ххх
На глазах блестят маленькие слезинки, курносый носик шмыгает, выпуская сопельки, тоненькие губы искривились в недовольную волнистую линию. Чёрные очи шестилетнего ребёнка смотрят в такие же, только более старше, глаза своего отца, который сидит перед ними на корточках и большой ладонью гладит волосы цвета ночи. — Папочка, не уходи! — захлёбываясь слезами, прокричала девочка, хватаясь своими маленькими ручками за чёрную кофту мужчины. — Золотце, мне нужно идти спасать мир, — спокойно, но с какой-то болью в голосе отвечал родитель. — Я же герой. — Милашка, чем скорее ты отпустишь своего папочку, тем скорее он вернётся, — проговорила высокая девушка возраста парня, двадцати пяти, с длинными чёрными волосами, похожими на пушистую ёлку, и ярко-голубыми глазами. — Ты посидишь пару дней со своей крёстной мамой, договорились? — спросил черноволосый, на это девочка убрала одну прядь его длинных волос за ухо. — Д-договорились! — нерешительно ответила дочь героя и, обняв его за шею, потёрлась щекой о щетину. — Возвращайся скорее… — Конечно. Вернусь сразу же, как спасу мир, — парень улыбнулся и, поцеловав свою дочь в лоб, покинул дом своей кумы и отправился геройствовать. Девушка взяла крестницу на руки и отнесла в гостиную, посадив на диван и приказав ждать и не плакать. Девочка послушалась её, но не совсем. Она спрыгнула с дивана и, схватив пульт, включила мультики, достала из шкафа одеялко, предназначенное именно для неё, залезла обратно на место, куда её посадили, закуталась в одеяло и уставилась в телевизор, шмыгая носом. Через некоторое время в просторную комнату зашла крёстная черноглазой, неся в руках два подноса: на одном стояли две чашки с горячим шоколадом, а на другом — тарелка с разными сладостями. Поставив это всё на стол перед девочкой, она села рядышком, так же укутавшись в это же одеяло. — Перестань хлюпать носом, — сказала девушка, вытирая рукавом кофты вытекающие сопли. — Он же не навсегда уходит, вернётся через два-три денька! — Да знаю я… — начала бубнить девочка, хмуря свои тонкие чёрные бровки. — Давай договоримся так, — голубоглазая повернула к себе маленькую головку и посмотрела в чёрные глаза, — если ты перестанешь ныть, то, обещаю, завтра я тебя сведу в «Юэй», где обучалась я с твоим отцом. Как тебе? — девочка немного промолчала, а после, обвив руками шею крёстной, прокричала: — Мурка, ты лучшая! На следующий день, как и обещала молодая девушка, она повела свою любимую и единственную крестницу в академию «Юэй», в которой школьники проходят обучение для того, чтобы стать героями. Это огромное здание, занимающее огромную территорию. При входе в академию стоят защитные ворота, называемые «Барьером Юэй», которые автоматически закрываются, если у человека, проникающего на территорию академии, нет студенческого билета или специального разрешения. Поэтому, так как девушка уже семь лет не училась в этой академии, она имела при себе специальное разрешение, благодаря которому смогла прийти через ворота вместе с шестилетним ребёнком. Оказавшись на территории академии, они сразу же направились в кабинет директора. Но директор этой академии был необычным, он был то ли мышью, то ли медведем, то ли собакой. Никто точно не знал, как и сам он. Он был белого цвета с чёрными глазами-бусинками и огромным бежевым шрамом, проходящий через правый глаз; одет в деловой костюм. Увидев этого странного животного-директора, чёрные глаза девочки заблестели, а рот изогнулся в широкой и радостной улыбки. — МЫШКА! — прокричала она, вешаясь на на нём; к слову, директор был примерно её роста, немного выше. — Незу, прошу, прости! — каялась голубоглазая, кланяясь перед мышью. — Это единственное, что пришло мне в голову! Ты же знаешь, что она тяжело переносит расставание с отцом, даже на пару дней. — Да, знаю, — коротко ответил медведь, снимая со своей головы ребёнка. — Как тебя зовут, девочка? — поставив её на ноги, он посмотрел в её глазки и улыбнулся. — Аизава Мизуки! — весело сказала девочка, улыбаясь во всё лицо. — Дочь самого лучшего героя на свете, Аизавы Шоты! — Какая милая девочка, — директор подошёл к столу и, взяв конфетницу, подошёл обратно к новой знакомой, предлагая ей сладость. — Восхищаешься своим отцом, да? — Конечно! — быстро ответила она, спрятав в своём рту сразу три шоколадных конфеты. — Он самый лучший папочка на свете! — Прекрасно! И кем же ты хочешь стать, когда вырастешь? — Героем, которым будет гордиться папочка! — отвечала на весёлой ноте Аизава-младшая, вытягивая руку наверх с сжатым кулачком. — Тогда ждём тебя в «Юэй», Аизава Мизуки! — что за причуда у неё, он не стал спрашивать. — Мурка! — девочка резко повернулась к своей крёстной. — Покажешь мне здесь всё?! — Для этого мы сюда и пришли! — ответила Каяма Немури, так её звали. Взяв крестницу за руку, она повела её по классам академии, по площадкам, предназначенных для тренировки причуд, по арене, где проходят бои, знакомя с учителями и учениками, а в конце дня, пройдя и проехав всю огромную территорию этой замечательной академии, Немури повела Мизуки в ресторан, где они славно поужинали, после чего вернулись домой, ведь приближалась ночь…ххх
Около ворот небольшого здания стоят два человека — мужчина и женщина двадцати шести лет. Они стоят и смотрят на главный вход, ожидая, когда двери здания отворятся, а из них выбегут дети, учащиеся в этой начальной школе. — Она спрашивала, почему у неё нет причуды? — задала вопрос девушка, не отрывая глаз от дверей. — Да, — коротко ответил парень, тяжело вздохнув. — Что ты отвечаешь? — Что время не пришло. — Она же знает, что причуды появляются в четыре года и, наверняка, это тебе говорит, — её голубой взгляд опустился на высокую фигуру мужчины. — Да, — по нему было видно, что он нервничает. — Мне приходится ей утверждать, что она особенная, что у особенных причуда появляется не в четыре года, как у всех остальных детей, а позже… — Что по поводу десяти лет? — не унимались черноволосая, глядя на своего кума. — Этого я ей не говорил. Ещё три года до её десятилетия… — но он не успел договорить, как его очи заметили бежавшую девочку. — Это повторилось… Семилетняя девочка бежала, спотыкаясь о свои же ноги; по её покрасневшим щекам текли горькие слёзы, из-за которых всё вокруг сливалось в воедино. Мужчина присел на корточки и поймал свою дочь, которая споткнулась прямо перед ним и начала лететь вниз. Обняв её покрепче, он уткнулся ей в плечо, а женщина, присев рядышком, положила свою небольшую ладонь ей на макушку. — Они снова… — всхлипывала девочка, сжимая в кулачках кофту отца. — Папочка, они снова меня обзывают беспричудной! — проныла она, захлёбываясь в слезах. — Золотце, всё хорошо, — пытался успокоить он её, но этого не получалось. — Я же говорил, что ты особенная, и буду это говорить всю свою жизнь! — парень посмотрел в её заплаканные чёрные глазки, вытирая с низ слёз. — Со мной никто не хочет дружить! — прокричала она, схватившись за кисть своего родителя. — Прошло два месяца, папочка, а у меня нет друзей! — Малышка, не беспокойся, — девушка мило улыбнулась, привлекая её внимание к себе, — найдутся те, кто полюбят тебя такой и захотят с тобой вести дружбу. — Хей! — все трое посмотрели на двух подошедших девочек. У одной из них были короткие белые волосы, достигающие плеч, а глаза бледно-голубыми, напоминающие стекло; вторая девочка была чуть ниже первой, у неё алые волосы по лопатки и алые глаза. — Ты забыла пенал, — проговорила высокая из них и протянула тёмно-синий пенал с изображением Сотриголовы, девочка приняла его дрожащей рукой. — Меня зовут Кемури Куро, — сказала вторая. — А я Тодороки Юки, — переглянувшись, они в унисон сказали: — Давай дружить? — Д-дружить? — девочка была ошарашена. — Со мной? — Ну да, — ответила беловолосая. — Не дружить с человеком только из-за того, что у него нет причуды — глупо, ведь таких людей много. — Тебя ведь зовут Аизава Мизуки, да? — задала вопрос девочка чуть выше черноволосой. — Это твой папа, Сотриголова? — Д-да… — Мило. Знаешь, неважно, кто что о тебе думает, главное — это то, что тобой гордятся, а, посмотрев лишь в одни глаза этого героя, видно, что он тобой гордится, — спокойно говорила Кемури. На глазах девочки снова выступили слёзы, губы расплылись в широкой улыбке, а щёки покраснели ещё больше. Она с радостью согласилась на предложение двух новых знакомых, договорившись о том, что завтра они проведут все перемены вместе. Шота посадил свою дочь на спину и вместе с Немури направился к себе домой. Девушка весело рассказывала смешные истории, корча разные рожицы, тем самым подняв своей крестнице настроение. — Я же говорила, что не всё так плохо! — воскликнула голубоглазая, когда они подходили к дому. — Мурка, а ты будешь всегда моей лучшей подругой? — спросила девочка, перед самой дверью слезая со спины отца. — Глупая, конечно, — с весёлой улыбкой ответила девушка, — но я тебе не подруга, если так считать, а крёстная мама, слышишь? — Ты — Мурка! — твёрдо заявила Мизуки, входя в дом. — Золотце, иди переодевайся, — сказал парень, закрывая дверь, — затем спускайся, будем кушать. — Угум! — девочка быстро рванула по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. — Думаю, всё идёт лучше некуда, — решила Каяма, усевшись за стол на кухне. — Пока что да…ххх
Прошло три года с того момента, как у Мизуки появились первые и, на данный момент, единственные друзья — подруги. Юки и Куро были всегда рядом с ней, несмотря на обстоятельства и на то, что им всего лишь по десять, ведь в разном возрасте случаются разные проблемы, а с друзьями, какая бы проблема ни была, намного легче пережить, чем в одиночку. И именно в этот день, тринадцатого сентября, черноволосой больше всего нужна была поддержка от своих подруг, ведь именно в этот день ей исполняется десять лет, и именно в этот день начало происходить невозможное… — Мизуки, я тут посмотрела в календаре, — начала аловолосая, идя рядом с подругой, — и получается, что ты родилась в пятницу тринадцатого. — Так оно и есть, — ответила девочка, идя вприпрыжку. — Интересно, не думаете? — спросила голубоглазая, задумываясь. — Сам дьявол послал тебя из ада, чтобы ты покорила этот мир! — заговорила она злобным и грозным голосом, пытаясь напугать двух других девочек, но это у неё не вышло, так как они начали смеяться с её выражения лица. — Не неси бредятину, — сказала Кемури. — Кстати, Мизуки, какие конфеты ты принесла? — Никакие, — это удивило её подруг, заставив остановиться. — Я принесла фирменный торт Мурки: два слоя шоколада, бисквит и, м-м, клубнички! — Так вот что это у тебя в пакете, — проговорила Тодороки, смотря на большой пакет. Дальше они прошли в свой кабинет, где проходили у них уроки, расселись по своим местам и стали готовиться к первому уроку. Когда учебный день закончился, именинница достала свой торт и поделилась со всеми, но получила в ответ лишь «спасибо» и те презрительные взгляды и возгласы, по типу: «Беспричудная хочет нас задобрить, подкупить!» и так далее. Шёл четвёртый год её учёбы, как она слышит это каждый день. По её лицу было видно, что ей это надоело. Она сжала кулаки, в её глазах больше не читалась та беспомощность, не блестели капли слёз, в них виднелась лишь злоба, которая наполняла их всё больше и больше. — Мизуки, не обращай внимание, — к ней подошла Куро и дотронулась до её плеча. — Они глупы, как люди, — Юки стала рядышком. — Просто… — Просто мне это уже надоело! — прокричала она, из её глаз посыпалась искра, пальцы руки потемнели, из них извивались то ли языки тени, то ли чёрного огня — было непонятно; в её глазах сверкнула искра, из-за которой чёрный цвет исчез, оставшись лишь на зрачках, радужная оболочка моментально перекрасилась в кровавый оттенок; девочка приоткрыла рот, красуясь своими белоснежными клыками. — Ми-мизуки! — прокричала классная руководительница, тут же набирая номер её отца. — Прекрати это немедля! Как бы девочка ни хотела успокоиться, ей это не удавалось, сила пробуждалась всё сильнее, и вскоре весь класс обволокло тенью, её одноклассники визжали от страха, пока в кабинет не ворвался высокий мужчина двадцати девяти лет. Он тут же обнял своё маленькое чадо, прижав к своей груди, приговаривая лишь одно: «Всё хорошо, доченька, я рядом!». Только это помогло усмирить пыл девочки и превратить её в себя. Она уткнулась носом в грудь отца, по её щекам потекли слёзы, руки сжали кофту, а из губ вылетела одна фраза, которую мужчина запомнил надолго, — «Я монстр!». После этого черноволосая прикрыла глаза и тут же потеряла сознание. С тех пор Шота перестал водить свою дочь в начальную школу, не стал отдавать и в среднюю, он обучал её всему сам, в этом ему помогали Немури Каяма и Хизаши Ямада — его бывшие одноклассники и крёстные его любимой дочери. Девочка мало выходила на улицу, а если и выходила, то только с одним из этих взрослых или же со своими подругами, которые не отвернулись от неё после случившегося, а лишь помогали с её загадочной силой и поддерживали, чем могли. Прошло пять лет и Мизуки выросла красивой девушкой, которая овладела тремя процентами, если так рассчитать, своей силы. Но что это за сила и почему она проявилась лишь в десять лет, она не знала, так как её отец отказывался отвечать ей на этот вопрос. На это девушка не обижалась, она, напротив, с каждым днём всё больше любила своего родителя и с каждым днём всё больше им восхищалась. Её мечта — стать героем — оставалась с ней, несмотря ни на что. «Мне пятнадцать», — говорила она всем, — а это значит, что через год меня смогут взять в академию «Юуэй»! Я приложу все свои усилия!». Но показать себя ей удалось на целый год раньше…