Мелодия страсти

      Высоко в ночном небе сверкал диск лунного серебра, освещал мрачный лес Монийской империи, пока его не скроют тяжёлые облака. Но тени громадных деревьев падали на небольшую опушку, лишь пространство посередине избегало их. Ветер завывал, повторяя заунывную мелодию скрипки, шелест листьев соприкасался с тихим утробным рычанием, прибавляя витающей атмосфере мрачности. Стройная фигура в нетипичном плаще плавно двигалась в освещённом луной круге, танцуя и одновременно разнося звуки своего музыкального инструмента по округе, притягивая взгляд, завораживая, заставляя задержать дыхание, чтобы не упустить ни единой раздавшейся ноты. Лишь одно существо не следовало этому правилу, чтобы не затеряться в песне смерти и кончить свою жизнь так глупо. Оно пыталось, но взгляд невольно скользил следом за неуловимым хищником.       Теризла полусидел-полулежал на влажной траве, упираясь локтями в землю, он тихо рычал и тяжело дышал, его нога судорожно дрожала, ведь его охотник, представитель "Света" прострелил сильное бедро, а толстый доспех не смог выдержать натиска пули. Из большой раны текла кровь, окрашивая плотные брюки и свежую траву в тёмно-алый, разнося запах железа. Мужчина морщился, ведь именно в этот момент боялся, что его учуят хищники. Не сейчас, не сейчас он должен умереть, он не посмеет, не позволит себе сдохнуть, пока Монийская империя не сгорит! Он с рыком приподнимается и осматривается, но его огромный молот валялся в трёх метрах от него. Его враг позаботился о том, чтобы мужчина оказался обезоружен.       Умелый стрелок не пропустил глухого рыка и обернулся в своей жертве, перестав играть на скрипке. Он с недовольством и раздражением фыркнул, ведь песня не подействовала на мужчину. Убрав свой музыкальный инструмент в чехол и подобрав длинное ружьё, бесшумно подошёл к Теризле, откинул чехол со своей ценностью и наступил на обе широкие ладони бывшего кузнеца, приставив к зелёному лбу дуло пистолета.       - Рычи, подари мне свою музыку перед смертью! - потребовал Грейнджер, чуть наклоняясь к суровому лицу. Теризла молчал, в упор глядя в алые глаза оппонента без страха, но со скрытым отчаянием. Нельзя ему умирать! Он должен отомстить им за всё! За то, что они лишили его всего самого дорогого, что было в его незаурядной жизни кузнеца. - Я заставлю тебя произнести хоть звук, - Грей произнёс это так, будто констатировал всем очевидный факт.       В тишине раздался оглушающий выстрел, а затем и последовали непродолжительные крики перепуганных птиц, но после всё затихло, лишь тяжелоё дыхание двух людей присутствовало в ней. "Ошейник" Теризлы теперь валялся на земле и больше не скрывал от алого взгляда чужого лица. Кузнец нахмурился, недовольный тем, что его доспех решили испортить и привести в не годное состояние, но он вздрогнул и удивлённо выдохнул, когда на его узкие бёдра нагло уселись, небольшие ладони уперлись в широкую грудь, а тонких губ коснулся высокий ворот чужого плаща.       Грейнджер довольно хмыкнул, расстегнул короткую молнию и сбросил одеяние, представ перед своим врагом высоким и стройным парнем, чьё тело обвивали уже старые посеревшие бинты. Теризла поразился наглости юноши и схватил его за бинты, но те потрескались и порвались под натиском сильных пальцев, оголяя бледное тело, которое покрылось мурашками от пронзившего холода.       - Не стоит совершать необдуманные действия с тем, у кого есть оружие, - Грей схватил кузнеца за рубиновые разметавшиеся волосы и оттянул его голову, выдыхая на скривившееся лицо, второй рукой прижал пистолет к тяжело взымающейся груди. - Снимай, - потребовал стрелок голосом, не терпящим возражений.       Нехотя кузнец уронил на землю большие наплечники, а затем и отбросил длинный нагрудник, оставшись в плотной куртке, но от неё избавился уже сам бард. Стрелок долго осматривал тело своего визави, которое там даже после долгого заточения в темнице не потеряло формы, оставаясь рельефным и мускулистым, лишь зелёный оттенок кожи смущал.       - Неплохо, - прокомментировал увиденное парень и неожиданно впился в тонкие губы мужчины, стискивая тонкими пальцами покатые плечи и прижимаясь подрагивающим телом к горячей груди. К его удивлению, на спину на уровне талии легла тяжёлая ладонь, вжав паренька в своего хозяина. Послышалось недовольное приглушённое мычание, но Теризлу оно не волновало, он остервенело кусал губы Грея, слизывая выступающую кровь из ранок, углубляя грубый поцелуй. Парню пришлось сдаться, да и сам он признавал, что ему нравится то, как грубо с ним обращался новоиспечённый любовник. Он закинул голову назад, открыв шею и дав разрешение мужчине её коснуться, кузнец не терял этого шанса и впился клыками в бледную кожу, оставляя метку, а затем вторую, и третью, и последующие.       Подкатившее возбуждение лишало взрослого мужчину контроля, заставляло грубо и вовсе не ласково гладить и трогать чувствительное юное тело, рвать к чертям узкие брюки и нижнее бельё. Грей, что рвано дышал, мутно взирая на Теризлу с неприкрытым желанием, лежал на холодной земле под крупным мужчиной, дрожа от холода. На него навалились сверху, согрели своим горячим телом и заставили подчиниться, обхватить руками и ногами кузнеца. Теризла довольно ухмыльнулся и сел, осматривая стрелка под собой, раздвинул в стороны и закинул худые ноги на свои сильныё бёдра. Смочив толстые пальцы в своей слюне, он подставил их к сжавшемуся колечку мышц парня и протолкнул один средний на одну фалангу, после его сильно сжали, но он не обратил внимание и втолкнул до костяшек, вырвав из чужого горла хриплый стон. Мужчина протянул руку к покрасневшему лицу и погладил по щеке, большим пальцем проводя по шраму на левом глазу. Парень дёрнул головой, недовольный тем, что касаются к одному из интимных мест, но длинные пальцы, что растягивали его сзади, выбили из его головы все мысли, чтобы он, наконец, поддался и подчинился, упиваясь удовольствием, что ему приносили подобные ласки.       Теризла, который не отличался терпением, вынул пальцы из горячего нутра и, притянул Грея к себе, резко вошёл в него до упора. Раздался вскрик, но его мгновенно заглушили требовательным и жадным поцелуем. Кузнец целовал жёстко, кусал опухшие губы, иногда стукался клыками об зубы человека, когда хотел проникнуть языком глубже в горячий рот.       Всё же, совладав с собой, Теризла дал время стрелку привыкнуть и, получив взгляд, просящий продолжения, стал двигаться, сначала медленно и будто пробуя, но постепенно темп менялся, становясь рваным и резким. С грубыми толчками раздавались шлепки кожи об кожу и пошлое хлюпанье, тишину разрывали короткие и глухие стоны Грея, который чуть ли не в обморок падал, принимая в себя мужчину, что был чуть ли не в два раза больше его самого. Он рвал траву, но потом переместил руки на напряжённые плечи партнёра, одаривая того глубокими царапинами и ранами от ногтей. Боец лишь заводился сильнее и бешено вбивался в податливое тело, вдалбливая его в прохладную землю, а рана в ноге его уже не беспокоила, ничто не могло его отвлечь от того, как грубо иметь такое развратное создание, что подмахивало бёдрами, стараясь полностью насадиться на мужчину.       Но всё хорошее и приятное рано или поздно кончается, бард с протяжным стоном кончил себе на живот и сжал внутри себя член любовника, что и того прошибло током, а сам он излился в Грея. Стрелку не понравится то, что в него кончили, но это будет потом, когда он сможет осознанно мыслить и подарить Теризле хороших лещей. Отстранившись от Грея, Теризла поднял его на руки и возложил на свой нагрудник, укрывая курткой, кузнецу же ночная прохлада не была страшна, он сел у ствола дерева, осматривая рану и стараясь остатками чужих бинтов его прикрыть.