Предпочтение Цзян Чэна

Друга без изъяна не бывает; если будешь искать изъян - останешься без друга.

– Так ты мне поможешь или нет, Лань Юань? От возмущения голос Цзинь Лина взвился вверх. Собеседник замахал руками, призывая к тишине. На них и так уже пару раз обернулись, то ли рассматривая молодых заклинателей, то ли безмолвно спрашивая, знают ли они правила приличия. – Ладно-ладно, я тебе помогу! Нам повезло. Ханьгуан-цзюнь сейчас отбывает срок затворничества с Цзэу-цзюнем, помогая тому восстановиться после случившегося. А учитель Вэй смущает умы адептов и тискает кроликов. – Осталось только вытащить дядю... – Обоих, – несколько занудно уточнил Лань Юань. На лице Цзинь Лина проступило плохо скрываемое раздражение, он закатил глаза, затем с неохотой кивнул, соглашаясь, что да, обоих дядь. – Давай повторим еще раз... Я должен выманить учителя Вэя в лес, привести к старой пещере и скрыться? Цзинь Лин кивнул еще раз. – А Мастер Саньду должен прибыть на то же самое место, после чего ты... эээ... спустишь собак. И что? – И тогда моей семье не останется ничего другого, как примириться. Лань Юань в раздумьях посмотрел на стол, заглянул в свою чашку с едой, словно внезапно заделавшись гадальщиком по рисинкам. – Это звучит не очень хорошо, – наконец, сказал он. – Почему несколько собак должны примирить твою семью? И почему не твоя Фея? – Потому что дядя Цзян ее знает? Лань Юань снова посмотрел в чашку. Рис не удостоил его ответом. – Хорошо. Да... Давай так и поступим. Мы заманим их в пещеру, бросим туда мешок щенков. И после этого что-то произойдет. – Они помирятся! Лань Юань опять горестно завздыхал. – Ты можешь мне не помогать, если сомневаешься в успехе, – высокомерно заявил Цзинь Лин. – Я уже сказал, что помогу тебе. На то у Лань Юаня имелось целых три веских причины: во-первых, Цзинь Лин его о чем-то попросил сам и вежливо. Во-вторых, попросил не кто иной как Цзинь Лин. Ну и третья причина именовалась просто и незатейливо: учитель Вэй. Который в последние дни был чуть молчаливей обычного и чуть меньше издевался над молодежью. Даже упустил шанс в очередной раз ввернуть шуточку про то, какой Ханьгуан-цзюнь на ощупь. Это было немного подозрительно, словно бы Вэй Усянь пребывал в горестных раздумьях. Если, конечно, он вообще знал, что это такое. – Тогда сегодня вечером они помирятся, – азартно воскликнул Цзинь Лин. "Или Цзыдянь проредит поголовье бродячих щенков", – подумал Лань Юань и снова горестно вздохнул. – А кто еще участвует в плане? – догадался уточнить он. – А кто нам еще нужен? – несказанно удивился Цзинь Лин. – А кто наловит щенков в мешок? И... Ты имеешь в виду живых щенков? То есть, не трупы с собачьего кладбища? И не какую-нибудь нечисть? – Щенков, – проявил обычно несвойственную ему терпеливость Цзинь Лин. – Обычных. Вон тех, которые у забора. Нам нужно несколько штук, чтобы помирить дядю Цзяна и дядю Вэя. Просто поймай их, сунь в мешок и принеси к пещере. Лань Юань ощутил странное гудение в затылке, какое обычно бывает от хорошей оплеухи. И хорошо, если только ей одной обойдется после того, как примирившиеся старшие прознают, откуда в пещере так внезапно взялись щенки. Или разозленные встречей друг с другом. И там точно не обойдется стойкой на руках и переписыванием правил. Однако воспротивиться азарту Цзинь Лина он не смог, да и не испытывал особого желания к тому. Потому после прощания направился в ближайшую лавку за прочной и вместительной корзиной – бросать живых существ в мешок казалось неприемлемым. "Это для благого дела", – утешал себя Лань Юань, запихивая в корзину уже пятого щенка. Корзина несогласно попискивала и покачивалась, когда звери внутри лезли на головы друг другу. Рассудив, что пять щенков является вполне достаточным количеством для примирения двух взрослых мужчин, Лань Юань поспешил к той самой пещере. Корзину следовало препоручить кое-чьей заботе, а самому заняться отловом учителя Вэя. Повсюду разгуливать с корзиной казалось весьма глупым поступком. Впрочем, способствовать планам Цзинь Лина тоже не было делом разума. Вэнь Нин по своему обыкновению обнаружился стоящим в кустах и внимательно взирающим на Лань Юаня. – Присмотрите за ними, дядя Нин, – вежливо попросил тот, ставя наземь корзину. – Их нужно будет вечером запустить вон в ту пещеру, чтобы примирить учителя Вэя и Мастера Саньду. Смеялся обнимающий корзину Вэнь Нин хрипло и как-то неумело, словно не понимал толком, что делает и как именно это следует делать. Лань Юань с удовольствием поддержал бы этот смех, хотя и немного сдобрив тот переживаниями, ну или хотя бы выяснил его причину, но следовало поторопиться и заманить в пещеру еще и учителя Вэя. "И все-таки, как именно щенки должны их примирить?", – гадал Лань Юань, спешно передвигаясь по направлению к Облачным Глубинам. На его счастье, Лань Цзинъи был занят переписыванием очередного урока в библиотеке, так что никто и ничто не помешало начать воплощать план в жизнь. – Что-то водится в пещере? Нечисть? – уточнил Вэй Усянь. Про себя он посмеивался: еще никто из адептов Ордена Гусу Лань не научился врать как следует. Впрочем, ввязаться в придумку Лань Юаня означало хоть немного развеять снедавшую его в последнее время скуку. Да и размышлять о прошлом будет некогда. – Нечисть, учитель Вэй, – с охотой согласился Лань Юань. Вэй Усянь в раздумии постучал себя по подбородку, затем закивал. – Уже иду. "Что же ты задумал, А-Юань?" Впрочем, вряд ли в пещере ожидало что-то опасное. Самое большее, чем рисковал Вэй Усянь, поддерживая наивную ложь – так это немного прогуляться. Так и есть, никакой темной энергии не было ни возле пещеры, ни внутри. Однако Лань Юань почему-то выглядел так, словно если сейчас учитель Вэй не зайдет внутрь, то его примутся заталкивать туда силой. – Жди здесь, – подпустив в голос величия и едва сдерживаясь от громогласного хохота, велел Вэй Усянь. – Охраняй подступы к этому месту. Лань Юань поклонился и почти бегом направился в кусты, видимо, там охранять поляну перед пещерой казалось ему наиболее удобным. Вэй Усянь направился вниз, посмеиваясь на каждом шагу. – Ну и что же здесь такое, а? А? Пещера была пуста. Впрочем, ненадолго. Не успел Вэй Усянь усесться поудобнее и вытащить из-за пояса Чэньцин, как в пещеру вихрем влетел Цзян Чэн. Некоторое время они оба разглядывали друг друга, затем открыли было рты, чтобы поинтересоваться, что это тут делает другой. Но от стен пещеры эхом отразилось и весело запрыгало эхо.... тявканья, громогласно усиленное. Вэй Усянь незамедлительно вскочил на ноги, прислушиваясь. Убедившись, что слух его не обманывает, он побледнел, закатил глаза и принялся сползать по стене, бессвязно умоляя о спасении. – Прекрати, – раздраженно бросил Цзян Чэн, разглядев, кто именно пятью игривыми толстолапыми и очень дружелюбными комками вкатывается к ним. Потом вспомнил, с кем разговаривает, испустил долгий вздох, сочетающий в себе сожаление от воскрешения Вэй Усяня и раздражение от того, что приходится смотреть на то, как некогда славный заклинатель теряет остатки гордости. – Спасите меня, помогите! – причитал Вэй Усянь, трясясь всем телом. Цзян Чэн сердито глянул на расшалившихся щенков, те с писком покатились прочь к выходу. Однако это не придало Вэй Усяню храбрости, он не открывал глаз и все так же рыдал от эха лая. – Я их прогнал, – с недовольством бросил Цзян Чэн. Вэй Усянь осмелился приоткрыть один глаз и посмотреть вокруг сквозь растопыренные пальцы. – У меня ноги не ходят, – пожаловался он. – Куда ты? – Задать трепку одному наглецу, вздумавшему надо мной пошутить! – прорычал Цзян Чэн. – Не бросай меня тут одного! А вдруг они вернутся? – Это всего лишь маленькие щенки, они ничего тебе не сделают... Оставаться более в пещере Цзян Чэн не пожелал и быстрым шагом ее покинул. Вэй Усянь тоже поспешил к выходу, насколько позволяли ослабевшие ноги. А потом на пути встало огромное чудовище, с пастью, усеянной тысячей острых клыков, истекающих ядом, с горящими ненавистью лично к нему, Вэю Усяню, глазами, парализующими волю. Оно хищно взглянуло на свой будущий обед и разразилось торжествующим воем, в эхе которого звучали крики сотни тысяч душ, поглощенных им. Вэй Усянь рухнул на пол пещеры, не в силах даже позвать на помощь. Чудовище медленно приблизилось, затем торжествующе оскалилось... "Прощай, Лань Чжань". Но в пещеру ворвался спаситель, который подхватил убийственную тварь за шиворот. И унес прочь, что-то причитая на ходу про молодого господина. Затем Вэй Усянь ощутил на плечах стальную хватку – кто-то его поднял, неласково встряхнул, словно пытаясь привести в чувство. – Лань Чжань, это ты? – пролепетал Вэй Усянь. – Приди в себя, – зло ответил Цзян Чэн, закидывая его руку на шею и на себе выволакивая не такую уж и драгоценную ношу наружу. Однако даже придя в себя после встречи с чудовищем, Вэй Усянь не пожелал отпускать Цзян Чэна, словно опасаясь, что стоит надежной опоре исчезнуть, как на поляну примчится разом с десяток собак. – Вэй Ин... Верни себе умение мыслить! – По этому лесу бродят чудовища, а ты хочешь, чтобы я мыслил? – пожаловался Вэй Усянь. – Могу я закрыть глаза? – добавил он еле слышно. Цзян Чэн вздрогнул и отвел взгляд, хотя в том не было никакой нужды. Тот случай в памяти не забылся. Когда они вдвоем выбрались на рынок, набродились там до вечера, а потом обратный путь им преградили три собаки. Даже не преградили – они просто лежали возле стены одного из домов, то ли разморенные жарой, то ли наевшиеся объедков. – Закрой глаза, Вэй Ин, – сказал тогда Цзян Чэн. – Я проведу тебя мимо собак. Глаза Вэй Усянь зажмурил крепко, вцепился в руку Цзян Чэна. Так и проковылял мимо собак, которые даже внимания на них не обратили. – Хорошо, что ты был рядом, – тогда сказал Вэй Усянь. Цзян Чэн посмотрел на него и внезапно улыбнулся. – Если тебе снова станет страшно, я всегда приду. Ты закроешь глаза, и я проведу тебя мимо очередной нечисти, даже если она будет маленькой, пушистой и толком не умеющей кусаться. Обещание сгинуло, затерялось как один-единственный листок в громадной библиотеке – и не вспомнить, где он, да и был ли вообще. А Цзян Чэн помнил. Как оказалось, Вэй Усянь тоже не забыл. Но сейчас это не было важным. Цзян Чэн стряхнул с плеча руку Вэй Усяня и направился прочь, не оборачиваясь и не говоря ни слова. – Молодой господин Вэй, – послышалось за спиной. Цзян Чэн стиснул на миг зубы: разумеется, мертвый пес опять прыгает вокруг хозяина и преданно заглядывает в глаза. И продолжил путь. Изловить Цзинь Лина было делом легким, он особенно и не пытался скрыться, сидел на земле и что-то говорил…. Лань Сычжую. С одной стороны, подслушивать было неучтиво, но с другой стороны сами щенки тут из ниоткуда точно не возникли, как и эти двое. Так что Цзян Чэн избрал местом своего приюта ближайшую ветку, так удобно нараставшую прямо над беседующими, и обратился в слух. – План был неудачным, Цзинь Лин, – мягко выговаривал Лань Сычжуй. – Ну почему ты подумал, что примиришь своих дядь с помощью щенков? – Дядя Вэй очень боится собак. – То есть, ты думал, что он, крича от страха, запрыгнет на руки к твоему второму дяде, и так они и помирятся? Ветка возмущенно шелестнула листвой. Однако Цзинь Лин был слишком расстроен, а Лань Сычжуй – занят его утешением. – Ничего, – Цзинь Лин вскинул голову. – Я еще что-нибудь придумаю. Но я больше не потеряю из-за раздоров никого из своей семьи. Ветка снова шелестнула так, словно с нее кто-то спрыгнул. Но эти двое и сейчас не заметили ничего. Наверное, даже если бы Цзян Чэн упал прямо на их пустые головы, они бы продолжили болтать всякий вздор. – Ты и так потерял из-за Вэй Ина свою семью, – вполголоса бранился Цзян Чэн. – И теперь ты так легко хочешь простить его. Но звучало это все не особенно убедительно даже для самого себя. И мысль, мимолетно забравшаяся в голову и тут же уничтоженная, успела задеть разум воробьиным коготком. "А хоть кто-то извинился перед Вэй Ином за его потери?" Когда Вэй Усянь что-либо задумывал, Лань Ванцзи только вздыхал. Про себя. Однако когда тот не задумывал ничего, беспокоиться приходилось куда сильнее. К тому, что его возлюбленный не спешит пробуждаться в девять часов утра, можно было привыкнуть. Но к тому, что Вэй Усянь отказался открывать глаза в час дня, в два часа дня и даже в четыре, Лань Ванцзи оказался не готов. – Ты собираешься подняться? Вэй Усянь, против обыкновения, не спешил ответить смущающей шуткой или отвесить какой-либо из своих комплиментов, лишь вздохнул так тяжело, словно вся гора Дафань лежала на его груди. И повернулся спиной к Лань Ванцзи. Обеспокоился тот достаточно сильно, подошел, склонился и провел ладонью по волосам Вэй Усяня, готовый к объятиям и попыткам повалить на кровать. И ничего не случилось. – Вэй Ин? Вэй Ин, что с тобой? – Я просто очень счастлив, Лань Чжань, – еле слышно ответил тот. – Счастлив? – Цзян Чэн прислал мне вчера письмо. И я не устаю его перечитывать. Взгляни. Лань Ванцзи взял в руки послание, недоуменно изучил его. – Перечитываешь? – Да. Перечитываю. И я так придавлен счастьем, что не могу пошевелиться. Лань Ванцзи снова всмотрелся в послание, про себя недоумевая, как одно-единственное слово могло так повлиять. Четким и уверенным росчерком посреди листа было выведено одно лишь слово. "Можешь".