Когда цель оправдывает себя

— Брат, не думаешь, что пора бы тебе уже семью завести вместо того, чтобы за мной везде ходить? — хмурится девушка. Она бегает от одного прилавка к другому, приветливо улыбается торговцам, не забывая о манерах. Суа действительно завидная невеста к великому сожалению ее старшего брата, которому приходится оберегать её. Он не хочет, чтобы она обожглась когда-нибудь, чтобы малышка Суа узнала вкус боли и предательства, но как донести это стремление до самой девушки? Он преследует только хорошие цели, но: — Не думаешь ли ты, что я так и останусь старой девой, если ты продолжишь в том же духе? — В каком духе? — Не прикидывайся дураком. В отличие от нашего отца, у тебя это очень плохо получается. Я даже не знаю, как ты собираешься занять его место. Политика — не твоё, у тебя слишком доброе сердце для грязи, что творится в ней, брат. Именно подобным разговором всё обычно и заканчивается. Вроде бы Мунбин и понимает, что перегибает палку, и хочет исправиться, как вдруг приходит очередной парень, метящий в женихи к Суа, и тогда «вредный братец Мун» берется за старое: выгоняет горе-любовника за пределы дома чуть ли не метлой, прежде чем тот успевает открыть рот для приглашения прогуляться по берегу реки или для оглашения своего визита вообще. Все мужчины в районе двадцати-тридцати лет знают о Мунбине, поэтому лишний раз к Мун Суа не приближаются. Бояться за собственные жизни, поскольку Бин был отличным стрелком и хорош в верховой езде, и кто знает, решит ли он проехаться до дома появившегося ухажера. На самом деле Мунбин был приятным парнем с мягким и добрым сердцем, он превосходно справлялся с традиционной медициной, поэтому многие приходили к нему и как к врачу: старик Мин на соседней улице уже не мог справляться с таким количеством больных, и Бин с удовольствием брал половину пациентов. Для него этот милый старичок был практически отцом, воспитывал в юности, когда настоящий был слишком занят государственными делами во дворце. Мать Мунбина погибла от болезни в раннем возрасте, а мать Суа имела грозный нрав, который временами юноша не мог выносить, но держался только ради сестры. Она стала кем-то вроде лучика счастья во тьме, который не должен погаснуть ни в коем случае. — Бин! Брат! Не делай этого! — Отвечай, поганец. Зачем пожаловал к Суа? — Мунбин не намерен шутить, особенно держа наготове в руках лук и стрелы. Юноша напротив застенчиво мнется. — Живо! — рявкает Бин, натягивая тетиву. Вообще-то, он всегда старается только припугнуть, и не без причины, как можно подумать. Практически на каждого у него огромное досье, поскольку его возраста парней было довольно немного и почти со всеми он знаком лично. За пьянкой разговорить легче, да и тогда вылезает истинное лицо человека. В этот раз перед ним стоит очередной бабник в этом городе, заставивший пролить слезы не один десяток барышень. — Я хочу жениться на Суа… — Не бывать этому! Я не позволю. Проваливай со двора, пока не выстрелил, а я — я уверен, ты в курсе — никогда не промахиваюсь. Юноша вздрагивает и бросается прочь, хватая за поводья своего коня и даже не оглядываясь назад, на злосчастный дом семьи Мун. В глазах девушки рядом плещется практически детская обида. — Ты опять за старое. — Ты даже вообразить себе не можешь, что из себя представляет этот экспонат. Найдется лучший на роль твоего мужа, которого даже я одобрю, вот увидишь. Я узнаю, что он подходит с одного полувзгляда, Суа. Младшая Мун только фыркает оскорбленно, разворачивается и уходит прочь в свою комнату. И никто ее не останавливает, пока Бин оглядывается назад и замечает отца и мачеху, которые опять смотрят на него взглядом полным холода. Это бесит настолько, что Бин не выдерживает: бросает лук и колчан со стрелами на пороге и скрывается за воротами во двор. В душе что-то неистово скребёт и хочется напиться до потери сознания, ни о чем не думать хоть это время. Мёнджун находится около реки, в их любимом месте, в котором наверняка ждал: уже все в городе знали, что к младшей дочери Мун ходил свататься сам сын чиновника Юн, но его позорно прогнали со двора и не дали даже пройти в дом: не заслужил. Мунбин строг к таким экспонатам. — Хён, скажи, что мне делать, — жалуется Мун, опустив ноги в воду и глядя на друга. — Я хочу как лучше, я же люблю Суа, хочу для нее беззаботной и лёгкой жизни. Чтобы она не переживала ни о чем. Хочу жениха подобного тебе, — внезапно говорит парень и широко раскрывает свои глаза от собственной мысли, которая кажется самой лучшей на данный момент. Он смакует и обдумывает ее пару секунд прежде, чем спросить и заставить покачнуться на хлипком камне Джуна: — Хён, а что, если ты возьмёшь в жены мою Суа? — Я-то? — удивляется тот. — Ну, а чего нет? Ты ещё не женат, ты хороший парень, на которого я могу положиться, да и… — Мунбин пододвигается ближе к застывшему другу. — Ты, кажется, симпатичен моей сестре. Я не раз замечал её взгляд в твою сторону. — Не неси чепухи! — Ты засмущался?! Господи, Мёнджун-хён, да ладно! Тебе нравится Суа? Тогда… Мунбин не успевает договорить, как его сталкивают одним толчком в воду. Пока он пытается прийти в себя и откашляться от воды, что попала в рот, Ким хихикает. — Да, пожалуй, я поторопился, — ворчит он еле слышно, а потом рявкает на всю округу: — Руку дашь? Или мне самому вылазить?! Мне кажется, я что-то сломал себе… Чего ржешь? Господь всемогущий, зачем ты послал мне такого друга!

***

— Ли Донмин. — Что? — Мунбин широко распахивает глаза и замирает, не успев даже взять бутыль с вином, чтобы налить отцу ещё немного. — Отец, я немного не понимаю, о чем вы… — Суа уже вступила в тот возраст, когда стоит заводить семью и детей, ещё чуть-чуть — и никто не возьмёт ее в жены, — объясняет мужчина, отпив напитка и тяжело вздохнув. Старший Мун уже готовится услышать истерику от своего сына, когда продолжает: — Ли Донмин кажется отличным молодым человеком. Он воспитан, умён, не замечен в скандалах, а также мелких интрижках, — на этом пункте он делает акцент, поскольку Мунбин всегда грозится прибить именно бабников. — Он — сын главного чиновника при дворе, его семья также занимается доставкой тканей и зерна. У него есть уважение народа и достаток, Суа рядом с таким мужем не будет ни в чем нуждаться. Я долго искал подходящего кандидата, и вот, настал этот день. — Отец. Вы решили это, не сказав мне ни слова. — В этом не было необходимости, поэтому не сказал, — беспечно произносит старший Мун, снова отпивая вино. В глазах Мунбина шок вперемешку со злостью. — Я… Как это «не было необходимости», отец? Я же… Я… Суа… — Ты выгоняешь всех влиятельных лиц за порог прежде, чем те успевают рот раскрыть, — рычит мужчина, — как я мог рассказать тебе об этом? Уже всё равно практически всё решено, я схожу на следующей неделе к господину Ли и предложу в качестве невесты Суа. — Отец, ты не можешь вот так запросто… — Бин, — рявкает, со стуком опуская стакан на стол. — Я терпел твои выходки долго, но сейчас я не имею даже малейшего желания тебе потакать и далее. Суа выйдет замуж за Ли Донмина. И точка. А сейчас оставь меня и иди в свою комнату, тебе придется смириться с моим решением.

***

— Не прилично вот так вот вламываться в мой дом ни свет ни заря, хоть ты и мой друг и младший, но– — Почему ты такой вредный? Я тебе вообще-то свою сестру предлагаю, мог бы и повежливее быть. Мёнджун давится рисом, усиленно пытаясь прокашляться, пока Мунбин смотрит на него и смеётся. Вместо того, чтобы помочь старшему, парень проходит во двор и поглаживает морду своей молодой кобылы, на которой приехал. И раз так случилось, Джун уже знает, что ему придется вытягивать из стойла непослушную старую лошадь, что принадлежит матери и напрочь отказывается слушаться молодого человека. На молодом жеребёнке, купленном пару месяцев назад, нельзя ещё ездить верхом, и поэтому приходиться каким-то образом выживать. В этих экстремальных условиях. Особенно, если кобыла матери тебя ненавидит, а любимый младший не упускает возможности вновь насладиться тем, что он любит больше всего на свете. — Эй, хён, у меня вопрос. — У меня такое ощущение, что эти самые вопросы у тебя не заканчиваются, иначе ты бы заглох на пятом, — хмыкает парень, плетясь в хвосте и еле поспевая за другом. Мёнджун пытается держать спину прямо и расслабиться, удержать поводья крепче, но лошадь снова и снова злобно фыркает на эти манипуляции. Нрав слишком непокорный, думается Киму, и он ускоряет их медленный шаг. — Валяй, мелкий, что ты хотел спросить. — Ли Донмин. Кто он? — спрашивает Бин и замечает краем глаза, как напрягается Джун в седле от его вопроса и даже вновь замедляется, под мерное пофыркивание. — Ли Донмин? Выходец из семьи главного чиновника Ли? Мун кивает, и Мёнджун хмурится. — Ну можно сказать, что он очень красив, это первая вещь, которую я слышал о нем, и вторая это… Он, насколько я знаю, довольно редко появляется на людях, его практически нереально найти, а кому посчастливилось, те отзывались о нем, как о порядочном юноше. Теперь мой тебе вопрос: зачем тебе интересоваться его персоной? — Отец, — начинает было Мунбин, но тушуется, не решаясь сказать правду, — упомянул в разговоре чиновника Ли и его сына, и мне интересно стало. Ты же знаешь, мой отец не из тех людей, что раскидываются именами в разговоре! Мёнджун переводит взгляд на деревья, казалось бы, обдумывая всё сказанное Бином. В этом была правда: господин Мун — скрытен. И уж кому-кому, а Джуну это должно быть известно лучше всех. Но он внезапно оборачивается, поворачивая и саму лошадь, пока та настороженно водила ушами и раздувала ноздри, они одновременно смотрели в чащу. Оттуда исходили подозрительные шорохи, и, когда Мунбин было решился посмотреть, что там, из-за растительных кустов вышел всадник. Одетый как мужчина знатных кровей. — Добрый день, простите, я тут немного заблудился… — незнакомец нервно смеётся, подходя на коне ближе к друзьям. Они не видят угрозы, поэтому позволяют приблизиться, склоняя головы в знак приветствия. Когда они поднимают их, парень продолжает: — Мне нужно добраться до дома Мун, возможно, вы знаете, в какой стороне он находится. — Зачем вы туда направляетесь? — спрашивает Бин холодным, как сталь, голосом и грозно смотря на гордый стан красивого незнакомца. Он дёргает поводья на себя, уже собираясь разворачиваться, думая, что это очередной женишок его сестры, когда: — Я слышал, что сын господина Муна хорош в медицине. У меня заболел брат, он совсем маленький, я хочу попросить его помочь ему. Не могу смотреть на то, как он мучается с этой заразой. — Вам повезло, — смягчается Мунбин, — вы нашли сына из семьи Мун. Меня зовут Мунбин. А это, — он кивает на друга, — Ким Мёнджун. — Слава богу, слава богу, господин Мун… — Назовёте меня так ещё раз, и я откажусь от затеи помогать вам. — Мунбин нагло лжет, он не сможет оставить ребенка, если тот нуждается в его помощи — таков его нрав и характер. Парень улыбается еле заметно, и он настолько красив, что даже Мунбину неудобно. «Откуда вообще появляются такие люди? Их находят в цветах, что ли?» — мысленно цокает языком он. — Вы далеко живёте? Мы успеем дойти до сумерек? — Да! Конечно, не беспокойтесь об этом: мой дом находится совсем близко. Я провожу вас туда, а после поговорим об оплате за труд и помощь моему младшему брату. — Ведите, — строгим голосом командует Бин, оглядываясь на притихшего Мёнджуна, когда тот осторожно кивает, мол, всё нормально, мы должны помочь, даже если придется остаться на ночлег вдали от родного дома. Мунбин считает также, поэтому сильно дёргает поводья и отталкивается ногами для перехода на трусцу, то же повторил и парень на белом молодом жеребце. Когда они уже шли рядом, между ними тремя витало напряжение, которое, казалось, можно было взять в руку. — Знаете, — наконец подал голос Мёнджун, — мы представились, но вы не соизволили представиться в ответ… Это немного не прилично, всё-таки мы сейчас жертвуем собственным временем и здоровьем: мы не знаем, чем болеет ваш брат, а вы даже имени не сказали. Судя по вашим одеждам, разве вы не можете нанять хорошего лекаря? Чем вы занимаетесь? — Зовите меня Ыну, Чха Ыну, — обворожительно улыбается молодой человек. — Я рассказчик. Но в основном читаю книги, и за это получаю выручку. — говорит он, а потом Мунбин вспоминает, что имя Чха Ыну давно на слуху, даже его сестра когда-то хотела пригласить его домой для прочтения романа, который лень было читать самой, а также для нескольких историй о любви. Ыну действительно в столице славился своим голосом и внешностью, этим он сводил девиц просто с ума. И теперь, когда им посчастливилось встретиться, Бин понимает почему. Он разглядывает украдкой спутника, но его всё равно ловят за этим занятием: Ыну находит его взгляд и долго смотрит прямо в глаза, от чего Бин легко вздрагивает. До чего же он неуютно себя чувствует, да и сердце шалить начало. Чха продолжает свой рассказ, пока друзья его слушают: — Мои одежды… Мой отец занимается поставкой зерна и ткани в королевский дворец, думаю, это объясняет мой вид. Лекарь также есть, у нас даже семейный, но я боюсь, как бы не разнюхал дворец о недуге брата. Я беспокоюсь об этом, поэтому и решил, раз у господина Мина такой способный ученик, попросить его, то есть тебя, об этом одолжении. Надеюсь, вы поможете. — Давай уже на «ты», мы сверстники, насколько я понимаю. — Хорошо, — вновь улыбается Чха и переводит свой взгляд вперёд, на дорогу, которая потихоньку начинает выводить их из леса на городскую тропу.

***

— Оспа? — удивлённо переспрашивает Мунбин, заходя в комнату, где беспокойно лежал совсем ещё мальчишка. Ыну кивает, поглаживая руку брата и с мольбой в глазах смотрит на Бина. — Но я… Я… плохо знаю, что нужно делать в таких ситуациях… — с горечью произносит он, и Ыну отворачивается, глядя на хнычущего в лихорадке мальчика. У Мунбина закололо сердце, и он, не раздумывая, присаживается на колени около кровати, прикладывая руку ко лбу больного. Он кричит слугам: — Принесите мне воды! Я сейчас назову нужные травы. Живо исполнять! Сейчас каждая минута на счету. — Спасибо тебе огромное, я… Отплачу, честно… Спасибо, — не перестает шептать Ыну, сжимая ладонь в руке всё крепче и крепче. — У меня младшая сестра, я знаю, насколько это страшно, когда родной человек болеет, — мягко улыбается Мун. — Не бойся, всё будет хорошо. Я обещаю, что с ним всё будет отлично. У мальчишки прекрасное будущее, раз у него есть такая поддержка. Чха благодарен, но не знает, как лучше выразить свои чувства. Мунбину приносят воду, он перечисляет нужные травы, и работа закипела, слуги забегали по дому в новом ритме, но Ыну всё ещё не знал, чем помочь, поэтому просто сидел рядом с братом и всё также держал его за руку, пока ему не дадут задание. Так просто он не станет мешать. А когда Мунбин закончил все приготовления, напоил больного отваром и ему стало чуточку лучше, он выглянул на улицу и тяжело вздохнул. Смеркалось, и вряд ли они успеют разойтись по домам до наступления ночи и до того, как звезды взайдут на небосвод. Закат — удивительное время суток, в этот момент поверишь в волшебство. Птицы прекращают петь песни, приготавливаясь ко сну, оставляя только шорох листьев, но для Мунбина это тоже было своеобразной музыкой, которой дышит природа. Медленно приоткрывается дверь: на крыльцо входит ещё кто-то и равняется с Бином: — Я не могу позволить вам уйти в такое позднее время. Останьтесь, Мунбин, ты и Мёнджун устали — завтра утром уже вернётесь. У вас за спинами двое лошадей, о них подумай, — у Ыну, казалось, никак не закончатся аргументы, почему Бин и Джун обязаны остаться у него в доме. А Мун настолько устал, что уже готов согласиться, но воспитание не позволяет и он отрицательно кивает головой. Он ломается и думает, что если Ыну ещё раз спросит, они обязательно останутся. И Чха, кажется, понял это: — Пожалуйста. Останетесь? — Да, хорошо, уговорил. Ыну по-детски радуется, и не скажешь, что он уже как несколько лет вступил в возраст женитьбы. — Я рад, — улыбка не хочет сходить с лиц обоих. — Мне почему-то кажется, что мы могли бы стать хорошими друзьями. — он на мгновение задумывается, а после скрывается за дверями, оставляя ничего не понимающего Бина одного на пару минут. Возвращается он уже с бутылем вина. — Составишь мне компанию? И Мунбин чувствует себя просто отвратительнейшим сыном, братом, потому что он кивает. Хочется расслабиться и успокоиться, забыться на пару минут. Он кивает, а парень напротив улыбается так мягко, что сердце сводит не понятно почему. Он выпил не так уж и много, но позже Мёнджун сидит в великодушно выделенной им гостевой комнате и смотрит волком на только зашедшего внутрь друга. Он сопит обиженно из-за того, что: — Ты кинул меня, — просто констатирует факт Ким и бьёт подушку рядом, расправлялся ту и заставляя Мунбина сглотнуть. — Бин, ты просто меня бросил и ушёл не пойми куда. Кто так, Мунбин, поступает? — Прости, прости. Ыну попросил составить ему компанию на время, поэтому успокойся, мамочка, и не бухти. Прошу тебя, серьезно, прости меня, я дурак. Мёнджун ещё шипит на него некоторое время, а после засыпает спокойным сном, в отличие от Муна, у которого не выходит из головы план, как вывести на чистую воду Ли Донмина. Да и как его вообще найти в городе, где его практически никто не видел и даже не знает в лицо? Сложная задача, но Бин не привык сдаваться так просто, поэтому он обязательно придумает что-нибудь раньше активных действий отца. Он узнает, что из себя представляет этот Донмин и достоин ли он права называться мужем Суа.