Nuclear

* * *

      Матери он почти не помнил. Она умерла при родах, когда ему едва ли было пять. Честно говоря, он мало грустил из-за ее кончины, но иногда думал, что было бы лучше не умри она тогда. Возможно, он, окруженный ее заботой, не привязался бы настолько к Хане.       У главы клана Сенджу на момент кончины жены было пятеро детей: четыре мальчика и одна девочка. Ханабира была второй по старшинству и ей тогда было семь. Наверное, именно поэтому отец не женился повторно, оставив заботу о детях дочери и служанкам. Сестру никогда не тренировали так же упорно, как Хашираму, но теперь она появлялась на полигонах еще меньше, ведь на нее упал тяжелый груз ответственности за дом и малолетних братьев.       Она справлялась: двухлетний Каварама, конечно, часто плакал по матери и искал ее по дому, но через месяц поуспокоился, а маленький Итама и вовсе считал сестру за мать. Они с Хаши старались не доставлять ей особых проблем, но у старшего братца это получалось куда хуже, чем у него, так что вся злость Ханы, в конце концов, срывалась на бедном парнишке. В свободное от тренировок время, когда брат пропадал в лесу, Тобирама помогал сестре, чем мог, но она почти никогда не давала ему сделать чего-то сложного, часто прося просто побыть рядом.       Когда младшие подросли, у нее поубавилось забот, и Хана смогла больше времени уделять обучению искусству шиноби, но училась она, в основном, ирьендзюцу и защитным техникам: отец ни разу не брал ее даже на простые миссии, боясь, что она могла попасть в руки вражеским ниндзя. Сестра была его любимицей: ответственная, в отличие от Хаширамы, умная и надежная. Он доверял ей больше всех них и ценил, как зеницу ока, тщательно скрывая наличие у нее улучшенного генома их клана — мокутона.       Хана уважала отца и беспрекословно подчинялась его приказам: она спокойно приняла его объявление об их с Хаширамой помолвке, в то время, как брат сильно поссорился с отцом и получил за это позже суровое наказание. Тобирама наблюдал за развернувшейся драмой со стороны и хотя ему было не приятно, он понимал, что решение Главы являлось верным. В их клане, как и во многих других, браки между родственниками были обычной практикой, что и отличало шиноби от простых семей. Наличие мокутона у двух членов их семьи было огромной редкостью и означало очень высокую вероятность проявления и у их детей. На самом деле, это было очевидно, но братец в последнее время все чаще шел против воли их отца, что начинало настораживать.       Как оказалось, не зря они волновались: Хаширама все это время якшался с мальчишкой-Учихой. По возвращению в деревню после стычки у реки Тоби был уверен, что отец убьет его, но сестра встала между ними и смогла успокоить его. После случившегося атмосфера в семье была гнетущей, и участившиеся набеги Учих тоже не прибавляли оптимизма. В тот год Буцума взял с собой на войну девятилетнего Кавараму, который погиб в первом же сражении. Через два года сестра всеми силами пыталась уговорить отца оставить восьмилетнего Итаму, но тот забрал его, а через месяц принес домой его бездыханное тело.       Тобирама был уверен, что она ненавидела отца куда больше, чем Хаширама, и восхищался тем, как ей удавалось скрывать это. Он и сам научился у нее этому. Смерть братьев больно ударила по ней, и Хана стала другой. Их внешнее сходство с Хаши сошло на нет: они все еще были похожи, но различия в мимике и поведении все больше разъединяли их. После случившегося она держала траур, и Тоби старался морально поддерживать ее, ведь ни отец, ни брат не могли сделать этого. Он хотел вернуть улыбку на ее бледное лицо, убрать печаль из черных глаз, вновь увидеть ее в цветочном юката и с распущенными волосами цвета темного дерева, развевавшимися на ветру, но получалось у него весьма коряво. Часто он злился на себя, когда в очередной раз начинал нести какую-то бессвязную чушь, волнуясь и путаясь в словах, но сестра лишь тихо смеялась на это и трепала его по волосам, благодаря за заботу и заставляя парня краснеть до самых кончиков ушей и мямлить что-то в ответ.       Первый сон с ней приснился ему в четырнадцать лет, в самый разгар взросления. У него и раньше случалось нечто подобное, но впервые он отчетливо понимал, что перед ним его сестра, и это особенно взбесило Тобираму. Такое недоразумение грозилось испортить отношения с сестрой, которые он ценил всем сердцем, но, как бы парень ни отгонял порочные мысли, они не желали покидать голову, вцепившись в него, словно клещи. Почти каждую ночь юноша видел сны, от которых по утрам стыдно было смотреть в лицо брата и, тем более, сестры, но поделать с этим так ничего и не смог.       Частые военные походы становились спасением, Тобирама специально брал на себя самые долгие миссии, добровольно шел на охрану границ, а, будучи дома, запирался в своей лаборатории, куда никого не пускал, чувствуя щемящую боль в груди каждый раз, когда находил поднос с едой у выхода. Хана к нему не лезла, один раз отшутившись перед Хаширамой тем, что он больше не маленький и ей не хочется докучать ему своей компанией. Сенджу хотелось возразить, сказать, что ему больше всего нравится быть с ней, сидеть вместе до самого утра, заигрываться в шоги, помогать на тренировках, говорить часами обо всем и ни о чем, но он так и не проронил ни слова, ощутив от этого молчания нестерпимую боль в груди.       Отец умер после затяжной болезни, и главой клана стал Хаширама, который направил все силы на заключение мира с Учихами. Старейшины настаивали на скорейшем браке нового главы, но брат мастерски тянул время, даже объявив Тобираму своим наследником. Скидывание ответственности на него злило парня, но он не хотел ссоры, послушно исполняя административные функции главы вместо брата. Сестра сильно помогала ему, взяв на себя большую часть забот. Из-за этого им приходилось чаще взаимодействовать, и Тобирама постоянно находился в напряжении, пытаясь не проколоться перед ней.       С приходом Хаши к власти, настало долгожданное спокойствие. Впервые за долгие годы Хана сняла траур и на церемонию заключения мира с Учихами надела красивое цветочное кимоно, сверкая своей сдержанной красотой весь вечер. Тоби видел вполне однозначные взгляды подлеца-Мадары в ее сторону и совсем не удивился, когда спустя пару дней, брат предложил устроить межклановый брак для укрепления их союза. Он был готов к худшему и даже специально сдержался от комментариев, боясь проявить слишком бурную реакцию, но, к его удивлению, сестра спокойно, но категорично, отказала, а брат не решился пойти против нее.       Прошла свадьба Хаширамы с Узумаки Мито, началось строительство деревни, где представители разных кланов смогли бы жить вместе, и они оба принимали активное участие в этом, совершая совместные поездки в разные края Страны Огня, в поисках кланов и семей, готовых присоединиться к их поселению шиноби. Путешествовать с ней было удивительно комфортно, и единственное, что раздражало, так это то, что во многих гостиницах, где они останавливались, не было достаточно комнат для их делегации, из-за чего Сенджу бывал вынужден делить с ней номер, а один раз и футон, так как сестра наотрез отказалась разрешать ему спать на полу.       В ту ночь Тоби как мог, жался к стенке, держа дистанцию от мирно посапывающей в подушку Ханы и отчаянно отгонял подальше недостойные мыслишки, с невиданной ранее силой атаковавшие его неискушенное сознание. Сестра, как назло, постоянно ворочалась, задевая его, и от ее движения ночная юката задралась до середины бедер, а ее ворот почти полностью распахнулся, открывая вид на ее грудь. Тоби держался, упрямо смотря в противоположную стену, но абстрагироваться от волнующих душу и тело ощущений не получалось. Где-то в середине ночи она и вовсе обняла его, прижавшись всем телом к нему, и лишь Ками знает, каких трудов парню стоило заснуть в таком положении.       На следующее утро, он не обнаружил ее рядом, испытав одновременно облегчение и некое разочарование. В тот день она вела себя, как обычно, но Тобирама заметил некоторую скованность в ее поведении и винил себя в этом. Ему не хотелось разрушать их гармоничные отношения своими глупыми чувствами, но, кажется, именно это он и сделал, ведь вечером сестра с самым серьезным выражением на лице попросила его остаться на важный разговор.       Юноша морально готовился к худшему, сознавая, что тема беседы вряд ли будет простой. Хана усадила его перед собой и подала чашку свежезаваренного чая. Немного помолчав, она заговорила, и Тоби впервые видел ее настолько неуверенной и смущенной. Довольно долго сестра что-то бормотала о личном пространстве, семье и о прочем, пока, наконец, не сформулировала все в одном предложении: — Мне очень жаль, что я заставила тебя испытывать неудобства. Ты уже взрослый, а я до сих пор обращаюсь с тобой, как с мальчиком, — пробормотала она, смущенно опустив взгляд на сцепленные в замок пальцы. — У меня совсем нет чувства такта. Прости, Тоби.       Вздохнув, шиноби глотнул из чашки и со стуком поставил ее на столик, вперившись внимательным взглядом в виноватую фигуру сестры. — Ты не должна просить прощения, — она подняла на него взгляд. — Я сам должен был отказаться вчера или уйти, когда ты заснула, — ровно произнес парень, пытаясь смотреть в сторону. — Так ты и отказывался… — неуверенно протянула Хана, но брат раздраженно перебил ее. — Я хотел этого, — сказал Сенджу, непроизвольно сжав руки в кулаки. — Понимаешь? И… поэтому я виноват. — Тоби… — Пожалуй, мне стоит уйти, — пробормотал парень, быстро вскочив с татами и побежав к выходу. — Стой, — перегородив ему путь, Хана схватила его за предплечье и взглянула в лицо. — Ты можешь быть честен со мной, Тоби… и с самим собой тоже, — проговорила она, мягко проведя ладонью по его скуле и очертив линии его татуировок.       Он не был сейчас способен произнести ни единого слова. Замерев под ее ласковыми прикосновениями, юноша боялся даже пошевелиться, наслаждаясь ее близостью. Хана была близко, как никогда, потянись немного, и она твоя… Тобирама не долго думал.       Поддавшись внезапной смелости, он потянулся к ней и, не увидев отказа в блестящих в свете свеч черных глазах, осторожно коснулся ее влажных губ, целуя сестру медленно и мягко, желая насладиться каждой секундой этой близости. — Я люблю тебя, — выдохнул он в коротком перерыве между поцелуями, заключив ее в кольцо рук. — Я тоже люблю тебя… — улыбнувшись, сестра позволила ему углубить поцелуй и зарылась пальцами в его волосы.       Ту ночь они провели вместе, полностью отдавшись друг другу, а утром Тобирама чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. По возвращению в деревню, они попросили благословения у Хаширамы и весной того же года поженились.       Хана всегда была единственной женщиной в его жизни: она полностью принадлежала ему, а он — ей. Они знали друг друга лучше, чем кто-либо и, как шутил брат, были половинками одного целого. Тобирама не любил глупые шутки братца, но не согласиться с Хаширамой не мог.