17.02.19, 4:11.
— раньше мы смотрели в небо и там искали свое место среди звезд, а теперь смотрим под ноги и пытаемся выжить в этой грязи… — долго ты ещё будешь цитировать интерстеллар?04.09.18, 12:37
— всего двадцать? — невысокий мужчина небрежно стряхнул пепел в мусорное ведро под кассовым аппаратом. — студент? мизерный супермаркет на самом углу давно забытой сеульской улицы. старые работающие через раз автоматы, заедающая касса, липкие фрукты и паутинистые углы. запах табака, которым, видимо, уже давно пропитались жвачки и презервативы, лежащие подле на полках. — работать хоть собираешься? если нет, то проваливай, — фильтр сигареты быстро полетел в мусор. — мне нужен нормальный работник, который продержится хотя бы несколько недель. за окном сезон дождей, небо, словно дым, каждый день. воздух будто насквозь пропитался людскими страданиями, негативными эмоциями. смотришь на монотонные лица и кажется, что все желают тебе скорой мучительной смерти. цены на аренду квартир растут в геометрической прогрессии, а деньги, странно почему, не прибавляются. — принят, — мужчина махнул рукой в сторону двери служебного помещения, — переодевайся, потом за работу.20.08.18, 7:49.
вся жизнь давно пропиталась тошным запахом подчинения. руки, кажется, с самого рождения связаны тугой толстой веревкой. чем заниматься, что есть, с кем дружить, кого любить и что читать — всё стало общим, рассматриваемым исключительно под сильнейшим микроскопом на суде присяжных. попытки достучаться до судей, найти в этой жизни хоть какое-то право голоса всегда заканчивались ледяными до крови заученными фразами. все пальцы в длинных порезах от разбитого стекла. силой впихнув родного сына в университет и заставить учиться на экономиста казалось действительно самым жестоким, что происходило в жизни хан джисона. сломать человеку жизнь, а потом позорно смыться в другую страну, оставив одного и без денег. но хан любил жизнь, чизкейки и игру на гитаре. серые ежедневные пары, якобы престижный университет и однотонные одногруппники. ярко-рыжая макушка уже сама по себе невольно выделялась среди всей этой заурядной кучи. найти хоть какого-то соулмейта казалось непостижимой задачей. единственным солнышком оказался молодой парень с тёмными веснушками, будто звёздами, и низким голосом. ёнбок учился на другом факультете. туда, куда бы с радостью пошел и хан, не будь прошедшей ежедневной иерархии. — небо сегодня кажется ещё более серым, — ли ковырял пластмассовой вилкой вареные бобы. — куда ещё больше, — хан посмотрел на небо сквозь панорамное окно университетского кафетерия, и вправду, такое же серое, как было вчера и будет, кажется, ещё очень долго. — у нашего факультета скоро концерт, таланты свои будем показывать, — феликс перевёл взгляд на друга. — придешь? — конечно. в окно ударили первые капли дождя резкие и громкие, словно пули из автомата. хан задумчиво рассматривал конспекты по высшей математике, где аккуратным почерком выведены формулы и термины, обязательно подчёркнутые любимым фисташковым маркером. — напомни, — ли ткнул пальцем в тетрадь, — кто у вас ведёт. — зачем тебе? — хочу узнать ради кого ты так стараешься, — ёнбок выхватил тетрадь, проходясь тонкими пальцами по написанному. — смотри, как всё аккуратно, ничего лишнего, прям тетрадь примерного мальчика, а этот маркер, я заметил, ты только на высшей используешь. — без этого предмета мне не видать диплома, ты в курсе? — тебе так трудно сказать? — феликс перелистывает тонкие тетрадные листы, хихикая и рассматривая прекрасно отточенный почерк. — я всё равно узнаю, ты же всегда на корочке пишешь. — учитель ли, — выдержав театральную паузу хан немного раздраженного добавил, — ли минхо. открыв рот от удивления, ёнбок, кажется, завис где-то на середине загрузки, а спустя нескольких мучительно долгих минут издал нервный смешок. отчего джисон раздраженно прикусил нижнюю губу, выхватив конспект. — даже не знаю, — ли залился противным смехом, — что тебе на это ответить, а он разве не женат? — нет, — грубо отрезал хан, — мне пора, из-за тебя я ничего не повторил. — до начала пары ещё полчаса, — ли хитро улыбнулся, — полетел к своему… — замолчи, он немного староват для меня, — тетради, бутылка с гранатовым соком и ручки — всё полетело в мятный рюкзак. феликс собрал со стола салфетки и положил всё на совместный поднос, который всегда любезно делил с рассеянным ханом. — подумаешь, девять лет не такая уж и большая разница, — после таких слов в ёнбока заботливо полетела скомканная бумажка черновика.24.08.18, 8:45.
— данный метод также применим только в случае систем линейных уравнений, где число переменных совпадает с числом уравнений. кроме того, необходимо ввести ограничения на коэффициенты системы. необходимо, чтобы все уравнения были линейно независимы, то есть ни одно уравнение не являлось бы линейной комбинацией остальных… за окном пасмурная серая, будто сигаретный дым, погода. огромная лекционная аудитория, вырисовываясь старым амфитеатром. темно-зеленая доска такая гладкая, что кажется прикоснешься и утонешь. пальцы затягивают, словно зыбучий песок. сладкий спокойный голос преподавателя заставляет всю группу утонуть в приступе легкой эйфории. особенно половину прекрасного женского пола. ручка умело выводит буквы, листы быстро наполняются текстом, рядом небольшой диктофон и миндальный маркер. нет времени отвлекаться на тихие перешёптывания одногруппниц, еле заметные смешки и разговоры где-то в конце аудитории. но лишь изредка взгляд устремляется на предмет обожания половины факультета, отчего в животе неприятным роем летают бабочки, а губы невольно поджимаются. джисон сам не знает, что испытывает по отношению к этому человеку. всё слишком размыто, слишком неполно, будто чувства это огромный пазл, где нет и половины деталей. и нужно ли собирать его, никто не знает. и хан бы забил, швырнул надоедающий ком в горле. вот только это тяжело, тяжело не обращать внимание на одногруппниц с огромным декольте, что так бесстыдно подходят к учителю.05.08.18, 11:32.
— ёнбырь! — я ёнбок! брюнет быстро выпрыгивает из-за угла. — сколько раз повторять, — ли обиженно развёл руками. — ёнбок, я ли ёнбок, а если уж для твоей тупой башки это слишком сложно, то феликс, что может быть проще феликса?! — ёнбырь, — всё так же отвечает хан. — я убью тебя! джисон заливается ярким сладким смехом, отчего у австралийца аж в животе бабочки запорхали, а на лице выступила лёгкая улыбка. ну как можно злиться на человека с таким смехом? вот и ли не смог, но виду не подал, подходя к рыжеволосой макушке с пылающими щеками. — замолчи, мы с тобой уже почти неделю знакомы, а ты так и не удосужился выучить моё имя, — феликс обиженно надул губы. — прости-прости, — хан смахнул вступившиеся от смеха слёзы, — я давно запомнил, просто так забавно… это. — издеваться надо мной? — ли вскинул бровь. — не то чтобы нет, но вроде бы и… — парни! — первокурсники синхронно обернулись на приятный сладкий голос. — правила не для вас писаны? мужчина с русыми волосами стоял, облокотившись спиной о кофейный аппарат и медленно попивая какую-то жидкость из бежевого пластикового стаканчика. — ой, учитель ли? — хан, кажется, мгновенно меняется в лице, а к щекам со скоростью феликса, что убегает от долгов, приливает кровь. — а мы тут почти шли. — почти шли? — минхо окидывает недоверчивым взглядом одинокую фигуру, — твой дружок уже смылся. — а? — джисон быстро оглядывается и не находит рядом с собой чёрную макушку в отстиранной белой толстовке и наглым веснушчатым лицом. — он же… — только что был здесь, но увидев меня, — преподаватель бросил стаканчик в урну, — нагло смылся, я правильно понял? хан мгновенно прижимается к стенке, честно, сам не зная почему, но в голове уже крутятся две теории. первая гласит о том, что02.09.18, 23:22.
~ МЫ — Звёзды ~ — напомни ещё раз, — мужчина с волосами овечки лениво смотрит на линию тёмного горизонта, — почему мы стабильно каждую пятницу зависаем у тебя под какую-то стрёмную музыку и бутылку этого дерьма? — потому что у меня нет денег, — русоволосый приставляет к губам тонкую вишнёвую сигарету, — и у тебя, кстати, тоже. однушка с белыми обоями и чёрной посудой каждую пятницу стабильно заполняется звуками монотонной музыки из старого магнитофона и низкими голосами двух приятелей, чьи жизни, подобно каплям воды, одинаково заурядны и скучны. личный дневник сменился однотонными чёрными ежедневниками, где на каждые два часа отмечена новая пара, а на пятнице огромная красная точка. и жизнь не повернуть назад, обоим уже под тридцать, оба без вечной любви, о которой, казалось бы, пишут только в дешёвых романах, при желании о чём-то большем всегда есть выход и вход в одно и то же здание, что находится где-то в глубине неоновых переулков. сигарета за сигаретой, любимая мятная зажигалка и балкон на трассу под самым ярким фонарём. напротив стоит точно такая же многоэтажка, свет горит от силы в двух или трёх окнах. у ли свет перестал включаться ещё год назад, когда под балконом появился ярко-жёлтый фонарь, а напротив, несколькими этажами ниже, родилась неоновая вывеска, говорящая о поступлении новых моторных лодок. — мин, признайся честно, — блондин ставит полупустую бутылку на перила балкона, — ты нашёл себе источник постоянного оргазма? — кого? — минхо долго рассматривал серые клубочки дыма. — крис, вечную любовь что ли? — угу, — новый глоток и горькая жидкость быстро растекается по больному горлу. — если я скажу нет, ты мне поверишь? — нет. ли с цыком тушит окурок и выкидывает его в стеклянную пепельницу, пока бан кидает мгновенный заинтересованный взгляд на друга. — чувствую, будто мне сейчас снова стало пятнадцать, понимаешь о чём я? — мин облокачивается о перила, запрокидывая назад голову. лёгкое молчание, словно летний ветер, неприятно пробирающийся под ткань бордовой хлопчатой рубашки. минхо постукивает длинными изящными пальцами в такт мелодии, что обрывками доносится из глубины квартиры. над головой ярко-белые звёзды, кажется, единственные с кем можно разделить свою тяжёлую участь и устало поговорить по душам после до боли нудной работы за пачкой richmond cherry. — это та шлюха, которую ты заказал в прошлую субботу? — крис кинул пустую бутылку в урну. — вы с ней потрахались, а потом культурно беседовали до утра, правильно? звук пришедшего сообщения отдаётся эхом где-то в глубине одинокой квартиры. — первокурсник с экономического, — мин медленно встаёт и подходит к балконной двери, на мгновение замирая, — хан джисон. — хан, — крис оборачивается на хриплый голос, — а он знает об этом? — надеюсь, никогда, — растворяется в квартире за тёмным силуэтом с растрёпанными русыми волосами и огромной повисшей бордовой рубашкой.01.10.19, 00:12.
~ Элли на маковом поле — Любовь моя ~ холодный паркетный пол неприятно обжигает неприкрытую кожу, словно в лопатки врезаются тысячи раскалённых игл. в нескольких метрах пустая упаковка ментоловых лёгких сигарет и старый, но всё ещё работающий, обшарпанный магнитофон, что крутит одну и ту же мелодию, которая невольно заставляет белые цветы расцветать в сердце, шипами взрезаясь изнутри, отчего бледная костлявая рука тянется к груди. на щеках слёзы уже давно покрылись лёгким инеем, открытое окно глухо бьётся о стену из-за сильного ветра. ледяной сквозняк мокрыми шагами ступает по тёмной однушке. противный скрип давно не смазанных дверей разносится эхом по квартире. на большом белом диване небрежно раскинулись старый бежевый плед и пара пустых бутылок из-под дешёвого алкоголя. рыжие волосы растрепаны, а в глаза неприятно лезет отросшая чёлка. равномерное дыхание сменяется порывистыми вздохами и выходами, вместо радостного голоса, до поры отражающегося приятным звоном в ушах, глухой хрип. веки стали неимоверно тяжёлым, норовящими вот-вот закрыться навсегда, но стоит им сделать это, как перед глазами расцветает до боли родной образ, отчего вновь ручьём текут горькие слёзы, невольно заставляя закрыть рот дрожащими руками. это невозможно, невозможно убрать этот образ из головы. пытаясь забыть его, лишь сильнее врезается в память. сколько бы горьких таблеток, кислой жидкости и холодного железа не заставляло рвать горло от глухого крика, лишь бы не помнить. вычеркнуть из головы, словно на бумаге, русые волосы такие, что мягче были только руки. мятные духи, чьим запахом давно пропиталось сознание, длинные пальцы, что так умело волнами двигались по клавишам музыкального инструмента, тонкое запястье, на котором красовались изящные белые часы. глаза цвета тёмного шоколада, в которых можно невольно утопать. тело до сих пор помнит, как эти руки сжимали запястья, взгляд значил больше, чем сотни слов, а стоит родным персиковым губам прикоснуться, перед глазами тысячи ярких фейерверков, а бабочки, кажется, в приливе эйфории взлетают прямо в животе. стонать прямо в поцелуй до дрожи в коленках. живот скручивает изнутри от переизбытка никотина в организме, голова кружится от воспоминаний, а руки зарываются в редеющую чёлку, закрывая глаза. — я же просто хотел, чтобы меня любили.10.09.18, 17:54.
за окном моросит лёгкий осенний дождик. возле стеклянных дверей куча листьев, словно кто-то разлил ярко-жёлтую и красную краски. из сломанного окна неприятно дул холодных ветерок, колыша бледно-розовые короткие занавески, что подрагивали от каждого шума. старый пыльный радиоприёмник, из которого доносится что-то из рода гитарного кантри-рока. в магазине от силы два посетителя да и то только те, кто пришёл спрятаться от дождя и купить дешёвый кофе из автомата, что на вкус больше напоминает обычную воду с ароматизатором «кофе» и сахаром. джисон рассматривает рыбок в аквариуме, что стоит позади, и стучит пальцами в такт играющей песне. хозяин данного супермаркета заботливо попросил позаботиться о бедных рыбках, поэтому те получают корм строго по расписанию и каждый день. взгляд цепляет одна из рыбок, чья золотая чешуя красиво переливается в свете фиолетовой подсветки. животное покоится почти на самом дне и, кажется, тоже наблюдает за рыжеволосым. чёлка спадает на лоб, переливаясь светами аквариумной подсветки. хану кажется, что он невольно установил ментальную связь с рыбкой и они оба думают об одном и том же. губы едва подрагивают, пропевая про себя слова знакомой песни, а глаза неотрывно смотрят смотрят на бедное животное, которое совершенно случайно стало жертвой молодого неугомонного парня. услышав тихий шорох сзади, джисон мгновенно разворачивается, не забывая напялить на себя дежурную улыбку аля «мы вам всегда рады, но отдавайте побыстрее деньги». — хан? — учитель ли? улыбка мгновенно испарилась с лица, сменяясь ярким удивлением. джисон ждал кого угодно, но не этого человека. не здесь и не сейчас. от противного ощущения накатившегося стыда маленькие ручки невольно сжались в кулачки. — долго ты здесь работаешь? — вполне, кажется, логичный вопрос, но на чужом лице искреннее недопонимание и обида. — почти с начала месяца, — хан отвечает куда-то в сторону, пододвигая корзину с покупками ближе. — карта или наличные? — карта, — минхо как-то скромно улыбается, шарясь по карманам длинного кофейного пальто. джисон ловко и быстро выкладывает содержимое корзины: бутылка белого вина, жасминовый чай, пара булочек с бобами и килограмм жёлтых киви. — если возьмёте ещё одну бутылку, то будет скидка сорок процентов, — как бы невзначай говорит хан в глубь кассы, явно не смотря на покупателя и быстро пробивая продукты, — брать будете? — спасибо, но мне хватит и одной. неловкое молчание тучей нависает над кассой. рыжеволосый смотрит куда угодно, на кассовый аппарат, на терминал, на мусорное ведро, на долбанные занавески, но ничто не отзывается и, видимо, спасать на собирается. трясущимися руками джисон кликает по заедающим кнопкам на старом аппарате, автоматически озвучивает цену, собирает продукты в бумажный пакет и уже готовится плюхнуться в стоящее позади кресло, погружаясь в многочисленные размышления о своей никчёмности и безответственности. — раньше я заходил сюда каждый день после работы, — мин опирается рукой о столешницу, что стоит рядом с кассой, и перекладывает продукты в чёрный кожаный рюкзак. — и да, как видишь, пакет я не просил. лёгкая улыбка заставляет щёки джисона залиться алой краской, как при наступлении первого мороза. — ах, извините, — бубнит хан под себе под красный нос и тянется к аппарату. — ничего, всё в порядке, — ли шумит молнией, после чего переводит полный любопытства взгляд на сжавшуюся рыжую макушку. — ты уже неделю не появляешься в университете, сначала я подумал, что ты только на мои пары не приходишь, честно, от этой мысли мне стало совсем не по себе, но, как оказалось. хан так и знал, так и знал, почему он до сих пор не работает гадалкой где-нибудь в переулке, а просиживает в этом дряхлом супермаркете? — появились небольшие проблемы с деньгами, — джисон переводит взволнованный взгляд на преподавателя, — поэтому мне пришлось отказаться от учёбы на некоторое время, извините, это никак не связано с вами. — вот как. — не подумайте! — хан замахал руками из стороны в сторону. — я обожаю ваши пары, вы так хорошо объясняете, я вами очень восхищаюсь, вы очень умный и красивый, и я бы никогда не пропустил ваши занятия просто так, но тут… как бы важная прич… причина. — всё в порядке, хан, — мин мило улыбается, поток слов младшего, конечно, изрядно польстил ему. — я понимаю, но всё же тебе лучше вернуться как можно скорее. «я хочу видеть тебя каждый день» — не договаривает минхо, надевая рюкзак и счастливо улыбаясь. хан скромно поднимает уголки губ, краснеет, словно школьница, провожая глазами стройную фигуру. руки тянутся к лицу, дабы закрыть пылающие щёки. рыжеволосый плюхается в кресло, зарываясь руками в волосы и стараясь утихомирить внутренних бабочек. — но, джисон, — хриплый голос рядом заставляет невольно вздрогнуть и вылупить глаза, — если у тебя серьёзные проблемы, я помогу. взгляд мина сосредоточен на распахнутых глазах младшего, но в то же время выражает явное беспокойство за глупого рыжего мальчишку. — нет-нет, — хан подскакивает с места, начиная махать руками в стороны, — я совсем в состоянии справиться сам, из-за меня у вас могут возникнуть неприятности, видите, я полностью справляюсь! — точно? — всё в порядке, учитель ли. джисон напяливает дежурную улыбку в надежде, что фокус сработает, но, кажется, для минхо магии вовсе не существует, ибо тот недоверчиво смотрит, осматривая тело младшего на наличие каких-либо повреждений или признаков заболевания, но не находит ничего, после коротко прощаясь, одаривая нежной улыбкой, и уходит из здания. улица впервые за несколько месяцев слабо заливается вечерним солнечным светом. и джисону кажется, что и в его серой жизни появляется небольшой лучик тёплого света.25.09.18, 9:21.
— я правильно понял, — феликс задумчиво закусил нижнюю губу, — тебя выгнали из квартиры за неуплату и теперь ты бомж? дождик неприятно моросит по тонким окнам небольшой кофейни. где-то в глубине помещения играет приятная уху музыка, слышен звон фарфоровой посуды и громкие радостные голоса посетителей. — всё так, — хан наблюдал за нескончаемым потоком людей думая, как хорошо иметь родной дом, где тебя любят и ждут. — а тот мужик, у которого ты работал, — ли застучал ногтями по гладкому столу. — разве он не должен был выдать зарплату? — мне тонко намекнули, что я не заслужил, — джисон буквально прошипел, роняю вилку в тарелку с ореховым с чизкейком, — видите ли, я плохо работал и не выполнял своих обязанностей. — блять. хан откинулся на спинку стула, зарываясь руками в рыжие волосы. сил почти не осталось, это холодное утро он провёл на старой обшарпанной скамейке, пока ёнбок не пригласил позавтракать в своё любимое кафе, к сожалению, почти на самой проходной улице, отчего пришлось топать через пол города с огромной дорожной сумкой и строить из себя человека аля «не смотрите на меня так, я турист». хозяйка пришла поздно вечером и тонко намекнула хану, что если он не отдаст деньги сейчас или на крайняк утром, то может спокойно собирать вещи. хозяин супермаркета сказал, что джисон не проработал и месяца, а значит по уговору, последний денег не получит. единственное, что получит хан это по лицу, точнее уже получил. — можно мне, — джисон опёрся локтями о стол, — пожить у тебя? — не вопрос, — феликс одарил мягкой улыбкой, отчего щёки с россыпью тёмных веснушек забавно дрогнули, — комната большая, думаю, поместимся. — спасибо. — только, — ли начал копошиться в своём фиолетовом рюкзаке со значками любимой музыкальной группы shinee, — мне нужно в универ забежать, всё-таки я занятия не пропускаю, подождешь полчасика? — конечно, — ещё одна мягкая улыбка и неимоверная теплота на душе. дождь постепенно заканчивался, сменяясь лишь редкими каплями, что, кажется, все падали только на джисона. небо всё такое же серое, словно затянутое горькой дымкой, несуществующее солнце спряталось где-то далеко за густыми тучами, а ледяной сентябрьский ветер всё норовил забраться под тёплую чёрную куртку, холодом проходясь по худым рукам. до здания университета идти пешком минут десять максимум, но джисон со своей огромной сумкой преодолевает это расстояние лишь за двадцать, постоянно останавливаясь, чтобы отдышаться, ибо «я уже старый» и чужие возгласы «ты всего на один день меня старше!» тут не помогают. возле кампуса полно студентов, просто так посидеть с сумкой на лавочке не получится. — я быстро, — кидает ёнбок в сторону хана. — давай, я пойду, подожду тебя, — рыжеволосый быстро пробегается глазками по территории и указывает на двор, что находился за главным корпусом, — на заднем. — ок, — после чего ли быстро бежит к входной двери, чуть не сбиваясь на ступеньках крыльца, чем вызывает легкий смешок у хана. небольшое местечко, с которого открывается потрясающий вид на стену общежития, позади главного учебного корпуса. пара старинных лавочек, меж которых стояли маленькие мусорные баки, служившие для всех присутствующих здесь пепельницей, посаженные вдоль окон кусты и заросший газон. будто у себя дома, джисон плюхается на лавочку, закидывая сумку. откидывает назад голову, ерошит и без того взъерошенные волосы, хлопает себя по щекам, быстро осматриваясь по сторонам. вроде никого. достаёт из глубокого кармана недавно купленную пачку лёгких сигарет и жёлтую дешёвую зажигалку. затягивается, спокойно, навязчивые мысли невольно отступают, давая волю, чтобы расслабиться и забыться хотя бы на несколько минут. неприятный вкус табака отрывает от реальности, заставляя откинуть голову назад и прикрыть глаза. — и давно ты куришь? чёрт. чёрт. чёрт. джисон заметно вздрагивает и распахивает круглые глаза, буквально замирая и покрываясь ледяной корочкой. пользуясь чужим замешательством, минхо забирает сигарету, случайно проходясь тонкими тёплыми пальцами по щеке и губам. подносит, делает затяжку, после чего ухмыляется, кидая мимолётный взгляд на рыжую макушку. чёрт, даже когда этот человек просто курит, кажется, будто он создаёт целое искусство. — лёгкие и дешёвые, — озвучивает свой вердикт мин, — купил первые попавшиеся? хан мямлит что-то на подобии объяснения, словно ребёнок, у которого забрали любимую игрушку. — не стоит таким заниматься, джисон, — выбрасывает сигарету в урну. — хотя, дело полностью твоё. ещё несколько минут ли осматривает хана, подмечая, что тот выглядит как потерявшийся котёнок, замечает дорожную сумку, анализирует, молчит, после чего сразу же выдаёт: — переезжай ко мне. джисон надеется, что ему послышалось и, что вся эта ситуация — лишь выдумка, глупая шутка от табака и холода. слова преподавателя эхом, словно по пещере, отражаются в голове прежде, чем смысл доходит, а рот невольно открывается, чтобы возразить, но тут же замолкает. — феликс живёт в общежитии, у него маленькая комнатушка, в которой он сам едва помещается, — мин переводит взгляд на хана. — у меня же просторная студия, да и домой я прихожу ближе к вечеру, почти весь день в твоём распоряжении. — откуда вы знаете? — джисон на минуту замолкает. — про феликса. — если ты про то, что я знаю, как мучается этот австралиец, то несколько дней назад я заметил, как он таскался с какими-то коробками, решил помочь ему донести их в комнату, а там два на два кухня и в два раза больше комната, там одному жить тяжело, а двоим то, — ли делает небольшую паузу, рассматривая заинтересованный взгляд младшего, будто читая немой вопрос. — так как больше у тебя друзей нет, то переехать ты можешь только к феликсу. — почему это у меня нет друзей? мин решает промолчать о том, что постоянно наблюдает за младшим в университете. — стал бы ты выбирать маленькую комнатушку, если бы имел что-то поприличнее? хан сидит в немом шоке. ещё несколько минут переваривая в голове всё вышесказанное. скрещивает замёрзшие руки, устремляет взгляд на рядом лежавшую сумку, будто она сейчас оживёт и скажет, что тому делать. выпадая из реальности, взвешивает все за и против, наблюдая за полиэтиленовым пакетом, что пролетел, словно перекати-поле. смотрит на учителя. идеальный профиль, чуть приоткрытые персиковые губы, пушистые русые волосы и стройное тело. мин ловит изучающий взгляд на себе и странно ухмыляется, отвечая в голове на поставленный вопрос. с другой стороны, у феликса скоро экзамены, концерт, ему нужно готовиться, значит больше всего времени он будет проводить дома, хан будет только мешать. опережая собственные мысли, джисон выдаёт резко и метко: — а я не буду мешать, когда вы женщин приводить будете? мин, кажется, ожидал что угодно, от очередного словесного потока до короткого «нет, спасибо» и, наверное, был бы даже рад последнему, главное не это. почему именно этот вопрос? немой шок можно проследить у обоих. казалось бы, почему хан удивляется своим же словам? потому что. язык работает быстрее, чем мозг успевает сообразить и так всегда. — не беспокойся, я не привожу домой женщин. коротко и ясно. — ладно, — соглашается хан в следующее мгновение удивляясь пришедшей самоуверенности. — пойдем, — кидает ли в сторону рыжеволосого и указывает на чёрный suzuki swift, что стоит одиноко почти на пустой университетской парковке. хан скромно улыбается, достаёт побитый смартфон и отправляет ёнбоку пару сообщений вполне информативного характера: «я буду жить у учителя ли» «так получилось…»25.09.18, 10:05.
просторная однушка, стены, покрытые белой краской, высокие потолки и панорамное окно без штор с выходом на балкон. в квартире пахнет чем-то сладким и вишнёвыми сигаретами, чья пачка лежит на тумбочке возле входной металлической двери. туда же ли кидает ключи с брелком в виде бутылки шампанского, попутно скидывая классические туфли. кухня с ящиками из светлого дерева отделялась от гостиной и и по совместительству спальней лишь одной небольшой стеклянной перегородкой. пара кофейных кожаных диванов, один из которых стоит возле окна, а второй подле стены, где красуется панорамное фото ночной йокогамы, сделанное, кажется, самостоятельно. на кофейном столике мятная зажигалка, несколько фото-журналов и старый nikon. пара серых подушек на полу и три пустые бутылки белого сладкого, а также пачка ультратонких презервативов. в уголке искусственный алоэ, возле на стене одиноко висит пыльная старая плазма, которую не включали, видимо, с самой покупки. обычная квартира самого обычного любителя фотографии и чувствительного секса. — вот, — мин указывает широкий диван подле стены, — спишь там. хан осматривает просторную студию, подмечая простоту, но в то же время своеобразную эстетику, где-то находит себя и восхищается, потому что эта квартира идеально описывает хозяина. чуть краснеет, когда замечает открытую пачку под кофейным столиком, обводит взглядом полку с дисками под телевизором. — зачем вам диски? — люблю смотреть фильмы? — ли выгнул бровь. — так вы, учитель, к телеку вообще не прикасаетесь, — хан проводит пальцами по поверхности, показывая грязные от пыли пальцы. — я включаю его только один раз в неделю, — минхо опирается лопатками о стену, наблюдая за бегающими глазками джисона. — но, если хочешь, можем смотреть вместе каждый вечер. — интересное предложение, — хан чуть наклоняется, чтобы поудобнее рассмотреть скромную коллекцию dvd дисков. — «огни большого города», серьёзно? — классика, — ли мягко улыбается, видя как младший с ярким интересом рассматривает диски. — «форрест гамп», «унесённые ветром», ого, «реальная любовь», да вы романтик, учитель ли. мин только глупо улыбается, скрещивая руки на груди, щуриться, чтобы узнать какой диск вытянул рыжеволосый на этот раз. — вау, «интерстеллар», вы серьёзно? — хан делает такое лицо, будто получил подарок от санты на рождество. — нравится? — обожаю его, от сюжета и игры актёров до каждой мелочи и истории, просмотрел до стёртого диска, несколько раз покупал новые, смотрю и смотрю, хотя уже давно выучил всё наизусть до каждой реплики, — джисон покручивал диск в руках, а в глазах, кажется, виднелись сотни различных звёзд, таких же как и на обложке. — посмотрим сегодня вечером? — ли подходит к входной двери, надевая чёрные лаковые туфли, забирает ключи и излюбленную зажигалку. — конечно! — вскрикивает рыжеволосый, убирая дикс на кофейный столик, — куда вы, учитель ли? — ну, я вообще-то работаю, — мин слегка поднимает уголок губ, кидая в карман пальто пачку сигарет и указывая на шкаф возле себя. — свои вещи можешь сложить сюда, буду дома где-то к шести, не скучай. — до свидания, учитель! — джисон ярко улыбается, отчего приятное тепло разливается где-то в сердце старшего, вызывая мягкую улыбку, какой одаривает трудолюбивый муж свою красавицу жену перед уходом на работу. хлопок дверью и джисон падает на диван. длина позволяет вытянуться во весь рост, до хруста выгибаясь в спине. зарывается руками в волосы, улыбается, волнение начало незаметно уходить, сменяясь сладким спокойствием. квартира отдавала своеобразным уютом, отчего хан встал и направился исследовать чужие хоромы дальше. просторная светло-бежевая ванная с матовой душевой кабиной. всё в стиле минимализм, ничего лишнего. разве что парочка бокалов на стиральной машинке. гель для душа по акции с запахом фруктовой мяты, чёрная зубная щётка и белое полотенце. заходит в ещё одну комнату, видимо, в так называемую кладовую. какой-то хлам, куча картонных коробок, пара зимних курток и синтезатор. последнему хан удивился больше всего. учитель никогда не говорил, что умеет играть, а умеет ли вообще, если инструмент стоит тут, а не в гостиной. проводит кончиками пальцем, такая же пыль. вырисовывает надпись «приберись», довольная ухмылка. вернувшись продолжает перебирать диски. большое количество старых фильмов, мало романтики, в основном автобиография и детективы. несколько приключений, один мюзикл. возвращает в реальность телефонный звонок, громкая и противная мелодия сразу же разносится по квартире. — да? — о, я думал ты не ответишь, — хан едва ли не слышит его усмешку. — всё-таки занят сейчас как никак или вы уже закончили? — заткнись, — рыжеволосый завалился на мягкий диван, обнимая подушку, что пропахла парфюмом учителя, — он уехал. — что ж, вполне очевидно, у него ещё несколько пар впереди, — феликс помолчал, будто разведя обстановку. — как квартирка? — скажем так, я вижу минхо в каждой вещи, — рыжеволосый тут же закрывает рот ладонью. — минхо? — противно хихикает ли. — учитель ли, учитель ли. — конечно, да-да, я тебе верю, слышишь? — не слышу, — шипит хан. — но здесь довольно уютно и да, мы спим на разных местах! — в смысле ты на одной стороне кровати, а он на другой? — ха-ха. — почему ты согласился? — голос ёнбка становится глубоким и низким, таким мужественным, с ноткой хрипоты, отчего по спине проходится табун мурашек. — я не знаю, возможно, — джисон рассматривал белый потолок, будто разговаривает с ним, а не с австралийцем, — мной овладело странное чувство, словно, чёрт, мне казалось, что если я не соглашусь сейчас, то навсегда потеряю его. — ты влюбился? — голос феликса показался более взволнованным, чем обычно. хан не знал, он никогда не влюблялся. никогда не держался за ручку с милой девочкой и не целовался до дрожи в коленках и бабочках в животе. никогда не дарил цветы, не подбрасывал милые записки. всё это проходило стороной, словно и не его вовсе. джисон никогда не задумывался об этом в серьёз, будто ожидая снисхождения небес, которые предоставят хану идеальную пассию, они поженятся, заведут детей и умрут в один день. вот только никаких девочек не было, был лишь ли минхо. преподаватель с идеальной внешностью, дурманящим голову парфюмом и желанием большей близости.20.05.19, 19:54.
— сэм? — ммм? высокий брюнет с родинкой под левым глазом лениво обернулся на зов, застывая с начосом в пухлых губах. — давай посмотрим, — рыжеволосый вертит в руках старую упаковку dvd диска, проходясь дрожащими пальцами по обложке. — интерстеллар что ли? — длинные изящные пальцы подхватывают коробку и переворачивают на сторону с описанием, — да ну, в этом фильме куча сюжетных дыр, ты в курсе? — например? — помнишь случай с планетой миллер? — кивок. — один час на этой планете равен семи годам на земле, главные герои пробыли на ней около получаса или даже меньше, но почему-то когда они возвращаются, то ромилли говорит, что прошло где-то двадцать лет, так? — ну. — серьёзно не понимаешь? — сэм откидывается на спинку дивана. — они не могли пробыть на этой планете так долго, а даже если и так, то им нужно было находиться там около нескольких часов, видишь, не сходится. джисон отворачивается, откидывая голову на спинку старого персикового дивана. в свете неоновой лампы рыжие волосы кажутся пурпурно-фиолетовыми, перед глазами тысячи звёзд и огромное желание улететь далеко-далеко, желательно на ту самую планету, где музыка из плеера будет неприятно бить по ушам. — хорошо, твои предложения? — хан поворачивается в сторону молодого парня. идеальная молочная кожа такая гладкая, словно дорогой фарфор, густые тёмные волосы чуть растрёпанные на затылке, глубокий взгляд, словно тихий океан, говорит всё за себя, в котором блуждают тысячи мыслей-кораблей и только одной удаётся добраться до места назначения, пухлые губы безумно мягкие, будто прикасаешься к белому персику, подтянутое тело, острые ключицы с россыпью чёрных родинок, изящные руки с длинными тонкими пальцами. перед ханом целое искусство, вся вселенная лишь в одном человеке, сошедшего с греческого пьедестала. — вытри слюни, — громко усмехается до приятного звона в ушах, — «500 дней лета»? — опять, почему? — потому что это шедевр, — хрустит чипсами, облизывая пальцы от солёных крошек. — это обычная история о любви двух сумасшедших, — непонимающий взгляд. — они кричали в парке слово «пенис», камон. — да боже, ты всегда зацикливаешься на мелких ненужных деталях, упуская всю суть сразу же! ты хоть понимаешь про что он? — про двух психов, — отрезает хан, копаясь в ящике с дисками. — этот фильм о том, что жизнь полна сюрпризов и не всем и не всегда выдается счастье любить и одновременно быть любимым! — шатен вздёрнул руками. сердце джисона издало болезненный стон, словно оторвался пластырь и открылась рана. дрожащие руки держали в руках упаковку диска, где на большой белой футболке под кадрами из фильма огромная голубая надпись «500 days of summer». — что с тобой? — я в порядке.27.09.18, 21:23.
— ну пожалуйста! хан мило надувает губки и отворачивается, словно ребёнок. — джисон, — мин пытается повторить рожицу младшего, но выходит что-то среднее между страшным существом и пусечкой. — последний раз я делал это четыре года назад, я ничего помню! — врёте и не краснеете! — рыжеволосый смешно стукнул ножкой. — всё вы умеете! — что за ребёнок, — ли кричит куда-то в окно, взмахивая красивыми руками. — пожалуйста, — джисон виснет на мужчине, словно коала на ветке, неприятно утыкаясь подбородком в грудь, — вы же умеете всё в этом мире! — не подлизывайся! — минхо обнимает младшего за талию, чтобы тот не упал, сильнее прижимая к себе, чувствуя приятный запах своего шампуня, витающего в воздухе. контрольным выстрелом становятся щенячьи глазки, коими джисон любезно одаривает покрасневшего старшенького, сильнее прижимаясь к груди. — хорошо-хорошо! яркая улыбка расцветает, словно первый весенний цветок, согревая душу нежным теплом. хан мгновенно спрыгивает, чуть запинаясь о дверной косяк, через считанные секунду уже вынося чёрный пыльный инструмент. минхо замечает улыбку победителя, что красуется на чужом лице, теряет форму, раньше он бы так просто не сдался. — куда его? мин кивает в сторону свободной стены под полку с dvd дисками. быстро протирает пыль, задаваясь вопрос, почему это делает он, а не младший, робко улыбается, когда замечает полный ожиданий взгляд, подключает, настраивает инструмент, на секунду кажется, что перед тобой настоящий профессионал, который с минуты на минуту начнёт свой концерт в огромном зале с тысячами критиков. тонкие пальцы чуть проходятся по клавишам, серьёзное выражение лица, что идеально бы смотрелось в свете софитов. — что хочешь услышать? — старший садится на небольшой чёрный стульчик, выдвигая ноги. — хм, — хан в задумчивости прикладывает к губам указательный пальчик, — то, что вы знаете лучше всего, можно такое? — конечно. ~ Yiruma — River flows in you ~ тонкие элегантные пальцы уверенно прошлись по белым, словно снег клавишам. руки задвигались так плавно, они казались волнами в океане. так легко и непринужденно, в то же время ярко, музыка впечатывалась в память, заставляя обрастать внутри яркими цветами. расслабленное лицо, подрагивающие чёрные ресницы и чуть приоткрытые персиковые губы, потрясающие изгибы шеи, где красовались созвездия родинок, будто точки, что сделаны чёрной ручкой на белом листе. сердце джисона дрогнуло, кажется, вся душа пропиталась звуками синтезатора, ровное до определённого момента дыхание резко сбилось, превращаясь в порывистый ветер. вся вселенная была сосредоточена лишь на том крошечном расстоянии, между которым находились всего лишь два человека. в этом мире не было, казалось, больше никого и ничего. лишь те два человека и инструмент, чья мелодия эхом отражалась в пустом пространстве. джисон чувствовал в этой музыке минхо. каждой клеточкой тела, каждая нота, будто вбивалась в сознание и пустое до момента сердце заполнялось лишь одним человеком с озёрными глазами. горьким комом чувства застряли в горле. руки до белых костяшек сжались на бесформенной ярко-жёлтой толстовке. хан невольно закусил нижнюю губу, дабы не сорваться на дикий всхлип. минхо был кем-то вроде совершенства в этой бордовой хлопчатой рубашке и в чёрных брюках. тонкие запястья волнами то и дело поднимались и опускались, чуть звенели белые наручные часы. хотелось сделать нечто большее, хотелось запечатлеть эту красоту, это мгновение, те частицы доносящейся музыку. хотелось закричать, заплакать, прижаться и не отпускать. словно прирасти и стать частичкой чего-то большего. хотелось стать одним целым. хан готов отдать все звёзды и галактики лишь бы быть рядом хоть ещё мгновение. сердце норовило выскочить из груди. оно вдоволь заполнено лишь одним человеком, лишь одним сознанием. «ты влюбился?» вопрос огнём вспыхивает в памяти. одно слово напрашивается само собой, но растворяется в океане других чувств, тех, что гораздо больше простой любви. в уголках глаз выступили капельки солёных слёз, к щекам прилипла густая алая кровь, а губы невольно поджались. джисон не помнит, когда звуки инструмента оборвались, помнит лишь чьи-то тёплые объятия. — всё хорошо? — мин обеспокоенно смотрит на младшего, на его детские глазки, смахивает капельки, прижимая к себе ещё сильнее, будто хан это самое драгоценное, что есть в этом мире, в мире минхо. хан сжимает рубашку на боках старшего, прижимаясь всем телом ещё ближе, ещё сильнее. смотрит робко, нежно, сейчас он кажется таким невинным, маленьким, которого хочется защитить от всего, от всех проблем, от каждого шороха. — я, кажется, влюбился в тебя, — джисон чуть прикрывает глаза, казалось, ещё немного и сжавшееся сердце разобьёт рёбра на маленькие кусочки. в то же мгновение хан чувствует нежные губы на своих, кажется, невиннее нет прикосновения. такое лёгкое, словно первый снег, мягкое и до жути приятное. чуть выгибается, чувствуя чужие руки, что нежно проходятся по пояснице, невольно обхватывает руками шею. минхо улыбается, поднимает руки на талию, чувствуя какая горячая кожа младшего даже сквозь плотную ткань толстовки. одной рукой зарывается в мягкие рыжие волосы. у джисона вкусные губы. виноградная жвачка. медленно посасывает нижнюю губу, чуть прикусывая. осторожно проникает в чужой рот, проходит горячим языком по ровному ряду зубов, чуть щекоча по нёбу. медленный, тягучий и очень чувственный поцелуй, от которого бабочки порхают в животе. хочется прижаться к друг другу всё сильнее, хотя, казалось бы, куда ближе. тихие постанывая, мягкие ручки чуть царапают молочную кожу на шее, немного пробираясь под ворот. целуются, кажется, до дрожи в коленках, где каждое движение наполнено приливом чувств и яркой вспышки эйфории.19.10.18, 23:06.
~ Victor! — Tinder Song ~ рука скользит по запястью, словно по хрупкому льду, приятно отдаёт куда-то в зону поясницы. прикусывает кусочек эрогенной зоны, проходясь языком по выступающим венкам. вызывает тем самым тихий стон, заставляет выгибаться в спине и шумно глотать воздух. перед глазами взрываются звёзды, когда вторая рука медленно проводит кончиками пальцев по голой коже на гладких лопатках. ноги невольно обвивают чужой голый торс, прижимая к себе ещё ближе, полностью ощущая противоположное возбуждение. — мин, — хан откидывает голову назад, закусывая зацелованные губы, — хо. — почему неформально, — ли заламывает руку младшего, наклоняясь к самому уху, — джисон~и. медленно прикусывает мочку, целует за ушком, проходит долгими поцелуями до шеи. томительно покусывает, оставляя отметины, что наутро расцветут багровыми цветами. стягивает серую футболку, кидая куда-то на пол. дрожащими руками джисон расстёгивает пуговицы на бордовой хлопчатой рубашке минхо. кажется, будто касается раскалённого железа, когда проводит руками по голой груди и впалому животу. притягивает к себе за шею, поцелуи всё такие же медленные и тягучие, похожие на растекающийся по тарелке мёд. захлёбываются чувствами, словно водой. у джисона фетиш, фетиш на то, как мин открывает зубами упаковку ультратонких презервативов ухмыляясь, смотрит своим туманным и страстным взглядом, заламывает над головой руки, целует куда-то в висок. толкается сначала неспешно, как будто пробуя на вкус. толчки становится всё ярче и сильнее. хан выгибается, всё ближе прижимаясь своим горячим телом. в квартире темно, лишь тусклый свет фонаря оставляет полоску света на губах джисона. громкие стоны эйфорией отражаются в голове старшего. узкий и до безумия горячий младший ёрзает, царапает молочную кожу на спине, рвано дышит, пока пачкает себе живот, а у минхо перед глазами лишь джисон, во всём мире, кажется, для него существует лишь джисон со своими ярко-рыжими волосами, что неприятно прилипли ко лбу.25.04.19, 19:32.
лёгкое покачивание бедром и минхо уже готов. русые волосы чуть отливают синим, а воротник старой бордовой рубашки весь оказывается перепачкан в дешёвой краске. — почему не салон? — крис позорно присвистывает при виде нового образа. — дешевле. ли плюхается на кожаный диван, вальяжно раскинувшись то ли звёздочкой то ли шлюхой. алкоголь слабо ударяет в голову, словно надувным молоточком. руки чуть потряхивает, по привычке тянутся к бело-красной упаковке любимых вишнёвых. — хан придёт, — бан подносит старую зажигалку к чужим искусанным губам, — ругаться будет. в ответ лишь раздражённый смешок. мало кто знает, что после каждого секса они романтично выкуривают одну сигарету на двоих, хан в одеяле, а минхо в серых боксерах. после чай с сушёными яблоками, ореховый чизкейк под названием «купил, я же знаю, как ты любишь». глубокие медленные поцелуи, тихое «я всё ещё хочу кушать», смех и неимоверная нежность в каждом жесте. переплётенные узлом пальцы, шёпот куда-то в шею. в уголках озёрных глаз невольно выступают слёзы, когда воспоминания яркими красками разливаются в памяти. — мин? — голос сменяется на несколько тонов ниже, становясь бархатно-басистым. — ненавижу, — болезненно тушит сигарету об острую коленку, закрывая мокрые глаза руками, — себя. крис знает о минхо всё. знает, кажется, каждый пыльный уголок, но всё ещё не знает, что ему делать, когда в последнее время младший уходит встречаться со своим другом феликсом, оставляя бедного хо одного в пропитанной чувствами квартире. последний одержим каменным молчанием, тихими всхлипами и следами от ожогов. после таких мероприятий говорит «всё хорошо» с нежной улыбкой, целуя рыжеволосого куда-то в макушку, прижимая к себя настолько сильно, насколько это возможно. — я долго думал над этим, — царапает кожу на коленке, — хотел забыть, но никак не могу выкинуть из головы. — почему ты хочешь с ним расстаться? — бан, ему двадцать один и вся жизнь ещё впереди. — не приписывай себя к старикам, мин, мне вообще тридцать один, в гроб уже можно ложиться? — крис противно морщиться. — ложись, — усмешка. — он такой молодой, если он встретит какого-то другого, ну, знаешь, там длинные ножки, большая грудь, все дела, может… — он любит тебя больше жизни, чёртов эгоист. — я просто не хочу сейчас умирать, — шипит ли, после чего позорно поджимает колени к груди. — поверь, я люблю его не меньше, я, блять, если что, если он уйдет, ты же знаешь, что произойдет. — да он почти прирос к тебе! почему ты так хочешь от него уйти?! мин чувствует железный привкус, когда в очередной раз облизывает обветренные губы. кровь неприятно течёт из носа прямиком до подбородка, хо небрежно растирает жидкость по шее, вытирая грязные руки о ткань рубашки. — у него всё впереди, а я буду лишь грязным пятном на его чистой биографии, — трясущимися руками закуривает очередную сигарету, во рту каша из табака, слюны и крови. крис смотрит с отвращением. он никогда не видел минхо таким, таким уничтоженным, переполненным чувствами до предела. его любовь его же убивала, душила, сжимая молочную на шее кожу до синих синяков. — и что ты собираешься делать? — бан не отговаривает, лишь слабо кивает, ставит на столик полупустую банку чего-то алкогольного. — найду хану новую квартиру, уволюсь и уйду из его жизни.20.04.19, 16:54.
— ну скажи, хён, куда мы едем? — младший всё не унимается, ёрзает на сиденье, теребя подол белой футболки. — я же сказал, — мин поворачивается к младшему театрально прижимая палец к губам, — это сюрприз. джисон мило надувает губки, хмыкает и отворачивается к окну, рассматривая ярко-зёленые поля, синие горы, что виднелись тонкой полоской на горизонте, и голубое небо, с кучами белоснежных облаков. что-то внутри не даёт покоя, минхо просто поставил перед фактом, что они едут на свидание в очень таинственное место, которое хён ещё никому не показывал. — сюрприз, — передразнивает младший. — я нашёл это место, когда мне было всего шестнадцать, убежал из дома. — ого, хён, ты был проблемным подростком? — хан звонко рассмеялся, попутно включая радио, настраивая минимальную громкость. — типа того, — мин постукивал пальцами в такт играющей песни, — танцевать любил, из дома убегать и отцовские сигареты тырить. — никогда бы не подумал, — джисон громко смеялся, пытаясь закрыть рот руками. — почему же сейчас ты не убегаешь из дома и не танцуешь? — потому что я мужчина, которому уже тридцать лет, мне слишком поздно заниматься подобным, — усмехается. — не такой уж ты и старый, — рыжеволосый прибавляет громкость, пытаясь подпевать, не попадает в ноты, чем вызывает лёгкий смех у старшего, фыркает и продолжает двигаться в такт музыке. небольшие домики постепенно сменялись тягучими длинными ярко-зелёными полями. за окном почти цветущий май, в воздухе витает запах цветов и приторной романтики. минхо не разгоняется, ведёт плавно. дорога ровная, а в будний день совсем машин нет.17.02.19, 19:01.
строгий смокинг, накрахмаленный воротник рубашки и прилизанные волосы. ресторан пропитан запахом денег и дурной славы. где-то в уголке компания мужчин покуривает заморские сигары, обсуждая последние новости в мире политики и экономики. официанты с их дешёвой радостной улыбкой, жаждущие огромных чаевых, ведь они так стараются. высокомерные девицы в длинных обтягивающих платьях, что обсуждают любовников в столике от мужей и прочее. — и сюда ты хотел меня привести? — хан выгибает бровь и со звоном ставит начищенный бокал с красной жидкостью. — я понимаю, место не очень, но здесь очень вкусное кальби, — мин чуть поправляет ворот чёрной рубашки. — эти рёбрышки можно и дома приготовить! — просто попробуй, соус, что готовят именно здесь, — ли показывает пальцем в сторону кухонной двери, — шикарен. — но не такой шикарный как ты, — мин давится сладким вином, вызывая подрагивание уголков губ на соседнем лице. — ну хотя бы я вижу на тебе что-то большее, чем одну и ту же рубашку да и те треники. — тебе не нравится моя рубашка? — мне не нравится, как в нашу квартиру всё время приходят просить соли, — шипит младший, словно кот. — я приношу соль только тебе, — ли издевательски закусывает нижнюю губу, — ма-лыш. джисон смешно морщиться, выдавливает что-то на подобии «не называй меня так», пока уши заметно краснеют, а руки то и дело стучат по столу. хану ещё с детства не нравились рестораны. слишком много лишнего пафоса, а на деле лишь нормально обжаренная котлета. вся эта приторная вежливость и запах табака в углах особенно раздражал. взрослые в абсолютном контроле над тобой или «ещё одно слово и ты забудь дорогу на кухню», но с минхо по-другому. тот лишь мягко улыбается, рассказывает о своём, о новостях, о наблюдениях, попивая глотками вино. постукивает пальцами, а ноги подставляет к ноге младшего под столом, чего не видно из-за длинной скатерти. на что последний краснеет, скромничает, а потом принимает правила игры. после в супермаркет за минералкой, в аптеку, потому что «они всегда заканчиваются невовремя». и снова посиделки на диване до самого утра. так приятно. приятно ощущать родные руки в своих волосах, дыхание где-то над ухом. откровенные разговоры глаза в глаза, переплетённые пальцы, одна нога на его бедре, вторая свисает с дивана. и просто так. ничего лишнего. «лишь ты и я» — застывает в памяти. и хан верит. верит и безумно любит. надеется. надеется, что так будет всегда.01.05.19, 21:35.
~ Kanno Youko — Von (feat. Arnor Dan) ~ длинная набережная, освещенная белым светом фонарей, полу-прозрачная вода, на которой отражается вид ночного сеула. запах весенней ночи приятно разливается на ветру, проникая до кончиков пальцев. людей почти нет, все столпились на площадях и площадках. до фейерверков остались считанные пять минут. люди веселятся, общаются, утопая в безграничной любви до самого рассвета. куча машин возле открытых скверов, семьи с маленькими детьми, родители указывают малышу на звёзду, на луну. где-то в далеке играет лёгкая музыка, компания подростков шумит, смеётся. яркий огонёк загорается, кажется, в глазах каждого этой праздничной ночью. — да уж, хорошо, что мы сейчас не в той толпе, — джисон указывает пальцем на далёкую площадку. — там, наверное, сейчас так неуютно. — скорее всего, — мин смотрит куда-то на воду. — всего пять минут, ох, словно целая вечность! — рыжеволосый натягивает рукава ярко-красной толстовки до костяшек на пальцах. джисон теряется и утопает где-то своих мыслях, смотрит на воду, ловит глазами яркие блики и стаи мелких рыбок. облокачивается о металлические ограждения, кончики пальцев неприятно мёрзнут. несмотря на последний месяц весны, теплый май не такой уж и тёплый. неприятно дует прохладный ветерок, а ли опять заставил надеть кофту, а не футболку, ибо «холодно, заболеешь же». сегодня ровно пол года, пол года их совместных отношений. джисон улыбается, когда воспоминания киноплёнкой сыпятся, мешая один другому. вот они курят на балконе, а вот в очередной раз смотрят интерстеллар, где джисон плачет на одном и том же моменте, уткнувшись шмыгающим носом в плечо мина, вот они сидят на кухне рано утром, выпивая по чашке душистого чая, вот их первый секс, после которого они отходили ещё несколько дней и вот они стоят на набережной. и рыжеволосый думает, сколько же ещё таких дней он бы хотел прожить. хан вздрагивает, когда холодные пальцы минхо касаются руки. аккуратно берут ладонь, так робко и нежно, словно лепесток бледно-розовой цветущей сакуры. подносит к губам, целует так мягко, как только может, вкладывая всю душу и разрывая ради чувств сердце. у ли дрожат руки, когда он сам покрывается стадом мурашек. смотрит на рыжую макушку, а глаза позорно блестят в свете уличных фонарей. медленно и аккуратно стягивает с безымянного пальца дорогую вещь, подаренную на годовщину, кладя её в ладонь младшего, когда свет фонарей мгновенно гаснет. кольцо из розового золота неоновыми красками переливается в свете наборов праздничных сеульских фейерверков. — ты найдёшь более подходящего человека для этого подарка, хан джисон. что-то рвётся, но младший никак не может понять что именно. то ли его собственное сердце, что явно разбилось, словно пустая стеклянная бутылка, то ли наружу рвётся сдавленный крик вперемешку с горькими слезами и хан не может заглушить. ни то, ни другое. где-то на фоне слышен двигатель автомобиля и звонкий стук каблуков ботинок об асфальт. тело дрожит будто в приступе, а руки царапаются об острые мелкие камни. горло сдавило до чёрных синяков, тяжёлый ком застрял где-то во рту. в ушах неимоверно звенит, а перед глазами расплываются цветные пятна. ватные ноги небрежно поднимают ослабевшее тело, джисон не помнит, как перелезает через ограждение, на котором написано «купание запрещено». холодная вода сразу же окутывает тело, во рту неприятный привкус железа, а высотки и фейерверки уже не видны. глаза невольно закрываются, а лёгкие постепенно заполняется противной водой. на закрытых веках лишь. лишь ли минхо.24.04.19, 18:54
— ну не томи! — ну на, смотри, — хан протянул феликсу бархатную кремовую коробочку, чуть ли не взрываясь от переполняющей радости. — только аккуратнее. — не заберу, не волнуйся, — ёнбок увлечённо рассматривал парные кольца тонкие, из розового золота. — размеры точно правильные? — точно, я несколько раз смерял, — джисон за обе щёки уплетает очередной ореховый чизкейк, — ошибки быть не должно. — такие красивые, минхо выбирал? — вообще-то я! — хан выронил вилку, что с грохотом упала на тарелку, привлекая внимание посетителей. — а для него это сюрприз, слышишь, сюрприз! — слышу, не дурак так-то, сколько будет то, пять? — ровно полгода. — ого, он уже так много тебя терпит. джисон лишь криво высовывает язык, попивая из трубочки фруктовую газировку. — я так люблю его, его привычки, его запах, я и подумать не могу, что делать без него, никогда не смогу отпустить, наверное, не забуду никогда. — хватит тараторить, — феликс отодвигает коробочку обратно, — пойдем, скоро сеанс начнётся.02.05.19, 10:13.
— я умер? тело безумно ноет от накатившей тошнотворной слабости. голыми участками кожи хан ощущает что-то мягкое и нежное, в ноздри ударяет чужой запах квартиры вперемешку с кондиционером для белья. потолок, покрытый плотным слоем кремовой краски, чуть приглушенный серыми шторами свет. помещение пахнет свежестью и детскими антисептиками. — ты был близок. в одно мгновение джисон поворачивает голову к источнику звука. молодой брюнет с чёрной родинкой под левым глазом и с пухлыми розовыми губами сидел на небольшом персиковом диванчике, держа в руках какую-то стопку бумажной волокиты. — если бы не проходящий турист, то ты бы погиб, — длинные пальцы неспешно перебирали листочки. — меня зовут сэм, но если это слишком трудно, то хван хёнджин. добрая улыбка, открывающая вид на привлекательные ямочки. — зачем? — джисон задал вопрос куда-то в потолок, пытаясь закрыть лицо дрожащими руками. — зачем тебя спасли? ну может быть, потому что звал о помощи? — хван прижал к губам кончик от ручки. — звал? — джисон вылупил глаза, казалось, ещё немного и из орбит выпрыгнут. — слушай сюда, ты… — сначала ты просто тонул, а потом, видимо, что-то понял, осознал и стал кричать «помогите, помогите», — сэм старался максимально точно передать интонацию рыжеволосого. — не удивительно, что ты не помнишь, был в состоянии аффекта. — а? — судя по анализу, ты не принимал никаких запрещенных веществ плюс ты вроде не псих, понятно? — сэм забавно изогнул бровь. хан пялился в потолок, когда воспоминания пронеслись в памяти, уже не разливаясь такими яркими красками. скорее они были похоже на пепел, принесённый порывистым ветром. сердце лежало где-то на глубине разбитыми острыми осколками, к которым если прикоснёшься, то моментально порежешься. ком неприятно застрял в горле. такой горький и противный. джисону плохо, впервые полюбить кого-то так сильно, чтобы потом потерять часть себя, будто сердце, что вырвали прямиком из груди. чувство пустоты неприятно резало где-то в центре, отчего рука потянулась и сжала до костяшек белую ткань футболки. — отведи меня домой, — джисон не узнаёт свой голос, что стал таким хриплым и без того яркого звона, — пожалуйста. — уверен, что тебе можно оставить одного? — сэм скрестил руки на груди. — просто отведи. джисон цокнул языком и медленно встал с кровати, мгновенно почувствовал под ногами неприятный холодный пол. — блять, какого? — хан сидел лишь в одной огромной белой футболке, что открывала вид на острые коленки. — где моя одежда? — тебя надо было в мокрой положить что ли? — сэм достал небольшой пакетик, из которого выглядывала родная красная толстовка. — я всё постирал и погладил, держи. — ты раздевал меня?! — джисон чувствовал себя сейчас школьницей, которую позорно развели на секс. — да, я раздевал тебя и ничего в тебе не заставило мою душеньку дрогнуть, ясно? — брюнет чуть закусил губу, делая вид, что очень занят рассматриванием одеяла. — извращенец! — хан в испуге прыгнул обратно под одеяло, высунув только рыжую макушку. — эй ты, я прыгнул за тобой в эту холодную воду, хотя мог спокойно наблюдать за фейерверками, а ты ещё и выпендриваешься здесь. — врёшь, ты говорил, что меня спас какой-то турист! — протест от одеяла. — это я и был, идиот! неловкое молчание прерывалось только шорохом со стороны кровати и медленным, но довольно громким раздражительным дыханием хвана. через пять секунд из-под одеяла выглянуло что-то рыжие, что лишь быстро забрало пакет с одеждой., а после оттуда вышло нечто в ярко-красной толстовке и чёрных джинсах. — где мои кроссовки? — джисон натянул капюшон по самые глаза. — у двери, их я тоже высушил, помыл и, кажется, был единственным, кто эту обувь вообще чистил, — сэм скрестил руки на груди и драматично отвернулся от хана. на улице постепенно становится солнечно, лучики то и дело поглядывают, освещая зеркальные поверхности небоскрёбов и многоэтажек. летние цветастые куртки, счастливые улыбки и запах лета медленно приближался. на улице людей ещё больше чем обычно. всякие на работу, учёбу, спешат поздравить с днём рождения. на крайний случай попросить денег в метро. всё слишком непривычно и небрежно, словно мазки масляной краски на картине какого-нибудь поль сезанна. все те пасмурные дни утопают в бассейне вечной памяти. однотонные многоэтажки сменяются низкими пятиэтажками. где-то среднего возраста. очередной поворот, супермаркет на углу и вот. единственный опрятный подъезд, пятый этаж. без запаха, родная квартира и разбросанные вещи. очередная просторная студия, ибо «все квартиры одинаковой планировки». кроссовки куда-то в стену, затем на пол подле дивана. опрокинуть голово на него и долго-долго смотреть в потолок, будто на звёздное небо, плевать, что хан видит там больше, чем просто краску. — вот значит, где ты живешь, — хван ходил по квартире, рассматривая здешний хаос и делая вид, что ничего не замечает. — как тебя хоть звать? — хан джисон. сэм поглядывал на чужие вещи с неподдельным интересом, рассматривая каждую деталь, подмечая всё новое для себя в этом мире. взгляд застыл на панорамной фотографии ночного сеула, что сделано, кажется, где-то вдалеке, отчего видна лишь малая часть многочисленных огней. — можешь уходить, — не смотря в сторону, джисон поджав хвост медленно шагал в ванную. — до встречи. как-то без эмоций и прощаний, ну да ладно. незнакомые друг другу люди, практически никто. новый подъезд, чистые коврики перед дверьми, сэм вызывает лифт, не важно, что этажей всего пять. он так устал, всю ночь не смыкал глаз, бегать в больницу, просить взять на анализ, следить за чужим здоровьем, стирать одежду и рассматривать личное дело. всё так выматывает, хочется завалиться на тёплую кровать, что пропахла чужим запахом, чтобы вечером снова уйти на ночное дежурство. достало, ей богу. лифт подъезжает, хван тянется к карману светлых джинс за телефоном. не сразу доходит, что его нет. бегает по карманам, мысленно проживая около трёх мини инфарктов. спустя нескольких минут угрызений совести всё же вспоминает, что оставил мобильник на тумбочке в квартире хана. хёнджин впервые за несколько месяцев выдохнул с облегчением. входная дверь пища открылась. — извини, я мобильник забыл, — кричит сэм куда-то в глубь квартиры, но ответа нет, вообще лишь мёртвая тишина. — хан? сердце начинает болезненно сжиматься, когда ответа не следует, а признаки какой-либо жизнь мгновенно прекращаются. хван медленно подходит к открытой двери ванной комнаты, где старший видел его последний раз. руки тут же зажимают рот, дабы не вырваться крику. джисон лежал на холодном кафеле, дрожащими руками пытаясь провести полоску поглубже, но всё бесполезно. порезы кровоточат, пачкая локоть, неприятно щипят. младший боязливо поворачивается в сторону двери, смотрит испуганно, боится, он ведь не хотел, он просто не может. он слишком другой, слишком не тот, чтобы вот так уйти из жизни. — п… помоги, — шепчет хан. хёнджин мгновенно срывается с места, подлетает к мальчишке, усаживая того на краешек ванной, роется в аптечке, находит всё нужное, распечатывает бинты, разрывает ватку. — всё хорошо, я рядом, — сэм шепчет уверенно, чтобы успокоить младшего, гладит по голове, обезвреживая раны. в голове пульсирует, он так много раз оказывал первую помощь, почему в этот раз так страшно. из-за этого парня? потому что он всё-таки смог задеть душу, смог заинтересовать. стало невыносимо страшно ещё в тот раз, когда он прыгнул в реку, хван тогда прогуливался по набережной. не раздумывая бросился на помощь. ему хотелось, чтобы этот паренёк жил. просто жил со своими рыжими волосами, маленьким ростом и милыми щёчками. — ты плачешь? — джисон сидит неподвижно каменно, у самого уже давно ручьём льются полоски слёз. — нет, просто не моргал долго и вот, — вырвался нервный смешок, а руки всё ещё поглаживали рыжую макушку. — прости.09.05.19, 9:32.
— ахахах. тёплый смех, от которого на лице непроизвольно начинает играть улыбка, а живот скручивать от витающей в воздухе симпатии. хочется пальцем ткунть в эти глубокие ямочки, провести по пухлым нежно-розовым губам. приятный запах молока и манго, пушистые волосы, пробор посередине и идеальная родинка. всё в этом человеке идеально, идеально мягко, идеально красиво и волшебно. — нет, серьёзно, тебе двадцать пять? — хан раскинулся звёздочкой на широкой кровати. — неужели я выгляжу старше? — сэм повернулся к зеркалу. — я так и знал, что эти морщинки уж слишком видно, боже, какой я старый! — я думал ты мой ровесник. — что? я не такой мелкий, — хван драматично всплеснул руками. — ха-ха! необычно странное утро. хан пришёл к старшему где-то после семи, последний только вернулся с ночного дежурства, ткнув пальцем на кнопку американо. хван совсем не ждёт гостей, все друзья остались в америке, а коллеги только пришли на рабочее место. он один, но как бы и нет. какой-то огонёк надежд всё же горит в душе. в сэме умирает королева драмы, когда тот лениво плюхается на кровать, забывая снять верхнюю одежду и обувь после очередного дежурства. и всё вроде бы устраивает, но что-то глубоко в душе заставляет нервничать особенно, когда в гости заглядывает вот такой вот молодой парнишка с рыжими волосами, которые старший выкрашивал на днях, ибо «хочу ещё ярче». вообще всё это очень странно и неоднозначно. хочется спросить о случившемся, но боится, боится, что младший снова начнёт калечить себя, изнурять голодом и громко плакать в подушку. сэм навещал младшего каждый день, приносил ореховый чизкейк и чай. спрашивал как дела и гладил по голове. ощущение, что ты прикармливаешь бездомного котёнка, не решаешься взять домой, лишь кормишь и заботишься, а потом этот сам приходит домой к тебе, просит погладит ещё, хочет кушать. хочет, чтобы его забрали к себе. приходится забрать, напоить вкусным фруктовым чаем, приготовить завтрак, слушая забавные истории, тихонько посмеиваться, и гладить по голове, будто так всё и должно быть. словно всё это правильно и повседневного. — почему ты сбежал из штатов? — джисон шуршит обёртками от конфет. — не сбежал, а просто уехал, это разные вещи, — хван смешно дуется и сильнее шоркает губкой по тарелке. — ну так почему? — ну, в связи с некоторыми обстоятельствами я был вынужден покинуть родительский дом и… — тебя выгнали что ли? — со стороны раковины послышался громкий звон. — выгнали. — слушай ты, — сэм развернулся с поварёшкой в руки, стараясь при этом выглядеть очень грозно. — какой твой любимый фильм? — противное хлюпанье от чая. — «500 дней лета», а… — это недо романтика? — хан смешно изогнул бровь. — о чём ты говоришь, это лучший фильм и вообще… — расскажи о себе. ещё немного и хван может соревноваться с помидором, ещё и выиграет потом. то ли от злости, то ли от раздражения, к лицу мгновенно прилипла кровь, заставляя нарушителя порядка залиться звонким смехом, который заставляет всех оппонентов дважды подумать и в конце концов всё равно расслабиться. лёгкая улыбка, и сэм садится на стул возле младшего. — меня зовут сэм, хван хёнджин или хён для тебя, я уже старый, мне двадцать пять, работаю врачом в местной больнице, люблю спать и пить американо, ненавижу лук, морковь и баклажаны, особенно баклажаны, а ещё я бог страсти. — ну пока ты не возбуждаешь. — а я ещё и не начинал.19.05.19, 14:23.
~ Ariana Grande — 7 rings ~ — такие тёплые. тёплые губы хван хёнджина, заставляют зажмурить глаза от наслаждения и утопать. губы с привкусом чего-то сладкого, мягкие, подобно зефиру, что присыпан пудрой, нежно прикасаются, словно пробуя на вкус. всё в голове переворачивается, становится вверх дном, противно пищит кнопка stop, пока пальцы зарываются в чужие пушистые волосы, сжимаясь на затылке. присуще сначала мягко, неторопливо. сэм наблюдает из-за чуть приоткрытых глаз, ресницы подрагивают, щекоча кожу напротив. нежные поцелуи, что кажется обычной повседневностью, будто они уже давно женатая пара. всё это кажется обычным, пройденным этапом в отношениях, когда отношений то и нет. есть только заметный интерес и желание проявить заботу. они ведь друг другу никто, просто спасатель и жертва, просто прохожие, просто тот, кому нужно отвлечься, и тот, кто позорно может увлечься. хван не врал. чувствуя согласие, проходится горячим языком по чужим губам и нагло врывается, прижимая младшего за талию к себе ещё ближе. изучая сладкие уста, щекоча нёбо, сжимая футболку на лопатках. ярко, страстно и горячо. хан словно выпивает бокал терпкого вина, что приятно обжигая, разливается по горлу. пьянеет на глазах, жмётся и утопает. утопает в огромном океане хван хёнджина. с головой окунаясь в яркие чувства. это по-другому. всё быстро и страстно. яркими пятнами перед глазами. так отличается, хочется ещё больше, ещё сильнее, наркотику подобно, когда всё лишнее отходит на второй план, заставляя полностью сфокусироваться на хване. на высоком страстном брюнете с чёртовой родинкой под левым глазом. — теперь я возбуждаю? — ещё бы. хёджин это блядское искусство. эстетика в одном лишь проявлении, в одном взгляде и дыхании. почему-то страшно, сердце быстро бьётся о рёбра. джисон вздрагивает, когда чужие холодные пальцы проходятся по голой коже на шее, выводят аккуратные узоры на ключице, поднимаясь то выше, то ниже. мучает, возбуждающе облизывая пухлые алые губы, прикусывая, ухмыляется по сучьи и хватает за шею, притягивая к себе, требовательно впиваясь губами. прикусывая чужую губу, умело хозяйничает, проводит горячим языком не ряду зубов, утягивает в такой страстный жгучий поцелуй. джисон позорно стонет, обхватывая тощими ногами чужой торс. сэм подхватывает под бёдра, сжимает в руках, ещё сильнее углубляет, не замечая дорожку слюны на подбородке младшего. кажется, джисон уже сейчас готов позорно кончить лишь от одного чертового поцелуя, трётся о пах старшего, сжимает волосы на затылке. хван неохотно отрывается, слизывая полоску слюны, ухмыляется, заваливает младшего на кровать, нависая сверху, целует в ухо, прикусывает мочку. хан стонет, так ярко и громко, откинув назад голову, старший больно кусает, оставляя алые пятна на шее. срывает с младшего футболку, расстёгивая верхние пуговицы на своей красной рубашке. спускается ниже, мучительно медленно оттягивает резинку боксеров. джисон закрывает лицо руками, когда чувствует дыхание старшего сквозь тонкую ткань. в следующие мгновенно откидывается на подушку, протяжно стонет, закрывается ладонью в чёрную макушку. все бабочки вылетают роем сквозь стоны. хан проваливается в потоке ярких ощущений, порывистое дыхание неприятно жжёт горло. хочется вечно ощущать губы хвана, вечно находиться на острой грани эйфории, вечно ощущать ладонью пушистые волосы и горячее дыхание. ярко взрываются перед глазами фейерверки, стоит старшему оказаться внутри. наслаждение вперемешку с цветастыми вспышками пролетает через всё тело электрическими разрядами. так странно, хорошо, всё снова обыденно, словно так и нужно. будто это в порядке вещей точно так же, как и то, что вселенная бесконечна.21.09.19, 17:58.
~ Lana Del Rey — Mariners Apartment Complex ~ слишком людный переулок, слишком много незнакомых лиц и слишком холодно. с ушами зарывшись в тёплый синий шарф, хан крепко сжимал руку старшего в попытке хоть как-то согреться, не покрыться инеем. слишком холодный и пасмурный сентябрь, всё небо снова затянуло пепельными тучами, ёнбок свалил в австралию, помахав рыжеволосому маленькой ручкой. это странное время, хван всё больше работает, проблемы с семьёй и коллегами очень сильно бьют по настроению. джисону правда жаль, жаль, что иногда не в силах помочь старшему, отчего приходится отсиживаться в комнате, лишь изредка принося по чашке кофе. вроде бы тоже повседневно, но всё равно как-то не так. они сворачивают в узкий переулок, где людей хотя бы немного меньше. останавливаются возле табачного магазинчика, куда идёт старший покупать ставшие любимыми тонкие сигареты со вкусом горького шоколада. джисона чуть потряхивает от запаха табака в квартире. он облокачивается о стену, рассматривая случайных прохожих. всё обычно, всё так и должно быть? сердце болезненно сжимается, когда хан видит родную пару лисьих глаз прямо напротив. — минхо? всё то же кофейное пальто, бордовая рубашка, на улице минус, без шарфа. красные щёки, туманные глаза, что оживают, когда натыкаются на другие. что-то снова рвётся где-то глубоко, а в уголках глаз невольно выступают небольшие капельки. джисон честно старается, старается быть сильным, не обращать внимания, забыть, пропустить мимо, отвернуться, но не получается. взгляд прикован лишь к одному человеку, чьё присутствие неприятно било по ушам, а в голове противно пульсировало. это не обыденно, не повседневно и не обычно. всё это слишком странно и ужасно. — хан. мин не моргал, не отводил взгляда, лишь пристально вглядывался, а такие родные черты похудевшего лица, в такие же ярко-рыжие волосы и миндальные глаза. воспоминания слишком больно всплывают в памяти. слишком много улыбок, слишком много слова «хорошо». сейчас больно, неприятно и жгуче. плохо, хочется кричать, хочется бежать до содранного горла и больше никогда не останавливаться. персиковые губы так и застыли приоткрытыми, чуть подрагивающими. внутри всё обливалось густой кровь прежде, чем ли решается подойти. до рыжеволосого остается ровно метр, когда из магазина с хлопком входной двери выходил раздраженный сэм, но переборов себя смягчается, подходя к младшему. — представляешь, у них нет моих любимых, ну что ж, я знаю ещё парочку магазинчиков, — сэм аккуратно берёт за руку джисона. — ханни, что-то не так? — всё в порядке, пошли, — сжимает сильно руку, пряча нос где-то в шарфе, быстро передвигая ноги, буквально чувствуя на спине чужой взгляд. следующий квартал, улицы менее многолюдные, но ветер лишь становится сильнее, срывая еле заметные капли с лица. хван идёт чуть быстрее, нервничает, ускоряется, когда они доходят до очередного магазина, в этот раз хан заходит вместе с ним. противный запах табака вбивается, кажется, даже в волосы, приходится дышать через рот, сжимать руки и вытирать с глаз то и дело появляющиеся солёные капли. хёнджин не замечает, лишь быстро покупает нужное, выходит на улицу и приятно затягивается. наконец-то появляется желание думать, раздражение медленно уходит на второй план, а мысли рассортировываются по полочкам в алфавитном порядке. — тот мужчина, с которым вы играли в гляделки на улице, — сэм выпускает очередные серые клубочки дыма, — твой бывший? — откуда ты… — я слепой, но не тупой, — хван отрезает резко, не давая возможности сопротивляться. — скажи мне честно, это из-за него ты страдал? джисон лишь виновато опускает глаза, что еле сдерживали горькие слёзы. — ясно, — хван кидает бычок на асфальт, — то есть я был просто для того, чтобы забыть? очередное молчание, прерываемое лишь порывистым холодным ветром, отчего волосы хёнджина неприятно пушатся, путаются, зацепляясь за еле заметную серёжку. — мы расстаёмся.07.10.19, 19:23.
горло неприятно саднило, холодный воздух проникал под ткань наспех накинутой лёгкой ветровки, заставляя ежиться от мурашек на спине. растрёпанные выцветшие волосы, что уже слабо отдавали рыжим развивались, путаясь ещё сильнее с каждой секундой. воздуха не хватало, а хан и не думал останавливаться, всё бежа и бежа. шнурки давно развязались, болтались, пачкаясь в мерзкой тёмной грязи. мимо пролетали многоэтажки, старые панельные здания, людей много, все спешат домой, все люди хотят поскорее окунуться в тёплые объятия близких. джисону плохо, не хватает воздуха, во рту давно пересохло, неимоверная жажда напоминала каждый раз на повороте. ноги скользят по грязному снегу, когда хан падает, сдирая до крови кожу на ладонях. не останавливается, продолжает бежать дальше. знакомая многоэтажка, самый грязный подъезд, бегом по лестнице на шестой этаж, тёмная металлическая дверь. все чувства вырвались горькими слезами. дрожащие руки несколько раз нажали на звонок. тяжело, очень тяжело. но дверь моментально открылась, предоставляя минхо как на ладони в той же бордовой рубашке. ещё несколько секунд и слёзы стекают по родным щекам, отчего в груди разгорается пожар, а после тихое, сказанное почти шёпотом, но до боли нежное и простое: — я ждал тебя.