Небо

Когда за посетительницами больничной палаты закрылась дверь я откинулся на спинку кровати в положении полусидя и, немного посидев с остановившимся взглядом, закрыл лицо руками. Плечи вздрагивали, со стороны должно было казаться что я сдерживаю рыдания... честно говоря даже не знаю что мне делать - плакать или смеяться. То что в горло перехватило от бушующих эмоций, заставляло иногда попросту задыхаться. Так что, да, для сторонних наблюдателей это должно было показаться сдерживаемым плачем. А меня просто попускало. Я и раньше мог задавить эмоции на некоторое время, очень помогало в решении проблем и особенно на судебных заседаниях, зато отходняки после такой блокировки были кошерными. Сейчас, после просмотра разыгранного передо мною представления, просмотренного мною с каменным лицом, меня просто трясло от жуткого коктейля эмоций. Хотелось громко и долго орать, причем преимущественно самым грязным матом, на который только способен, а прибежавшим на шум поразбивать в хлам морды... Я резко отнял руки от лица и положил их на ослепительно белое покрывало, которым был укрыт до пояса, пошевелил пальцами... и с огромным трудом задавил желание истерично заржать. Посидев некоторое время, сжал-разжал пару раз кулаки, о-о-о-очень глубоко вдохнул, гася вспышку бешенства, тряхнул головой, сосредотачиваясь. Минут через пять это даже почти получилось. Итак, глубокий вдох, будем поддерживать позитивный настрой, долгий выдох, начнем с плюсов моего положения... глубокий вдох. Во-первых, я жив. Этот знак сложения большой и жирный, несмотря ни на что. Во-вторых, вдох, я здоров и неплохо себя чувствую, несмотря на нахождение в больнице, все прогнозы как меня успели обрадовать, так, вы-ы-ы-ыдох... неплохие. В-третьих, у меня в груди встроена фабрика по производству наномашин, которая собственно и залатала все имеющиеся повреждения и исправила недостатки, что в перспективе, не забыть вдохнуть, в перспективе, если мыслить так же позитивно, способна дать неплохие способности и апгрейды. На этом основные плюсы заканчиваем. Выдох! Поглядев на руки, заметил что пальцы нервно подрагивают, снова сжал кулаки. Попробовал материться мысленно, получилось не очень, однако все же чуть полегчало. Ага, на чем я остановился, а теперь минусы в студию! Я в аниме мире, спросите почему? Да потому что здесь всё выглядит анимешным!!! Даже моё лицо!!! И это тело Ичики Оримуры, а значит, мне нужно ждять беды, мдааа... Второй день прошел практически так же, я временами курсировал по коридору из одного конца в другой, переодически пытаясь выловить и допросить изредка снующих туда-сюда медсестер. В палаты заглянуть не получалось, как назло пока я на своих коротких ножках добегал до двери, она успевала закрыться. С допросами тоже выходило не очень, и после примерно девятой попытки, скрипя зубами, я признал очевидное - лепечущий что-то шестилетний ребенок не воспринимался окружающими всерьез вообще, а устраивать истерики не позволяла элементарная мужская гордость, я вам че, пацан какой, сопли-слезы тут разводить? И хотя рациональная часть признавала что, да, пацан, да еще сопливый, что можно и так попробовать... но материнский рефлекс и без того включался у всех встречных особей как назло женского пола - ребенок-милашка, кавай-потеряшка, пожмакать, пожурить, отвести в палату, включить мультики... Под конец дня, когда я уже забил на попытки утолить жажду знаний, видимо прослышавшие о "одиноком, несчастном и милом ребенке", как донес до меня мой идеальный слух разговор уходящих вчерашних сестричек, женщины всех возрастов начали устраивать паломничество в мою палату. Я молчал как белорусский партизан на допросе в гестапо, о своей жизни, сиротстве и проблемах с памятью, я держался изо всех сил, боясь не выдержать и накрыть всех... молитвой и анафемой сверху, не столько потому, что опасался шокировать окружающих, а из боязни еще нарваться на лекцию и дополнительные причитания. Проклиная свой теперешний возраст, не позволяющий сказать веское мужское "Молчать, бабы!"... я представил себе это в теперешнем исполнении и в который раз проклял свою буйную фантазию... как вдруг неожиданно произошло чудо, и имя ему было - ОТБОЙ! В девять часов у окруживших мой окоп из одеяла и подушки оккупантов, синхронно запиликали браслеты-коммуникаторы и захватчики потянулись на выход, напоследок одарив меня такими взглядами, что я понял, что зря молчал все это время. Ибо женское любопытство, еще и подогретое многозначительным молчанием... они дали понять, что вернуться, да еще и с подмогой. И я всерьез начал прикидывать - а не потратить ли мне ночь на то, чтобы передвинуть шкаф с запасной одеждой к двери. Останавливали только несовместимые со шкафом размеры, и нежелание стирать штаны, наполнившиеся после чрезмерных усилий по перестановке мебели. Ибо после этого можно было и вовсе смело делать харакири. По всей видимости маячившая впереди перспектива перекрестного допроса обслуживающим персоналом концла... больницы так сильно взволновала мое и так нездоровое воображение, отодвинув все насущные проблемы и тревоги, что когда поутру в проеме открывшейся двери нарисовалась "старшая сестра" за номером 14, мой взгляд не выражал ничего кроме безграничной радости. Отчего бедная девочка поперхнулась заготовленной фразой и неуверенно обернулась, словно ища за спиной того, кому предназаначались все эти эмоции... а не найдя, так и зависла в полуобороте в проходе. Нечасто видимо ее так встречают, мелькнуло в голове, пока я пытался понять какого же черта я так остро на все реагирую. Я что, не работал в устоявшемся женском коллективе, где кобра на кобре сидит и медянкой погоняет? Не мне ли знать как отводить от себя внимание матерых сплетниц и умудрятся не умереть на 23 февраля? Какого испугался простого женского любопытства? Какого ж дьявола я веду себя... вот же ж блин... как ребенок. Подвисшая "сестра" наконец пошевелилась, будто стряхивая с себя что-то и решительным шагом, вернув себе прежний мрачно-сосредоточенный вид, двинулась ко мне. Подойдя вплотную, не меняя выражения лица положила сверху на одеяло объемный сверток. - Это одежда. Переодевайся, тебя выписывают, - и попытка ласково улыбнуться. Я оценил. На троечку, за явное старание... при исполнении. Хорошее настроение без остатка растворилось в суровой реальности, но делать нечего - других вариантов больше нет, недостаточно знаний для выводов и принятия иных, кроме как подчиниться, решений. Поэтому соскочив с противоположной от "четырнадцатой" стороны кровати, начал сноровисто потрошить принесенный пакет. Так, темно-серые брючки, мля, я что, правда такой мелкий? Ладно, одеваем... белая рубашка с одним карманом, галстук-бабочку предпочитаю не заметить, замшевые туфли без шнурков на мягкой подошве. Так, сдержать желание провести рукой по подбородку, в попытке оценить степень небритости, зато можно запустить в шевелюру пятерню для оценки лохматости... пальцы неожиданно натыкаются на что-то зубчато-острое, я рывком отпрыгиваю от койки, обернувшись и так и не опустив руку. Непонятное шебуршание у входа в комнату заставляет меня скосить туда глаза, с трудом сдавливаю желание показать язык торчащим в проеме мордашкам медсестер, на которых просто большими буквами написано: "И как же я не догадалась?". Ага, фиг вам, а не комиссарское тело, после ваших коллективных расчесываний мне ж только в бригаду к Котовскому лысиной путь к коммунизму освещать... через трупы несогласных с политикой партии. Поискал глазами чем бы запустить в проем, но кроме галстука и пакета поблизости не было ничего тяжелого, да и в комнате не было никаких съемных предметов, все что не привинчено - то прибито. Видимо были прецеденты в прошлом, подумалось мне, после чего на увлекшуюся четырнадцатую был устремлен мрачный злобный взгляд. "Баттл-Бурундучок стайл" сработал - в холодных карих глазах заплавали смешинки, губы чуть разошлись в стороны, делая лицо девочки чуточку более живым. Моя вздернутая в нетерпении бровь, заставившая ее еще немного шире улыбнуться, была понята правильно - легким движением спрыгнув с кровати и окинув мою надутую физиономию критическим взлядом, она протянула руку. - Готово, идем, нас ждет транспорт. Выдержав для приличия паузу в несколько секунд, вложил свою руку в протянутую ладошку, сразу ощутив на себе не по-детски железную хватку - меня будто локомотивом потянуло к выходу. В коридоре было пусто - злобные оккупанты, скрипя зубами и совершая хватательные движения загребущими рученками, оперативно рассосались по укрытиям. Вот мля, ну ладно в моем мире у меня была неплохая фантазия, сдобренная паршивым чувством юмора, но тут то какого ляда мне тут мерещаться подобные картины? Детское восприятие мира?! И че, мне теперь надо будет бояться в сортир одному ночью ходить? Или не засну без сказки на ночь? Или... Дальше додумать всю эту лезущую в голову муть мне не дали открывшиеся двери больницы, холл которой я пересек не разглядывая, и обрушившийся на меня целый водопад света, запахов и звуков окружающего мира. In the brave new world, да?