Твистер

На крупной вечеринке в честь завершения сессии, как всегда, собираются куча народу, а там где много молодежи, всегда реками льется алкоголь. Они собираются в доме одного из сокурсников и празднуют до самого утра, пока пьяные не засыпают кто где. Компания из двадцати человек не такая уж шумная, все находят себе местечко в кругу друзей и просто общаются, попивая алкоголь, ведь усталость от недосыпания не даёт разгуляться. Кто бы что не говорил, а это остаётся главным отпечатком в памяти, как неловким, так самым лучшим, когда пьяный мозг сотворяет либо главную ошибку, либо решает разом твою главную проблему. У Чонгука эта проблема сидит за круглым столом на стульчике своей прекраснейшей задницей, то и дело чуть не сваливаясь во время смеха из-за чужой глуповатой на пьяную голову шутки. Этот краш терроризирует бедное гуково сердечко вот уже второй курс, со своими, на сегодня, нежно-розовыми мягкими на вид волосами, глазами-щелочками, выглядывающими из-за пушистой челки и удивительно очаровательными короткими пальчиками, всенепременно еле выглядывающими из слишком длинных рукавов очередного безразмерного свитера. Влюбился он до невозможности глупо, сначала заглядевшись на шикарные ягодицы сидящего впереди паренька, а потом добравшись взглядом до ангельского лица. Со временем влюбили его и смех, целеустремленность, доброта, отзывчивость... Таким как Чонгук, не свойственно залипать на мягкого сахарного мальчика, в то время как на него охотятся все красотки универа, но сердцу, как говорится, не прикажешь и приходится идти у него на поводу, наблюдая из далека, с мальчишеской глупостью боясь подойти. Чонгук попивает пиво из банки на одиноком кресле, из-под ресниц наблюдая за пареньком, совсем нестесняющегося обнимать всех и каждого, держать ладошку на чьем-то колене, откидывать голову на плечо... И Чона это почему-то несказанно бесит. Бесит, потому что сам так же хочет, чтобы маленькие ладошки обхватывали его шею, глаза смотрели в глаза, а губы принадлежали только ему. Признаться стыдно, что он, местный бэд бой и крутой парень, по ночам мечтает о миленьком маленьком Пак Чимине, его коротких пальчиках, пухлых губах и бесподобной заднице. Правда, всё, что ему светит, это только несколько коротких разговоров в прошлом, когда Чимин хоть немного, но смотрел в его сторону. —Эй, Чонгук-а, ты чего тут один? - звучит над ухом и ему на колени шмякается прилипучая Джиён, привлекая всеобщее внимание. Чон фыркает и совершенно спокойно скидывает её на пол, продолжая попивать своё пиво. Девушка дуется, скрещивает руки на груди, но не обижается, ведь уже успела привыкнуть к скверному характеру друга детства. - больно же. - наигранно тянет она и поднимается, хотя к ней уже спешат несколько парней, чтобы помочь бедной девушке. —Мне нормально, вот и сижу. - фыркает, снова засматриваясь на розовую макушку. Джиён такой расклад не устраивает. Она, как лучший друг, уже давно засекла частый гуков взгляд на очаровательного Пака, а не хрупкую девочку, и приняла понимающе, хотя Чон всячески отрицает свою симпатию. На самом деле всё это не просто так и эту вечеринку готовила она, грезя предстоящей возможности свести этих двоих. —Тогда давайте сыграем в твистер! - громко проговаривает она. Много желающих появляется сразу, но она выбирает только пятерых, а сама крутит рулетку. Чонгук не понимает когда он успел так напиться, чтобы согласиться и действительно сейчас стоит правой ногой на зелёном, а левой рукой на красном, правда это ему более чем по душе, потому что на соседнем кружке лежит небольшая ладошка, совсем крошечная, в сравнении с его, а бок соприкасается с чужим тёплым. В конечном итоге Гук в шоке как так получилось, что он переиграл трёх человек, и ещё в большем шоке от того, что сейчас Пак, второй уцелевший, мягко юркает под него, с целью положить ладонь на жёлтый кружок, упираясь тем самым своим маленьким тельцем в его. Чонгук догадывается в чём дело, когда Чимину попадает левая рука на синий и ему приходится оттопырить попу. Казалось бы, чего такого, если бы только эта самая попа не упиралась в его ширинку. Друг снизу тут же заинтересовано дёргается, Гук отодвигается как может, но Джиён заставляет положить левую руку на красный, тем самым крепко-накрепко прижимая этот шикарный зад к растущей проблеме Чона. Бывает ли что-то хуже того, что Чимин сейчас просто отчётливо прекрасно чувствует его возбуждение пятой точкой? Бывает ли что-то ужаснее, когда он ещё потирается ощутимо, пытаясь положить ладонь на нужный цвет? Чонгуку вроде стыдно, вроде слишком хорошо, вроде страшно. Народ вокруг смеётся, шутит, Чимин тоже смеётся весело, кажется, будто даже не замечая чужого стояка и лишь густой румянец на щеках с потрохами выдает его. Джиён всё не унимается, вынимая бедного Чимина из под Гука, но на сей раз укладывая его сверху, защищаясь тем, что «так выпало, я не виновата». Чон упирается одной рукой в красный, тем самым находясь всего в нескольких сантиметрах от чужого лица, и мысленно посылает лучшую подругу куда подальше. Смотреть в глаза Чимину стыдно, особенно, когда другая его рука перемещается по другую сторону от Пака. Тому будто всё равно, но Гук то видит в его еле дрожащих ладошках желание сбежать. Не понятно до чего бы всё это довело, если бы Гук не упал. Вот так просто скользнул рукой и упал прямо на гребаного Пак Чимина, что тут же заливается смехом с победной улыбкой. Он поднимается под всеобщий гул и помогает Чимину подняться. Улыбается, будто ему невозможно весело, принимает похлопывания по плечу от смеющихся одногруппников и незаметно смывается в туалет, даже не удосужившись кинуть на Пака взгляд. Безумно стыдно, но проблема в штанах куда ощутимее. Кто-то спешит за ним, резко захлопывая дверь, и Гук не успевает толком осознать что случилось, как оказывается припертым к стене в кабинке туалета и тут же заткнутым лёгким поцелуем. Широко открытыми глазами он видит перед собой Чимина. Пак Чимина. Не укладывается в голове «как», мозг не догоняет «что», член снизу тянет «о да». Маленькие чиминовы пальчики тянутся к его ремню. —Чонгук-а, у тебя проблемка. - блядская ухмылка трогает его губы, стоит ему увидеть потемневший взгляд немигающих глаз. Облизывает свои губы, соблазняя, и сам тянется снова, впиваясь поцелуем в чужие. Чонгук толком не понимает что происходит, но резко вдруг меняет их местами, на лету срывая мешающий паков свитер. Если Чимин хочет, Чимин получит. Пак довольно стонет в грубый поцелуй, пытаясь расстегнуть рубашку, а потом забивает, на ощупь расстёгивает его ремень. Чонгук поощряет такой пыл, но всё же хочет побольше поиграть с чужим языком, фиксируя обе тонкие руки над головой. Чимин невозможно гибкий, выгибается как змея, желая почувствовать тепло от прикосновений, пока Гук дразнится, расстёгивая одной рукой пуговицы на своей рубашке, чтобы кожа к коже, слиться теплом и чувствами. Выдержка Чонгука рушится как только Чимин издает первый недовольный стон, будоража своим голоском всё внутри. Гук тут же припадает руками к чужим слишком обтягивающим штанам и срывает их вниз вместе с боксерами, находя путь к пульсирующей дырочке и ощутимо надавливая ребром ладони. Пак сладко стонет, поддаваясь назад и цепляясь за Чона, чтобы прижать ближе. Обхватывает губами подставленные пальцы и посасывает, смачивая слюной. Чонгук осторожно входит одним, но оказывается, что Чимин уже отлично растянут. —Я готовился. - неловко проговаривает парень, краснея как прежде, и сильнее насаживается на пальцы. Чонгук не терпит больше и резко разворачивает к себе спиной, потому что чёртов Пак Чимин это каждый раз новый сюрприз, потому что Пак Чимин до невозможности сексуально стонет его имя, потому что Пак Чимин смотрит безумно затуманенным взглядом и возбуждает до боли. Чонгук как никогда быстро раздевается и прижимается к голой спине грудью. Наскоро смачивает член собственной слюной и входит одним толчком до основания. Чужой стон долгожданной заполненности проносится всей комнатой, если не за её пределами, отбивается от стен, прямо под черепную коробку и нажимает на все максимумы. Чонгук сразу же срывается на бешеный темп, вбивая Чимина в несчастную плиточную стену, ведь терпеть невозможно, когда внутри настолько узко и влажно только из-за тебя. Пак, не ожидавший такой смены скоростей, хватается за крепкие руки у себя на талии и стонет, не в состоянии регулировать громкость, ведь Гук большой, его толчки попадают прямо по простате, а губы беспорядочно орудуют на его шее, инстинктивно оставляя метки. Чонгук выходит почти полностью, подхватывает под бедра, и резко врывается внутрь, выбивая всё новые стоны и трахая уже на весу. Чимин обхватывает ногами его торс, жмется теснее, лишь бы глубже, быстрее, сильнее. Скачет на чужих бедрах, поддаваясь вперёд безжалостным толчкам и стонет-стонет-стонет, только чтобы наконец добраться к желанной разрядке, но Чонгук не даёт. Сжимает член у основания, ибо слишком быстро, он хочет попробовать Чимина целиком. Присаживается на крышку унитаза и ждёт, когда Чимин сам начнёт двигаться, и тот не медлит. Комнату заполняют шлепки тел друг об друга, томные вздохи, и высокие стоны Пака, которого как безвольную куклу хватают за ягодицы и насаживают на себя до предела. Тот не против небольшой помощи, ведь бедра устало ноют от нагрузки, а разрядка уже близко. Чонгук рычит по-животному, вгрызаясь в тонкую кожу на плече, ведь тоже на пределе. Чимин в его руках развратный, громкий, но при том нежный и хрупкий, обнимает за шею, выстанывая просьбы не останавливаться в ухо, а Гуку ничего, кроме этого и не остается. Он пользуется моментом, чтобы облюбовать кожу собственническими метками как следует, чтобы всякие ошивающиеся рядом Хосоки и Юнги видели кому он принадлежит, чтобы даже руку протянуть не смели к его собственности, ведь это его, и только его. Чимин разбудил зверя и теперь будет отвечать, Чонгук больше его не оставит, украдёт, запрет где-нибудь в случае сопротивления, но больше ему не выбраться. Он делает финальные толчки, изливаясь внутрь, только сейчас замечая, что Чимин кончил ещё несколько толчков назад и упирается лбом в искусанное плечико. Целует каждую метку, будто извиняясь и зализывает укусы, пока Пак от сумасшедшего оргазма отходит, всё ещё крепко за шею любовника держась, чтобы не ушел вдруг, а тот легонько за мочку уха кусает, позже ставя ещё один засос, что так и просится на свободный участок. —Ты чуть не съел меня, Чонгук-и. - хихикает тихо сорванным голосом в чужую шею Пак, довольно улыбаясь и несмело ставит свой засос, чтобы отомстить за израненную фиолетовыми цветами кожу. —Хочу, чтобы все видели, что ты мой. - властно вещает Гук, прижимая к себе сильнее и слышит мягкий смешок. —Только твой. - выдыхает счастливо и прикрывает глаза устало... *** Впредь, на следующих вечеринках, Джиён постоянно видит Чонгука в его любимом кресле с не менее любимым Чимином на коленях...