Приглашение

      В его квартире всегда душно. Виноваты ли в этом толстые стены многоэтажного кирпичного дома, или же он так и не смог привыкнуть к этому… нет, не дому, скорее, клетке? Он не знал. Да и плевать, по большому счету.       Очередная бессонная ночь. Когда он нормально спал в последний раз? Точно не тогда, когда переживал во всей красе последствия короткого, но запомнившегося визита в Ад.       Не когда боль заставляла даже его, некромага, наивно полагающего, что он ее приручил, грызть зубами подушку, чтобы позорно не закричать.       И не когда разом лишился магии по вине… Своей. Связь нужно было разорвать раньше.       Экс-некромаг сидел на подоконнике и рисовал. Не Гроттер. Девушка, чье лицо появлялось на листе плотной бумаги, не была на нее похожа. Упрямо поджатые пухлые губы, нахмуренные брови, коса на плече…       Глеб рисовал бессознательно. Казалось, рука не подчиняется владельцу, рисует то, что кроется прямиком в подсознании.       Глеб нарисовал портрет Жанны.       Бейбарсов усмехнулся. Не злобно, не весело. Никак. Почему-то он нихрена не удивлен.       От созерцания карандашной Жанны его отвлек дребезг на кухне. Бывший некромаг быстро убрал рисунок в папку, тоже черную, только на этот раз без всяких защитных чар и змей-подвязок, готовых вцепиться в пальцы излишне любопытным. Раздраженно откинув движением головы лезущую на глаза прядь, парень прошествовал на кухню по короткому коридору: встречать нежеланного, но ожидаемого гостя.       — Я смирился с твоими появлениями, — холодно обронил Глеб. — Но еще немного телепортаций на моей кухне, и ты разгромишь её. Может, воспользуешься для разнообразия дверью?       — Боишься раскошелиться? — блеснув серыми глазами, ответил гость и стряхнул с шелковой рубашки остаточные искры телепорта.       Он был ниже Глеба и еще худее, чем экс-некромаг. Такие же длинные темные волосы ночной визитер предпочел оставить распущенными, в отличие от Бейбарсова, чьи волосы были собраны в гладкий хвост.       — Боюсь, что порежешься битой посудой.       — Забота… Я тоже сегодня заботлив, — ответил некромаг и поставил на стол три бутылки красного вина.       — По какому такому поводу, Керенский?       — Неужели я не могу хотеть выпить со старым другом?       — Я тебе не друг, и никогда им не был. Я всего лишь тебе должен, но как… бывший некромаг не могу тебе ничего дать, кроме тела, а пожить я еще намерен. И то, что я терплю тебя, не показатель «дружбы».       — Ошибаешься, — отмахнулся Керенский разом от всех слов. — Бокалы где? Не пить же из чайного сервиза.       «О, демоны…»       — Почему не попытаешься вернуть себе Гроттер?       Этот вопрос Станислав Керенский задавал бывшему некромагу не первый и, видят боги, далеко не последний раз. Пока, видимо, нужные шестеренки в голове Бейбарсова не встанут на положенные им места и тот не поймет, что рыжую бестию, легенду драконбола нужно спасать из лесного плена.       А для этого, во-первых, нужно вернуть магию и, во-вторых, вспомнить, что добиваться любви всей жизни можно куда менее… тупыми, откровенно сказать, способами.       Пикап уровня пещерного человека, не иначе.       — Опять двадцать…       — Нет, правда! — вскинулся разгоряченный вином некромаг, подливая себе и собутыльнику ещё. — Ты мог попробовать еще, если бы не стал играть в благородного героя романов!       — Нет. Хватит с неё. И с меня.       Стас чуть прищурился.       — Ты же блефовал по поводу проклятия?       Глеб молчал.       — Не блефовал. То есть, если бы ты не завоевал рыжеволосую строптивую красавицу, век тебе дрочить и плакать, плакать и дрочить? В принципе, ты уже…       Керенский намеренно замолчал, наблюдая за реакцией собеседника. Тот молчал и смотрел. Зло. Дьявол, да он взбешен… Хорошо!       — Еще слово…       — Проклятие должно было разрушиться, когда ты коротал время в Аду, — спокойно проговорил Стас. — Даже в таком отпуске есть плюсы. Типа очищающей баньки.       — Чего ты хочешь?.. — вдруг очень устало спросил Глеб, пригубив вино и признав про себя, что оно вполне неплохое.       — Что, так просто?.. — удивился Стас.       — Я безумно устал. Я давно не спал толком. Да и не вижу смысла продолжать с тобой словесную дуэль.       — Я женюсь скоро. Не рассказывал?..       Бейбарсов привык к таким резким сменам темы разговора. Таков уж этот Керенский. Правда, на Глеба подобные уловки не действовали от слова совсем, но пусть.       — Мне соболезновать или радоваться?       Стас весело ухмыльнулся, откинувшись на спинку стула.       — Невысокого мнения ты о семейной жизни!       — У меня был короткий, но запоминающийся опыт.       — А, да. Зализина, — с удовольствием наблюдая, как меняется выражение лица Бейбарсова, прошелестел Стас. — Вспомнил. Нет, уверен, моя семейная жизнь сложится куда лучше. В общем, Глеб.       Бейбарсов вскинул бровь.       — Я приглашаю тебя на свою свадьбу. На мальчишник, ясное дело, тоже.       Бейбарсов вскинул обе брови разом.       — Хватит играть бровями, я не Гроттер, — поморщился Стас. — Так каков твой ответ?       — И где это будет? В гробу над городом?       — Да чтоб тебя, Бейбарсов! Это была мимолетная увлеченность любительницей пауков, ты вечно напоминать мне будешь?       — Я вечность не протяну, — спокойно ответил Глеб, залпом допив вино из бокала.       Керенский смягчился.       — До моей свадьбы протянешь. Я же сказал, что мы вернем тебе магию.       — А ты уверен, что я хочу этого?       — Хочешь! В каждом твоем движении, в каждом взгляде ты вопишь об этом! И мы тебе вернем то, без чего ты загнешься нахрен.       Глеб выдержал взгляд… друга?       — Ты что-то про свадьбу говорил.       — Согласен?       — Возможно. Только, насколько помню, должно быть приглашение.       Керенский усмехнулся.       — Ты не внимателен. Мы с тобой допиваем уже третье «приглашение», — наткнувшись на непонимающий взгляд Бейбарсова, он указал на этикетку бутылок. — Читай.       Глеб взял одну из пустых бутылок в руки. Читать в его состоянии было несколько… затруднительно, буквы смазывались и скакали, будто зачарованные.       «Глеб, здравствуй! Мы, Станислав и Ева (пока еще Воистинова), хотим пригласить тебя на торжество, посвященное нашему бракосочетанию, которое состоится в Париже, а точное место появится, когда вы оба протрезвеете. Буду рада познакомиться с тобой наконец вживую».       — Париж… Идея твоей рыжей?.. — Глеб не смог сдержать легкую улыбку.       — Она любит Францию, — пожал плечам некромаг.       — Так как это будет, Керенский? На могильной плите, в склепе, а у алтаря — мертвяк-священник?..       Стас весело усмехнулся.       — Ты удивишься. Очень.