la vie tue

Лука устал. Устал буквально от всего. От родителей, которым абсолютно плевать на своего сына. От религии, в которую ударилась его мать. От того, что он должен снимать квартиру. — Я уезжаю, Лука. Я буду жить с Шарлем. Я оставляю свою комнату. Моим родителям необязательно это знать, поэтому они продолжат платить аренду. Я хочу сказать, что ты не можешь больше спать у нас в подвале. Я оставлю тебе свою комнату. Можешь жить в ней столько, сколько хочешь, пока у тебя все не наладится… Ничего не наладилось. Он действительно тогда был благодарен Манон. Лука действительно устал жить в подвале. Хотя он там больше существовал. Удивительно, что друзья не заметили, что от него пахнет сыростью. Друзья? Считают ли они его своим другом? — Соседство — это не просто место, это состояние души. Это семья. А ты скорее дальний родственник. Он действительно тогда ненавидел Манон. И Мику. И Лизу. Будем честны, себя тоже. Лука действительно надеялся, что хотя бы здесь найдет семью. Где-то с четырнадцати лет он мечтал о нормальной семье. Где тебя не оставят после первых трудностей, где нет ярого фанатизма, связанного с религией. Но зря. Вообще он понял давно, чтобы желание сбылось, его не нужно загадывать. Не нужно о чем-то мечтать. Это бессмысленно. Глупо. Полностью в стиле Луки Лалльмана. Он устал каждый день вставать с кровати и заставлять себя не просто натягивать улыбку, а улыбаться. И он очень надеется, что получается искренне. Сколько он уже живет, убеждая всех, что он абсолютно искренний. Кто знает. Много? Он устал скрываться. Он прячет истинного себя. От кого? От общества ли? Или от самого себя? Лука не знает. Лука устал. Если жизнь сказка, то у этой не будет хэппи энда. И Лука придумал, что нужно делать. Просто отдохнуть. Поспать. Час. Два. Вечность. Именно поэтому он идет в ближайшую круглосуточную аптеку. Дома (он же может называть это место домом?) он не нашел нужных ему таблеток. — Здравствуйте. — Здравствуйте. Мне пожалуйста упаковку Донормил.* — У вас есть рецепт? — Да. И пусть он стащил этот рецепт у Лизы. Он просто хочет отдохнуть. Да и ей потом не нужно будет ходить лишний раз в аптеку. Лука умный. И вроде бы это называется забота. Дорога до аптеки и обратно занимает минут тридцать. Последние тридцать минут. Странно, что Лука об этом никогда не задумывался. Зато теперь набирая воду в стакан и закрывая за собой дверь в ванную комнату, он задумывается. О том, что прожил жизнь просто зря. И так нормально не извинился перед Эммой. А ведь Лалльман правда жалеет, что встал на пути их отношений. (еще одни люди, которым он помешал) Первый глоток воды и ровно пять таблеток. Лука знает, что такие средства работают не моментально, поэтому он включает музыку на своем телефон, поджигает косяк, одолженный у Артура и танцует. Места между ванной и унитазом мало, но мальчишке плевать. Он танцует. Ему весело. И скоро все наконец-то закончится. Как только Лука чувствует сонливость, то выпивает еще пять таблеток. И с каждым глотком воды, становится легче. Он танцует, курит и пьет. И чувствует себя живым. Впервые за многие годы. Только продлится это недолго. Скоро он будет сидеть на полу, опираясь спиной на ванну. Скоро он закроет глаза. Навсегда. Скоро останется всего лишь пару маленьких кругляшков снотворного. Скоро он будет улыбаться. Потом Мика и Лиза найдут его в ванной комнате среди пепла от косячка и таблеток. И, конечно, вызовут скорую. Но будет поздно. Но будет поздно. Уже поздно.