Он был сделан со вкусом. Темно-зеленые стены, стойки с вазами, красивые картины. Там было две комнаты. Двери одной были приоткрыты, и Кроули предположил, что ему туда. Это действительно был кабинет: с большим письменным столом, книжными шкафами, большими креслами и диваном. Люцифер стоял у окна, глядя на темную улицу, придерживая пальцами шторы. Парень постучал в приоткрытую дверь костяшками. — Заходи, Волк, не стесняйся, — мужчина развернулся и плавно опустился на большой стул. — Раз ты пришел, значит — не передумал. И хочешь к нам присоединиться? — Таков был план, — Энтони подошел к креслу и облокотился на спинку. — Я уверен, что ты понимаешь — нам нужны лучшие. — Моя репутация говорит сама за себя, разве нет? — Волк вернул ухмылку, чуть опуская пальцем очки на самый кончик носа. — Бесспорно, она впечатляет, — согласно кивнул Люцифер и протянул собеседнику папку. — Но я хочу увидеть своими глазами. К тому же, надо показать нашим конкурентам, что нас рано списывать со счетов, и стоит оглядываться. Парень секунду изучал мужчину, чья улыбка напоминала оскал. Необычного цвета глаза сияли в свете ламп. После, Кроули открыл папку, чтобы понять свою цель. То, что человека на фотографии в ней нужно убить он не сомневался, Там действительно было фото. Если у самого Волка были красные волосы с медным оттенком, то у девушки на изображении были ярко-рыжие, которые сияли на солнце. Зеленые глаза смотрели куда-то мимо объектива, девушка улыбалась, поправляя сумку на плече. В белом строгом костюме она выглядела действительно привлекательно. — Кто это? — спросил Кроули, изучая распорядок дня объекта и привычки. — Голод собрал информацию? — Там все написано, — чуть скривился Люцифер, выпрямляясь. — Да, он готовился. Это нужно сделать завтра утром. — Что она сделала? — как можно равнодушнее поинтересовался Волк. — Она? Ничего, — также равнодушно пожал плечами Светоносный. — Это будет предупреждение. Кто нужно, тот поймёт. — Какое-либо подтверждение нужно? — О, поверь, — снова неприятно ухмыльнулся Люцифер. — Я узнаю, что ты справился. И если нет. Постарайся, Волк. Когда Кроули покидал дом, ему в спину внимательно смотрела Баал. Смерть предложил остаться на ужин, но судя по раздраженному лицу Скверны — это была плохая идея. Поэтому Волк поспешил убраться подальше, прижимая к груди коричневую папку с бумагами. Дорога до квартиры была пустой, будто Всевышний наконец решил помочь своему подопечному. Время шло к полуночи, до утра оставалось совсем немного времени. Ему нужно было хорошенько подготовиться. Бешено стучащее сердце не успокоила ни прохлада руля, ни любимая песня из магнитолы. Даже бумажка с номером, написанная идеальным ровным почерком, которая лежала на передней панели не помогала. ~~ — Энтони Кроули! — громко позвала медсестра, выглядывая в коридор. — Проходите! Названный парень поднял голову и медленно встал с банкетки. На пол капала горячая красная кровь, оставляя за ним цепочку следов. Прижимая кухонное полотенце к левой ладони, он зашёл в кабинет врача. За столом сидела женщина в больших очках и что-то писала. Медсестра принесла из соседнего помещения набор для оказания помощи и оставила на столе, после чего бесшумно вышла из кабинета. Женщина в очках подняла голову, изучая пациента взглядом. — Что на этот раз? — строго спросила она, поправляя белый халат. — Порезался, когда готовил ужин, — искренне признался Кроули, протягивая ладонь с длинными кривым порезом от края до края. — Сказали, что нужно зашивать. — Мудро, — холодно оценила женщина, вытаскивая из набора ампулу с обезболивающим, шприц, иглу и нити. — Что ещё сказали? — Я оставил папку в регистратуре, — чуть сморщился Энтони, когда она прикоснулась к его ране. — Сейчас заберу, когда поеду домой. Все должно быть сделано утром. Вы успеете? Спросил он и вскрикнул, когда сильные пальцы надавили прямо на порез. Словно это сделала не она, женщина набрала обезболивающее в шприц и сделала инъекцию. — Успеем, — спокойно сказала она. — Главное, веди себя естественно. И не рыпайся. Не рыпайся, говорю! — Да больно, Анафема! — повысил голос Кроули. — Потому что надо думать головой! Зачем так глубоко резал?! — Ты его не видела, — хрипло сказал Волк. — Ты не видела Светоносного. Он почует блажь где угодно. Я не удивлюсь, что один из соседей — его человек. Нужно было наверняка. — Я все поняла, — сказала девушка, не поднимая головы — она легко и осторожно шила ему руку. — Ни о чем не думай, делай свою работу. Мы все устроим. С тебя только правильный патрон. Главное — правильный патрон. ~~ Вода смывала кровь, унося ее в трубы. Красные капли падали на раковину, на кафель, на одежду. Холодная вода, конечно, общепринятый способ, но что-то подсказывало Энтони, что рубашку придется выкидывать. Он пытался смывать кровь с рук, но это было достаточно сложно — на левой ладони разошлись швы, и кровь выступала снова и снова. Так же горячие красные капли срывались с его лица. Разбитые губы кровоточили, так же, как и нос. А ведь все так неплохо начиналось. День выдался дождливым и холодным. С самого утра тяжелые тучи не отпускали город, практически падая на головы прохожих. Холодный ветер закручивал листья, бросая их в лицо людям. Фонари горели долго, пытаясь бороться с туманом. Машины ползали медленно, не рискуя напрасно, хотя несколько аварий все же произошли и заблокировали движение в целом районе. Это была идеальная погода, просто великолепная. Никакого лишнего внимания. Все старались побыстрее расправиться со своими делами и вернуться домой, не глядели по сторонам и не вмешивались в чужие проблемы. Кроули устроился на крыше высокого дома, откуда был прекрасно виден сквер. По документам Голода, Майкл — так звали девушку — обычно в это время пила кофе с друзьями. Крыша была ещё не слишком мокрая, поэтому у снайпера осталась надежда, что рубашка переживет стирку после. Он лёг на живот и пристроил винтовку. Обзор был прекрасный. Ни деревья, ни вывески — ничего не мешало. Ветра практически не было. Мечта, а не позиция. К тому же, помимо лестницы, рядом был очень удобный спуск на соседний дом, а значит ноги можно будет унести очень быстро. Винтовка была чужая, к сожалению, она не лежала в руках так ладно и уютно, как его собственная. Бесспорно, оружие было очень хорошим. Послушная, качественная… Но они не были едины, не были одним целым. Эта связь появляется с оружием только после определённого времени, когда простой кусок железа мог исправить ошибки своего хозяина. Будто бы живое. Перед глазами вдруг появилась совсем другая картинка. Видимо, вызванная мыслями о связях и привязанностях. Почему-то снайперу вспомнился Азирафаэль, в своей дурацкой Красной шапочке и любовью к блинам. И в этой фантазии он не смотрел на еду с такой любовью, нет. Он держал в руках винтовку Энтони, ту самую, которая осталась в Нью-Йорке, касался ее своими пальцами, гладил по корпусу и длинному дулу. Очень плохая идея — думать о таком на задании. Поэтому Кроули потряс головой, избавляясь от видения, но мысленно положил его в нижний ящик стола. Ну так, на будущее. Как раз в этот момент в сквер зашла нужная девушка. Она пришла в кафе и опустилась за столик, спиной к дому. Прекрасно, все просто прекрасно. Заказав кофе, она достала из сумки телефон и кому-то набрала. Кроули прикусил губу и склонился к оптике, прицеливаясь. Вдох. Выдох. Три… Девушке ответили, она поправила свои чудесные рыжие волосы и сняла очки, положив на стол. Два… Откинувшись на спинку стула, она кому-то рассказывала что-то и изредка смеялась. Один… Кроули коснулся пальцем курка, выдохнул, успел вспомнить одну короткую молитву, состоящую всего из одного слова. Выстрел. Девушка дернулась, коротко вскрикнув. Телефон упал на пол. На белоснежном пиджаке расплылось большое красное пятно, с каждой секундой становясь все больше и больше. Тело завалилось вперёд. Майкл машинально из последних сил схватилась за стол и упала вместе с ним, опрокидывая и вазочку с цветами, и стойку с салфетками. Люди закричали и побежали прочь, толкаясь на выходе. Кто-то кричал, что нужно звонить в скорую. Но подойти к лежащей на полу никто не решался. От толпы отделилась женщина с белыми волосами. Она глянула туда, где лежал Энтони, и направилась прочь. Спустя пару мгновений к шуму города добавился шум мотора мотоцикла. Кроули спокойно собрал винтовку, наблюдая за суетой внизу. Приехала машина скорой и полиция, место происшествия оградили желтыми лентами. Врачи прощупали пульс, перевернули девушку на спину. И оставили, потому что помогать было уже поздно. Какое-то время она лежала там, повернув лицо под скудные лучи солнца, потом ее унесли, накрыв чёрной тканью. Тогда Волк ушёл, спрыгнув на крышу соседнего дома, чтобы не светиться внизу. У него, в отличие от Голода, не было желания смотреть в чужие мертвые глаза или чувствовать себя частью происходящего. Ему хотелось найти бар и напиться там,чтобы забыть все произошедшее. Но вместо этого, добравшись до Бентли, он кинул оружие под сидение и несколько минут сидел, положив голову на скрещенные на руле руки. Когда спина затекла, а больную ладонь начало жечь, он завёл машину и направился к убежищу, чтобы отчитаться о задании. Мимо несколько раз проносились полицейские машины, и каждый раз сердце предательски замирало. Но до чёрной раритетной машины никому не было дела. Поэтому он спокойно доехал до двухэтажного дома и на этот раз припарковал машину на территории. Машины Люцифера не было, как и мотоциклов. Ну, значит он просто отчитается перед Хастуром и поедет пить. Много-много пить. Или позвонит Азирафаэлю. И будет пить вместе с ним. Открыв дверь, Кроули зашёл в дом. Было тихо и пусто, словно здание давно было заброшенным. Заглянув на кухню, он увидел наполовину полные чашки с кофе и чью-то тарелку с макаронами. Значит, ребята были где-то в доме. Шум послышался с заднего двора, куда вела стеклянная небольшая дверь. Стоило Волку отодвинуть ее и выйти на небольшой участок земли, огороженный забором, как что-то тяжелое налетело на него сбоку. Удар пришёлся в ребра, выбив весь воздух из легких. Парень попытался увидеть, кто решил покончить со своей унылой жизнью, но не успел — следующий удар оказался по лицу. Нижняя губа лопнула, кровь хлынула на рубашку, черные солнцезащитные очки улетели в грязь. Оказавшись на спине, Энтони напряг ноги, и когда напавший попытался устроиться сверху, чтобы обездвижить его, парень ударил ногами точно в грудь. Лигур — а это был именно он — отлетел назад и завалился, оступившись на бордюре. Хастур тут же оказался рядом, удерживая его на месте. — Угомонись! Прекрати! — осадил парень с белыми волосами, сжимая плечо друга. — Ты нас всех под монастырь подведешь! Лигур! Баал, стоявшая все это время у забора, вздохнула и подошла к Волку, помогая ему подняться. Лигур и Хастур кричали друг на друга, но хватка второго была очень сильной. Девушка развернула Кроули лицом к дому и подтолкнула к дверям. — Иди, умойся, а то заляпаешь своей кровью весь дом, — раздраженно сказала Баал. Когда Кроули задвинул дверь, то все ещё ощущал ненавидящий взгляд чернокожего парня. Самое отвратное было то, что он даже не понимал, в чем успел провиниться. Прижимая к груди руку, где разошлись швы, он нашёл ванную комнату и включил холодную воду. В голове шумело от удара, нос болел, посылая боль в лоб. Рубашка была окончательно испорчена. Парень сплюнул густую кровь в раковину и посмотрел на себя. В связи с отсутствием солнца его загар стал бледнее. Его кожа будто бы впитывала солнечные лучи, набирая насыщенный темный оттенок, а теперь он был похож на потускневший выцветший рисунок. Теперь ещё и морда разукрашена. Кажется, звонок Азирафаэлю на какое-то время откладывался. Не в таком же виде приходить к милому невинному парню, любящему книги и блинчики. Люби меня, избитого и грязного, как дворового пса. Вода попала на ладонь, и Энтони зашипел тихо, сгорая от злости на весь окружающий мир. Выйдя из ванной, Волк напоролся на трёх хмурых людей, которые смотрели прямо на него. Баал сидела на кресле, подтянув к себе колени, и пила кофе. Лигур стоял у стены, скрестив руки на груди, его белые губы дрожали, но он упрямо поджимал их. Хастур стоял ближе всех, на его белой рубашке была грязь и кровь, видимо, с кулаков друга. Парень выставил перед собой ладони. — Спокойно! Кроули отвечать ничего не стал, только погасил здоровой рукой свет в ванной комнате. Взгляд его желтых глаз метался от одного противника к другому, пытаясь предугадать их действия. Хастур протянул ему очки, перед этим на мгновение замер, как кролик перед удавом. Волк потянулся и получил обратно свою собственность, но на одном стеклышке была длинная трещина, а дужка и вовсе отвалилась. Надевать такое было абсолютно точно нельзя. Только покупать новые. — Что это было? — зло спросил он, едва сдерживаясь, чтобы не шипеть. — Обряд посвящения, как в старших классах? — Она была рыжая? — едва слышно спросил Лигур, глядя куда-то в сторону. — Что?.. — переспросил Кроули, хмурясь. — Та, что ты сегодня застрелил… Она была рыжая? — вместо друга повторила Баал, почти касаясь губами краев чашки. — Как вы… — Энтони перестал злиться, пытаясь вспомнить, говорил ли кому-нибудь о своей цели. Лигур повернулся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Баал закрыла глаза и опустила голову, скрывая лицо за волосами. С улицы послышался громкий, почти нечеловеческий крик. Хастур коснулся лица ладонью, массируя виски пальцами. Поймав непонимающий взгляд Волка, он покачал головой. — Майкл была его девушкой… — хрипло произнёс парень и пошёл следом; проходя мимо девушки в кресле, он невесомо скользнул рукой по ее плечу. — Как… Что… — Кроули смотрел в спину Хастура, пытаясь осознать эту страшную новость. — Но зачем..? — Он проверяет нашу преданность, — напряжённо отозвалась Баал, делая большой глоток кофе. — Что важнее: банда, которая должна быть как семья, или какая-то посторонняя девчонка. Для тебя это была контрольная работа, а для Лигура… Волк почувствовал, как закружилась голова. Во рту появился металлический привкус. Девушка, глянув на него, поднялась на ноги и подошла ближе, на всякий случай прикасаясь к его локтю. — Хочешь выпить? У нас где-то было мартини и, кажется, виски. — Я за рулем… — хрипло отозвался парень, прислонившись спиной к дверному косяку. — Я не понимаю… — Поймешь, позже, — Баал вложила в его ладонь свою чашку. — Или нет, тогда скоро уберешься подальше отсюда. Пока ещё можешь, по крайней мере. Она прошла к креслу и подняла с пола упавшую куртку. Накинув на плечи, обернулась на мгновение, обжигая пронзительным взглядом темных глаз. — Не подпускай к себе никого, если не хочешь однажды вытащить из папки его фотографию, — предупредила она. — А ты… — поинтересовался Волк, немного согреваясь из-за горячего кофе. — А я умею разделять свою жизнь, — отрезала она грубо. — Но если однажды я приду и увижу дырку от твоей пули в своем окне, имей в виду… Я тебя уничтожу. И Баал ушла, вытаскивая из кармана куртки сигареты. Как он отчитывался приехавшему Люциферу, Энтони не помнил. Мужчина хвалил его и улыбался, похлопывая по плечу. Лигура в тот вечер Волк больше не видел, как и Баал. Хастур принёс какие-то бумаги, не поднимая глаз ни на снайпера, ни на босса. Он не мог винить новичка, ведь тот выполнял своё задание и ни о чем не знал. Но он видел потускневшие глаза друга, который смотрел в одну точку и не реагировал ни на что. Смерть, казалось бы, чувствовал общее настроение банды, поэтому обед подал быстро и без выкрутасов. Но вкуса еды, похоже, так никто и не почувствовал. Ну, разве что, Светоносный да его три рыцаря. Темнокожий парень не вышел к столу вовсе. И, судя по довольной ухмылке Люцифера, тому было весело. — Оставайся, Волк! — предложила Война, заваливаясь на свободное кресло и закидывая ноги на стол. — Давай отпразднуем удачно выполненное задание! Ты теперь часть нашей команды. У тебя даже машина нужного цвета, надо же! — И правда, — Смерть опустился на подлокотник, доливая подруге мартини. — Надо же узнать друг друга получше, нам теперь работать вместе. — У меня были планы на вечер, — сказал Волк, поднимаясь из-за стола — его тошнило от съеденного, от произошедшего, от всего в том доме. — М-м-м,— Война толкнула напарника в колено. — И правда, ты же недавно в городе. Нужно найти девочку, развлечься, снять стресс. Ты очень напряжен, друг. Люцифер оторвался от газеты, поднимая на снайпера глаза, и одобрительно усмехнулся. — Только оставайся на связи, чтобы я мог до тебя дозвониться, — предупредил мужчина. — А то придётся отправлять Войну на твои поиски. — А она любит секс втроём, — «шепнул» Смерть, салютуя стаканом с виски. — Я поеду, — Энтони встал из-за стола и направился к выходу, все ещё надеясь найти Лигура или хотя бы Баал. — Приеду по первому же звонку. — Станет скучно — звони, — кинула вслед Война, после чего рассмеялась. — Я тоже могу приезжать по первому звонку! За обедом молчала только Скверна, которая старалась не смотреть на нового снайпера и не находиться рядом с ним. Но стоило Волку поворачиваться к ней спиной, он чувствовал тяжелый взгляд, прожигающий кожу между лопатками. Дверь за ним захлопнулась, отрезая гомон в доме от него. Стало тихо. Шумел только дождь и машины, проезжающие по лужам. Вдохнув свежий прохладный воздух, Энтони спустился по ступеням и пошёл к своей Бентли. У него было два варианта: позвонить Азирафаэлю и поехать напиться. Глянув в зеркало заднего вида на свою разбитую несчастную физиономию, он осознал, что все это время у него был только один вариант. И он завёл мотор. ~~ Бар был второсортным, больше похожим на забегаловку у дороги. В воздухе висел серый дым от сигарет, удушливо забивающийся в нос, и запах дешевого алкоголя. В полуподвальном помещении было тускло и жарко, люди то и дело выползали на улицу, чтобы немного подышать. У многих были расширенные зрачки и шальные улыбки на лицах, выдающие наличие определенных препаратов в крови. В длинном каменном коридоре, ведущем в зал, у стен пристроились парочки, обжимающиеся и практически трахающиеся. Руки задирали одежду, тянули за волосы, оставляли на коже темные следы. Но в алкогольном и наркотическом угаре всем было плевать: и на невольных свидетелей, и на отсутствие презервативов, и на грязь вокруг. Кто-то попытался потянуть руки в сторону Волка, прихватывая его потными пальцами за шею, но рефлексы, выработанные годами, не дремали даже когда хозяин напивался. Поэтому крепко сжатый кулак уже через секунду глухо ударил в чьё-то лицо, сворачивая нос и выбивая зубы. Его обругали последними словами, но парню было плевать, он крепко сжал в ладони полупустую бутылку виски и упрямо шёл к выходу. Холодные руки дрожали, ладони скользили по стенам, собирая всю липкую грязь, но он продолжал продираться наружу. Влажный вечерний воздух обжег легкие, когда Энтони хватанул его ртом. В голове застучало сильнее, поэтому он сделал ещё один большой глоток из бутылки, пытаясь заглушить свои мысли. Но ничто не могло помочь ему забыть глаза Лигура — темные пустые глаза, в глубине которых вначале горел яркий огонь, а после потух, безжалостно затушенный. То, что Кроули вначале принял за ненависть и злость в глазах Скверны, на самом деле было тем самым пеплом, забившим ее душу. Пеплом скорби и боли. Лигур пока ещё мог сопротивляться этим чувствам, пытался найти выход своей ярости, но даже ему забивало глотку и глаза. И вскоре он выгорит до самого конца, рассыпется пылью. И виноват в этом был он — Энтони Кроули. Можно было перекладывать бесконечно ответственность на Люцифера, на работу, на суровый мир. Но парень прекрасно понимал, что это все — тупые отмазки. Это он нажал на курок, это он прицелился точно в чужое сердце, которое ещё утром равномерно и сильно стучало в груди девушки. Это он окрасил её белый пиджак горячей кровью. На мгновение он представил, как они смотрелись вместе. Мускулистый темнокожий Лигур, с чёрными косами и большими мозолистыми ладонями, и Майкл — с изумрудными глазами и улыбкой, обрушивающей миры. Почему-то подумалось, что они могли очень часто созваниваться и разговаривать часами о любой мелочи. Майкл скорее всего выходила на пожарную лестницу, на которую выходило окно ее спальни, и сидела там, глядя в небо, а Лигур… Лигуру, должно быть, нужно было очень сильно постараться, чтобы скрыть её от босса. И в какой-то момент он облажался. Как и Энтони, так сильно облажался. Чертова работа. Ноги подвели его, и он рухнул прямо на асфальт рядом с глубокой лужей. Не дошёл-то всего несколько шагов до машины. Ну и пусть. Он облокотился спиной на колесо Бентли и закрыл глаза, баюкая внутри себя тепло от алкоголя. Джинсы начали промокать, но было так не до этого, что даже смешно. Смех кашлем вырвался из его горла, разрезая пространство, вливаясь в шум города. Но вскоре вместо смеха появились стоны, которые так сильно хотели набраться сил и превратиться в крик. Пришлось закрывать ладонью рот и вталкивать эти страшные звуки обратно, но на деле просто попытаться не сблевать в сторону. Когда же он ел в последний раз? Кажется… Последнее, что он помнил — суши в ресторане со смешным парнем в красной шапочке. Потом он ещё довёз его до дома, вернее — до магазина. Азирафаэль так улыбался, указывая рукой на высокие темные двери, что Энтони даже заглянул в большое окно, чтобы увидеть, что внутри. Увидел только длинные стеллажи с книгами и граммофон. Граммофон! Утром ещё он смеялся над граммофоном, а через двадцать четыре часа выдрал Лигуру из груди сердце. К горлу подкатила злость — или желчь — пришлось сжать крепко зубы. Размахнувшись, Волк швырнул бутылку с виски куда-то в темноту, жалея, что это не физиономия Светоносного. Как бы красиво осколки расцарапали его морду, эту мудацкую улыбку, шею и открытую грудь. Может, он застегнулся бы наконец… — Ох! Это было опасно! — послышалось после того, как звон стекла утих в голове. — Дорогой мой, ты мог в кого-нибудь попасть. Кроули крупно вздрогнул и вскинул голову, но не увидел ничего, кроме чужих ног в строгих светлых брюках и странных, но определённо дорогих ботинках. Взгляд медленно скользнул вверх, словно парень надеялся, что пока он доберётся до лица, застывший перед ним человек исчезнет или потеряет интерес. Но он никуда не пропал, совсем наоборот. Подошёл ближе, позволяя свету от тусклой лампы запутаться в светлых вьющихся волосах. — А… А… — пьяный мозг совершенно отказывался подсказывать своему непутевому хозяину нужное имя, хотя оно так ясно горело перед глазами. — Ангел. — Любопытно, — улыбнулся Азирафаэль, чуть отворачиваясь и пряча слегка покрасневшие скулы. — Откуда… Откуда ты здесь? — все же смог заставить свой речевой аппарат работать Кроули. Азирафаэль секунду смотрел на него, будто бы обдумывал вопрос, после чего улыбнулся и приподнял пакет, который держал в руке. — Вафли! — радостно объявил он. — Я ходил за вафлями. — В… полночь? — спросил Энтони, чуть морщась. — Засиделся на работе, захотелось перекусить, — Азирафаэль протянул своему собеседнику руку, предлагая помощь. — Если сидеть в луже не твоё хобби, то поднимайся. — Ты пошёл пешком за вафлями посреди ночи? — ещё раз спросил Волк, касаясь прохладной мягкой ладони, и с ее помощью поднялся на ноги. Азирафаэль осторожно коснулся плеча Волка и развернул его на сто восемьдесят градусов, спиной к злополучному бару. На другой стороне дороги, на самом углу улицы, был книжный магазин с резными дверьми и большими окнами. Киллеру понадобилось несколько долгих секунд, чтобы узнать в этой лавке тот самый магазин, к котому он подвозил знакомого накануне утром. Значит, он все же хотел увидеть Азирафаэля, несмотря на все произошедшее. И приехал точно к его дому, хоть и пошёл в бар. Отлично, просто прекрасно. Тихий стон сорвался все же с губ Энтони, и он положил руки на крышу машины, после чего уронил на них голову. Разбитые губы болели, как и голова. Нужно было собраться с силами и добраться до квартиры. Может, получится хоть немного выспаться. Волк дернулся от неожиданности, когда его затылка коснулась ладонь Азирафаэля, острожные пальцы зарылись в короткие пряди, массируя кожу. Стучащая боль, которая пыталась проломить ему лоб, утекла назад, туда, где лежала чужая рука. На несколько мгновений даже стало легче дышать, пока мысли не вернулись к винтовке под сиденьем машины. Тошнота вернулась. — Нужно ехать домой… — хрипло сказал Волк, выпрямляясь — ещё не хватало сблевать парню в красной шапке на ботинки. — Куда ты в таком состоянии поедешь? — серьезно поинтересовался Азирафаэль, поворачиваясь к нему. — До первого же столба? — Не впервой, — отмахнулся Кроули и пошатнулся. — Не пойдёт, мой дорогой, — категорично сказал парень и протянул раскрытую ладонь. — Давай ключи. Энтони опустил взгляд, против воли любуясь линиями на чужой коже, мелкими царапинами на подушечках пальцев и массивным золотым кольцом. — Что? — переспросил парень, поднимая голову и теряясь в синих глубоких глазах. — Ключи от машины, Энтони, — сурово повторил Азирафаэль, но его губы улыбались. — Я не смогу ночевать на улице, ангел, — дурацкое обращение так легко соскакивало с языка, будто они общались не несколько дней, а несколько лет. — Действительно, это было бы нехорошо, — парень в красной шапке сделал вид, что задумался. — Но ведь можно переночевать в моем магазине. — В книжном магазине? — желтые глаза, скрытые новой парой чёрных очков, сузились. — В книжном магазине, — подтвердил Азирафаэль. — В твоём книжном магазине? — Пойдём, — парень осторожно подцепил Кроули под локоть и потянул в сторону, чтобы обойти машину. — Тебе стоит поесть что-нибудь и поскорее лечь спать. — Вафли? — взгляд Энтони упал на пакет в чужих руках, и вдруг его желудок ощутимо потребовал эти самые вафли отобрать и засунуть в рот, вот прямо сейчас и немедленно. — И горячий кофе, — кивнул Азирафаэль, вытаскивая из кармана ключи от дверей. — А мы будем спать вместе? — шально улыбнулся Волк, закидывая руку на чужие плечи, кровь словно вспыхнула в нем, согревая наконец продрогшее тело. — Пока от тебя пахнет как от грязной подворотни? — осуждающе глянул парень, помогая киллеру подняться по ступеням. — Определенно нет. — То есть, тебя смущает исключительно запах? — Энтони стянул с лица очки, чтобы лучше видеть. — И то, во что превратилось твоё лицо, — тревожно сказал Азирафаэль, касаясь холодными руками его разбитых губ и отёкшего носа. — Кто тебя так? — Упал, — буркнул раздраженно Кроули, пытаясь увернуться от заботливых прикосновений. — А я думал — о шкаф ударился, — сделал вид, что поверил, продавец книг и отпустил его, вместо этого крепко взяв за руку. — Идём. Они прошли по темному залу, где приятно пахло старыми книгами и шоколадом. Какие-то экземпляры лежали на столе, завернутые в шуршащую бумагу, какие-то — прямо на подоконнике, там, где их оставили посетители. Азирафаэль уверенно вёл его дальше, между длинных шкафов, где все было расставлено идеально ровно, корешок к корешку. За стойками обнаружилась неприметная дверь. Её парень тоже открыл ключом, пропуская своего гостя в квартиру. Недалеко от магазина, в тени домов, скрываясь от падающего из окна света, стоял человек. Дождавшись, пока в дальней части первого этажа станет светло, он закурил. Достав телефон, он набрал номер и прижал плечом к уху аппарат. Спустя пару мгновений ему ответили. — Это я, — сказал он хриплым и неприятным голосом. — Он с каким-то придурком зашёл в книжную лавку. Не знаю, свечку я не держал. Если ты хочешь что-то делать, то действовать надо сейчас. Перестань строить из себя святого, ты как был сволочью, так ею и остался. Ветер унёс чужие слова к небесам, теряя их по дороге в облаках. На город опустилась темная осенняя ночь. ~~ Так и прошло несколько дней. Энтони приезжал с утра в дом на окраине города, чтобы узнать последние новости, показаться на глаза и, если нужно, получить очередное задание. Но Люцифер только улыбался и говорил, что для таких радикальных мер ещё не время, город пока не утих после убийства девушки. Поэтому он только хлопал киллера по плечу и удалялся в свой кабинет, вызывая туда поочередно то Смерть, то Войну. Скверну несколько дней не было ни видно, ни слышно. Даже ее мотоцикла не было у дома. Рыжеволосая знойная красавица отмахивалась на все расспросы, утверждая, что подруга работает. Кроули, зная о методах ее работы, мог только настороженно принюхиваться к кофе, которым его поили «друзья». Хотя, стоит заметить, что на следующий день после неожиданной ночевки в книжном магазине, Баал сама угостила его, поставив на стол большую кружку. И Волку могло показаться, но в ее глазах стало меньше раздражения. Она уже не прожигала его взглядом, когда он не смотрел, и не огрызалась на обычные бытовые вопросы. Хастур тоже стал меньше придираться, даже иногда смеялся над его шутками. Так Волк и проводил большую половину дня, сидя на старом кресле и залипая в телефон. А после, махнув рукой на прощание, медленно шёл в сторону машины, сунув руки в карманы, и мечтательная улыбка растягивала его губы. Потому что каждый вечер он парковался у низкосортного бара, откуда вываливались пьяные люди, отряхивал идеально чистую — заметьте, новую — рубашку и переходил улицу, чтобы постучать в высокие двери. Они все же попробовали вафли, сходив за ними вместе. Потом были снова суши, на этот раз заказанные прямо на дом, вернее, в магазин. Это было странно, что квартира Азирафаэля находилась в задней части лавки, но было в этом что-то уютное. Энтони ночевал на диване, кутаясь в тёплый плед, от которого слабо, но пахло парфюмом хозяина. И, хотя Азирафаэль спал у себя в комнате за закрытой дверью, сама мысль о том, что этот странный милый парень совсем рядом, заставляла Кроули глупо улыбаться, утыкаясь лицом в плед. Интересно, спит он тоже в шапочке? В красной? Или она у него другого цвета? А утром он всегда получал чашку горячего кофе и остатки ужина. Каждый вечер парень привозил с собой бутылку вина, и Азирафаэль оставлял его на ночь. И оставался вопрос: он ночевал, потому что привозил вино или он привозил вино, чтобы переночевать? Прошло порядка четырёх дней в спокойствии и тишине, и Волк слишком расслабился, поверив, что в его жизни может быть счастье. Все началось утром, когда Волк приехал в дом. На стоянке, наконец, появился белый мотоцикл. Скверна вернулась, выполнив работу — понял он и ускорил шаг, чтобы выяснить, что за задание у неё было. Но стоило ему открыть дверь, как его практически оглушили крики. Они исходили из кабинета Светоносного, и, судя по громкости, дверь была открыта. Баал стояла у лестницы, сложив руки на груди, и смотрела в упор на киллера. Она будто хотела что-то сказать, но не решалась. Смерть стоял, поднявшись на несколько ступенек, прислонившись к стене и сунув руки в карманы больших штанов. Его лица видно не было, поэтому нельзя было что-то сказать наверняка, но по напряженным плечам можно было догадаться, что он нервничает. Наверху что-то грохнуло и разбилось. Скверна появилась на лестнице, быстро сбегая вниз. Она была ещё бледнее, чем обычно, и кусала губы. Столкнувшись с Волком в дверях, она шарахнулась назад, словно увидела призрака, выругалась и оттолкнула его в сторону. — Выполняй свою работу, если ты профессионал! — закричал Светоносный, спускаясь следом. — И хватит пичкать меня отговорками! Дура! Смерть дернулся и схватил босса за плечо, не сильно, но ощутимо, чтобы тот сморщился. Война, которая спускалась за ними, толкнула его в другое и ушла на кухню, даже не улыбнувшись Кроули. Люцифер посмотрел на руку, которая удерживала его, и неприятно оскалился. — Руку убери. — Не ори на неё, — глухо сказал Смерть, сжимая пальцы сильнее. — Напомнить тебе, как ты лично убивал каждого, кто тебе перечил, после смерти Геспера? — Перестань, — зарычал Люцифер, чьё сердце сбилось с ритма при упоминании брата. — Напомнить тебе, как ты кричал по ночам и рвал себе лицо ногтями, а? Фос-фор, — Смерть сказал это как-то совсем иначе, как никогда раньше на глазах у Волка с боссом не разговаривал. Если бы можно было представить, что под шлемом есть хоть какое-то лицо, то губы точно скривились в презрительной усмешке. И одновременно с этим в голосе убийцы было что-то горькое, очень болезненное, будто он вскрыл ножом старую зарубцевавшуюся рану. Старое имя сорвало что-то внутри Светоносного. Он развернулся и ударил точно в стекло шлема. Длинная трещина прошла по нему, но Смерть даже не покачнулся, слишком умелым убийцей он был, чтобы падать с одного удара. — Она потеряла того, с кем выросла и прожила всю свою жизнь, — бросил он и оттолкнул босса от себя. — Или, если я сдохну, пытаясь выполнить твою очередную прихоть, тебе тоже будет наплевать? Найдёшь себе нового урода под бок и забудешь? Мужчина, грохоча тяжелыми военными ботинками, спустился по лестнице и ушёл следом за Войной, тихо окликая ее. Баал вздохнула и покачала головой. Люцифер сжал кулак, острые ногти впились в нежную кожу на ладони, его взгляд упал на застывшего около открытой двери Волка. Одернув пиджак, босс пошёл наверх, в свой кабинет. Его челюсть двигалась, как если бы он скрипел зубами. — Приготовься. Судя по всему, скоро для тебя будет работа, — бросил он через плечо, медленно и устало наступая на ступени и с усилием перенося вес. В доме снова стало тихо. Только громко тикали часы в комнате, отсчитывая секунды. Баал медленно прошла мимо и закрыла дверь, отпивая кофе. Оказавшись рядом, Кроули вдруг понял, что она ему едва ли достаёт до плеча. Но почему-то от этого менее опасной она не становилась. Эта маленькая дикая кошка, которая, казалось бы, может уместиться в карман, могла запросто разорвать горло врагу зубами, а потом выпить его крови. И что-то подсказывало Волку, что она бы даже не поморщилась. Сняла бы через голову испачканную майку и пошла бы искать, где можно выпить кофе. Парень нервно провёл ладонью по шее, где фантомно заболела рваная рана. — А где Хастур? — спросил он, чтобы как-то заполнить паузу. — Ищет Лигура, — Баал опустилась в кресло и закинула ноги на подлокотник, цепи на ее сапогах, заменяющие шнурки, звякнули. — Мы не можем с ним связаться. И Хастур переживает. Ты убил его девушку. Энтони хотел огрызнуться, не смог. Что-то внутри сжалось, не позволяя выдавить ни звука. Девушка обернулась на него и что-то увидела на бледном чуть зажившем лице, скрытом очками. Вздохнув, она помахала свободной рукой. — Не бери в голову, перестань об этом думать. Он сам виноват, что не уберёг ее. С Голодом в этом плане все проще. Он был психованным, кто-то бы точно его однажды грохнул. И Скверна это знала, — Баал потянулась всем телом, умудрившись при этом не расплескать ни капли кофе. Чёрная футболка задралась на животе, открывая нежную кожу и маленький пупок. — Просто нельзя быть готовым к такому. А Лигура мы предупреждали. И хватит напиваться по этому поводу — подохнешь. Волк вздрогнул, его плечи напряглись. Он пытался представить, откуда девушка могла это знать. И как много она видела. Но Баал, оценив выражение его лица, коротко рассмеялась, перекинула ноги и села ровно. — Не парься, я просто видела тебя около бара, — Баал поправила свои крутые красные очки, чуть ероша мягкие чёрные волосы. — Никто за тобой не следит. По крайней мере, из нас — никто. — А есть ещё кто-то? — Энтони прошёл в комнату и прислонился к столу бёдрами. — Конечно, или ты думал что банда, которая наводит ужас на весь город, состоит из трёх наемников, четырёх ребят на побегушках и психопата во главе? — ее губы изогнулись в усмешке. — Да брось. Конечно, у него полный город людей. Уши, глаза, ребята для грязной работы. Да каждая вторая шлюха прибегает слить ему информацию. — То есть… — напряжённо начал Волк. — Не убей Майкл ты, ее бы убил какой-нибудь наркоман ночью в переулке. Его бы, конечно, тут же разорвал Лигур, — вздохнула Баал и поднялась на ноги. — А тебя он трогать не может. Пока ты нужен боссу. Может быть, если бы вы выпили вместе, то тяжесть и боль произошедшего стала бы меньше. — Но для начала, его нужно найти, — сказал Хастур, заходя в комнату. — Я все объездил, что только мне в голову пришло. Девушка разочарованно посмотрела на него и допила кофе. Хастур снял с плеч мокрую куртку, кидая ее на стол. Вытащив из кармана телефон, парень снова набрал номер друга, но ответом ему стали длинные гудки. Опять. Раздраженно выругавшись, он упал на стул и закрыл глаза устало. — Может, он спит дома? — предложил Волк, прикинув, что бы он делал в такой ситуации, если бы не мог отомстить и уехать прочь. — Сомневаюсь, что он может спать, — покачал головой Хастур, переводя на киллера свои чёрные бездонные глаза. — Ведь он не мог даже увидеть ее в последний раз, ФБР сразу забрало тело. — Думаешь, ему стало бы легче, если бы он увидел свою любимую со сквозной дырой в груди? — огрызнулся Энтони, закатывая глаза. Ответом ему стало молчание. Хастур с неприязнью смотрел на собеседника, прокручивая в ладонях телефон, а Баал, заправив одну сторону большой чёрной футболки в шорты, встала и направилась в сторону кухни, чтобы налить себе ещё кофе. Когда на улице начали загораться фонари, Смерть молча вышел из дома, хлопнув за собой дверью — на кухне загремела посуда в ящиках — и вернулся через полчаса с небольшим свёртком в руках. Он, не глядя ни на кого, направился на второй этаж, перешагивая через ступеньку, но Волк успел заметить эмблему круглосуточной аптеки, что по-соседству. Баал кинула взгляд на него и устало помассировала пальцем висок. — Он иногда не может рассчитать силу, — пояснила девушка в ответ на удивленный взгляд киллера. — Привык к оружию и постоянным дракам. И даже от его простого прикосновения могут остаться очень неприятные следы. Кроули вспомнил то, как наёмник схватил Светоносного за плечо, и как босс сморщился при этом. Война, вышедшая с кухни, посмотрела на лестницу нечитаемым взглядом и вышла из дома. Через секунду во дворе завёлся мотоцикл. Волк посмотрел на время и поднялся на ноги. Ему ещё стоило заехать в тот самый магазинчик недалеко от бара, чтобы купить вафли. Азирафаэль говорил, что там иногда бывали какие-то потрясающие вкусные с мёдом. Парень ещё утром заехал туда, чтобы попросить отложить порцию. — Ладно, мне пора, — обронил он бесцветно. — Если найдёте Лигура, позвоните. — И что ты сделаешь? — усмехнулся Хастур. — То, что не смог сделать ты, — огрызнулся Волк. Баал подняла с пола какую-то тряпку, бывшую однажды белой, и помахала между ними, но парни только раздраженно скривились и разошлись. Когда Энтони сел в машину и завёл мотор, то его взгляд машинально скользнул по дому, туда, где был второй этаж. Окна кабинета Люцифера были темными, а вот окна его комнаты горели. «Найдёшь себе нового урода под бок?» Кроули решил, что не будет задумываться об этом. Это не его дело. Совсем не его. Машина медленно выехала с территории убежища, и он направился к городу, стараясь избавиться от всех плохих мыслей и настроиться на тёплый уютный вечер, вспомнить чужую ласковую улыбку и синие глаза. Не те, что прожигали до костей, завораживая, смертельно опасные, нет. Другие — тёплые, которые успокаивали нервы и делали любую дыру уютной. Огни города неслись мимо: магазины, открытые допоздна, бары и клубы, в которые как раз только-только набивались посетители, машины, которые неслись навстречу. Дождь решил ненадолго успокоиться и оставить в покое людей, но туман, который пришёл ему на смену, превращал все в какой-то второсортный дешевый ужастик. Так и ждёшь, что сейчас со стороны выпрыгнет какая-нибудь жуткая страхопудла и вопьётся острыми зубами в глотку. Энтони то и дело бросал взгляд в зеркало заднего вида, ожидая увидеть… он не был уверен, но может быть какой-либо мотоцикл или большой джип. Интуиция кричала ему, что все в его руках дрожит и вот-вот осыпется, но он никак не мог понять, что именно произойдёт. Люцифер выглядел спокойно, его всадники тоже. Если только Баал? Эта девушка была странной, он не мог ее понять. Она будто знала больше, чем говорила. Бентли вырулила к реке. Вода всегда успокаивала снайпера: ее шум, запах моря или реки, ощущение прохлады на коже. Хотелось закрыть глаза и упасть в неё спиной, чтобы ненадолго забыть обо всем, перестать думать. Луна и свет фонарей красиво отражались в поверхности, разбиваясь сотнями огоньков. Кроули потянулся и опустил стекло, чтобы впустить в салон немного воздуха. Ему нужно было разобраться, кого отметил своей целью Люцифер. Что он задумал на этот раз? Не хотелось бы вытащить из папки фотографию и услышать, что через час все должно быть сделано. Ему нужно было время на подготовку. Расшатанные нервы заставляли кожу зудеть. Парень потерся спиной о сидение, но это не помогло ни капли. Мысль о том, чтобы остановить машину и искупаться была все более соблазнительнее. Но туман, холод и отметка «осень» на календаре были против. Очень против. Но знаете, как говорится, бойтесь своих желаний. Не стоит так громко хотеть… Когда машина вырулила к мосту, Волк краем глаза заметил кого-то, сидящего на перилах. И он бы проехал мимо, если бы его фары не высветили длинные чёрные косы на голове человека. Машина проехала ещё немного, пока парень боролся сам с собой, но вскоре остановилась. Энтони выскочил наружу и быстрыми шагами направился к сидящему человеку. С каждым шагом он все больше понимал, что нашёл Лигура. Вот ни капли совсем не хотел он его найти. Но не мог он развернуться и уехать, забыв обо всем. До встречи с Азирафаэлем было ещё несколько часов, он вполне мог успеть передать парня в руки Хастуру, заехать за вафлями и провести хороший вечер в тёплой гостиной владельца книжного магазина. — Лигур! — окликнул он, замедляя шаг. — Что ты здесь делаешь? — Ты всегда задаёшь тупые вопросы, да? — не поворачивая головы ответил парень, поднося к губам сигарету. — Хастур тебя везде искал. — Ну и хрен с ним, — огрызнулся Лигур, выдыхая дым. — Он не меня искал, он способ подмазаться к боссу искал. — Баал тоже волновалась. — И это херня, — издевательская улыбка тронула его губы. — Она думает только о себе, по крайней мере на работе. Она знала, что ты получил задание, и подозревала. Но не спросила. И не сказала мне. — И что бы ты сделал? — Кроули подошёл совсем близко, касаясь ладонью железного ограждения, на котором сидел собеседник. — Не знаю, — Лигур запрокинул голову. — Свернул бы тебе шею. Увёз бы ее из этого проклятого города. Она хотела увидеть океан. — Враньё, ты бы ничего из этого не сделал, — осадил Волк. — Ты бы просто дергался от каждого звонка и ждал. — Думаешь, мне не хватило бы яиц разорвать тебя зубами? — Лигур повернулся к нему, и в глубине его глаз на секунду полыхнуло что-то, но тут же потухло. — Я думаю, что теперь об этом думать бессмысленно... — горько сказал Кроули себе под нос. — Ты прав… — Лигур затянулся ещё раз, выпустил дым в небо и выкинул окурок. — Теперь вообще все — бессмысленно. И, оттолкнувшись двумя руками от перил, он спрыгнул вниз. Энтони долгую секунду смотрел на пустое место, ещё хранившее чужое тепло, после чего громко и грязно выругался, сдирая с себя куртку. Бросив ее под ноги, он одним ловким движением запрыгнул на перила, выпрямился во весь рост и прыгнул следом, вытягиваясь на секунду в длинную дугу. Вложив руки над головой, он напрягся всем телом и вошёл в воду легко, почти не подняв брызг. В отличие от первого прыгуна. Холодная вода мгновенно вышибла весь кислород из легких, обожгла тело, будто он прыгнул в кипяток. Темнота окружила его, не позволяя увидеть ни дна, ни того, что вокруг. Но Волк только сильнее сжал зубы, шаря руками по сторонам. Ударив ногами по воде, он начал двигаться, чтобы не замерзнуть. Но Лигура нигде не было. В какой-то момент легкие будто бы взорвались изнутри. Пришлось вынырнуть на поверхность, чтобы хватануть ртом кислород, но уже через мгновение парень снова нырнул, широко разводя руками и отталкиваясь вперёд. И слева от него мелькнула тень. Волк тут же направился туда, хватая нерадивого парня за руки, потом под грудь. С тяжестью в руках плыть было намного тяжелее, а несостоявшийся самоубийца начал ещё и сопротивляться в какой-то момент. Но хватка Энтони была очень сильной и жесткой, почти как змеиные силки. Он крепко сжал Лигура, практически до хруста рёбер, и вынырнул наконец, радуясь свежему воздуху. Парни закашлялись, вода хлынула из носа и изо рта. Волк секунду насладился тем, что снова может дышать, и начал грести к берегу, ругая Лигура последними словами. В голове мелькнула мысль, как бы покраснел Азирафаэль, услышь он это. Обязательно бы осадил и сказал «мой дорогой» этим своим особенным голосом. Интересно, как сильно от киллера будет вонять тиной и грязью, когда он высохнет? Пустит ли парень в красной шапочке его на порог или отправит домой? Последние несколько метров тащить Лигура было совсем тяжело. Но он сам начал помогать, загребая руками дно. Они выползли на берег, задыхаясь и дрожа от холода. Энтони свалился прямо в грязь, перевернулся на спину и открыл глаза. Очки он снова потерял. Кажется, скоро он разорится исключительно на них. Глаза щипало от воды, они слезились. Не хватало ещё только заразу занести или инфекцию подхватить. — Мудак… — хрипло выплюнул он вместе с очередной порцией воды. — Какой же ты конченный мудак. — Я не просил… — голос Лигура был таким же сиплым. — Меня спасать. — Подыхай не в мою смену, — огрызнулся Волк, поднимаясь на локтях. — Мне дружок твой потом потроха сожрет. Бери его за компанию — и вперед. Водой святой облейтесь что ли. — Зачем? — растерянно глянул на Кроули спасённый парень, опасаясь, вероятно, что его спаситель тронулся умом из-за кислородного голодания мозга. — Ну, говорят зло она сжигает, — пожал плечами парень. — Мне так говорили. — Мудак, — сплюнул Лигур. — Уже было, — улыбнулся против воли Волк. — Ладно, вставай. Поехали. — Куда? К мозгоправам? Я все равно найду способ, — пробурчал себе под нос темнокожий парень. — Я хочу к ней. — Самоубийство приведёт тебя в Ад, придурок, — пояснил Энтони. — А девочка твоя в Раю. Вставай сказал! Он дернул мокрого Лигура за шиворот, заставляя подняться на ноги, и потащил за собой обратно на мост. — Будем пробовать ещё раз? — съязвил неопытный самоубийца. — Давай без меня, — поежился киллер. — Если куртку украли… Если только куртку украли, я тебе башку откушу! — Такая памятная вещь? — проявил первую живую эмоцию парень, но скорее машинально. — Слишком. — бросил через плечо Кроули и ускорил шаг, когда увидел свою сокровище на асфальте. Накинув единственную сухую вещь, что осталась у него, парень указал на машину. — Сел и заткнулся. — Поуказывай мне ещё, — зарычал зло Лигур, но напоролся на взгляд ядовитых желтых глаз и заткнулся. Волк завёл машину, и они развернулись, снова направляясь из города. То и дело глядя в зеркала, водитель достал телефон и набрал номер. Ему не отвечали долго, но после очередного гудка все же подняли трубку. — Это я. Я еду в Рай, — сказал он сухо. — Мне плевать. Я вообще не должен тут быть. Лигур повернулся на него, изучая профиль, нахмуренные брови и искривлённые презрительно губы. — Делай что хочешь. У меня на совести и так слишком много смертей. Хватит. Хватит! Повысив голос, Волк бросил телефон на заднее сидение и ударил по рулю двумя руками. Его ощутимо трясло. Какое-то время они ехали молча, но после очередного поворота киллер заговорил. — Ты хочешь отомстить за свою девушку? Лигур покосился на водителя. — Тебя убить не могу. Босса тем более. Кроули перевёл на него взгляд, который ясно говорил все, что он думает. — Я спросил, хочешь ли ты отомстить? — Хочу. — быстро ответил Лигур, сжимая кулаки. — Там, куда я тебя везу, у тебя будет только два пути. Либо ты сделаешь так, как я скажу. Либо ты сдохнешь. Без вариантов, без сделок. — Зачем тебе это? — недоверчиво поинтересовался парень. — Сделка с совестью, называй как хочешь. Я дам тебе то, что ты хочешь больше всего. А ты поможешь мне. Если ты откажешься, обманешь или решишь предать меня — я тебя убью не моргнув и глазом. — Как Майкл? — скривился Лигур. Энтони помолчал какое-то время, в его глазах отражались мелькающие фонари. — Нет, как Майкл уже не получится. Я так и не услышал. Ты согласен? — Плевать, — парень откинулся на спинку сиденья. — Мне плевать. Больше они не разговаривали. Машина ехала тихо, петляя по дорогам. Вскоре — закончились дороги. Потом фонари. Потом вообще все закончилось. Была только непроходимая чаща, которую освещали фары Бентли. Когда перед ее бампером выросла стена деревьев, Энтони остановился и вытащил ключи. — Отсюда мы пойдем пешком. — Куда мы идём? — напряжённо спросил Лигур, вылезая из машины. — Не слышал? В Рай. А это — Эдемский сад. Такой же прекрасный и красивый. Лигур потерялся буквально сразу. Если бы ему пришлось идти обратно до машины, то он бы скорее действительно нашёл Рай, чем Бентли. Но Волк шёл уверенно, иногда останавливался, чтобы оглядеться. Он действительно оправдывал своё имя, только не принюхивался. Но потом снова начинал двигаться. Минут через тридцать таких петляний Лигур увидел вдалеке свет. Это был дом. Обычный двухэтажный дом с печной трубой и пологой крышей. У дверей стоял мускулистый мужчина, сунув руки в карманы куртки, и смотрел по сторонам. Услышав, как хрустнула ветка под ногой Лигура, он вскинулся и вытащил из кармана пистолет. — Эй! Эй! — Волк вскинул руки с раскрытыми ладонями. — Свои. — Какие нахрен свои? — пробасил охранник, но увидев перед собой человека с алыми волосами и желтыми глазами, тут же расслабился. — О! Привет. — Этот парень со мной, — кивнул головой на Лигура Кроули, подходя ближе. — Как обстановка? — Все спокойно, — кивнул мужчина. — Но мне не говорили, что ты… — Забыл? Свобода действий и все такое, — киллер хлопнул его по плечу, подходя к двери. — Хорошего дежурства. Пошли, что встал. Зацепив спутника за плечо, он дернул его внутрь дома. На первом этаже было очень светло и тепло. Яркие лампы освещали комнаты с мягкими креслами и низким столиком. Работал тихо телевизор, с кухни пахло чем-то вкусным. Повсюду были цветы и картины, превращая дом посреди леса в уютный уголок. — Если что, завести со мной кучу детей и жить в глуши у тебя не получится, — напряжённо предупредил Лигур, чем вызвал у Кроули громкий смех, возможно, впервые за все это время настоящий. — Имей в виду. — Нужен ты мне больно, — улыбаясь, отозвался Волк, проходя к лестнице, но резко остановился и повернулся к нему. — Давай куртку. — Что? — отпрянул Лигур, уже серьезно опасаясь за свою честь. — Куртку дай, — голос Энтони снова стал жестким. — Или все, как я скажу, или подохнешь — помнишь? Если ты захочешь здесь остаться, то мне нужно закрыть эту прореху и обеспечить хорошие доказательства. Если нет, то отпустить я тебя не смогу. И пристрелю прямо тут. Парень помялся, но стянул мокрую коричневую куртку с жестким воротником. Киллер повесил ее на перила и кивнул. — Теперь пойдём, — он начал подниматься. — Сразу договоримся. Не орать, вещами не кидаться, не угрожать. Ребята внизу тебя убьют, если ты дашь им повод. — Их много? — удивился Лигур и сам же едва не дал себе по морде. — Ну конечно. — Быстро улавливаешь, отлично. Они поднялись на второй этаж. Кроули отсчитал двери, загибая пальцы, и остановился у деревянной белой с желтой ручкой. Вздохнув, он обернулся и окинул Лигура оценивающим взглядом. — Н-да… Мечта, а не мужик, — тоскливо сказал он и потянулся, чтобы расправить чужие косы, но парень дернулся от него, словно у Энтони в руках был нож. — Ну как знаешь. Моё дело попытаться. Повернувшись обратно, он постучал в дверь два раза, потом один, а потом ещё три. Отсчитав три секунды, он повернул ручку и приоткрыл дверь. — Мы заходим, извини пожалуйста! — предупредил Кроули, на всякий случай закрывая ладонью глаза, но растопырил пальцы, глядя по сторонам. — Я сегодня с гостями! Комната была небольшая, с кроватью посередине, небольшим столом и книжным шкафом. На полу лежал ковёр, а на окнах и столе стояли горшки с цветами. Открытая книга лежала на постели, на стуле висела какая-то одежда, а прямо на полу стояли коробки из-под фастфуда. Они прошли дальше, чтобы Лигур тоже мог оказаться внутри. Пахло в комнате приятно, лавандой и кофе. Парень уже открыл было рот, чтобы спросить, зачем его привели в бабскую комнату, когда услышал из-за спины неуверенное и тихое: — Лигур? Это ты?.. ~~ Волк стоял под фонарем, прислонившись к нему спиной и затягиваясь, Он так и не согрелся после купания в реке. Одежда более-менее высохла, но висела мешком, и на ней проступала грязь. Губы щипало немного, когда он зажимал сигарету, а глаза все так же слезились. Влага собиралась в самых уголках, и ее приходилось смахивать рукавом. Такое было только после операции, когда он слишком быстро снял повязки. И вот снова, началось. Не хватало ещё в больницу загреметь. Ещё и ветер, который пронизывал до костей. На мобильнике высвечивалось почти десять пропущенных от Азирафаэля. Сначала ему было не до телефона, а потом… Потом было страшно, что парень в красной смешной шапочке попросту пошлёт его с такими шутками. Время неумолимо приближалось к трём часам ночи. А они договаривались на десять. Он совсем чуть-чуть опоздал, совсем капельку. Придурок. Кроули запрокинул голову и ударился затылком о железный столб. Как раз в эту секунду из-за поворота вылетела машина, визжа тормозами. Парень сморщился от такого обращения и выпрямился, выкидывая сигарету. Джип затормозил прямо перед ним, дверь распахнулась, и Хастур выскочил, бледный и заполошный. — Какого черта?! — закричал он, хватая киллера за отворот куртки. — Я ни хрена не понял по телефону! Вместо ответа Волк протянул собеседнику чужую куртку — коричневую с когда-то жестким воротником, опавшим из-за воды. Влага ещё была на ткани, оставаясь на руках того, кто держал куртку. Хастур поднял широко распахнутые глаза на Энтони, словно пытался увидеть улыбку на его лице, любой намёк на шутку. Но киллер был серьёзен, смотрел себе под ноги, достал новую сигарету и поджег ее. — Я не успел его остановить… — хрипло сказал Энтони, потом прочистил горло. — Увидел только, как он прыгает. Пока подъехал, пока вылез из машины и прыгнул следом. Нашёл вот, только куртку… — Что ты несёшь?! — закричал Хастур, хватая его за плечи и ощутимо ударяя спиной о фонарь. — Зачем ты так?! Он же тебе ничего не сделал!.. Он не мог… Нет… — Мне жаль, Хастур, — Энтони протянул руку и положил ее на чужое плечо, но парень сбросил ее. — Ты не виноват. — Я сам разберусь, понял?! — огрызнулся Хастур, крепко прижимая к себе куртку. — Пошёл ты. Развернувшись, он запрыгнул в машину и захлопнул за собой дверь. Джип круто развернулся и пропал в ночи. Звук мотора удалялся с каждой секундой. Волк тяжело вздохнул и потер шею, вдруг ощутив, как сильно устал за этот день. Но, теперь с его души свалился один камень из той огромной горы, что возвышалась и нависала над ним. Не то, чтобы стало сильно легче, но может быть теперь на один кошмар ночью будет меньше. На часах была половина четвёртого утра. Все уважающие себя люди крепко спали дома в тёплых постелях. А он вот — посреди улицы, одинокий и замёрзший. Звонок телефона, громом разлетевшийся по улице, заставил подпрыгнуть. Снова ударившись затылком о фонарный столб, парень зашипел и вытащил аппарат. На ярком экране высветилось «Азирафаэль». — Ты в порядке? — спросил взволнованный голос в ту же секунду, как Кроули ответил. — Я… Что? — глупо моргнул парень, не в силах собраться с мыслями. — Почему ты не спишь? — Дорогой мой, мы договорились с тобой сегодня увидеться, — так спокойно сказал Азирафаэль, будто это было само собой разумеющееся. — Я волновался, что с тобой случилось что-то нехорошее. Энтони не удержался и улыбнулся, глядя в небо. — Искупался в вашей местной речке, потерял очки, — начал жаловаться он. — Я мокрый и от меня воняет. Я опоздал за вафлями. И, кажется, сделал больно хорошему человеку. — Давай ты приедешь, — в голосе в трубке слышалась улыбка. — Мы с тобой дойдём до магазина и купим какой-нибудь вкусный торт. А потом съедим его. У меня завтра инвентаризация, поэтому магазин не работает. И можно спать до обеда. — О, нет, — тихо засмеялся Кроули и направился к своей машине. — Ещё одну ночь на диване моя спина не выдержит. — Диван от тебя тоже не в восторге, — печально поделился Азирафаэль. — Что же делать… Ох, кровать говорит, что ты ей нравишься. — Только кровати? — замер Волк, так и не открыв дверь машины. Азирафаэль снова тепло засмеялся. — Приезжай, а там посмотрим. По-моему, кофеварка тоже на тебя смотрит заинтересованно. — Я буду через полчаса, — сдался Энтони, падая на сиденье. Азирафаэль помолчал пару секунд, после чего тихо сказал: — Я тебя жду. И повесил трубку. По пустым дорогам Кроули добрался до книжного магазина за двадцать минут. Он проигнорировал все светофоры, не обращая на них внимания. И когда его машина остановилась напротив лавки, Азирафаэль уже стоял на улице, а в руках у него было серое пальто. — Вот и ты, — улыбнулся парень в красной шапочке, когда его друг перешёл дорогу. — Держи. — Что это? — удивленно спросил Кроули, рассматривая пальто. — Надевай, — кивнул Азирафаэль, осторожно стягивая с острых плеч влажную куртку, которая впитала в себя воду с рубашки. — Не хватало ещё, чтобы ты заболел. — Оно же промокнет, ангел… — зажмурился Энтони, ощущая, как тело моментально согревается под чужими ласковым ладонями. — Ну, значит промокнет, — согласился хозяин книжной лавки поправляя воротник и запахивая пальто, чтобы застегнуть. — А теперь — за сладостями. Нет ничего лучше сладостей после плохого дня. — Определенно… — выдохнул Волк, глядя на манящие губы своей Красной Шапочки. Прогулка до магазина заняла почти час. На улицах не было ни души, лишь редкие прохожие, достаточно пьяные, чтобы не обращать на них внимания. Кроули рассказывал какие-то глупые байки, услышанные в армии, а Азирафаэль тихо смеялся, закрывая ладонью рот. Иногда удивлялся, иногда расстраивался, точно улавливая эмоции, испытываемые рассказчиком. В сером пальто было тепло, и оно так красиво смотрелось рядом с другим — белым. В какой-то момент их руки, покачивающиеся около бёдер, соприкоснулись. Энтони вздрогнул и бросил взгляд на собеседника. Скулы Азирафаэля стали розовыми, он хватал губами свежий воздух и сиял своими невероятно синими глазами. И снайпер решился, он осторожно взял нежную прохладную ладонь в свою, согревая ее и пряча от ветра. Парень в красной шапочке улыбнулся смущенно, но очень радостно, и убрал их соединенные руки в свой карман. — Я хотел это сделать… — нахмурился парень, бросив фразу куда-то в сторону. Такими темпами они дошли до магазина только через полчаса, хотя обычным шагом можно было добраться и за пятнадцать минут. Азирафаэль бродил по отделу со сладким, словно ангел по Райскому саду. Касался коробочек, принюхивался к ним и все это время улыбался так ярко, что у Энтони снова заслезились глаза. Или он все же занёс какую-то заразу. Когда сладкоежка-ангел все-таки выбрал тот торт, который ему понравился больше всего, они направились обратно в магазин. В одной руке Волк нёс коробку с тортом и ещё одну с пирожными, которые были строго определены на утро, вторая очень хотела снова коснуться чужой ладони, но было как-то… Но Азирафаэль решил все сам, поймал загорелую руку, переплел пальцы и сунул в карман Кроули, устраивая удобнее. Ветер был уже не таким злым, даже когда дергал за воротник или холодил шею. Они шли медленно, наслаждаясь прогулкой и тем, как идеально совпадают их руки, словно созданные специально для этого. Даже большое кольцо Азирафаэля не мешало, удобно легло между загорелыми пальцами Энтони. Вдалеке забрезжил рассвет, впервые за этот месяц такой ясный и безоблачный. Солнце потянулось своими лучами, освещая небо, и свет упал на лица Волка и Красной шапочки, согревая их и лаская. До магазина они шли ещё дольше, потому что каждый хотел оттянуть этот момент, остаться в той секунде ещё немного, когда только солнце, их соединенные руки и тишина города. Но впереди показались старинные красивые двери, а это ощущение чуда никуда не пропало. Оно поселилось в каждом из них, укутывая теплом и предвкушением. Азирафаэль достал ключи и открыл магазин, не переставая улыбаться. — Прошу, после тебя, — мягко пригласил он, указывая рукой вперед. — Я закрою дверь, а ты пока иди в квартиру. Ты знаешь куда. Энтони кивнул и зашёл в темное помещение, вдыхая тёплый воздух, уже успевший стать родным. Но было в нем что-то… неправильное, чужое, что тут же всколыхнуло его, заставило прислушаться. В магазине было тихо на первый взгляд, но что-то беспокоило, что-то кричало в его голове. Требовало перестать валять дурака. Он что-то упускал и не мог понять, что именно. Киллер почувствовал, как Азирафаэль подошёл сзади, касаясь его плеча осторожным движением. — Что случилось? — успел спросить он, прежде чем свистящий звук пронзил тишину. Волк успел оттолкнуть парня в красной шапочке за свою спину, роняя коробки со сладостями, когда почувствовал тяжёлый удар в лицо. Что-то очень жесткое и холодное врезалось в левую щеку, отбрасывая его назад. Стена радушно приняла его в объятия, добавляя ещё и ушиб плеча. Парень рухнул на пол, словно мешок с камнями. Колени отдались глухой болью. Щелкнули зубы, прокусывая язык. Прекрасное завершение свидания, просто потрясающие. Спасибо, пожалуйста. — Ты? — раздался сверху глухой удивленный возглас. — Какого черта? Волк сжал челюсти, заставляя боль в голове стать чуть меньше. Приподнявшись на руке, он увидел чужую чёрную тень со шлемом на голове. В руках у наемника была длинная труба, с которой капала на пол кровь. — Энтони! — дернулся к нему Азирафаэль, но Смерть указал на него железкой. — Замри! Тобой я сейчас займусь, я тут друга встретил. Кроули зарычал низко, сплюнул кровь и бросился вперёд, точно в ноги. Смерть дернулся и попытался ударить нападавшего по спине, но что-то врезалось ему в голову. Вернее, в шлем. Трещина, оставленная днём Люцифером, стала ещё больше. Ещё одна книга прилетела точно в стекло. Азирафаэль раздраженно отряхнул руку и взял со стола следующий экземпляр какой-то глупой романтической истории про подростков. Этого времени хватило Волку, чтобы крепко схватить мужчину под колени и дернуть на себя, заваливая на спину. Смерть вскрикнул, взмахнул руками неуклюже и разбил трубой один из тех красивых светильников на стене, которые так нравились Энтони. Стекло осыпалось на пол. — О-о-о, серьезно? — расстроенно протянул хозяин магазина. Смерть крутанулся на месте, прижимая киллера коленом к полу, после чего нанёс ему удар ботинком точно в грудь. Энтони задохнулся и упал на спину, не переставая отползать. Ему в грудь словно врезался грузовик, раздробив сразу все ребра. Под рукой что-то хрустнуло, вонзаясь в ладонь. Кинув взгляд на стеклянные осколки, Волк схватил самый большой и, сев с трудом, воткнул его в чужую ногу, чуть ниже колена. Наёмник выругался грязно, попытался отмахнуться, но его сила не шла ни в какое сравнение с ловкостью Кроули. Он успел завалиться на бок и перекатиться к дальней стене. — Какая же ты сука… — почти восхищённо произнёс Смерть, поднимаясь на одну ногу и подволакивая вторую. — Учусь у лучших, — отозвался Волк, пытаясь нащупать в темноте хоть что-то, чем можно было отбиваться от двухметрового амбала со шлемом вместо головы. — Жаль, мало мы с тобой успели пообщаться, — без капли сожаления сказал наёмник и вытащил из-за пояса пистолет. — Стали бы неплохими компаньонами. Мы даже стали копить тебе на мотоцикл. — Спасибо, я предпочитаю свою детку, — парень посмотрел на ладонь, на которой разошлись швы и выступила кровь. — Этого что ли? — Смерть кивнул туда, где секунду назад стоял Азирафаэль, но его там уже не было. — Какого… Удар пришёлся совсем с другой стороны. Парень в красной шапочке, чей магазин собирались разгромить, успел поднять трубу, пока двое выясняли отношения, и ударил по руке, в которой был пистолет. Смерть дернулся, послышался тихий хруст. Пистолет упал на пол, загрохотав. Энтони выглянул из укрытия и почувствовал, как в его груди остановилось почти сердце. — Ангел, назад! — предупредил он, но было уже поздно. Мужчина схватил Азирафаэля свободной рукой за шею и подтянул к себе. Парень вцепился обеими руками в чужое запястье, но не смог разжать руку и начал хватать губами воздух. — Я же сказал: «подожди», — прорычал неприятно мужчина, теряя терпение. — А я… — Азирафаэль зажмурился, пытаясь успокоиться и сохранить кислород. — Нетерпеливый. И на его губах появилась улыбка, ласковая такая, почти нежная. Смерть хотел было спросить, что же такого веселого в убийстве, но не успел. Кроули, подкравшийся к нему почти вплотную, низко закричал и ткнул длинной деревянной вешалкой в грудь. Одна ручка пробила чёрную косуху и впилась под ребра. Мужчина напрягся, на его губах выступила кровь, рука машинально отпустила чужую шею. Азирафаэль отшатнулся и упал на колени, кашляя. — Поговорим? — улыбнулся Волк разбитыми губами и с новым усилием ударил вешалкой, заставляя Смерть сделать несколько шагов назад. Наёмник схватил древко вешалки здоровой рукой и улыбнулся так голодно, будто наконец нашёл самую желанную жертву. Второй рукой, на которой треснуло запястье, он медленно открыл шлем. В темноте блеснули его глаза. Энтони секунду потерял, пытаясь снова начать дышать от увиденного, а Смерть словно этого и добивался, дернул вешалку в сторону, а потом обратно к стене. Волк не удержался на ногах и снова отлетел в жесткую преграду, все тело пронзило болью. Чужой злой смех обжег уши, а следом — ножка вешалки, которая вонзилась в бедро киллера. Тот закричал, сильно зажмурив глаза. Смерть снова засмеялся и пошевелил вешалку, прокручивая ее на месте. И если Волку казалось, что ему было до этого больно, то он очень сильно ошибался. Хотелось упасть, чтобы хоть чуть-чуть отдохнуть, но испачканный в крови двух противников кусок дерева удерживал его. — Ты так побледнел… — довольным голосом отметил Смерть, снова проворачивая вешалку. — Какая жалость. Он хотел было что-то сказать ещё, но его перебил звук выстрела, грохнувший в замкнутом помещении. Мужчина дернулся и крикнул. Попытался обернуться, но следующий выстрел пришёлся в ногу, и наёмник упал на колено. Вешалка ослабила давление, и Волк смог съехать по стене на пол, баюкая боль.Расплывающимся взглядом он нашёл хозяина магазина, который стоял прямо за Смертью и сжимал двумя руками пистолет. Красная шапка валялась у него под ногами, смятая и грязная. — Не… надо… — выдохнул одними губами Кроули, которому было намного больнее видеть в чужих таких чистых руках оружие, чем двигаться. Смерть с низким рычанием рывком поднялся на ноги и развернулся, делая на Азирафаэля шаг, но тот выстрелил снова, точно в живот. — Нет, нет, нет… — повторял Волк, делая попытки подняться. — Не ты, только не ты… Уцепившись за комод, который стоял у окна, киллер все же смог выпрямиться, сжимая раненую ладонь, которая все ещё хранила ощущение чужого тепла. Первый шаг получился плохо, нога подвела и подогнулась, но больше падать Кроули не собирался. К его ноге подкатилась та самая труба, которой ему разбили лицо. Отлично. Жизнь любит справедливость. Подхватив его, он размахнулся и ударил точно по спине. Смерть охнул и упал снова, на этот раз уже на локти. Волк сплюнул кровь и ударил ещё раз, туда, где был хребет. — Кроули, — Азирафаэль оказался рядом неожиданно, заставив парня дернуться в сторону, но чужие синие глаза так взволнованно смотрели, что он сразу успокоился. — Все хорошо, ангел, отойди, — прохрипел он и ударил ещё раз, в отместку, по бедру; тут уже Смерть не выдержал — вскрикнул и закашлялся. — У меня тут с другом разговор… Размахнувшись, он опустил трубу прямо на шлем, разбивая стекло и сминая его. Наёмник дернулся и затих, его тело обмякло, но грудь все ещё двигалась. Хотя, ему явно недолго осталось. С пробитой грудиной — и вешалкой и пулей — с повреждёнными ногами и разбитой головой. Волк хотел ещё до кучи пнуть его, пусть и больной ногой, но уставший организм вдруг объявил хозяину бойкот. Киллер завалился назад и почти прилёг рядом со своим врагом, если бы не осторожные и ласковые руки, что подхватили его. — Ох, мой дорогой… — хрипло и тоскливо произнёс Азирафаэль, опускаясь вместе с ним на пол. На белой шее наливались чёрные синяки. Энтони протянул руку, чтобы коснуться их, но хозяин магазина не дал этого сделать, перехватил ладонь и переплел пальцы. Нога горела огнём и пульсировала, как и грудная клетка. Голова кружилась, а перед глазами все расплывалось. Боль заняла все его тело, каждую клеточку, разбивая там лагерь. Веки стали такими тяжелыми, что хотелось их поскорее закрыть и провалиться в такую спасительную и прекрасную темноту. — Надо… — попытался сесть Волк, цепляясь за Азирафаэля. — Надо оттащить его в переулок… Утром его найдут и… Надо… Парень снова завалился, прижимаясь щекой к мягкому белому пальто, оставляя на ткани бордовые разводы. Интересно, за кем пришёл Смерть? За ним? Неужели они вычислили, к кому он ездил по вечерам? Но зачем? Или поняли про Лигура? Но зачем устраивать засаду в магазине? Или эта такая круговая порука? Он убил Майкл, а Смерть должен был убить близкого ему человека? Выходило очень тупо и бессмысленно. Каким бы ни был Светоносный, ни тупым, ни бессмысленным уж точно. Азирафаэль удержал его на месте, осторожно укладывая обратно. — Не волнуйся, я все сделаю… — между его чудесных бровей залегла тревожная морщинка. — Тебе надо в больницу, я… — Нет, нет… — замотал головой Кроули и понял, как это было опрометчиво. — Мне нужен телефон, мой телефон… Парень нащупал в кармане джинс аппарат и вытащил его. Пальцы скользили, оставляя на экране кровавые следы, из-за этого сенсор сбивался и нажимал совсем не те кнопки, но он все же смог набрать телефонный номер. После второго гудка ответили, будто ждали этого. — Мне нужна помощь… Я не… — он почувствовал, как сознание начало медленно покидать его, поэтому успел протянуть телефон своей Красной Шапочке и улыбнуться разбитыми губами. Уже почти отключившись, Волк слышал, как Азирафаэль диктует Анафеме адрес магазина. Потом грохнула дверь, и кто-то начал ругаться. Его подняли и понесли куда-то, было абсолютное ощущение, что он летит. Чудесное ощущение, ему очень понравилось. Под спиной было что-то мягкое и тёплое, кто-то гладил его по голове и лицу. Чей-то грубый низкий голос постоянно звучал раздраженно и сердито, а другой — мягкий и ласковый — грустно. — Что случилось с моим пальто? — услышал он отчетливо, и говоривший явно был зол. — Сам будешь объяснять эти пятна моей жене. Энтони хотелось открыть глаза и сказать, что с ним все нормально. Взять снова Азирафаэля за руку, самому обработать страшные отметины на шее, касаться их губами. Но у него не хватало сил. А вскоре он почувствовал укол в руку, в самый сгиб, и наконец уснул, проваливаясь в черноту, глядевшую на него глазами Смерти и с таким же оскалом. ~~ Ему снилась война. Снились взрывы вокруг, обжигающие лицо, и земля, разлетающаяся в разные стороны. Чёрное от гари и пепла небо, на котором не было видно солнца и ветер, приносивший запах крови и смерти. Очень похоже было на город, в котором он застрял: серое грязное болото, в котором нужно было двигаться, постоянно двигаться, чтобы не пойти ко дну. Во сне он пытался куда-то бежать, но нога не слушалась, она словно онемела, а потом и вовсе пропала. В какой-то момент что-то приятно коснулось его лица: воспалившихся из-за грязной воды глаз и разворованного носа, сбитых снова губ и горящих из-за жара щёк. Его гладили по голове и по вискам, и он слышал чей-то голос, но совершенно не мог разобрать слов. В какой-то момент он ощутил, что стало легче дышать. Тиски, сжавшие его грудь, немного ослабли, и легкие заработали с удвоенной силой. Но ощущение, что его медленно поджаривают на огне никуда не пропало. Жгло горло и голову, горел язык и поврежденная нога. Не хватало только яблока во рту, чтобы почувствовать себя запекаемой свиньей на воскресном ужине. Когда он подумал, что сойдёт с ума от этого ощущения, кто-то лёг рядом. Чужое тело прижалось к его боку, с той стороны, где болело меньше. В нос ударил запах какао, горячего и только что сваренного, и карамели. Стало очень спокойно, будто ему всего шесть лет и его завернули в тёплое пуховое одеяло, а за окном — холодная снежная зима. И Рождество, которое должно вот-вот наступить. И так хотелось поверить, что нет никакого Люцифера, винтовки под задним сидением Бентли, тела Смерти в переулке за магазином и Хастура, который сидит где-то с курткой своего лучшего друга в руках. Что все это — страшный сон, навеянный ужастиком, просмотренным на ночь. А Азирафаэль… соседский мальчишка, который так сильно любит сладкое и читать, а мама заставляет его надевать нелепую красную шапку, чтобы он не заболел. И утром, когда подарки будут распакованы, завтрак съеден и все шоколадки тоже, он сможет взять небольшой шуршащий свёрток и пойти поздравлять своего друга с праздником. И не надо прятать глаза от людей, жалко будет только Бентли, больно красивая машина… Но когда утро все же наступило, тревожа людей стуком капель дождя по крышам, никакого тёплого одеяла не нашлось, как и елки, и подарков. Все, что обнаружил Энтони, выныривая из забытья — это разрывающуюся от боли ногу, ноющие ребра и головную боль. Хотя, пахло и правда приятно, каким-то чаем или супом. В комнате было тепло, свет не горел и исходил только из почти полностью зашторенного окна. Это определенно была спальня Азирафаэля, его кровать и плед, больно уж хорошо ощущался сладкий запах хозяина. Бедро Волка было туго забинтовано, как и грудная клетка, ладонь стягивали новые швы. Вместо лица, казалось по ощущениям, осталась какая-то каша, которая неприятно набухла и отказывалась слушаться. Но, на удивление, глазам стало лучше, их уже не так жгло и они не слезились, по крайней мере пока. С низким стоном парень попытался приподняться и тут же пожалел об этом, задохнувшись. Ребра такой перфоманс не поддержали и заболели вдвое сильнее, уговаривая нерадивого хозяина остаться на месте. Но воспоминания с каждой секундой становились чётче: и смех Смерти, его нападение, спрыгнувший с моста Лигур, ссора с Хастуром. Нужно было отрывать свою задницу от постели и разгребать все то дерьмо, что случилось за один день. Чертов город. Кроули напряг все мышцы, оставшиеся у него после стычки с «коллегой по работе» и все же смог сесть, держась рукой за грудь. В вертикальном положении стало немного легче, по крайней мере, он почувствовал себя не таким беспомощным. Несколько раз медленно вдохнув и выдохнув, он повернулся и спустил с постели ноги. Белый бинт контрастом выделялся на загорелой коже, из под него выступали длинные темные шрамы, оставшиеся от старых давно забытых ран. Свою одежду Энтони увидел на стуле у стены. Было страшно представить, во что превратились его джинсы и что осталось от рубашки, но ходить голым в магазине Азирафаэля казалось… неправильным. Ему было бы легче пройти обнаженным до дома пешком, скалясь ехидно и высокомерно, чем вот так вот. В любом случае, нужно было добраться до дома и переодеться. Собравшись с силами, Кроули упёрся рукой в постель и перенёс вес на здоровую ногу, несколько раз подпрыгнув на ней. Сжав руки в кулаки, он закрыл на мгновение глаза, успокаиваясь, и шагнул. Нога по ощущениям взорвалась изнутри, от бедра до самой пятки, и подогнулась, но парень успел снова перенести вес на неповрежденную ногу и схватиться рукой за тумбу. На пол посыпались книги, упали круглые очки в металлической оправе и рамка с фотографией. Энтони сморщился, поняв, что этот шум однозначно услышали, и оказался прав. Через мгновение дверь в спальню распахнулась, и на пороге показался хозяин магазина. Он был без своей любимой шапочки, в простой белой рубашке с закатанными рукавами, в руках у него была тряпка, а на лбу блестели капельки пота. — Ох, мой дорогой! — охнул Азирафаэль, закрепляя тряпку на ручке двери, и быстрыми шагами приблизился к киллеру. — Зачем ты встал? Тебе нужно лежать. — Мне нужно разобраться со всем, — сердито отозвался Кроули, снова пробуя сделать шаг, и снова нога подвела, но собеседник успел поймать его за плечо и удержать. — Да, да, обязательно, — послушно согласился Азирафаэль, осторожно возвращая раненого на постель. — Только передохни немного. Он сел рядом, касаясь ладонью чужой спины прямо поверх бинтов. Энтони посмотрел на него, любуясь блестящими синими глазами, выразительными бровями и доброй улыбкой, пока не заметил синяки на нежной шее. Он сморщился, словно это приносило ему намного большую боль, чем дыра в ноге или треснувшие ребра. Потянувшись, провёл осторожно самыми кончиками пальцев по подбородку, скользнул под ухо, провёл до адамова яблока, где цвет отметины становился совсем темным, и обратно. Азирафаэль едва ощутимо задрожал в его руках, дыхание сбилось, а сердце, которое снайпер ощущал под ладонью, забилось загнанной в клетку птицей. — Мне очень жаль… — прошептал Кроули одними губами, на которых запеклась кровь. — Мне нет прощения… — Эй, — хозяин лавки осторожно накрыл чужую руку и погладил основание ладони большим пальцем. — Ты в этом не виноват. — Ты пострадал из-за меня, — Волк посмотрел точно в ультрамариновые глаза напротив. — Я пока не знаю, что именно произошло. Но если бы не я, то… — То я не хочу, — светлая улыбка украсила лицо Азирафаэля. — Если это не ты, то я не хочу. Кроули вздохнул и второй, забинтованной рукой, коснулся вьющихся светлых волос. Осторожно зарылся в них пальцами, словно в целый ворох самых прекрасных и хрупких цветов, провёл по макушке и до виска, почти готовый сойти с ума от этого ощущения. — Ты ничего не спрашиваешь… — тихо сказал Энтони, не отрывая взгляда от собеседника. — Ты же слышал, что он говорил и… Азирафаэль протянул руку и осторожно накрыл пальцами опухшие губы снайпера, очень медленно поглаживая по подбородку. — Не надо… Разговоры о работе сейчас совершенно лишние… — негромко сказал парень, так странно выглядевший без своей красной шапочки. — А когда захочешь, ты сам мне расскажешь, я уверен в этом. — Если… — Волк провёл кончиком языка там, где секунду назад были прохладные пальцы и немного помолчал. — Если разговоры о работе сейчас лишние, то… Что будет не лишним? Жёлтые, потемневшие вмиг глаза скользнули по его лицу и остановились на таких желанных, чуть влажных губах, а потом снова взглянули на Азирафаэля. Дыхание снайпера сбилось, он едва не подавился воздухом, стараясь унять бившую его дрожь. Азирафаэль положил ладонь на загорелую щеку, на которой проступил темный румянец, и это было даже больше, чем просто приглашение. По крайней мере, так решил Кроули. Наклонившись вперёд, он осторожно и очень медленно накрыл его рот своим, слизывая сладость горячего шоколада и, возможно, уцелевших в драке пирожных. Их дыхание смешалось, влажное и горячее, и перед тем, как закрыть глаза, Энтони увидел, как расширились зрачки Азирафаэля. Целовались они медленно, изучая друг друга, отрываясь на мгновение, чтобы глотнуть воздуха. Но в такие моменты требовательная ладонь, которая соскользнула со щеки на затылок, тянула Кроули обратно, требуя, чтобы он возобновил поцелуй. — Я думаю, что ты прощён… — с улыбкой сказал Азирафаэль, когда они все же отстранились друг от друга, потому что в неудобном положении раны Волка снова заболели. — Вполне. — А Вы коварны, мистер Фелл! — ухмыльнулся Энтони, восхищенно глядя на раскрасневшегося, но очень довольного хозяина книжного магазина. — Анафема привезла тебе одежду, — ответив на последнее замечание тихим цоканьем, Азирафаэль вышел из спальни и вернулся через мгновение со стопкой одежды. — Я попросил ее съездить к тебе домой. Кроули не смог сразу понять, что испытывает от этой новости: радость, что не придётся натягивать окровавленные и рваные шмотки, или напряжение, что Анафема ездила к нему в квартиру, и Азирафаэль об этом знает. В комнате повисла напряженная тишина, пока парень разворачивал свободные чёрные штаны и серую толстовку с капюшоном. — Она сказала, что пока нельзя тебе надевать тугую и обтягивающую одежду, — объяснил он, замирая рядом. — Ей просто завидно, — буркнул Кроули, хватая штаны и засовывая здоровую ноги в штанину, но с травмированной появились проблемы: поднять и согнуть ее было нереально, а наклониться вниз не позволяли ребра. — Черт! — Давай, я тебе помогу, — Азирафаэль обошёл постель и опустился перед ним на колени, касаясь пальцами лодыжки. — И не нужно делать такое страшное лицо. Отняв штаны у нахмурившегося парня, он осторожно приподнял ногу, помогая просунуть её в штанину, после чего поднялся и натянул ткань вверх. Энтони сидел, сложив руки на груди, и всем своим видом источал недовольство, чем вызвал у Азирафаэля тихий, звенящий, словно колокольчики смех. Еще сильнее настроение Волка упало, когда и с толстовкой ему понадобилась помощь, потому что ребра не стремились его слушаться и болели до зубного скрежета. Но ласковые прикосновения и тихий голос голубоглазого парня быстро затушили разгорающийся в душе костёр злости. — Где..? — все же спросил Волк, когда вдвоём они справились и с сапогами, зашнуровывая их туго. — Я оттащил его в переулок, как ты и сказал, — тихо отозвался Азирафаэль, опускаясь на постель рядом. — Он ещё дышал, но очень слабо. Я думал вызвать полицию, но… — Хорошо, что не вызвал, — Кроули на мгновение обхватил голову руками, покачиваясь из стороны в сторону. — У них все тут куплено. Выпрямившись, парень осторожно взял чужие ладони в свои, чуть сжимая. Перед его глазами снова возникла картинка, как Азирафаэль держал двумя руками пистолет и стрелял в большую чёрную тень, которая пришла их убить. Этот удивительный и светлый человек, с солнечной улыбкой и любовью к вафлям, стрелял в кого-то, потому что Волк не справился и не смог его защитить. Судорожно выдохнув, он начал тереть большими пальцами его руки, надеясь избавиться от любых возможных следов. Он знал, что пороховые газы он не сотрёт, но может быть хотя бы ощущение тяжелого пистолета, его обжигающего холода и тяжести… Азирафаэль осторожно высвободился и переплел их пальцы, отвлекая киллера от его внутренних демонов и чувства вины. — Я думаю, тебе стоит поесть, — предложил он, поднимаясь на ноги. — А я помогу тебе дойти до кухни. Как на это смотришь? А потом поедешь по своим делам. Мне все равно нужно убирать магазин. — Так ты кровь оттирал? — догадался Волк, пытаясь проглотить ком. — Черт, мы наверное там все перевернули. — Ерунда, я в любом случае собирался менять интерьер… — Азирафаэль потянул его за руки, помогая подняться, после чего подставил плечо. — Но светильник мне нравился. — Это был не я, — тихо засмеялся Энтони, медленно наступая на больную ногу, и вздрогнул, когда почувствовал сильную хватку на своей талии. Они медленно вышли в коридор, и Кроули хватался за все, что попадалось под руки — за стены, за двери, за шкафы. Стоять самостоятельно было настолько больно, что он едва не скрошил зубы. Азирафаэль почти довёл его до кухни, когда они услышали тихое покашливание от двери чёрного хода. Волк резко обернулся, толкая спутника за свою спину, готовый драться, рвать голыми руками и зубами любого, кто окажется там, но совершенно не был готов увидеть Баал. Она стояла, прислонившись спиной к стене и сложив на груди руки. На ней была короткая чёрная толстовка, едва закрывающая грудь — при резких движениях из-под нее виднелся чёрный лифчик. И длинные синие джинсы, заправленные в сапоги с цепями. Её недовольный взгляд скользнул по киллеру сверху вниз, отмечая и бледность, и как он держится за ребра, и как подволакивает ногу. Вздохнув, она встала ровно и посмотрела на него сердито. — Можно сказать, что тебе ещё повезло… — сухо сказала она. — В любом случае, нам нужно ехать. Там такой переполох, что надо вернуться. — Я не совсем… — начал было Волк, но она уже подошла и взяла его под локоть. — Я привезла обезболивающие, выпьешь по дороге. Запомни, тебя сбила машина. — Что? — дернулся Энтони, когда потерял привычную точку опоры. — Тебя около дома сбила машина и скрылась с места аварии. Ты позвонил Хастуру, а он — мне. И всю ночь я пыталась не дать тебе сдохнуть. Запомнил? Волк смотрел на неё растерянно, его рот открывался беззвучно. — Запомнил?! — повысила голос девушка, чуть тряхнув его. — Эй! — Азирафаэль сделал шаг вперёд, когда увидел, как сморщился Энтони. — Запомнил, — выдохнул Кроули и повернулся на него. — Все нормально. Не волнуйся, я тебе позже позвоню?.. Парень, который так странно выглядел без красной шапочки глянул на незваную гостью, после чего подошёл и коротко коснулся сухих губ киллера своими. — Я буду ждать, — улыбнулся он и отступил назад. Баал только глаза закатила, после чего практически волоком потащила снайпера за собой, при этом стараясь не позволять ему наступать на больную ногу всем весом. Пока они шли до дверей магазина, он заметил и замытые следы крови на полу, и перевёрнутый комод, осколки от светильника и раздавленный торт. Вокруг валялись книги. Они прошли мимо, осторожно выбираясь наружу, и направились прямиком к Бентли. Когда он все же смог сесть в неё, вытягивая ноющую ногу, девушка скользнула на сидение рядом и вытащила из чёрного рюкзака таблетки и бутылку воды. — Зачем? — коротко спросил парень. — Я не люблю предателей, — резко сказала Баал, откручивая пробку. — Но не ты первый предал меня, Хастура и Лигура. Совсем не ты. Ты пытался помочь. Помолчав, пока он выруливал и вливался в поток машина, девушка развернулась к нему всем телом и, чуть помявшись, спросила: — Ты его убил? — Кого? — не отрываясь от дороги, Энтони запустил руку в бардачок и вытащил новую пару очков. — Его. Волк покосился на неё сквозь темные стекла. — Не знаю. В него всадили три пули, переломали ноги и ребра, проткнули грудь. — Это не гарантия, — она откинулась назад и сложила руки на груди. — Он и не из такого выбирался. — И что делать? — Бентли свернула на дорогу, ведущую загород. — Ждать, — почти прошептала она. — Только ждать. ~~ Когда они вошли в дом, все уже были там. На стоянке стоял и большой серебристый джип, и один мотоцикл — белый. Сильнее всего Волку хотелось увидеть Хастура, убедиться, что он в порядке. Слишком обреченным был его взгляд ночью, слишком тяжелым. Даже если он переступит порог и его расстреляют, потому что Смерть добрался раньше и рассказал всем — плевать, главное, чтобы черноглазый парень держался. Сложно было обьяснить, почему его так зацепил этот человек. У них не было ничего общего, да и терпеть друг друга они особенно не могли, постоянно грызлись из-за дурацких вопросов. Но все же легко ругаться с человеком, у которого все хорошо, а не с тем, у которого разбитое сердце и раненая душа. Тем более, если то сердце разбил ты сам, умышленно или нет. Баал помогла ему подняться по лестнице, осторожно поддерживая под локоть. Обезболивающее начинало действовать, легкая прохлада обволокла ногу, хотя парень иногда срывался на шипение и щурил глаза. Толкнув дверь плечом, он вошёл в дом и перевёл дыхание, опираясь о стену. Сверху послышались шаги. — Смерть! — Люцифер показался на ступеньках, без пиджака и с закатанными рукавами, под глазами залегли чёрные тени. Мужчина явно всю ночь не спал и просидел в кабинете. Но когда Светоносный увидел Волка, то вся его радость мгновенно исчезла. Черты лица заострились, а взгляд стал холодным. Оглядев своего киллера, он нахмурился и посмотрел на вошедшую следом Баал. — А с этим-то что случилось? — Машина сбила, — хрипло сказал Кроули. — Мразь какая-то, даже не остановился. — Номер запомнил? — спросила Скверна, вышедшая из комнаты. — Можно найти. — Нет, я в этот момент целовался с асфальтом… Он хотел сказать что-то ещё, но тишину прервал звук мотора. Красный мотоцикл влетел на территорию, благо ворота охранник закрыть ещё не успел. Война слетела с него, словно ей что-то придало ускорение. Она легко взбежала по ступеням и толкнула дверь, из-за чего Энтони пришлось сделать неосторожный шаг в сторону. Он оступился и пошатнулся, но удержался, спасибо обезболивающему. Люцифер открыл было рот, чтобы осадить девушку, но она размахнулась и кинула к его ногам большой чёрный разбитый шлем, на котором была большая вмятина и разбитое стекло. Шлем грохнул о лестницу, подпрыгнул на одном месте и покатился вниз, ударяясь о каждую ступень. Все присутствующие завороженно смотрели как он падает. Когда шлем оказался внизу, он грохнул последний раз и остановился, покачиваясь из стороны в сторону. На остатках стекла блеснула высохшая кровь. — Я нашла его, — злым голосом объявила Война, кидая рюкзак на пол. — Это все, что от него оставили! Доволен? В его глазах горела ненависть, которая вот-вот должна была выплеснуться наружу. Скверна осторожно подошла к напарнице и коснулась ее плеча. — Ты уверена? Может, он ушёл. — Там было слишком много крови, — она вырвалась и снова указала на босса. — Он хотел сделать так, чтобы ты не психовал! Он предупреждал, что это глупая идея! Ты и так подгреб под себя все в этом городе! Просил остановиться, но тебе же мало. Люцифер неотрывно смотрел на сломанный шлем, который сам накануне разбил случайно. Смерть потом пришел, прекрасно понимая, что оставил на плече мужчины небольшие, но болезненные следы. И он сам их обработал, заставляя приспустить рубашку до локтей. Ему не стоило вспоминать брата Люцифера, а тому следовало лучше себя контролировать. Они были виноваты оба и знали об этом. Ближе к утру Светоносный все же рассказал, какое задание было у Скверны, и почему для него оно было так важно. И Смерть решил выполнить его сам, оставив уснувшего Люцифера одного. Оставил. Одного. Мужчина поднял взгляд посеревших глаз на рыжую женщину, и все замерли, потому что это были глаза убийцы, того, кто готов был рвать на части и уничтожать. Война выпрямилась и приосанилась, касаясь рукой противоположного плеча. — Иди за мной, — бросил он ледяным голосом. — А вы… Сделайте уже что-нибудь, пока от вас никакой пользы. Кучка сброда. Развернувшись, он пошёл наверх, предоставив для осуждающих взглядов идеально прямую напряженную спину. Война выругалась и пошла следом, на ходу стягивая с плеч красную куртку. Скверна долгую секунду смотрела вверх, потом осторожно подняла разбитый шлем и протерла его белым рукавом. Волка передернуло от взгляда на него. Перед глазами встала ночная картинка, как Смерть открыл забрало и посмотрел точно на него. Тело пробила дрожь, и он тихо застонал, ища опору. Баал оказалась рядом через секунду и помогла опуститься на невысокую тумбу. — Отнесу ему… — неуверенно и хрипло сказала Скверна, прислушиваясь к крикам наверху. — Наверное… Это должно быть у него. Девушка медленно стала подниматься, готовая в любой момент дернуться в сторону и пропустить злую Войну или летящий в голову предмет. Волк смотрел ей вслед, напряженно покусывая внутреннюю сторону щеки. Баал не стала поворачиваться, но ее выражение лица было далеко от довольного или спокойного. — У меня плохое предчувствие… — тихо поделился Энтони, поворачивая руку и глядя на пропитавшийся кровью бинт. — И правильно, - почти прошипела девушка, одергивая толстовку. — Ничего хорошего не светит. — Мне нужно уехать по делам, — коротко бросил Волк, поднимаясь на ноги, он уже почти привык передвигаться с поправкой на травмированное бедро. — Останешься, послушаешь, что тут будет? — Боишься, что он направит Войну устранить тебя? — усмехнулась Баал. — Не сомневаюсь в этом, — спокойно отозвался Кроули. — Мне важно понять, когда это случится. — Если я что-то узнаю, я тебе позвоню. Он хотел поблагодарить ее, но Баал развернулась и ушла в комнату, не оглянувшись ни разу. На втором этаже было тихо, дом снова притаился. Парень вздохнул и медленно направился в сторону машины, прихрамывая. Только оказавшись за рулем, он медленно выдохнул и запрокинул голову, чтобы на секунду закрыть глаза. После он завёл двигатель и направился в сторону города, попутно набирая номер на телефоне: — Нужно поговорить, я скоро приеду. Ну, для начала, мне нужна перевязка. К тому же, похоже, у меня жар. Я конечно не уверен, но мне кажется, что это плохо. Хорошо. К больнице он подъехал через полтора часа, увязнув самым отвратительным образом в пробке на въезде в город. Зайдя на первый этаж, Кроули заметил бесхозное кресло на колёсах, куда моментально рухнул и покатился к кабинету Анафемы уже с полным комфортом. Сделав как можно более несчастное лицо, он упросил какого-то сурового мужика пропустить его вперёд. Когда девушка увидела своего очередного посетителя, молча встала и поманила за собой в смежную комнату, скрытую от глаз белой шторкой. — Ты перестанешь попадать в неприятности? — строго спросила врач, помогая ему перебраться на кушетку. — Твои звонки в пять утра — не самое лучшее, что может быть в моей жизни. — Ты сказала, что нужно влиться в компанию, — криво улыбнулся киллер, пока она разматывала бинт на ладони. — Вливаюсь. — Когда ты прививки последний раз делал? — нахмурилась Анафема, касаясь воспалившегося пореза. — Не знаю, — задумался Волк. — В армии, наверное. — Идиот, — выдохнула она, набирая шприц. — Лигур говорит? — спросил он, отворачиваясь от неприятного зрелища. — Конечно говорит, — улыбка тронула ее губы. — Когда он пришёл в себя, то был готов рассказать что угодно. И постоянно спрашивает про тебя. — Если он хочет свернуть мне шею, пусть встаёт в очередь. Анафема хмыкнула и принялась обрабатывать руку. Это дало время парню немного подремать, в тишине и безопасности. То, что врач решит воткнуть ему в горло скальпель было, конечно, не исключено, но маловероятно. Поэтому он дернулся, когда в большом кармане толстовки завибрировал телефон. К тому времени Анафема уже закончила с рукой и ушла дальше работать, оставив его спать, для верности воткнув капельницу. Нащупав аппарат, Волк нажал на кнопку и прижал его к уху. — Слушаю. — Добрый день, — послышался голос Баал, немного приглушённый. — Я бы хотела оформить заказ. — Ч-что? — сбился с мысли Кроули, не ожидав услышать такого. — Заказ, о котором мы с Вами говорили. Я все же решилась. Тот самый набор взрывающих мозг книг. В аннотации говорится, что не останется уцелевших и равнодушных. — Он дал Войне задание? — резко сел Энтони и сморщился, когда капельница дернулась за ним. — Да! Именно. Мне хотелось бы то самое издание, о котором мы с Вами говорили утром. Из того магазина редких книг. — Она должна взорвать книжный магазин?! — киллер перекинул ноги, спустился на постель и принялся зашнуровывать ботинок, не обращая внимания на трещащие ребра. — Отлично. Я буду ждать звонка менеджера тогда, — и Баал отключилась. — Твою же мать… — зашипел киллер, набирая дрожащим пальцем нужный номер. — Давай, давай, давай… — Мой дорогой! — ответили после второго гудка. — Я так рад тебя слышать! — Ангел, ты сейчас где? — грубо оборвал его Энтони, вытаскивая иголку из руки. — В магазине. Почти закончил убираться, так что… — радость в чужом голосе нервировала и радовала одновременно. — Мне надо, чтобы ты немедленно вышел оттуда! — киллер наконец избавился от капельницы и вылетел из комнаты. Анафема подняла на него удивлённый взгляд, уверенная, что он проспит ещё пару часов. Он махнул ей свободной рукой и вылетел из кабинета, споткнувшись на выходе о собственноручно угнанную коляску. — Зачем? — озадаченно спросил Азирафаэль, судя по звуку, включив воду. — Если ты приехал… — Выбирайся оттуда! — закричал на весь коридор Энтони, изо всех сил пытаясь сорваться на бег, но бедро не слушалось, а пациенты, сидящие на банкетках, косились на него. — Пожалуйста! Видишь, я говорю вежливо! — Дорогой мой, подожди пожалуйста, — перебил его хозяин магазина. — Кажется, кто-то пришёл. Я тебе сейчас перезвоню. — Стой! — крикнул киллер, выбираясь на улицу, но телефон уже погас. — Твою мать! Энтони слетел по ступеням практически кубарем, хватаясь за резные перила, и снова набирал номер своего друга. Но в ответ ему была тишина и долгие гудки. Упав на сиденье машины, он завёл Бентли и выкрутил руль, кинув мобильник на соседнее кресло в тщетной попытке дозвониться до Азирафаэля. Что-то ему подсказывало, что это была глупая идея, и что трубку уже никто не поднимет. Но даже у дураков — надежда умирает последней. Как назло, все словно поставили цель — помешать ему добраться до нужного места. Он ругался, высунувшись в окно и готов был вытащить винтовку, чтобы начать убивать тех, кто впереди. Светофоры упорно горели красным светом, люди медленно ползли через пешеходные переходы. А парень, у которого была красная дурацкая шапка, не поднимал трубку, не отвечал на звонки. Когда до магазина оставалось всего несколько кварталов, громкий хлопок оглушил всех прохожих. Они дернулись, кто-то упал на колени, кто-то дернулся бежать. Но все поголовно оглянулись в ту сторону, в которую ехал Энтони. Он вдруг почувствовал, что ему снова воткнули обломок вешалки, но на этот раз — в сердце. И начали вращать по часовой стрелке, каждый раз усиливая нажим. Стало очень тяжело дышать, будто Смерть попрыгал на его груди двумя ногами, как на батуте. И страшно, Всемогущий, как же ему стало страшно. Серый Волк не верил в Бога, увольте, он убивал людей, он на войне убил столько, что не хватит никогда сил посчитать. Если Бог был, то киллеру давно уготован самый глубокий котёл в Аду. Поэтому никогда раньше ему не хотелось молиться, все было в его руках. Справился — молодец. Не справился — ну что ж, хоть подох с честью. Но стоя в пробке, сидя в машине и глядя, как впереди из-за домов начинает валить грязный серо-чёрный дым, он вдруг начал молиться, шептать какие-то слова, просить Бога о милосердии. Мимо промчались машины пожарных, которым уступили дорогу. Крепко сжав зубы, киллер крутанул руль, сворачивая прямо за ними, но через несколько минут его снова заблокировали. Кроули попытался ещё раз позвонить, искренне желая услышать в ответ чужой такой нежный голос. Но трубку никто не поднимал. Энтони очень тихо заскулил сквозь зубы, впиваясь ногтями в руль. Когда он наконец смог добраться до нужной ему улицы, все было огорожено. Магазин вовсю пылал, длинные языки пламени вырывались из окон, вернее, того, что от них осталось. Сломанные двери лежали на другой стороне улицы, отброшенные взрывом. Пожарные стояли перед своими машинами, ожидая, пока спасатели проверят все и выйдут назад, чтобы они могли начать тушить. Бентли пронеслась мимо толпы, которую сдерживали полицейские, и затормозила с визгом, разворачиваясь на месте. — Азирафаэль! — закричал Кроули, распахивая дверь и выбираясь наружу, нога не выдержала и подогнулась, он рухнул на асфальт, ударяясь коленями и локтем, но быстро поднялся, отталкиваясь от земли. — Азирафаэль! Он проталкивался между людей, довольно грубо раздвигая их руками, глаза судорожно искали белоснежную макушку или знакомое лицо: рядом с машинами скорой, рядом с пожарными. В тот момент, когда снайпер добрался до ограждения, спасатели, кашляя и поддерживая друг друга, выбрались из пылающего Ада. Командир отряда покачал головой и снял противогаз — спасать внутри было некого. Пожарные кивнули и начали разворачивать рукава. — Нет, нет, нет… — шептал себе под нос Волк, задыхаясь одновременно и криком, который требовал выхода, и рыданиями и злостью. — Не может быть, нет… Он схватился руками за голову, оттягивая яркие красные пряди, искренне надеясь, что это просто кошмарный сон. И он проснётся: в магазине, у себя, в убежище. Да хоть в канаве, в которой чуть не сдох на войне. Но этот момент должен был быть обманом. Магазин продолжал гореть, а он все не просыпался. Телефон в кармане на животе вибрировал, но Кроули не обращал внимания. Он не мог. Он пытался заставить себя сглотнуть ком, который встал в горле, и моргнуть, потому что глаза начало жечь от жара огня и от слез. Струи воды ударили в магазин, проникая внутрь и начиная бороться с огнём. Люди снимали на телефон и фотографировались на фоне пожара, а Волку хотелось взять и оторвать им всем головы. Выпотрошить каждого, чтобы почувствовать горячую кровь на руках. Но он понимал — это не поможет. Не этих людей нужно было убивать, нет. Совсем не этих. Его целью должны были стать двое — рыжеволосая женщина с хищной улыбкой и мужчина в костюме с красивыми глазами. Вот в них он должен был вонзить свои ядовитые зубы. И к черту все. Потому что… — Энтони! — раздалось за спиной громко и радостно. — Я нашёл тебя! Снайпер очень медленно развернулся, чувствуя слабость в ногах. Если он обернётся, а там никого не будет — он умрет. Умрет, потому что его старое изношенное сердце этого не выдержит. Он просто сядет в машину и застрелится. Но когда его взгляд, скользнув по толпе, устремился к источнику голоса, то он мгновенно потерялся в чужих синих ясных глазах. Таких тёплых и таких… живых. — А… — рот Волка приоткрылся, но звук сорвался, и он попробовал снова. — А… Азирафаэль… Радостное лицо хозяина сгоревшего магазина перестало быть таким радостным, когда он увидел сверкнувшие в чужих глазах слезы. Горячие капли сорвались с ресниц, оставляя после себя на загорелых щеках влажные следы. Энтони стоял на месте, не в силах двинуться, и просто смотрел. А слезы продолжали течь, по подбородку, срываясь на его толстовку, некоторые текли даже по шее. Он не бился в истерике, не кричал, не всхлипывал. Он просто смотрел на человека, стоявшего напротив, и не мог поверить в это. А несчастное истерзанное за столько лет сердце сбивалось с ритма, застревая где-то в глотке, замирая на долю секунды, а потом снова начинало биться. Тонкие брови киллера изогнулись, он попытался что-то сказать, но не смог, только выдохнул шумно. Азирафаэль, которого увиденное поразило в самую душу, дернулся вперёд, с каждым шагом набирая скорость. Последние он практически пробежал, вытянул руки и поймал человека в объятия, прижимая к себе. Руки Энтони несколько мгновений плетьми висели вдоль его тела, а после очень медленно поднялись, и он обнял его в ответ, едва ощутимо касаясь лопаток и позвоночника. Он почти полностью согнулся, пряча горящее лицо в чужой шее. Азирафаэль осторожно погладил его по голове, ероша короткие пряди, которые лишь несколько мгновений назад тянул в порыве отчаянья Волк. — Мой дорогой… — тихо прошептал парень, глядя куда-то в небо, в закатное солнце, которые скрывал чёрный густой дым. Люди тихо переговаривались, вода шумела, огонь трещал, уничтожая книги и квартиру Азирафаэля. А он не мог выпустить из рук дрожащего мужчину, который, возможно постыдно или недостойно, но плакал — тихо, не издав ни единого звука. И от этого становилось намного страшнее. В какой-то момент загорелые пальцы сжали простую белую рубашку сильнее, собирая ткань складками. Объятия стало крепче, и Кроули наконец задышал нормально, равномерно. Его сердце, которое билось так сильно, что Азирафаэль мог чувствовать его, постепенно успокоилось. Крупная дрожь, что била его изнутри, почти прошла, осталась только в кончиках пальцев. Люди начали расходиться, огонь почти потушили, а они все стояли там, у ограждения, не в силах выпустить друг друга из объятий. — Мне так жаль… — тихо сказал Азирафаэль, когда ощутил, что Кроули начал выпрямляться. — Я звонил тебе, но… На него взглянули воспаленные желтые глаза с вертикальными зрачками, совсем опухшие. Не удержавшись, он провёл тыльной стороной ладони по влажной щеке, стирая остатки слез. Энтони мотнул головой и утерся толстовкой, приподняв плечо. Выдохнув медленно, он попытался улыбнуться, хоть и не очень удачно. — Как..? — хрипло спросил он, облизывая губы, которые щипало. — О! — Азирафаэль обернулся и поманил кого-то к себе. — Мой друг проходил мимо и почувствовал запах газа, поэтому зашёл предупредить. Знакомься, это Габриэль. К ним подошёл высокий мужчина с зачёсанными назад волосами. На нем было светлое пальто, застегнутое на все пуговицы. Равнодушный взгляд глаз с сиреневым оттенком скользнул по фигуре снайпера, и Габриэль протянул руку, чтобы пожать ее, не слишком охотно, но все же. — Спа...Спасибо, — выдавил из себя Энтони, пожимая протянутую ладонь. — Рад, что успел, — сказал он низким голосом и спрятал руку обратно в карман. Волк на секунду замер, вслушиваясь. Что-то царапнуло ему сознание, что-то, что он упрямо упускал, не замечал. Парень нахмурился, вглядываясь в лицо нового знакомого, будто пытался это «что-то» в нем увидеть. — Мы с Вами раньше не встречались нигде? — спросил он. — Кажется, я Вас где-то видел. — Определенно нет, — оборвал Габриэль и посмотрел на друга. — В следующий раз будь осторожен. — В следующий раз я буду рядом, — сказал Энтони, распрямляя плечи, потому что четко слышал в чужих словах упрёк. — Ой ли? — усмехнулся мужчина, изгибая одну бровь. — В любом случае, Азирафаэль, где ты будешь ночевать? — Я… — парень потянулся и вытащил из кармана чужого пальто свою красную шапку, которую тут же натянул на затылок. — Наверное, в гостиницу поеду. — Зачем? — Кроули развернулся к нему. — Ты можешь остановиться у меня. Столько, сколько потребуется. — Не думаю, что это… — начал было Габриэль. — Так я уж точно буду рядом, — Волк разве что не оскалился на него, маскируя это вежливой улыбкой. — А ты сможешь помочь мне с… травмами. Азирафаэль смотрел поочередно то на одного, то на другого мужчину, которые были готовы вцепиться друг другу в лица. Тихо цокнув языком, он протянул руку и положил ее на плечо Кроули, привлекая к себе внимание. — Если это не будет для тебя в тяжесть… — Что за глупости? Конечно нет! — парень развернулся на пятках, едва удержался, чтобы не схватиться за больное бедро и бросил через плечо. — Было очень приятно познакомиться. До новых, волнующих встреч. Он медленно направился в сторону машины, поэтому не увидел, каким холодным взглядом наградил друга Азирафаэль. Габриэль развёл руки в стороны, будто бы спрашивая: «А я-то что?». Хозяин сгоревшего дотла книжного магазина быстро догнал Волка, ненавязчиво подхватывая под локоть. — У меня нечего есть, — задумчиво сказал Кроули, чуть улыбаясь. — И тебе нужна какая-то одежда. — Мне кажется, мой дорогой, — ласково, но строго отозвался Азирафаэль. — Что ты сегодня достаточно напрыгался. У тебя снова кровь. Он указал на штанину, на которой расплылось темное красное пятно. — Давай мы заедем, купим поесть, а со всем остальным разберёмся завтра, хорошо? — предложила Красная Шапочка, помогая своему хромому Серому Волку добраться до машины. — Как скажешь, — послушно сказал Энтони. — Как скажешь. ~~ Вечер полностью завладел городом, избавляя от дождя и от туч. Он выдался на удивление ясным и звездным. Люди останавливаясь по дороге домой, чтобы поднять голову и впервые за весь месяц увидеть усыпанное яркими сияющими осколками небо и луну с ее прохладным белым светом. Многие бросили машины около работы и решили пройтись до дома пешком, чтобы поймать за хвост уходящее лето, пропитаться ощущением свободы и высокого неба. Лунный свет заглядывал в окна, которые не были закрыты шторами, чтобы коснуться людей, их сердец. Чтобы напомнить, что осень скоро закончится, сменится чистой снежной зимой, со снегопадами и вьюгами, праздниками и волшебством. Впервые за долгое время город не шумел, он почему-то затих, будто боялся разрушить эту хрупкую атмосферу, боялся потревожить мироздание. Серая толстовка валялась почти у самых дверей, сброшенная прямо на пол. В ней, в кармане на животе, спал телефонный аппарат, забытый и ненужный. Луна скользнула по ней своими лучами, которые хоть и были короче, чем у брата-солнца, но все же могли что-то осветить. Пакет с едой, которую купили в ближайшем к квартире супермаркете, стоял чуть дальше. Его поставили очень осторожно, чтобы не испортить еду, но на кухню он все же не попал. След дальше вёл по коридору, мимо кабинета с большим столом и телевизором, мимо комнаты, почти пустой, если бы не несколько небольших горшков с цветами. У дверей в эту комнату как раз и лежала белая мятая рубашка, которую так безответственно потеряли. Луна медленно переползла к другому окну, чтобы заглянуть в самую дальнюю комнату: с большими окнами, серыми стенами и постелью, стоявшей посредине. Но когда она наконец добралась, то в спальне никого не было. Тяжело вздохнув — ну, если бы Луна могла бы дышать — она поползла дальше, чтобы заглянуть в другие квартиры. А к закрытой двери высокий загорелый парень прижимал того, что был немного пониже, и целовал его, удерживая руки над головой. Кроули был горячий — отчасти из-за жара, который снова у него был, но в основном из-за Азирафаэля, который смотрел исподлобья своими невероятно синими глазами и улыбался самыми уголками губ. Энтони зарычал тихо и низко и снова подался вперёд, чтобы накрыть его губы, прикусить нижнюю и обвести кончиком языка верхнюю. Азирафаэль касался ладонями его обнаженной спины, острых лопаток и цепочки позвонков, сбегающей вниз до кромки штанов. Когда подушечки пальцев наткнулись на бинты, стягивающие ребра киллера, он остановился. — Мне нужно тебя перевязать… — выдохнул в чужой рот парень, потерявший где-то в квартире свою красную шапочку. — Мы же за этим приехали. Энтони усмехнулся, ухмылка растянула его губы. — Так что же тебе мешает, ангел? — протянул он бархатным голосом, не в силах перестать его касаться. — Полностью в твоём распоряжении. — Все лекарства… Остались… В коридоре… — Азирафаэль запрокинул голову, когда горячие губы скользнули по линии подбородка и опустились на шею. — Какая жалость… — без капли сожаления отозвался Волк, прикусывая молочную нежную кожу под ухом. — Так мне остановиться? Хозяин уничтоженного книжного магазина запутался пальцами в жёстких алых волосах и потянул голову любовника на себя. — Только посмей… — выдохнул он, одновременно с этим очаровательно краснея скулами. — Ох, дьявол… — прошипел сквозь зубы Энтони, снова сминая чужие губы в поцелуе. Они медленно добрались до кровати, спотыкаясь друг о друга и о ногу Волка, которую тот подволакивал за собой. Азирафаэль помог ему медленно опуститься на постель и второй раз за день оказался на коленях. Снайпер откинулся назад, подставив прямые руки, и прикусил губу. — Не надо, я сам… — прошептал он тихо. — Обязательно, — отозвался Азирафаэль, расшнуровывая тяжелые сапоги. Энтони зажмурился и запрокинул голову, чтобы не видеть этого, а парень у его ног медленно стащил с него обувь, после чего подался наверх и навис над распростертым телом. Руки киллера дрогнули, и он упал на спину. Азирафаэль опустился сверху на чужое тело, упираясь на локти с двух сторон от головы Кроули, и медленно коснулся его носа кончиком своего. Провёл по переносице, немного отёкшей из-за ушиба, до лба, по очереди по каждой брови и вернулся обратно, чтобы смешать их дыхание. Парень не выдержал, обхватил лицо любовника ладонями, зарываясь мизинцами в мягкие вьющиеся волосы, и притянул для очередного поцелуя, который хранил вкус какао, выпитого хозяином магазина днём, и крови, которая выступала на разбитых губах снайпера. Худое тело напряглось, и Волк перекатился, устраиваясь сверху. Травмированная нога отозвалась приглушенной болью, но судя по этикеткам обезболивающих, которые ему утром дала Баал, у него было ещё несколько часов. Жёлтые глаза блеснули в темноте, отражая свет фонаря. Энтони поймал чужие руки и завёл чуть вверх, переплетая пальцы и удерживая на месте. Коснувшись горячим дыханием маленького покрасневшего уха, он усмехнулся: — Ну уж нет… Это я тебя соблазняю, знаешь ли. Раз уж спасти не смог. Азирафаэль вздрогнул и высвободил одну руку, чтобы провести ею по острым плечам, чуть царапая их аккуратными короткими ногтями. — Ты меня давно спас… — прошептал он тихо. И это было намного тоньше, намного острее, чем любые признания в любви. Это было что-то намного глубже в душу, туда, где дрожь зарождается от одного только упоминания имени, а улыбка появляется на губах при звуке голоса. «Я люблю тебя» — давно потерявшее цену и значимость признание, которое бросают бездумно, будто нет никакого лимита в жизни человека на эту фразу. И, возможно, они давно превысили этот лимит, а может и не говорили ни разу. Но это было не то. — Ты спас меня… — повторил Азирафаэль, приподнимаясь немного, чтобы поцеловать любовника под подбородком — туда, где загнанно бьется чужое сердце, почти прорывая тонкую кожу. А потом были горячие, обжигающие загорелые ладони, скользящие по белоснежной груди. Пальцы обводили светло-розовые соски, которые очень скоро стали совсем твёрдыми, а руки заменили губы — чуть влажные, но очень нежные. Язык изучал рельеф рёбер, проводя длинные полосы по каждому. И Волк крепко держал чужие запястья, чтобы ему не мешали, особенно когда он добрался до впадинки пупка, которую было так сладко касаться кончиком языка, обводить по кругу, а потом скользить вглубь, вызывая дрожь такого желанного тела. А потом язык скользил ниже, дразня невесомыми поцелуями к низу живота. Волку так мешали брюки. Они царапали пальцы, когда застежка не поддавалась, а потом медленно сползали по влажной коже. И он бы, вероятно, разорвал их, если бы не мысль, что у Азирафаэля больше не было никакой одежды. Конечно, любовник в одной белой рубашке — это было бы прекрасно. Настолько, что пришлось медленно дышать сквозь зубы, чтобы унять шум в ушах. И потом разбитые губы все же закровили сильнее, когда он вбирал в себя чужое возбуждение, пропускал глубоко в горло, щурил свои невозможные желтые глаза, удерживая бедра на месте и не позволяя дёргаться. Горячие алые капли падали на молочную кожу, и этот вид подвёл Азирафаэля к самой черте. Потом он сцеловывал кровь, зализывал треснувшие губы, целовал раскрасневшиеся щеки. — Что ты делаешь?.. — хрипло выдохнул Азирафаэль, лежа на спине, полностью раскрытый, горячий и такой бархатный внутри. Энтони выпрямился и начал остервенело сдирать с себя бинты, которые перетягивали его грудь. Он рвал их ногтями и тянул, разрывая на части. Под таким напором ничто бы не устояло. Белые бинты падали лоскутами на постель, вместе с пропитанными лекарствами примочками. Парень раздраженно смахнул их с кровати. — К черту, — зарычал он, раздирая зубами бинт на ладони. — Хочу чувствовать тебя, чувствовать всем телом. К дьяволу все… И он медленно входил, касаясь губами чужого колена, которое положил на своё плечо. Азирафаэль изгибался в его руках, царапая ногтями здоровую ногу киллера, обхватывая его туго и жарко, до россыпи искр перед глазами. В горле быстро пересохло, и стоны Волка были больше похожи на рычание, хриплое и глухое. Он положил одну руку на нежный живот, проводя ладонью вверх, не в силах перестать любоваться контрастом их кожи. Азирафаэль цеплялся руками за любовника, иногда закидывал их вверх, чтобы попытаться ухватиться за изголовье, но быстро бросал эту идею, чтобы снова потянуться за утерянным теплом. В какой-то момент Волк перенёс вес назад, заставляя любовника сесть. Тот охнул и обхватил его обеими руками за шею, прижимаясь своим лбом к чужому. Они смотрели друг другу в глаза, не в силах перестать. Потому что там, глубоко внутри, сияли искры такой сильной любви, которой вероятно этот мир ещё не знал. Энтони ловил его стоны губами, тянул зубами за нижнюю губу, царапал шею ногтями. У него горело все тело: от невероятного наслаждения, от боли, от счастья, от облегчения. Вдруг все стало так неважно, так глупо, кроме парня в его руках, который тихо звал его по имени, хватался за руки и мотал головой из стороны в сторону. Волк открыл было рот, чтобы сказать такую глупую и заезженную фразу, но острое наслаждение разорвало его изнутри, сжигая все мысли, все волнения, всю его сущность — и то, кем он был, и то, кем он стал. От Серого Волка остался только пепел, который ночной ветер разбросал над спящим городом. Простыни потом пришлось менять, потому что спать на кровавых пятнах Азирафаэль наотрез отказался. И хотя Энтони всячески ему мешал — хватал за руки и за бедра, чтобы притянуть к себе, целовал жарко и долго, отвлекая от всего, парень все же отправился на поиски чистого белья. Кроули быстро задремал, измученный и волнением, и температурой, и наслаждением, кипящим в его крови. Он смутно помнил, как любовник, тихо ругая его безрассудство, перевязывал ему ногу новыми бинтами, стягивал ребра и обтирал прохладным полотенцем. Он бы сделал все сам, если бы впервые за долгие годы не чувствовал себя настолько счастливым, что был готов умереть. Ему снилось, что он смотрит в прицел, лежа где-то в укрытии. И там он увидел самого себя, улыбающегося и довольного, идущего по улице вместе с Азирафаэлем, держащего его за руку. Этот кошмар ему снился очень часто. Он всегда точно прицеливался, выдыхал медленно и стрелял в себя, идеально попадая в самое сердце. Всегда, до той ночи. В своём сне он немного понаблюдал, не в силах сдержать улыбку, и отвёл винтовку, отказываясь стрелять. И в этот момент Кроули почувствовал, как к нему под бок прижалось чьё-то тело. Его поцеловали в подбородок и погладили по щеке. И Волк провалился в невесомость, тихую и тёплую, без кошмаров и сновидений. ~~ Энтони проснулся из-за того, что просто-напросто озяб. Он медленно поднял локоть, которым закрывал лицо, и зевнул, ощущая, как стягивает покрывшуюся корочкой губу. Дождь тихо барабанил по балкону и стеклу, в комнате было светло. Киллер потянулся всем телом, дергаясь от боли в ноге и рёбрах. Он вздохнул, припоминая, куда убрал таблетки, когда кто-то под боком у него зашевелился. Воспоминания обрушились резко, словно сдерживающая их дамба рухнула. Волк медленно повернул голову и обнаружил рядом спящего ангела, разве что крыльев не было видно. Азирафаэль стянул с любовника одеяло, завернувшись в него, словно в кокон — только кончик носа был виден да маленькие светлые кудряшки. Жгучая нежность, практически болезненная, затопила его изнутри, заставляя хватать губами воздух. Он потянулся и очень осторожно погладил спящего по голове, прижимая волосы. Азирафаэль завозился во сне, натягивая одеяло выше. Энтони только улыбнулся и покачал головой, поправляя ткань на чужих плечах. Он медленно сел и спустил ноги на пол, стопы мгновенно замёрзли. Рука скользнула по бедру, перетянутому свежими повязками. Нога ныла, но он давно научился абстрагироваться от боли. Медленно поднявшись с постели, Энтони выпрямил спину и прохрустел позвонками, после чего медленно, чуть прихрамывая направился к небольшой сумке в углу. Оттуда он вытащил домашние штаны с подвязками и большим карманом на колене. Натянув их, при этом тихо ругаясь сквозь зубы, он медленно вышел из спальни и закрыл за собой дверь. Путь до кухни был довольно долгим, потому что он зашёл в ванную комнату, чтобы умыться, и завис перед зеркалом, глядя на своё развороченное лицо. И вот это вчера Азирафаэль целовал? Зажмурившись, Волк едва удержался, чтобы не побиться головой о раковину, но все же не стал ухудшать былую картинку. Почистил зубы, отчего губы снова закровили, сполоснул голову, ероша короткие волосы рукой, и пошёл на кухню. Когда-то он очень даже неплохо готовил, кому-то даже нравилось. Во всяком случае, навыки были. Поэтому стоило попытаться. В холодильнике нашлось все, для того чтобы сотворить блинчики. Конечно, ему было не сравниться с теми, из кафе, но он все же хотел попытаться. Когда отказываешься от борьбы, то отказываешься от победы. И через двадцать минут на плите шкварчали золотистые блинчики, чей запах разлетелся по всей квартире. Неудивительно, что вскоре дверь в спальню распахнулась. Сонный и босой Азирафаэль, завёрнутый в большое тёплое одеяло, выполз из комнаты и пошёл на запах завтрака. И это того стоило — побороть сон и холод, вспомнить, почему спальня чужая, найти на своём теле отметины прошедшей ночи, учуять блинчики и пойти на их поиски. Энтони стоял у плиты в темных штанах, которые держались на бёдрах, и фартуке прямо на голую грудь. Он ловко управлялся со сковородкой и тестом, лишь изредка ставил миску, чтобы размять больную руку. На тарелке рядом возвышалась горка аппетитных золотистых толстых блинчиков. И две чашки ароматного кофе. — Доброе утро… — хрипло сказал он, подходя ближе, привлекаемый умопомрачительным запахом. — С добрым утром, — отозвался Кроули, повернулся к любовнику и едва сдержал тихий смешок от вороньего гнёзда на светлой голове. — Как спалось? Азирафаэль подошёл ближе, почти вплотную, и запрокинул голову. Энтони улыбнулся шире, его желтые глаза приобрели теплый янтарный оттенок. Он наклонился и мягко поцеловал тёплые ото сна губы, медленно скользя по ним своими. Для этого ему пришлось приподнять сковородку над плитой, а миску над полом. Оборвав такой сладкий поцелуй, киллер кивнул в сторону стола. — Садись, сейчас будем есть. — Тебе не нужно было вставать… — все ещё щурясь на яркий свет сказал парень, которому так сильно не хватало красной шапочки, и сел на стул. — Нет, это дело чести, — загадочно сказал Кроули и поставил перед любовником тарелку с блинами и кофе — травмированная рука чуть дрогнула, немного пролив чёрный напиток. — Ты должен оценить эти блины по достоинству. — Ты ревнуешь? — по-доброму улыбнулся Азирафаэль, любуясь блинчиками. — А если кафешные будут лучше? — Я застрелюсь, — трагично сказал Волк и присел напротив, обнимая здоровой рукой чашку. Хозяин сгоревшего книжного магазина осторожно отломил кусок и, подув на него, сунул в рот. Его глаза распахнулись от удивления, язык облизал блестящие губы, и парень потянулся за другим. — Это вкусно! — сказал он счастливо. — Это очень вкусно! Энтони указал на него ложкой, которой мешал кофе. — Ну-ка говори правду. — Ты сомневаешься в моих словах? — печально изогнул брови Азирафаэль. Волк засмеялся, закрывая лицо кружкой. В дверь позвонили, отвлекая их от завтрака. Азирафаэль попытался встать, но Кроули уже поднялся и, чуть припадая на ногу, положил ладонь на его плечо и заставил опуститься. — Я открою. За дверью оказался курьер, который вручил ему большой желтый пакет. Такой он уже видел однажды, в тот день, когда узнал свою цель. Из такого пакета он вытащил фотографию Майкл. Внутри все сжалось. Распрощавшись с курьером, Волк закрыл дверь и прижался к ней спиной. Сердце застучало быстро, пока он разрывал упаковку, чтобы вытащить документы. Когда киллер взглянул на бумаги, он перестал на мгновение дышать. С фотографии на него смотрел Азирафаэль, который стоял около магазина и улыбался, прижимая к груди книги. На обороте было написано идеальным ровным почерком: «Цель: Азирафаэль Фэлл и мужчина, у которого он проживает». Ладони вспотели, оставляя на фотографии влажные следы. Он получил заказ на самого себя. На Азирафаэля и самого себя. Закрыв глаза, Волк ударился затылком о дверь. — Энтони? — позвал Азирафаэль с кухни, потеряв его. — Все хорошо, я тут, — отозвался Кроули, пытаясь успокоиться. — Мне нужно отъехать по работе. Я скоро вернусь. — Что-то случилось? — Азирафаэль показался в дверях, одной рукой удерживая одеяло, а второй прижимая к груди тарелку с блинами. — Нет, нет, — через силу улыбнулся киллер, убирая документы в пакет. — Ты побледнел… — обеспокоено сказал тот, чуть склоняя голову к плечу. Энтони медленно выдохнул и подошёл, заключая его в кольцо рук вместе с блинами. Толкнув носом в щеку он заставил повернуться к себе и коротко поцеловал. — Все будет хорошо, слышишь? — прошептал снайпер, прижимаясь лбом ко лбу. — Я буду рядом. Он оставил любовника завтракать, а сам ушёл в комнату собираться. Когда Волк вышел в коридор, поправляя толстовку, Азирафаэль стоял около дверей, и его взгляд был очень встревоженным. Парень поправлял одеяло, сползающее с обнаженных плеч, и кутался в него. — Не волнуйся, — ласково сказал Энтони, касаясь его висков кончиками пальцев. — Здесь тебя никто не тронет. А я скоро вернусь. — Обещаешь? — просто спросил Азирафаэль, глядя в желтые глаза с вытянутыми зрачками. — Обещаю, — Волк поцеловал свою Красную Шапочку, привлекая ближе к себе. — Ты не успеешь даже соскучиться. Когда киллер спустился на улицу, дождь практически перестал. Бентли стояла, сверкая мокрыми боками и стёклами. Спрятав пакет под толстовкой, Волк обошёл машину, подходя к водительской двери. Ему нужна была Анафема, чтобы она придумала, как им выкрутиться. Или стоило отвезти Азирафаэля в Рай, где был спрятан Лигур? Нужно было быстро придумать план, а после поехать к Светоносному, чтобы обговорить детали. Когда он вставил ключ в дверь, чтобы открыть ее, на обратной стороне сознания вдруг загорелся один очень важный вопрос, который должен был возникнуть в его голове сразу. Почему ему прислали пакет на дом? В эту секунду громкий взрыв оглушил квартал, выбивая стекла и сбивая прохожих с ног. Чёрная Бентли, стоящая секунду назад рядом с тротуаром, превратилась в пылающий кусок железа. Волк отлетел назад, ударился об асфальт, перевернулся, потеряв, где верх, а где низ, и ударился спиной в противоположный дом. Треснувшие ребра от такой бурной вечеринки все-таки решили, что можно надломиться совсем. Дыхание застряло в легких. Весь мир резко погрузился во тьму. Люди вокруг кричали, бегали, звали помощь. К нему помощь пришла очень быстро: кто-то подхватил под руки, рывком поднимая, не заботясь о том, что его грудь разваливалась на части, протащили куда-то и закинули в фургон. От жёсткого удара о днище Волк потерял сознание. Когда Азирафаэль спустился вниз и выбежал из дверей, он увидел только горящую Бентли. Но ни в салоне, ни рядом с машиной он не увидел тела своего Волка. Внимательный взгляд потемневших синих глаз скользнул по улице, выискивая что-либо, что могло привлечь его внимание. И он нашёл это — большой белый фургон, который выехал из подворотни и пронёсся мимо. Парень сжал лежающую в кармане красную шапку, провожая машину тяжелым взглядом. И с каждой секундой синие глаза становились все темнее и темнее. Чужая тень мелькнула за его спиной, и парень развернулся резко, встречаясь с такими же ледяными и суровыми глазами. — Я ждал тебя. ~~ Это становилось очень плохой привычкой. Нужно было как-то заканчивать эту практику — просыпаться от того, что какая-то часть тела безумно болит и требует внимания хозяина. К тому же, все подошло к своей логической кульминации — у него болело все тело. Сломанные ребра, бедро, которому он никак не давал возможности начать заживать. Ко всему добавилось лицо: правая сторона ото лба и до щеки, которая просто горела огнём. Если он правильно помнил свои ощущения и то, что произошло — лицо у него было обожжено. Открывать глаза Волк пока не стал, попытался оценить обстановку. Руки у него были связаны за спиной, отчего затекли безбожно плечи. Ноги были свободны, что уже немного радовало. В помещении было прохладно и влажно, но ветра он не ощущал и шума города не слышал. Значит, это было какое-то подвальное помещение. Где-то вдалеке капала вода, раздражающе так, по капле. Кап. Кап. Кап-кап. Парень тихо застонал и попытался выпрямиться. Грудь пронзило болью, зато он сразу полностью пришёл в себя и медленно, очень медленно разогнулся. Спинка стула, на которую он откинулся, сделала жизнь немного легче — он смог сделать несколько глубоких вдохов, насколько позволяли ребра. Волк пожалел, что не перевязал их утром. Утро… Он помнил Азирафаэля, кутающегося в его одеяло, ароматные сладкие блины. Потом был курьер и… Он разочарованно застонал, сжимая зубы. Его детка, его любимая машина. Он и подумать не мог, что у Светоносного возникнет такая жестокая идея. Ладно он, но машина была ни в чем не виновата… Стало очень обидно, будто он снова был ребёнком, а вредный соседский мальчишка отобрал у него новую игрушку и сломал ее. Теперь нужно было идти домой и показывать родителям сломанную машинку, которую они подарили накануне. И горькие противные слезы, которые приходится сдерживать и они неприятно оседают в глотке. — Волк… — тихо позвал кто-то сбоку. — Ты пришёл в себя? Просыпайся давай! Голос был знакомым и особенно не вызывал раздражения. Это был не его ангел, нет, иначе бы снайпер уже разорвал веревки и ломал людям лица, даже если б это было последнее, что он сделал в своей жизни. Нет, Азирафаэль был дома. Надежда была на Анафему, которая после пропущенного сеанса связи начнёт его искать. Пусть она неодобрительно качала головой, когда он рассказал ей о улыбчивом голубоглазом парне, но мозгов у его напарницы всегда было много. Она догадается его спрятать, он был уверен. В конце концов, стало понятно, что все эти попытки убить были направлены на него. Жаль только, что Люцифер в глаза ему не сказал сразу, что хочет его смерти. Можно было бы красиво пострелять друг в друга, как в кино. Была бы более достойная и героическая смерть. — Волк! — теперь голос стал раздражённым и нетерпеливым. — Не время тут страдать! — Баал… — прошептал он онемевшими губами. — Что ж ты так орешь… — О, это она ещё не орет, — хмыкнул Хастур, который говорил немного странно, будто прижимал что-то ко рту. — Слышал бы ты, как она ругалась, когда нас крутили. — Что?.. — Волк решил попробовать открыть глаза. К счастью, в подвале было довольно темно. Одинокая лампа, которая качалась на потолке, не сильно резала глаза. Он несколько раз моргнул, пытаясь сфокусироваться. Потолка видно не было, а на бетонном полу было много грязи и — как неожиданно! — крови. Возможно, какая-то была даже его. Окон не было, стоял только небольшой стеллаж, пустой и пыльный, и куча коробок. Взгляд киллера, который все ещё был нечетким, скользнул по стене, пока не напоролся на людей в углу. Баал сидела прямо на полу, подтянув к себе ноги. Ее колени были разбиты, как и бровь. По виску текла тонкая струйка крови, но взгляд ее горел злостью и ненавистью. Руки у неё были связаны за спиной, как и у Волка. Очки куда-то делись, и девушка явно мёрзла. Рядом с ней сидел Хастур, На светлой рубашке расплылись темные бордовые пятна, у него из носа текла кровь и был подбит глаз. Но сильно расстроенным парень тоже не выглядел. Он сидел, запрокинув голову и уперевшись затылком в стенку. — Что… случилось? — прошептал Волк, щурясь. — Мы пытались тебя предупредить о машине, — раздраженно отозвалась Баал, пытаясь сесть так, чтобы не касаться голыми ногами пола. — Очень пытались, — добавил Хастур и подцепил носком ботинка ее ногу, закидывая на свои колени. — Твою мать… - выдохнул Волк, снова закрывая глаза, и запрокинул голову. — Вы-то зачем полезли… — Нам надо было смотреть, как тебя убьют? — огрызнулась девушка. — Теперь убьют нас всех, — рыкнул в ее сторону Энтони, но быстро взял себя в руки. — Лигур, — коротко сказал Хастур, словно это объясняло все. — Не люблю быть в долгу. — Я ничего не сделал… — сощурился Кроули, вглядываясь в чужое лицо. — Ты попытался, — просто отозвался парень. “/Я оттаяла.Лучшая черноглазка. Дайте этой лягушке принцессу/“ — прим. Мири — Почему тебя достали? — спросила Баал, которая немного согрелась. — Действительно, Серый Волк, — чужой ледяной голос заставил их вздрогнуть. — Скажи ей, почему тебя достали? — Люцифер, — криво улыбнулся Энтони, всматриваясь в мужчину, который спускался по лестнице. — Я бы поклонился тебе, но я зацепился за что-то. — Смеёшься… — нехорошо улыбнулся мужчина, выходя на свет, рядом с ним встала Война. Её глаза горели желанием убийства, она жадно рассматривала ожоги на лице киллера. — Я бы на твоём месте стал серьезным. — Ну так давай махнемся местами? — ухмыльнулся Кроули. — Я готов уступить тебе стульчик. В следующую секунду тяжелый удар пришёлся ему в лицо. Голова мотнулась в бок, и парень увидел Баал, зажмурившуюся и отвернувшуюся от него. Волк сплюнул кровь на пол и снова выпрямился. Он с насмешкой смотрел на своего «босса». — Попробуем ещё раз? — Люцифер потер кулак и опустил руку. — Кто ты такой? — У тебя проблемы с памятью? Стареешь… — следующий удар прилетел в обожженную часть лица, и та боль была действительно невыносимой, но снайпер промолчал и не издал ни звука. — Попробуем ещё раз, — повторил Светоносный. — Кто ты такой и откуда взялся? — Родился я в Бостоне, — послушно начал Волк, и тут не выдержала уже Война, ударившая его в живот. Кроули согнулся пополам, почти упираясь лбом в собственные колени. Грудь словно вскрыли и разворотили. Он бросил взгляд на себя, ожидая увидеть торчащие в разные стороны ребра, но пока ещё живот был цел. — То, что ты не киллер, я уже понял, — медленно произнёс Люцифер. — Киллер по прозвищу Серый Волк спокойно сидит в тюрьме Нью-Йорка и получает казенные харчи. А ты кто? — Тень отца Гамлета, — хрипло засмеялся Энтони, слизывая кровь с губ. — Пришёл наставить тебя на путь истинный. — Храбрый, да? — Светоносный схватил его за воротник толстовки и приблизился, глядя своими удивительными глазами. — Посмотрим, как ты запоёшь, когда Скверна вернётся и займётся тобой. — Только разберётся с твоим очаровательным дружком, — хищно оскалилась Война. Кроули вскинул голову, его глаза распахнулись, а вертикальные зрачки стали похожими на чёрные щели. — Я скажу… — Волк почувствовал, как у него сжимается горло. — Я все скажу, отзови ее! Люцифер засмеялся, запрокинув голову. — Ты и так мне все скажешь, — зло сказал он и развернулся, чтобы уйти. Паника, страх, отчаяние и бессилие смешались в крови снайпера в ядовитую смесь. Он улыбнулся почти сумасшедшей улыбкой, ногти впились в ладони. — А что ты сделал со шлемом Смерти? Спишь вместе с ним? — зашипел парень, щурясь. — Я лично разбил его, вместе с головой твоего друга. От того удара, что прилетел ему в ответ, Кроули упал вместе со стулом, и не успел он даже вдохнуть, как тяжелый модный ботинок врезался ему в грудь. И ещё раз. Перед глазами все потемнело, во рту появился отвратительный сгусток крови. Кажется, закричала Баал. Он прижался щекой к холодному бетону, пытаясь сделать хотя бы один вдох. Перед закрытыми глазами он видел только распростертого Азирафаэля, жаркого и томного, который тянул к Волку руки. И это видение позволяло ненадолго абстрагироваться от боли, забыть о ней, о том, что у него есть тело, поломанное и ноющее от любого движения. — Умирать ты будешь медленно, — сказал Светоносный, выпрямляясь и вытирая платком костяшки пальцев. Они с Войной ушли, а подвал снова погрузился в тишину. Вода продолжала капать, гипнотизируя этим ритмом, убаюкивая его, успокаивая. Хотелось просто забыться, расслабиться. Все его фигуры на доске, которая ещё утром позволяла мечтать о победе, смахнули одним движением. Король остался беззащитным перед чужим Ферзем. Проиграно. Спасибо, расходимся по домам. Кап. Кап. Кап-кап. — Эй… — тихо позвала Баал. - Ты жив? — Так это ты замочил Смерть? — впечатлился Хастур и присвистнул. — Мощно, парень. Мощно. — Баал… — свой голос Кроули не узнал, таким надломленным и слабым он был. — Ты можешь меня развязать? — Могу попробовать… — девушка перевернулась на разбитые колени и осторожно поползла к нему, морщась от боли. — И что ты будешь делать? — Может, я успею… — он почувствовал, как Баал легла позади него и коснулась пальцами веревок. — Я должен попытаться. — Тебя убьют, — заключил Хастур, наблюдая за ними. — Если я не успею, то это будет уже бессмысленно… — Ты так сильно влюбился? — спросила Баал, справляясь с первым узлом. — Наверное, впервые в жизни, — слабо улыбнулся Волк. — Я увидел, что может быть что-то кроме войны. — Тихо! — вскинулся парень у стены. — Вельзи, иди сюда! Быстрее! Там кто-то есть! Девушка не успела распустить веревку, но ощутимо ее ослабила. Перекатившись назад, она отползла к другу, упираясь пятками сапог в пол. Дверь в подвал открылась, и по лестнице начал кто-то спускаться. По белым ботинкам и штанам они узнали Скверну. Девушка медленно спустилась в подвал и обвела взглядом помещение. Её лицо не выражало никаких эмоций, а вот внутри киллера все кипело. Если она уже приехала, значит он опоздал. Он подвёл Азирафаэля в очередной раз, нарушив обещание. Он должен был быть рядом и защитить его. Для начала, он вообще не должен был связываться с таким светлым и добрым человеком, не навлекать на него беду. Анафема была права от и до. — Что ты сделала? — прошипел он, пытаясь выпрямиться и избавиться от веревки. — Скажи мне, что ты сделала? Девушка посмотрела на него секунду, будто что-то прикидывая в голове, после чего достала из-за пояса нож. Хастур приподнялся на колени и закрыл собой Баал, готовясь драться до самого конца. Он видел краем глаза, что снайпер почти развязал последний узел, и ему нужно было только потянуть время. Лигур всегда бросался в авантюры вперёд головой, а он сам оставался позади, чтобы подстраховать. Теперь Хастур остался один, и настала его очередь поставить все на карту. Девушка в белых одеждах прошла мимо опрокинутого стула, игнорируя вопрос, который Волк повторял снова и снова, и остановилась около бывших товарищей. Она смотрела на Хастура и чуть наклонила голову, а через секунду толкнула его ногой на пол и надавила на плечо. — Не рыпайся, а то порежу, — голос Скверны звучал равнодушно и бесцветно. — Какого..? — дернулся Хастур, когда почувствовал нож около своих запястий, и лезвие разрезало веревку. — Скажи спасибо ему, — Скверна кивнула на лежащего снайпера и подошла к нему, опускаясь на колено. — Надо иметь очень крутые навыки, чтобы выстрелить в чужую оптику и не пробить голову. Энтони дернулся и попытался повернуться, чтобы убедиться, что ему не послышалось, когда девушка вдруг вскрикнула и повалилась назад — на ее правой штанине появилось алое пятно, расплывающееся с каждой секундой все больше и больше, и только спустя долю секунды их всех оглушил выстрел. — Я же знала, что ты что-то скрываешь, — обманчиво ласково сказала Война, спускаясь по лестнице, в ее руке чуть дымился пистолет. — А я называла тебя сестрой… — Пошла ты… — прошипела сквозь зубы Скверна, упираясь руками в пол и отползая назад. — Иду, моя хорошая, — глаза Войны стали совсем безумными. — Уже иду! Она перезарядила пистолет, приближаясь к раненой девушке. Перешагнув через Волка, которого Война уже давно приравняла к трупу, она сделала очень большую ошибку. Потому что как только она повернулась к нему спиной, Энтони, чьи руки Скверна все же успела освободить, с усилием поднялся на ноги, схватил стул за задние ножки и с размаху ударил Войну в спину. Щепки разлетелись в разные стороны, пистолет, крутясь по полу, отлетел почти в руки Хастуру. Он ловко поймал его и направил на Войну. — Лежать. — бросил парень, подходя на один шаг. — О, только дай мне повод. Волк медленно приблизился к Баал, чтобы освободить от веревки. Её холодные руки коснулись разбитого лица снайпера, стирая кровь, но он только качнул головой и направился к Скверне. Он боялся спрашивать, боялся верить. Медленно приблизившись к девушке, он опустился на колени, зажимая ее рану на ноге. Скверна зашипела, но не дернулась даже. Поймав чужой почти не мигающий взгляд, она впервые на памяти Волка улыбнулась. — Не бойся, — сказала она очень мягко. — Я его и пальцем не тронула. Иначе это было бы нечестно, правда? Разговор прервал шум наверху, выстрелы и крики. Война громко засмеялась, лёжа на полу и раскинув руки в стороны. — Вам все равно не выбраться отсюда, — она облизнулась. — И скоро я снова вами займусь. — Мечтай, — огрызнулся Кроули, помогая Скверне отползти к стене, и встал перед ней. Ещё пару минут наверху был переполох, а после все затихло. Волк прошёл немного вперёд к лестнице, вслушиваясь в тишину. Дверь в подвал резко распахнулась, впуская яркий свет, человек сделал несколько шагов по лестнице и заглянул, пытаясь что-то разглядеть в полумраке. Баал и Энтони вздрогнули, когда увидели его лицо. — Эй, они здесь! — крикнул Габриэль, спускаясь вниз почти бегом, перешагивая через ступени. — Джибриль! — выдохнула рядом Баал, рывком поднимаясь на ноги, и быстрым шагом направилась к нему. — Баал… — мужчина двинулся навстречу, подхватывая ее на руки и крепко прижимая к себе. Девушка двумя руками разлохматила чужую идеальную прическу, обхватила его голову и поцеловала. Габриэль осторожно придерживал ее под спину, сминая пальцами толстовку. В дверях снова показалась какая-то тень. Энтони прищурился, закрыв рукой глаза. Человек спустился вниз, и снайпер узнал своего любовника. Азирафаэль был в чёрной кожаной куртке и в красной шапочке, натянутой на голову. На щеке красовалась глубокая царапина, но в остальном он был цел и невредим, если не брать в расчёт почти серые злые глаза. Но как только он увидел Энтони, который стоял на своих ногах, крепко сжимая ладонью грудь, то его лицо засияло радостью и нежностью. — Мой дорогой! — широко улыбнулся Азирафаэль и направился к нему. — Ты живой! — Что?.. Как?.. — растерянно отозвался Кроули и почувствовал чужие осторожные руки на своём теле. — Прости, что мы задержались… — парень в красный шапочке подставил своё плечо, чтобы киллер облокотился и смог спокойно выдохнуть. — Я так боялся, что не успеем… — Ох, ангел… — Энтони обнял его двумя руками, касаясь губами светлых мягких волос, но внезапная мысль заставила отшатнуться. — А где Люцифер? — Когда мы пришли, его уже не было… — хрипло сказал Габриэль, оторвавшийся наконец от Баал. — Наши ребята разобрались со всей мелочью наверху, так что можно спокойно уходить. Совсем рядом послышались сирены полицейских машин. Хастур дернулся и начал озираться, а Баал спрыгнула со своего возлюбленного и крепко сжала его руку. — Я позвонил Анафеме, — с улыбкой сказал Азирафаэль и протянул Волку его мобильник. — Она обещала прислать помощь. — Ангел… — выдохнул Энтони и крепко сжал его ладонь. — Я… Я на самом деле не киллер и даже не преступник. Меня фбр кинуло сюда, чтобы подобраться к Люциферу. — Я знаю, — Азирафаэль осторожно погладил его по обожженной щеке, где кожа была цела и светло улыбнулся. — А вот я преступник. — Слышал что-нибудь про Серафима? — улыбнулась Баал, любуясь чужим выражением лица. — Что? — желтые глаза распахнулись от удивления. — Это ты?! — Мы занимаемся исключительно контрабандой произведений искусств,— невинно сказал парень. — Ну знаешь, картины, скульптуры, старое оружие… И очень мешаем Люциферу. — Ты все знала… — восхищенно сказал Энтони, глядя на Баал. — На минуточку, — она выпрямилась, глянула с чисто королевским достоинством и ткнула пальцем в грудь Габриэля. — Это мой муж. Кроули услышал, как подъехали машины. Окинув взглядом стоявших рядом людей, он коротко поцеловал Азирафаэля и направился к Хастуру, чтобы взять у него пистолет. — Уходите отсюда. — Что? — спросили они все почти хором. — Пока вас не увидели, — снайпер прислонился к стене и устало утер лоб рукавом. — А как же ты? — Азирафаэль снова смотрел с волнением. — Моему начальству хватит и этих двоих, — он кивнул на девушек, лежащих на полу. — К тому же, у них есть Голод. И вообще, я в отставке… Я не обязан выполнять задание. Хастур и Габриэль неуверенно шагнули к лестнице. Баал секунду смотрела на него, словно была уверена, что он шутит, но Габриэль потянул ее за руку. — Пойдём, Баал. Дети не видели мать почти неделю. А Адам притащил очередного пса, — напряжённо сказал мужчина. Азирафаэль остался стоять на месте. Волк чуть улыбнулся. — Я закончу со всем, разберусь с бумагами и приеду. Подождешь у меня? — с надеждой спросил он. — Моя квартира все ещё в твоём распоряжении. — И потом мы поедем в больницу, — согласно кивнул Азирафаэль, отступая к лестнице. — Они будут задавать слишком много вопросов… — хмыкнул снайпер, любуясь чужой улыбкой. — Мой дорогой, — Красная Шапочка обернулась к Волку и чуть вскинула подбородок. — Это мой город. И моя больница. Они ушли, оставляя Волка наедине с Войной и Скверной. Парень повернулся к девушке в белом, которая смотрела с едва заметной улыбкой на губах. — Я могу тебя вытащить, — сказал он неожиданно даже для себя, но она покачала головой. — Не надо. Я устала бегать, — она помолчала несколько секунд. — А мне можно будет его увидеть? — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам разрешили, — Энтони кивнул, съезжая по стене на пол. Война раздраженно зарычала, попытавшись подняться, но Кроули перевёл на неё пистолет и взвел курок. Через несколько мгновений в подвал ворвался спецназ, бубня что-то в свои шлемы и потрясая автоматами. Энтони послушно вскинул руки, и ему помогли выбраться наверх, придерживая с двух сторон. Анафема стояла недалеко от входа на завод, на котором они оказались, и что-то объясняла полицейским. Волка медленно вели к машине скорой, чтобы оказать первую помощь, и каково же было удивление снайпера, когда он заметил Люцифера, на чьих запястьях были застегнуты наручники. Энтони не удержался, помахал ему рукой с самой довольной улыбкой. Мужчина раздраженно закатил глаза и отвернулся, ожидая, когда его уже посадят в машину. Его взгляд скользнул по домам на противоположной стороне улицы, и в какую-то секунду его сердце на мгновение замерло. В проулке, скрытый от чужих взглядов, стоял высокий мужчина в чёрной косухе и больших военных сапогах, а на голове у него был яркий желтый мотоциклетный шлем с нарисованными подсолнухами. Люцифер задохнулся, узнавая его. Смерть поднял руку и приложил указательный палец к шлему, где должен был бы быть рот. Потом рука скользнула на его грудь, на левую сторону. Смерть прижал ладонь к сердцу и чуть наклонил голову, потом выпрямился и начал отступать назад. А на губах Светоносного появилась довольная предвкушающая улыбка. Мужчина позволил посадить себя в машину, не переставая улыбаться. За секунду до того, как полицейский закрыл дверь, Люцифер услышал, как вдалеке завёлся мотоцикл. Потянувшись, он взял ремень безопасности и застегнул его. Машина тронулась и выехала на дорогу. ЭПИЛОГ — Это будет очень нагло, если я спрошу, куда мы едем? — подала голос Баал, глядя в окно. Машина была неудобная и непривычная. Энтони периодически заставлял ее дергаться и двигаться рывками, но постепенно привык. Ему очень не хватало Бентли, но Азирафаэль обещал что-то придумать с этим, загадочно сверкая синими глазами. Пока приходилось обходиться прокатной машиной. Хастур сидел на переднем пассажирском сидении, сложив на груди руки. Кроули вытащил их с самого утра, под дождь, посадил в машину и куда-то повёз. И не отвечал ни на какие вопросы, только отмахивался. — Мы почти приехали, потерпи, — отозвался парень, подъезжая к густому лесу. — Отсюда придётся пройти пешком. — Ты решил-таки нас убить? — предположил Хастур, выбираясь из машины. — Определенно, — Кроули поправил очки и поставил автомобиль на сигнализацию. — Пошли. Они петляли между деревьями, натянув куртки почти на голову. Баал, которой он несколько раз сказал одеться тепло, умудрилась поехать в джинсах с дырками на коленях, поэтому теперь тихо ругалась, когда высокая трава била по ногам. От ссадин у неё не осталось ни следа. Только маленький шрам над бровью, но она им очень гордилась. Хастур поправил чёрное пальто, которое купил, насмотревшись на Габриэля. Вместе они были похожи на детективов из старого сериала. Азирафаэль забрал Баал и Хастура к себе в «семью». Дагон, которая все ещё находилась в больнице, сказала, что ей вообще все равно. Поэтому теперь ребята учились новым правилам, выполняли непыльные и очень даже прибыльные задания и действительно чувствовали себя частью чего-то. Деревья стали попадаться реже, и группа вышла к небольшому двухэтажному дому. Энтони махнул охраннику, который сидел на крыльце и читал книгу, и они прошли дальше, поднялись и зашли в дом. Баал нахмурилась, осматривая уютную обстановку. — Похоже на логово маньяка, — напряженно сказала она. — Определенно, — раздался басистый довольный голос с лестницы. — Ну что, Гензель и Гретель, как вам мой пряничный домик? Со второго этажа спустился мускулистый темнокожий парень с чёрными косами, завязанными на затылке. Он вытирал руки полотенцем и улыбался. — Лигур… — вырвалось у Хастура, он несколько раз моргнул, но видение друга никуда не исчезло. — Неужели, ты лишился слов? — засмеялся парень, опираясь о перила. — Лигур… — губы Хастура дрогнули, он шагнул вперёд, и несостоявшийся самоубийца заключил его в крепкие объятия. — Привет, друг, — Лигур хлопнул черноглазого парня по спине ладонью. — Прости, что заставил тебя все это пережить… Баал перевела растерянный взгляд на Энтони, сложившего на груди руки. Тот подмигнул ей из-под чёрных очков и сделал шаг в сторону кухни, откуда пахло запеченным мясом. — Майкл! Ты выйдешь к нам? — Иду! — в коридор выглянула девушка, которую несколько недель назад волк «застрелил» в сквере. У неё были темные волосы, коротко подстриженные, но это определенно была она. Эти изумрудные глаза невозможно было перепутать ни с чем. Майкл улыбалась, глядя на гостей. — Обед почти готов, присоединяйтесь. — Лигура и Майкл в ближайшее время перевезут по программе защиты свидетелей, — объяснил Энтони, снимая куртку. — Пока Люцифера не поймают, им лучше быть под защитой. Бывший военный снайпер перевёл взгляд на Хастура. — Я хотел, чтобы вы увиделись перед этим. Хастур изучал Энтони несколько секунд тяжелым взглядом чёрных глаз, после чего отпустил Лигура и сделал к нему два быстрых шага. — Хастур! — попытался остановить друга Лигур, но кулак уже врезался в чужое лицо. — Эй! Кроули зажмурился, трогая языком губы, и выпрямился, кивая. — Согласен, заслу… — Хастур не дал ему договорить и крепко обнял его за плечи. — Спасибо, — тихо сказал он. — Спасибо, Энтони. Кроули покачал головой и хлопнул его по спине, как недавно сделал Лигур. Наконец, на душе парня стало спокойно. Больше не будут ему сниться кошмары, где Хастур зовёт друга по имени, пока не упадёт безжизненной куклой. Баал одобрительно улыбнулась, после чего пошла к Майкл, чтобы наконец познакомиться с девушкой своего друга и помочь ей. — А где моя куртка? — вспомнил Лигур и обвиняюще указал на гостей. — Это была моя любимая куртка! — Заткнись! — осадил Хастур. — Ты вообще для меня умер! Кроули засмеялся, наблюдая за ними. Это был один из самых лучших обедов за последнее время. ~~ Азирафаэль медленно шёл к дому Кроули, изучая содержимое небольшого пакета в руках. Он сходил в ближайший магазин, чтобы обеспечить им хороший ужин. Пока Энтони находился в больнице, где ему обеспечили лучший уход и занялись вплотную и ранами, и переломами и ожогом на лице, он едва не умер от голода. Потому что больничную еду снайпер есть не мог. Все члены банды Азирафаэля поочерёдно таскали узнику врачебного произвола разнообразные деликатесы, но все же это было не то… Теперь же они могли спокойно поужинать вдвоём. Магазин ремонтировали, приводили в порядок небольшую квартиру в задней части. Книжная лавка, служившая прикрытием для разнообразных сделок, связанных с антиквариатом, выглядела даже лучше, чем раньше. Машину Энтони тоже пытались восстановить. Конечно, она уже не будет такой уникальной, но Азирафаэля уверили, что сделают все в максимально лучшем виде. И молчаливый Габриэль, который стоял за его спиной, был ещё одним поводом не обмануть. Парень в смешной красной шапочке думал о том, что же можно приготовить, когда чья-то расплывчатая тень мелькнула за его спиной. Азирафаэль остановился, прислушиваясь, а на его плечи легли две загорелые руки, сцапывая в объятия. — Попался, — выдохнули тепло ему на ухо, задевая губами мочку. — Красная Шапочка, а что у тебя в корзинке? Азирафаэль тихо засмеялся, откидываясь назад, чтобы прижаться спиной к чужой груди. Он завёл руку назад и коснулся кончиками пальцев лица своего любовника, на правой щеке которого ещё можно было ощутить шрам от ожога. Пальцы скользнули выше, к виску, где самую яркую отметину Энтони скрыл с помощью татуировки извивающейся змеи. Азирафаэль спросил тогда, почему именно змея? На что любовник хмыкнул, целуя его во влажную шею, и сказал: — Когда я служил в армии, мой позывной был Змей. Потому что я устраивал точку в таких местах, куда никто не мог пробраться. Парень в красной шапочке потерся затылком о плечо Кроули, глядя в серые суровые небеса. — Пирожков там нет, зато есть вино и все для блинов. Серый Волк зарычал довольно, целуя его в макушку, раздвигая кончиком носа мягкие светлые пряди. Запах какао и старых книг стал для него таким родным, что он не мог представить себе ни дня без него. Красная Шапочка и Серый Волк медленно пошли вперёд, не размыкая объятий. Начинался мелкий дождик, оседающий каплями на их одежде. Когда показалась нужная дверь, Волк медленно повернул Красную Шапочку к себе, обнимая поверх плечей. — А зачем тебе такие острые зубы? — невинно спросила Красная Шапочка, любуясь чужим лицом, удивительными глазами и очень нежной улыбкой. — Для того, чтобы съесть тебя… — прошептал Волк в чужие губы прежде, чем поцеловать. Пакет с продуктами бил их по коленям, но они продолжали целоваться, несмотря на дождь, на прохожих. Несмотря ни на что. ~~ Сильный ветер продувал насквозь. Высокий мужчина, стоявший на холме, поежился и глубже засунул замёрзшие руки в карманы. Город, что раскинулся внизу, был больше и громче. Он не замолкал даже ночью. Он открывал столько возможностей, что у мужчины против воли появлялась широкая улыбка на лице, и кончики пальцев щипало от нетерпения. К нему подошёл сзади очень высокий человек и накинул на худые плечи большую кожаную чёрную куртку с молниями и карманами. Мужчина вздрогнул и обернулся, только чтобы увидеть своё отражение в зеркальном стекле мотоциклетного шлема. Вытащив руку из кармана, он аккуратно постучал в забрало костяшкой указательного пальца. Человек открыл шлем, вдыхая свежий прохладный воздух. Сильный порыв ветра ударил мужчину в спину, толкая точно в руки человека в шлеме. Где ему и было самое место. «Я ждал тебя, как тишь дорог рассвета Как кости серой стали и дождя. Как ждёт снегирь прыгучий ярость лета, Так терпко и беззвучно ждал тебя. Я ждал тебя поболее, чем мессу. Ждал так, как ждут патрон или кинжал. Одевшись в холод, наизусть чеканя пьессу, Я ждал тебя... Нет, я совсем тебя не ждал.»