И весы качнулись

Хашвальт привычно считал повороты, шагая по длинному гулкому коридору. Аскин Накк Ле Ваар терпеть не мог посетителей, поэтому стены лабораторного комплекса, вопреки всем инструкциям, сияли девственной чистотой — ни единого указателя или стрелки. Поговаривали, что периодически тут находят трупы заблудившихся рядовых и даже штернриттеров, но Яхве, как, впрочем, и самому Хашвальту, было плевать. Главное, что Накк Ле Ваар справлялся с порученными задачами. Заблудиться же Хашвальт не боялся — в конце концов, именно он проектировал Ледяной дворец. Хашвальт остановился, прикидывая оставшееся расстояние. Далековато. Приблизился к стене, провел пальцем по стыку двух плит, оставляя след рейши, а через миг окунулся в чернильную Тень. Обычно торопливый шаг по коридорам доставлял удовольствие и приводил в порядок мысли, но сейчас Хашвальт хотел побыстрее закончить разговор с Аскином. Он проходил насквозь соты комплекса, Тень облизывала плечи, мелькали склады, лаборатории и личные помещения. Рядом с одним таким Хашвальт притормозил, прикидывая дальнейший маршрут. Голоса развлекавшихся лаборантов звучали глухо и не очень внятно, словно через толщу воды. Мелькнуло знакомое имя, и Хашвальт невольно прислушался, раздвигая Тень. Во что этот идиот вляпался на этот раз? — Откуда узнает-то? Это раз. Второе — виновника все равно утилизировали. — Туда ему и дорога, эволюция избавляется от идиотов. — Это не эволюция, это Джинджи. — У эволюции много имен. Раздался смех. — Дебилы, такой эксперимент провалился. — Почему, — заспорил кто-то, — он же получил полную дозу. — Этот кретин не успел прицепить датчик. Раздался разочарованный свист и чертыхания. — Точно кретин. — Нет, можно пойти и прикрепить… — У тебя, похоже, с эволюцией тоже нелады. Сам пойдешь? — Я же не идиот. Но вдруг кто захочет? Ответом ему было многозначительное молчание. А Хашвальту стало любопытно, что за препарат подсунули Базз-Би. Лаборанты еще немного потрепались — выяснилось, что антидота нет, но можно сократить период действия до шести часов интенсивной стимуляцией, зависимость отсутствует — а потом разошлись. Хашвальт двинулся дальше. Стоит посмотреть на Базз-Би, вдруг там окажется что-то интересное? Подчиненные Накк Ле Ваара иной раз поражали фантазией, Хашвальту казалось, что тот отбирает сотрудников по богатству воображения. Поэтому Базз-Би мог как обзавестись голубой кожей и третьим глазом, так и лишиться чего-нибудь важного. Возвращался Хашвальт обычным путем, пребывая в некотором раздражении. Впрочем, как и всегда после посещения лабораторий Накк Ле Ваара. Размышлял об очередных результатах экспериментов над арранкарами — Император желал знать, насколько можно увеличить их боевые качества, но мысли возвращались к подслушанному разговору. Все же нужно сходить. Хашвальт шагнул в Тень. Холодок прошелся по позвоночнику, а через миг он оказался у парящего прямоугольника. Базз-Би не утруждал себя замками. И жил один. Хашвальт толкнул высокую дверь и ступил в прихожую. Помещение было наполнено дыханием. Так бывает, когда стоишь в карауле или ждешь в засаде — все существо наполняется стуком сердца или едва слышным шорохом травы. И кажется, будто нет ничего во всем мире, кроме этих звуков. Хашвальт скинул плащ на пустой стол и пошел вглубь дома. Базз-Би он нашел в спальне. Раздетый по пояс, он лежал, отвернувшись к стене, прижав ноги к груди. Блестящая от пота спина вздрагивала, под кожей перекатывались мускулы. Тяжелое дыхание заполняло комнату, в воздухе витал запах, который Хашвальт признал не сразу — запах спермы и смазки. — Базз-Би, — негромко позвал Хашвальт. Тот застыл, и на миг в комнате воцарилась оглушительная тишина. А потом снова задышал. — Базз-Би, — повысил голос Хашвальт и подошел ближе. Коснулся мокрого плеча — кожа пылала, а сам Базз-Би по-прежнему не двигался. Хашвальт потянул на себя, переворачивая его на спину, и нахмурился. Тот лежал, закрыв глаза, по лицу катился пот, гребень, обычно стоящий задорным хохолком, прилип ко лбу. Хашвальт торопливо схватил за руку, нащупывая пульс. Но, даже не считая, он чувствовал бешеный стук под пальцами. Слишком много. Соски у Базз-Би оказались припухшими до красноты и торчали твердыми горошинами, живот был заляпан высохшей спермой. Хашвальт опустил взгляд — из расстегнутой ширинки выпирал красный натертый член. Базз-Би открыл мутные, покрасневшие глаза. Через миг его взгляд стал осмысленным и ярким, а Базз-Би выдал длинную матерную тираду, суть которой сводилась к недовольству несовершенством этого мира. — Сууука, — закончил он и перевернулся на бок, сунув ладонь между ног. На языке вертелось ехидное «Помочь?», но Базз-Би выглядел так несчастно, что Хашвальт промолчал. — Чего приперся? — буркнул Базз-Би. Он осторожно тер головку большим пальцем. — Посмотреть, все ли в порядке. Базз-Би вскинулся: — Знаешь, чьих рук дело? Хашвальт не видел смысла что-то скрывать: — Исполнителя сегодня покрошила Джиджи. Базз-Би задумался, что-то соображая и, видимо, вспоминая. — Вот мудак, — в сердцах выругался он, — и Джиджи тупая тварь, вечно лезет, куда не надо, когда ей Бамбьетта уже голову оторвет. — Теперь он тер головку, почти не скрываясь, морщился и кривил губы. Хашвальт вспоминал услышанный разговор: «можно сократить период действия интенсивной стимуляцией». Судя по всему, с интенсивной стимуляцией у Базз-Би были проблемы. — Чего еще знаешь? — выдохнул тот, продолжая дрочить. Пересказывая про стимуляцию, Хашвальт запнулся: Базз-Би кончил — сухо, почти без спермы. Зато потом расслабился, даже вытянул ноги, и вытер пот. — Кажется, так и есть. Когда дрочу, становится легче. Но я, блядь, уже руки и член стер. Еще в задницу палец совал, неудобно, не достаю нормально. Базз-Би перевернулся на живот, подтянув штаны, обнял подушку и расслабился. Хашвальт развернулся к выходу. — Юго. Он давно не слышал от Базз-Би этого обращения. Стоял, глядя перед собой на высокий прямоугольник двери, и отчетливо понимал: имя — единственная просьба о помощи, которую Базз-Би позволит себе. А дружба — странная штука. Вы можете месяцами обмениваться лишь кивками, потом прийти среди ночи, надраться в хлам, утром сожрать любезно зажаренную до состояния подошвы яичницу и мучительно вспоминать — выходили вы в фольштэндиг или только собирались? Хашвальт снял мундир и рубашку, аккуратно повесил на спинку стула; расслабил брючный ремень. Базз-Би снова трясло. На этот раз он не дрочил, зажав ладони между коленями. Но по телу то и дело волной прокатывалась дрожь. — В фольштэндиг выходил? — спросил он и осекся — если Базз-Би до сих пор мучается, значит, тот не снял эффекта. Любопытно… — Разумеется, — огрызнулся Базз-Би, — за кого ты меня держишь? Эх, и прибить теперь некого. Хашвальт скомандовал: — Поднимайся и иди в душ. — Собираешься помогать? — Базз-Би криво усмехнулся. — Не боишься руки запачкать? Хашвальт посмотрел на дверь: — Могу позвать Бамбьетту. Базз-Би молча поднялся и, придерживая штаны, пошел в ванную. Осмотревшись, Хашвальт приметил на полу смазку, два тюбика с заживляющей мазью и пачку презервативов. Присел, перебирая добро и прикидывая, хватит его или получится обойтись без дополнительных средств. Решив, что обойдется, он начал прислушиваться к шуму воды. Мытье затягивалось. Хашвальт пошел взглянуть. Базз-Би сидел под ледяными струями, его трясло от озноба. Глянул остро, выключил воду и стянул свежее полотенце. — Я, как эта херня началась, уже три раза под душем сидел, — ворчал он, энергично растираясь полотенцем и шагая в комнату. Член, опавший было под холодной водой, снова стоял. Интенсивная стимуляция, значит? Хашвальт пошел следом, почти упираясь в мокрый затылок. Поднял смазку, выдавил на ладонь немного. — Ложись на спину. Будешь дергаться — свяжу. — Ух ты, круто, — ухмыльнулся Базз-Би, но послушно лег. Поерзал — головка напряженного члена испачкала смазкой живот — а потом закинул руки назад, цепляясь за спинку кровати. Хашвальт осмотрел распростершееся перед ним тело. Тронул сосок, и отмечая ответную дрожь, быстро растер смазку и положил ладони на грудь. Базз-Би тяжело задышал, его член дернулся. Хашвальт начал растирать кожу круговыми движениями, задевая пальцами соски. Базз-Би трясло, но лежал тихо, только на лбу выступила испарина. Кожа под пальцами была гладкой и горячей, словно под ней бился огонь. Хашвальт разминал мышцы неторопливо, Базз-Би ежился при каждом нажиме, кусая губы. — Сука ты, Юго, — выдохнул он наконец, и Хашвальт посмотрел на него сквозь ресницы. Губы Базз-Би дрожали, грудь вздымалась, и Хашвальт уронил руку, задержав ладонь над пахом. Базз-Би застыл. Они смотрели друг на друга, пока Хашвальт медленно не опустил руку. Едва он коснулся напряженного ствола, Базз-Би выгнулся, с хрипом подаваясь навстречу. — Блядь! Пожалуйста! Хашвальт обхватил член у основания, сжал, удерживая Базз-Би на месте, нащупал указательным пальцем венку. Поглаживая ее, задвигал рукой вверх-вниз. Заскрипела спинка кровати, в которую вцепился Базз-Би. — Сука ты, — беспомощно повторил он, и Хашвальт сжал кулак. Бедра Базз-Би вздрагивали, светлая, почти прозрачная кожа с внутренней стороны исчертилась сетью набухших вен. Хашвальт продолжил дрочить, медленно скользя рукой вдоль ствола, а Базз-Би дышал все тяжелее и тяжелее. Когда Хашвальт ускорился, Базз-Би застыл, влажное устье на головке приоткрылось, и он содрогнулся в оргазме. А потом лежал, раскинув ноги, пока по телу катились волны дрожи. Хашвальт осторожно стер с пальцев вязкую каплю спермы. Устье было все еще приоткрыто, и Хашвальт начал массировать его края, неглубоко, на полногтя, ныряя внутрь. Базз-Би выдохнул тихое «Хэй» и обмяк, отстраняясь. Какое-то время он хватал ртом воздух, потом приподнялся на локте и посмотрел осоловело. — А хорошо. Он встал с кровати и, покачиваясь, двинулся из комнаты. Зазвенела посуда, грохнулось и покатилось что-то железное, а потом Базз-Би вернулся. Под мышкой он держал бутылку с черной наклейкой, в одной руке — две кружки, во второй — тарелку с сыром и мясом. — Мне нужно, блядь, выпить, — хрипло сказал он, поставил кружки с тарелкой прямо на кровать, забрался на нее с ногами и дрожащей рукой начал отвинчивать крышку. Запах крепкого алкоголя ударил в нос, и Хашвальт поморщился. — И тебе, — решительно добавил Базз-Би, пихая в руку кружку, в которую плеснул темной жидкости. — Нормальный виски, пей. У нас еще минут десять, пока снова не начнется. «Началось» раньше. Базз-Би, мрачно изучавший дно в своей кружке, вздрогнул, залпом допил оставшееся и неловко поерзал. Хашвальт освободил постель от посуды и жестом велел Базз-Би ложиться. Взял тюбик с заживляющей мазью, погрел в ладони. Пока он покрывал ровным слоем растертый член, Базз-Би неловко ерзал и ругался, пытался толкнуться в руку и тянул себя за мошонку, перекатывая между пальцами яички. — Сколько времени прошло? Базз-Би задумался, прикидывая. — Часа четыре. Хашвальт вздохнул. В лучшем случае им мучиться еще два часа. Хуже было то, что он сам начал возбуждаться. Пока это не приносило неудобств, но заставляло задуматься, куда это приведет. Очевидный ответ — в постель к Базз-Би — Хашвальта не устраивал. Это бы нарушило привычный, правильный порядок вещей. Дни, проведенные вместе, сменялись месяцами, когда они почти не виделись. Так было удобно обоим, особенно самому Хашвальту. Окажись они в койке друг друга, равновесие, в котором пребывали их отношения, нарушится. И к чему склонится чаша весов — предугадать было невозможно. Хашвальт медленно скользнул пальцем между ягодиц. Базз-Би закусил губу и напряженно уставился на свой член, как будто искал там что-то интересное. Ягодицы казались горячее, чем само тело, и от прикосновения по руке начал растекаться жар, уходя тонкими струйками к паху. Базз-Би застонал, разрушая возбужденную сосредоточенность Хашвальта. Тот провел рукой по промежности, нащупал плотно сжатый вход, толкнулся внутрь. Смазанный палец вошел легко, Базз-Би ахнул, широко распахнул глаза, и Хашвальт принялся размеренно двигать, трахая задний проход. Вторую руку он положил Базз-Би на колено, поглаживая и удерживая на месте. Правда, это не сильно помогало — Базз-Би вздрагивал и извивался, кусал губы так сильно, что Хашвальт подумывал сунуть ему в рот что-нибудь жесткое — да хотя бы кожаную перчатку. А потом Базз-Би закричал, вскидывая бедра, и насадился на палец с такой силой, что тот уперся в гладкую округлую мышцу. Базз-Би кончил с коротким всхлипом, широко распахнув глаза и глядя отчаянно и растерянно. — Твою мать… — прошептал он, и Хашвальт сглотнул. Мучительно хотелось скинуть брюки, улечься рядом и прижаться к гладкому горячему бедру. Накрыть ртом влажное растертое устье. Сопротивление таяло с каждым ударом сердца, руки покрылись мурашками, а живот скрутило предвкушением. Хашвальт обхватил яички, слегка массируя, и снова принялся толкаться в Базз-Би пальцем. Тот уже не стонал, просто крупно содрогался всем телом, цеплялся руками то за спинку кровати — и тогда мышцы на груди приподнимались, а Хашвальту хотелось облизать каждый сосок. То комкал простыню и царапал матрас, впиваясь белыми от напряжения пальцами и оставляя обожженные следы. И Хашвальт представлял, как эта хватка чувствовалась бы коже. — Тихо, тихо, — шептал он, размеренно толкаясь в простату. Задний проход растянулся, стал мягче и податливее — и Хашвальт с усилием втолкнул туда второй палец. Теперь Базз-Би трясло без остановки, вокруг него колыхалась волна жара. И Хашвальт чувствовал, как по вискам катится пот и слипаются ресницы. Теперь они с Базз-Би слились в едином ритме, покачиваясь вперед-назад. Его член, все еще растертый и красный, дрожал каплями сочащейся смазки. И все труднее было сдерживаться, чтобы не навалиться и не разнести в пыль ту призрачную зыбкую границу, которая еще оставалась между ними. Базз-Би продолжал смотреть огромными глазами куда-то поверх головы, за спину, и Хашвальт вдруг понял, что слышит то, чего сейчас слышать не должен — шелест песка, заполняющего весы. В зрачках Базз-Би отразилось отполированное до блеска дно чаши с крестом, и Хашвальт провалился в его глаза, рванулся вперед, подминая под себя и прижимаясь голой грудью, животом к жару и гладкости тела. Грохот разматывающихся цепей оглушил, а потом прекратился так резко, что в ушах зазвенело. Хашвальт моргнул, чувствуя, как дрожат руки. Базз-Би обхватил его лицо, не отрывая взгляда. Через миг они уже целовались. Рука срывалась, когда Хашвальт судорожно расстегивал сначала пряжку ремня, потом пуговицы на ширинке. Стягивал брюки, извиваясь, не желая разрывать поцелуй. Через миг на бедра легли горячие руки, и Базз-Би дернул штаны вниз вместе с трусами; член прижался к обжигающей коже, и Хашвальта перекрутило от всплеска ощущений. Сбрасывая с ног тряпки, он терся, терся не останавливаясь, плыл в вязком тягучем жаре, окутавшем от макушки до пальцев на ногах. Вскинулся, когда Базз-Би обхватил его ногами за талию, стиснул коленями и выгнулся, запрокинув голову. Крупный кадык судорожно двигался при каждом вдохе, и Хашвальт потянулся, лизнул соленую кожу, ощущая губами, как Базз-Би сглатывает, и кадык двигается — обманчиво-хрупкий. — Юго. Юго-Юго-Юго. Хашвальт толкнулся вперед, теряя голову то ли от надсадного хриплого шепота, то ли от ощущения скользкой растянутой плоти, в которую упиралась головка его члена. Он надавил, проталкиваясь глубже, и Базз-Би вскрикнул, сжимая его талию коленями и бедрами, насаживаясь резко и глубоко. В один миг звуки отодвинулись, а чувства словно накрыли ватным одеялом. Только шум крови стучал в ушах неумолкающим барабанным боем, а вокруг члена, сжимая и обволакивая, перекатывался жар. Хашвальт подхватил Базз-Би под ягодицу и толкнулся размашисто, разрывая окутавшую его вязкую негу. Обрушились звуки и ощущения: сорванное дыхание Базз-Би, яркий запах спермы и пота, тепло влажной кожи. Хашвальт медленно двинул бедрами, вытягивая член — и сразу же засадил снова, вминая Базз-Би в кровать. А потом задвигался, жадно и торопливо, шалея от удовольствия, задыхаясь от каждого толчка. Базз-Би вскинул руки, хватая за волосы, потянул на себя, и Хашвальт рухнул, уперся в него лбом, чувствуя, как горячие пальцы зарываются в пряди. Он перехватил руку Базз-Би, потянувшуюся к члену, припечатал к матрасу и сорвался в бешеные рывки, вбиваясь в гладкую плоть. Базз-Би стонал и мотал головой, и Хашвальт целовал искривленные губы, проваливаясь в удушающую волну подступающего оргазма. Он кончил, содрогаясь всем телом, вжимаясь в Базз-Би и стискивая его ягодицы. А тот, застыв, беззвучно шевелил губами и извивался в сухом оргазме. Они перекатились на бок, застыли, переплетясь ногами. Базз-Би осторожно гладил Хашвальта по ягодицам, массируя точку над самой ложбинкой. От этих движений вверх по позвоночнику бежали мурашки удовольствия. Хашвальт провел ладонью Базз-Би по голове, стирая капли пота. Кожа под ладонью казалась бархатистой. Член выскользнул из Базз-Би, пролилась сперма, расплываясь неровным пятным на белой простыне, и Хашвальт с сожалением приподнялся на локте. — В душ? Базз-Би молча мотнул головой и притянул Хашвальта к себе, обнимая за шею и закидывая ногу на бедро. — Нахер, — он осторожно убрал волосы. И добавил тихо: — Побудь еще немного. Хашвальт кивнул, вдыхая теплый, знакомый запах, который теперь всегда будет окрашен сексом — куда бы они ни пошли и чем бы они ни занимались. Дыхание Базз-Би постепенно успокаивалось, тяжелые веки опустились. Базз-Би дремал, лишь изредка по его телу проходила дрожь. Хашвальт опустил глаза на его член — обмякший и припухший, красная головка выглядывает между складок кожи. Потянулся за заживляющей мазью и начал осторожно покрывать член ровным гладким слоем. Кода он смазывал головку, осторожно оттягивая кожицу, Базз-Би дернулся, посмотрел мутными глазами и откашлялся. — Кажется, все прошло. И задница болит, — шевельнулся, поморщился. — Теперь, наверное, год не встанет. — Ты себя недооцениваешь, — пробормотал Хашвальт — Только если ты меня свяжешь. Хашвальт сел на кровати, спустил ноги. Весы в сознании шли по кругу. Надо было решить — уйти сейчас или остаться. Уйти или остаться. Он начал подниматься, но Базз-Би ему не дал. Обхватил за талию, повалил на кровать. Навис, вглядываясь в лицо. — Знаешь, Юго, — медленно проговорил он, глядя печально и серьезно — непривычно, неузнаваемо. — Все не могу понять — когда ты ссышь, а когда тормозишь по делу. Хашвальт моргнул — ему казалось, все его поступки у Базз-Би проходят по категории — ну да, гм, «ссышь». — Моя способность… — Я знаю про твои способности. И мне на них насрать. Что бы ты себе ни воображал. Я всегда рядом с твоей задницей. А ты рядом с моей. Даже не знаю, почему так получается. Весы сделали полный круг. Хашвальт опустил ресницы, принимая решение. Чаши качнулись в последний раз и замерли в идеальном равновесии. Их отношения — это их удача. Их карма и связь, протянувшаяся через много, много лет. Данность, которую никому не изменить. А продолжение этих отношений — новый путь, который они будут нащупывать вместе. Может быть, стоит начать его с посещения лабораторий Накк Ле Вара. И вопроса, каким образом его людям удалось создать состав, чей эффект не отменяется фольштэндигом.