Амир

Постепенно истерия в новостях стихала, террористы куда-то пропали, то ли затаились, то ли улетели, зато поднималась уже совсем другая тема. Активно обсуждались киборги на государственном уровне. Проводились соцопросы в соцсетях и на улицах, звучали различные мнения в эфире. Одни радикально предлагали истребить всех киборгов на корню, другие ратовали за старые безопасные модели, которые не срываются и годами доказывают свою практичность и полезность. Третьи предлагали узаконить права киборгов как граждан, поскольку разумный киборг является таким же, как человек и ксенос, значит, он все понимает и способен отвечать за свои действия. Сама Эмма практически не вникала в этот весь бред. Она позволила Амиру самостоятельно решать все домашние вопросы, полностью замкнувшись в себе. После памятной ссоры с матерью, она чувствовала себя разбитой и подавленной. Настроения заниматься чем-либо серьезным у нее не было. Решив забить на все проблемы, она заказала по инфранету шокер и игольник для самообороны и отдала их Амиру. На эти средства самообороны разрешение не требовалось, и носить их мог даже киборг. Тем самым она перепоручила Амиру и все прочие дела, требующие выхода наружу. Irien уже был постоянным клиентом ближайших магазинов, банка и аптеки. Он спокойно перемещался по городу, пользуясь общественным транспортом, если пешком добираться до цели было далековато. Самостоятельно оплачивал счета за квартиру, выбирал необходимые материалы для ремонта и сам выбрал подходящие голограммы для окон своей комнаты. Он готовил или предоставлял готовку хозяйке, которая часто теряла интерес к еде или забывала на плите свои «шедевры». Пригорать им Амир не давал, но такая ситуация его все больше удручала. Эмма все так же ходила на работу, выполняла какие-то действия дома, периодически общалась с каким-то людьми, но ему все больше казалось, что что-то в ней угасло. Что-то такое, что не давало ей скатиться в пропасть полного безразличия к жизни. Она мало разговаривала. Иногда выдавала несколько фраз подряд и снова надолго умолкала, погружаясь в невеселые мысли. Порой Амиру казалось, что это он хозяин, а она — киборг. Эмма делала все, что он говорил, спокойно позволяла Амиру смотреть вместе с нею новости или фильмы, не мешала ему играть в игры, скорее всего, даже не знала, что он играет сам без приказа не только ее персонажем, но и своим. Да и вообще, ей было все равно, чем занят Irien, лишь бы не мешался и не делал чего-то противоправного. Проанализировав состояние хозяйки, система выдала следующие результаты — состояние, граничащее с депрессией, необходима консультация психолога или встряска. Сам Амир понятия не имел, как уговорить хозяйку сходить к психологу. Да и как бы не положено ему такое делать. Ничего критического процессор не находил, поэтому автоматически вызвать врача киборг не мог. Если бы Эмма видела чертиков или ловила невидимых бабочек, тогда еще можно было бы запросить психиатрическую бригаду, но в таком случае уже он сам пойдет в утиль. Никому не нужен бесхозный киборг старой модели. Пришлось принимать решением самому. В который уже раз. Это напрягало настолько, что он чувствовал почти физическую усталость от решений. Сплошных абсолютно неинтересных ему решений. Раньше он никогда не занимался выбором. Он ни за что не отвечал. Он был бесправной куклой для постельных утех. А теперь на него со всей силой навалилась проклятая ответственность. За себя и за забитую женщину, сидящую в соседней комнате и невидящим взглядом смотрящую в планшет. За неделю такой жизни киборг чуть не взвыл. Абсолютно все вопросы приходилось решать ему. В конце концов, в один далеко не прекрасный понедельник, когда Эмма снова пришла с работы, сбросила в углу туфли и поплелась в ванную, он не выдержал. — Мы должны поговорить, — твердо и достаточно громко выговорил киборг, пару раз стукнув по двери в ванную. — О чем? — шелест воды прекратился, и Эмма открыла дверь, позволяя ему увидеть ее чуть осунувшееся лицо. — О тебе. О происходящем. О ситуации в целом. Я же вижу, что тебе плохо, — Амир протянул руку и легонько дотронулся до плеча хозяйки. Выглядела она и правда неважно. — И что с того, что мне плохо, а? Кому до этого есть дело? — Эмма не отталкивала его, просто ежилась и сжималась, сгорбив спину. Возможно, так она надеялась стать меньше и незаметнее… Эх, что делают с людьми люди… — Мне есть дело, — Амир взял полотенце и аккуратно вытер хозяйке лицо, в ее глазах все еще блестели слезы. — Ты нужна мне, без тебя меня уничтожат. Я помогу тебе. Мы вместе докажем, что ты можешь быть красивой и без воплей твоей матери. И жить хорошо даже с твоей небольшой зарплатой. — Ты так говоришь… странно… — Эмма глубоко вздохнула и крепко обняла парня, ставшего в какой-то мере чем-то вроде ее живого талисмана. Сильные теплые руки осторожно легли ей на спину, прижимая к теплой груди. Он живой. Дышит, сердце стучит, кровь гоняет. Он ест, как люди, пьет, как люди, говорит, как человек. Так почему же люди не считают свое творение человеком? Быть может потому, что созданные новые люди превзошли своих создателей? Любой другой уже давно бы ее бросил. Никому не нужна женщина с кучей проблем и комплексов в голове. Никто не будет разбираться в ее тараканах. Ни один нормальный мужик не станет готовить ей ужин изо дня в день. А киборг может. Так почему мать была так против этого? Только ли из-за денег или?.. Последний вопрос она произнесла вслух и с удивлением услышала ответ: — Потому что у нее такого нет. Она просто завидует тебе. Посмотри, пока она не пришла, ты была счастливее, здоровее и намного активнее, — Амир нежно приподнял ее лицо за подбородок, заглядывая в глаза. Ему было интересно, отчего же так взбеленилась красивая ухоженная женщина, даже в ее почти шестьдесят выглядящая как не каждая тридцатилетняя. Конечно, процедуры омоложения и пластическую хирургию никто не отменял, но все же… — Ты хочешь сказать?.. — Эмма неуверенно сглотнула — от такой теплой близости в ее голове все переворачивалось. Она прекрасно помнила, для чего именно был создан этот киборг. Но вот воспользоваться им было как-то… как принудить или изнасиловать. Он же совсем не такой, не похож на тупую игрушку со стоячим членом. Он живой и понимающий. — Я хочу сказать, что мы начнем сначала, хорошо? Это все в прошлом. Вычеркни ее. И начни дальше жить, — медленно, короткими фразами и понятными словами Амир пытался донести до усталой загнанной женщины простую мысль. — Мы сейчас пойдем, сядем и поговорим. Ты можешь рассказать мне все, что посчитаешь нужным. Так тебе станет легче. — Наверное, ты прав, — Эмма почувствовала себя лучше в теплых крепких объятиях. Присутствие Амира успокаивало, настраивало её на работу и кипучую деятельность. Ей казалось почти неприличным страдать при этом парне, который в одиночку тянул лямку за них двоих. Только что на работу за нее не выходил. Она зашла в свою комнату и уселась на кровать. Медленно повернула голову, рассматривая светло-зеленые обои с рисунком в виде мелких темных листиков, похожих на березовые. Удобный комод рядом с кроватью Амир переставил и отмыл от пыли, внутри навел порядок. На окне теперь имелась голограмма в виде цветущей сакуры — невысокое деревце, покрытое нежно-розовыми цветами. Амир уселся рядом с хозяйкой на кровать, но ничего говорить не стал. Вместо этого он вытащил из комода ящик с ее куклами и тряпками и поставил на одеяло. Эмма потянулась к ящику и открыла крышку, достала несколько лоскутков и смяла в руке. — Знаешь, в детстве я любила кукол. И собирала их. Жаль, эта коллекция осталась в том доме, где сейчас живут мать с Анни. Наверное, они уже все выбросили, — женщина опустила взгляд, рассматривая клочок оранжевой ткани, зажатый между пальцами. — Мне это было интересно. Мне нравилось создавать что-то из почти ничего. Из тряпок и ниток сделать куклу, из вязальных ниток связать ей платье, крючком вывязать цветок и украсить ей волосы. Или же сделать бант из специальных лент. Знаешь, и сейчас есть люди, которые шьют и вяжут вручную. Да, на машинках намного быстрее и удобнее, а автоматика заводов позволяет из большинства процессов исключить самого человека, но… при этом теряется частичка души. Ты же видел современную одежду, верно? Она дождалась кивка Амира и продолжила: — Нынешние вещи лишены индивидуальности. Одежда, обувь, игрушки, те же куклы, предметы быта. В них нет ничего оригинального. Их штампуют на заводах с помощью конвейеров сотнями тысяч. Можно выйти на улицу и насчитать несколько десятков человек в одинаковой одежде. Теперь и люди похожи на киборгов своей стандартностью. Эмма перевела дух. — Конечно, есть те, кто сумел пробиться сквозь индустрию и создает свои настоящие оригинальные вещи. Одежду, украшения, домашнюю косметику. Но это все стоит очень дорого и не каждый сможет позволить себе потратиться на бусы ручной сборки или платье, пошитое вручную, да еще и из натуральной ткани. Если бы моя мечта сбылась, то я могла бы стать человеком, продающим оригинальные игрушки. Увы… — И что тебе мешает? — Амир сосредоточенно слушал хозяйку — сейчас перед ним раскрывалась ее истинная суть, он слушал откровения. — Что мешает? Жизнь эта дурацкая, как белка в колесе. Туда-сюда, дом-работа-дом, утро-вечер, никакого разнообразия, никаких интересов… Пока настроишься что-то сделать, уже пора спать. Утром пока соберешься, пора на работу. Днем люди целый день. А вечером опять, пока отойдешь от людей и не только, так уже снова пора спать… Сегодня опять приехала целая партия шоаррцев. Мне иногда кажется, что они и рождаются партиями… так и живут до самой смерти. — У них за городом завод как раз по изготовлению тканей, — флегматично пожал плечами Амир. — Ничего удивительного, что они прилетают и сразу регистрируются. Наверняка рабочие на заводе сменяются. Не знаю, по какому принципу работают шоаррцы. Посменно или вахтовым методом… — Да дело не в шоаррцах, понимаешь? Дело в усталости, в выжатости, дело в выгорании, — Эмма взялась выкладывать из коробки цветные лоскуты. — Сами шоаррцы еще ничего, люди похуже себя ведут. Для творчества нужен запал. Каждая сделанная вручную вещь — результат такого запала. Но когда энергия постоянно тратится на какую-то неинтересную ерунду, то запал исчезает. Вот в этом-то и беда. Отсутствие времени и сил на творчество. Эмма смотрела на внимательно слушающего ее киборга. Понимает ли он хоть что-то? Все остальное еще как-то понимает, но откуда бы машине знать о творчестве, о вдохновении, о всяких премудростях рукоделия? Он способен сделать лучше нее, но будет ли в его изделии частичка души? — Эмма, скажи, чего конкретно ты хочешь? У тебя есть время, но ты ведь просиживаешь его в обнимку с планшетом, просиживая в соцсетях или глядя бессмысленные видео, — Амир развел руками — ни он сам, ни процессор не могли найти в словах хозяйки приказа или указания. Зато отчетливо была слышна жалоба и жалость к себе. — Я сама не знаю, чего я хочу, в том-то и беда, — пробормотала Эмма, но Амир ее хорошо расслышал. — Если ты так хочешь заниматься этими куклами, можно купить еще одного киборга. Мы быстрее закончим ремонт и сможем тебе помогать, — предложил он. На самом деле, брать в дом еще одного киборга было рискованно, да и не факт, что он будет хоть капельку разумным. И тогда Эмма быстро заметит разницу между «хорошей программой имитации личности» и «правильной программой имитации личности». — Извини, второго киборга я финансово не потяну, — женщина смотрела на Амира как-то испытующе и несколько непонимающе. — Сам знаешь, сейчас вся эта заваруха насчет киборгов, массовая истерия и все такое. Сдают и старых, и новых, и каких только хочешь. Некоторые прямо выбрасывают в утиль без разборок… Покупка второго киборга насторожит соседей, меня и так уже о тебе спрашивали. Ты показался соседу слишком самостоятельным… — Тогда применим первоначальный вариант, — согласился Амир. — Я делаю ремонт, а ты… давай попробуешь посмотреть что-то о рукоделии? Я уверен, в инфранете множество сайтов, посвященных этому делу. Эмма согласилась, хотя и сомневалась, что от просмотра видео что-то изменится. Вся эта ситуация была странной. Киборг, которому есть дело до ее депрессии, соседи, которые лезут не в свое дело, мастерски подогреваемая всеобщая киборгоистерия, раздуваемая СМИ до галактического масштаба. Да, поломки техники были всегда. Но когда ломался холодильник или головизор, никто ведь не обвинял их в неповиновении человеку. А ведь люди зачастую обращаются с техникой плохо. Пинают, пачкают, заливают всякими напитками и едой, могут случайно сесть на тот же планшет, просто не заметив его. Что уж говорить о падениях с балконов и прочих ситуациях, когда те самые планшеты разбиваются в хлам. И почему-то никто не винит планшет в том, что тот подлез ему под зад в кресле. Где сам бросил, там сам и нашел. С киборгами же история была другая. В плохом обращении с киборгами были виноваты… сами киборги. Абсурд, конечно, но эту мысль трубили во всех новостях. Плохие программы, чего-то там про синтез Гибульского, про тестирование, эксперименты над киборгами и все такое. Но нигде не был виноват человек. И это наводило на определенные мысли. Она справилась с ужином, отметив, что еда была достаточно вкусной, чего ранее Эмма попросту не замечала. Даже похвалила Амира, отчего тот весь расцвел. И все же решила последовать совету киборга, ведь до сих пор тот ничего не делал ей во вред. Ничего страшного не произойдет, если она посмотрит чужое творчество. В конце концов, вдруг что-то да получится…