Он не в порядке (И мы тоже)

Питер посмотрел на беспокойные лица своих отцов, а затем обратно на тарелку. — Ешь. — сказал Тони ровным тоном, медленно теряя терпение. Питер безучастно смотрел вперед, а его глаза стремительно наполнялись слезами. — Нет. — Слово вылетело изо рта прежде, чем он смог его остановить. Он пойман. Его раскрыли. На этот раз попробовал Стив. — Питер, дорогой, мы переживаем за тебя, — он остановился, отчаянно пытаясь сдержать свои эмоции. — не мог бы ты, пожалуйста, поесть, чуть-чуть? Прошу, малыш, ради нас? В этом-то и дело. Питер делал это ради них. Он обуза и чем быстрее он уйдет из их жизни, тем быстрее Стив и Тони смогут вновь стать по-настоящему счастливыми и перестанут спорить все время. Питер, в тайне от родителей, снова и снова подслушивал их ссоры. Кроме этого он знал, что скандалы начались примерно в то же время когда он был официально усыновлён парой. Было ясно как божий день, что это не могло быть простым совпадением. Он был тем, кто разрушил их счастье. Всё это — его вина. Точнее он так думал. Питер почувствовал, как слеза скатилась по щеке. — Я не могу. Простите, я просто не могу. — его голос дрогнул на последнем слове. — Черт тебя побери, Питер! — Тони закричал, ударив тяжелым кулаком по столу, отбросив нетронутую, полную калорий тарелку в воздух. Через несколько секунд посуда с громким звоном, бесцеремонно приземлилась обратно на стол. Питер подпрыгнул от неожиданности и громкого голоса отца. — Тони, тебе нужно успокоиться… — Успокоиться, Стив? В самом деле? Наш сын буквально умирает прямо на наших глазах… Питер вздрогнул при слове умирать. — …Испаряется, а ты хочешь, чтобы я был спокоен? Серьезно? Тони хотел сказать что-то еще, но резко замолчал и с протяжным стоном схватился за грудь, совсем рядом с дуговым реактором. Он простоял с неровным дыханием еще несколько секунд, игнорируя взволнованный взгляд мужа, прежде чем вновь погрузиться в тихую ярость. Мужчина опустил руку обратно на колено, вздохнув. — Я в порядке, это нашему сыну… — голос дрогнул, — …нужна помощь. Он повернулся, чтобы посмотреть на подростка. — Почему? Почему ты делаешь это? Почему ты не можешь просто поесть? Питер буквально разбивал сердце Тони и ненавидел себя за это. За то, что чувствует. За то, что делает. Даже за то, что не делает. За то, что рушит свою семью и не может ничего исправить. Он опустил голову, чтобы не видеть лиц отцов, которые всё еще ждали хоть каких-то вразумительных ответов. — Пит? — шепотом спросил Стив, положив нежную руку на плечо Питера, легонько поглаживая, побуждая того ответить. Он решил не комментировать то, как тонкие ключицы сына торчали у него под ладонью. Питер не ответил. После долгих двух минут молчания Тони больше не мог этого выносить. Не мог смотреть на то, как его сын медленно изчезает прямо перед его глазами, и понимать, что он не может ничего с этим поделать. Мужчина провел рукой по лицу, фыркнул и резко встал со стула, чуть не уронив его. — Ладно. Хорошо. Чудесно. Просто отлично. — он издал горький смешок. — гребанная фантастика! — Тони, — умолял Стив. — перестань. — Нет, милый, ты перестань. Питер всё портит. Почему он не может быть нормальным? Его родители не заслуживают такой жизни: с бесполезной, странной, одинокой сироткой. Они сильные, смелые и просто чудесные. Они заслуживают ходить на свидания и вновь быть счастливыми. Они заслуживают отдых. Он старается, правда старается быть достаточно хорошим для них, но получается, если честно, из рук вон плохо, и от этого внутри еще больнее. — Питеру не нужно всё это прямо сейчас. Ему нужны любовь и поддержка. Стив бросил взгляд на притихшего Питера, затем снова на Тони. Старк на это замечание лишь громко рассмеялся, схватил телефон Стива с испачканного и обляпанного жирной едой стола и бросил его в сторону мужа. — Тогда позвони Барнсу. У него есть достаточно любви и поддержки, чтобы поделиться. — коротко кинул Тони перед тем как встать из-за стола и уйти в свою комнату, громко хлопнув дверью напоследок. В эту же секунду Питер наблюдал за тем, как Стив рухнул на ближайший стул и закрыл лицо ладонями. Когда стали слышны первые тихие всхлипы, его грудь начала тяжело вздыматься. Питер никогда не видел, чтобы его отец плакал, поэтому было ясно, что сейчас всё зашло слишком далеко. Они было полностью, по-настоящему, совершенно точно в дерьме. Стив убрал руки с лица и привычным жестом провёл ими по голове. Он посмотрел в сторону своего сына, и грустно улыбнувшись, позвал к себе. — Иди сюда, Пит. Питер сел на колени к Стиву и обнимал, пока тот продолжал бесшумно плакать, содрогаясь всем телом. Он не спросил, кто такой Барнс. Нe спросил, оставит ли их Тони. Не спросил, отправят ли его на принудительное лечение. Не спросил, будет ли всё хорошо. Он не спросил, потому что не хотел знать правду. — Мы будем в порядке, слышишь? Ты будешь в порядке. Все будет хорошо, Пити, я обещаю. — Стив пробормотал, нежно целуя сына в макушку. Впервые Стив подумал, что вступил в войну, в которой не сможет победить. И впервые Питер знал, что его отец лжет ему.